"Искусство Public Relations: Психология&Философия"

Семинар «Искусство Public Relations: Психология&Философия»
АДРЕС ПОДПИСКИ: www.subscribe.ru/catalog/psychology.hjd

Ведущий рассылки: Леонид Жуков, lbg@rpri.ru. CRAZY NOTES. Текст данной рассылки
представляет собой часть более обширного литературно-художественного текста «Корневой
каталог (приготовления к роману)», который я публикую в режиме реального времени
в живом журнале по адресу:  http://www.livejournal.com/users/leonid2004


PR. ОПЫТ ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА: К СИТУАЦИИ НА УКРАИНЕ
Насчет ситуации на Украине. Вопрос, кто победит сегодня зависит от вопроса, на
кого работает время? А время работает на Ющенко. Ибо пока идут переговоры да
исследования Верховного суда, силовые структуры западной Украины переходят в
его подчинение – по примеру Львова. Кучма с каждой минутой теряет здесь власть.
Создается впечатление, что он не просто не хочет вводить во Львове режим чрезвычайного
положения, но не может этого сделать. И это служит сигналом для аналогичных действий
других западных «мятежных территорий». Скоро – через 3-4 дня – ситуация здесь
станет необратимой и Кучме с Януковичем останется лишь вариант раздела Украины.
Ющенко этого не боится, поскольку даже при разделе он приобретает, а кроме того,
стратегически Украина все же видится скорее единым государством, чем разделенным
(даже если такое и случится на определенном историческом этапе). России же выгодны
оба варианта (цельная Украина с Януковичем или половина Украины с Януковичем),
а по большому счету – и третий вариант – Украина с Ющенко.
Кучма с Януковичем действуют слишком по совковому, по-дурацки. Я бы и гроша на
них не поставил. Все это кажется довольно очевидным.
–       Вероятнее всего, что при разделе Украины с восточной стороны выдвинется более
сильный лидер, чем Янукович.
–       Для России самый выгодный вариант – помочь разделу Украину, а потом помочь
ее воссоединению, удержав при этом у себя Крым. Это тоже кажется довольно очевидным.
–       Западные посредники мирят противоборствующие стороны, деля при этом Украину
надвое. В точно таком же духе российские политики могли бы посредничать в объединении
Украины, оставляя за собой Крым. Логика одна и та же.
–       Очевидно, что эта несчастная страна оказалась всецело во власти внешних сил.
Люди как будто потеряли чувствительность к некоторым моральным категориям, к
такой, например, категории как «единство нации». Что касается западного населения,
это выражается в конституционном перевороте; что касается восточных территорий
– в неспособности их лидеров к решительным действиям. Вопрос, что послужило наркозом
для такой моральной нечувствительности?
–       Актуальный, после вопроса о МРОТ, вопрос для российских обывателей, - вы за
кого, за Я или за Ю? – Я за Я, но ставлю на Ю.

PR. ЦИТАТА. ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ
Передача на НТВ «Апельсиновый сок»: Власть – это суверенитет.
–       Классическое определение: власть – это насилие. (Как я понимаю, ЛЖ).

Там же: Проиграл проект единой Украины.
–       Кстати, если бы Крым не присоединили к Украине, Янукович не выиграл бы на выборах.
(ЛЖ).

PR. К 70-ЛЕТИЮ ШНИТКЕ
Чтобы попасть в исторический пантеон великих личностей, случай столь же необходим
гению, как и талант. Хотя правда и то, что случай идет навстречу таланту.

PR. СТРАТЕГИЯ Х.
Ходорковскому надо дойти до нижней точки, после чего он встанет. По крайней мере,
такой сюжет осмыслен изнутри его собственной позиции, логики процесса. Только
так его можно воспринимать как неслучайного деятеля.

PSY. ГИ: «ЗАДНЯЯ МЫСЛЬ»
Позитивная программа: принцип тренинга. Я бы сказал, что чем бы ни  была продиктована
ваша первая мысль – гневом ли, обидой, страхом, или каким-либо иным инстинктивным
движением – вам следует ее на время отложить, чтобы дать место второй мысли –
милости.
–       Получить милость и вернуть милость – вот в чем проявляется искренность самой
сути человеческого ума (Книга самурая, с.65, Такуан Сохо).
–       Поскольку тело есть сгусток желания, достаточно выдернуть хотя бы один волосок,
и тут же рождаются мысли, исполненные желания. Когда кто-то касается пальца вашей
руки, рождаются мысли, исполненные желания. Когда кто-то касается пальца вашей
ноги, рождаются мысли, исполненные желания. Все тело создано желанием.
–       Внутри этого тела, созданного и вскормленного желанием, пребывает бесстрастная
и совершенная природа ума. Эта природа не зависит от пяти скандх [формы, чувства,
представления, воли, сознания, - прим. ЛЖ], не имеет ни цвета, ни формы и не
является желанием. Она безупречно правильная и совершенно непогрешима. Если человек
руководствуется этой природой во всех своих действиях, его действия являют праведность.
Эта совершенно непогрешимая природа есть суть праведности.
–       Слово праведность используют в тех случаях, когда непогрешимая природа проявляет
себя во внешнем мире. Ее также называют человечностью; ее действие – доброжелательность.
Имея ввиду суть праведности, мы говорим человечность, а слово доброжелательность
используем для обозначения проявления праведности во времени. Праведность, человечность,
доброжелательность, мудрость – суть одна и та же, хотя названия разные.
–       Следует понять, что эта суть составляет природу ума. Поэтому говорят, что путь
Конфуция – это путь искренности и симпатии. Искренность – то же, что и «природа
ума». Симпатия – то же, что и «подобный ум», или «единство». Если природа ума
или подобие ума постигнуты, ни одно из десяти тысяч дел не завершится неудачей
(Книга самурая, с.69, Такуан Сохо).
–       Японский термин ги переведен здесь как «праведность», но с таким же успехом
можно было бы перевести его как «гармоничность» или «целостность». Речь идет
о качестве, которое побуждает человека совершенствоваться на пути самоуглубления
и тренировок, а не просто проповедовать правильный образ жизни. Во многих дзэнских
историях ученик долго ходил по всей стране и искал мастера, который мог дать
ему правильное наставление (Книга самурая, с.303).

ДНЕВНИК. МОЙ ГЕРБ
На своем гербе я бы изобразил сократовский фонарь.
–       Воистину найти сто праведных людей нелегко (Книга самурая, с.65, Такуан Сохо).

ДНЕВНИК. 888
Фантазия. Если у меня и будет проповедническая кафедра, то она будет расположена
в телевизионной студии. Хотя, с другой стороны, чем телевизионная аудитория отличается
от одного-двух человек у меня дома?..

ДНЕВНИК. LVD. ОБ АВЕРИНЦЕВЕ
Я встречался с Сергеем Сергеевичем Аверинцевым (дальше я буду писать сокращенно,
- С.А.) дважды. Первый раз, в середине 70-х, когда был в академическом отпуске.
С.А. тогда читал цикл лекций о русском символизме в музее им. Скрябина, в переулке
между старым и Новым Арбатом. Мне об этом рассказала моя сестра, а ей – ее подруга;
а, может быть, об этом рассказал Петя Старчик, на концертах которого мы тогда
бывали. В общем, откуда-то эта информация дошла. Я был на лекции, посвященной
творчеству Вячеслава Иванова. Помню небольшую комнату  квартиры Скрябина, человек
двадцать публики, негромкий монотонный голос Сергея Сергеевича. Он подробно и,
я бы сказал, тщательно разбирал венок сонетов Вяч. Иванова. «Мы две в ночи летящие
звезды» – я намеренно цитирую эти стихи очень приблизительно, потому что мне
важно передать здесь некое свое состояние. Главное, что с тех пор все, что я
запомнил из Вяч. Иванова связано у меня с образом мышления С.А. и его голосом
– неторопливым, методичным, непрерывно продолжающимся, как летний
дождь, барабанящий по крыше веранды, или тиканье часов. И почему-то, видимо,
вслед за содержанием его выступления, у меня в воображении встают картины Италии,
Венеции – мест, куда после революции эмигрировал Вяч. Иванов, соборы Средневековой
Европы, чьи символы составляли ткань его стихов. Что-то готическое, с одной стороны,
как тяжелый камень, вознесенный в небо, словно некоей мистической силой, и затейливое,
трудное как лабиринт, венецианское, с другой. Он говорил об Италии, как духовной
родине Вяч. Иванова, об его эмиграции – как о возвращении домой, в ту культурную
среду, которую он любил и знал. И тут же всплывала тема Италии, как места духовно
чем-то притягательно близкого русской душе. И вспоминался художник Иванов с его
картиной Христа, и итальянские путешествия Гоголя… И уже казалось бы вне всякой
связи с той, давнишней лекцией С.А., несколько лет спустя увлекал меня мандельштамовский
Данте Алигьери, и я шел за мандельштамовским голосом, как бы протягивающимся
от «молодых еще Воронежских холмов к всечеловеческим,
яснеющим в Тоскане». Быть может, покопавшись еще в памяти, я пойму, почему образ
С.А. для меня стоит рядом с О.М. – как две соприродные фигуры. «Мы смысловики»,
– эти мандельштамовские слова ко мне пришли от Аверинцева, как будто именно он
сказал их впервые, а Мандельштам лишь повторил. После той лекции С.А. я очень
внимательно, от корки до корки, прочел сборник стихов Вяч. Иванова. Признаться,
это мне стоило большого терпения. Я не полюбил творчество Вяч. Иванова, но, благодаря
С.А., стал его ценить и, наверное, это единственный из русских поэтов, к которому
у меня такое – уважительное, но беспристрастное отношение.

Второй раз я был у Аверинцева, если не ошибаюсь, в 1991 году. Эту встречу устроил
мой помощник Михаил Ромм, председатель правления Всесоюзного гуманитарного фонда
им. А.С. Пушкина, которым я так же руководил в то время. Я хотел записать С.А.
в Попечительский Совет фонда. Я чего-то смущался, стеснялся, не знал, как найти
повод для встречи, а Ромм, заведовавший в фонде всеми творческими контактами,
сказал: «Нет проблем!» И действительно через пару недель мы отправились то ли
в Беляево, то ли на Юго-Запад, я запамятовал, – место, где жил тогда С.А. Это
была обычная квартира в типовой советской многоэтажке. Мы зашли в комнату, бывшую
его кабинетом, – мне запомнилась удивительная теснота этого помещения. Все было
завалено книгами, вдоль стен до потолка стояли книжные шкафы и полки, посреди
комнаты стоял еще один невысокий шкаф или какая-то тумбочка с книгами. Стол,
стоявший торцом к окну, был завален стопками книг. Настоящий книжный червь, archives
worm, сказал бы я теперь. Места едва хватало только для двух человек.
Пока С.А. нас встречал и провожал в свой кабинет, было заметно, как он хромает.
Кажется, Ромм сел на какой-то табурет, ближе к двери, а я разместился рядом с
ним, стоя. С.А. сидел за столом вполоборота к нам, за его спиной было окно, а
за окном однообразный вид одинаковых белых московских новостроек. Я спросил С.А.,
не согласится ли он войти в состав Попечительского Совета. Он ответил,  что уже
состоит в похожих советах других организаций, и у него просто нет времени вникать
в деятельность еще одной. И я понял, что у него действительно нет времени, хотя
я сильно сомневался, что он в самом деле так уж вникает в какую-либо подобную
деятельность. И подумал, что приди мы на два-три года раньше, вопросов бы не
было, потому что тогда, на волне чувства освобождения первых лет перестройки,
была еще жива иллюзия формы – будто достаточно лишь зарегистрировать организацию,
а дело уж само пойдет, дали бы работать. Но со временем иллюзий становится все
меньше. В общем, я чувствовал, что мои аргументы иссякают, минут через
пять разговор прекратился, и мы ушли. Вот и все. А потом я узнал, что С.А. все
же состоит членом Попечительского Совета, только не всего нашего фонда, а одного
из его подразделений – Университета истории культур (УНИК).
 
Когда я узнал, что С.А. переехал жить в Вену, я немного опечалился, потому что
подумал: «Вот, теперь так просто к нему не придешь поговорить». А потом понял,
что Вена – очень естественный город для С.А. – место, противоположное «совку»,
точка того культурного смысла, о котором он всегда говорил. «Так некогда Шопен
вложил живое чудо фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды», – написал Пастернак.
И здесь же мне вспоминается Шнитке. И Булат Шалвович Окуджава. Как будто уходит
эпоха, не умирая, но превращаясь из функционирующего организма в незаметную составляющую
культурного тела нашей жизни в двадцать первом веке.

Я постарался как можно подробнее припомнить и описать две свои встречи с С.А.
И обнаружил, что, хотя в моей жизни было много других, куда более значимых с
житейской точки зрения встреч, эти две почему-то запомнились яснее других. И
это, как я понимаю, свидетельствует о том, что проявление настоящей духовной
сущности человека, такого, каким был С.А., никуда не исчезает, но постоянно пребывает
рядом с нами.

PSY. ОТНОШЕНИЕ К СМЕРТИ
Думается, что разницы в отношении к смерти между существом, коему отпущено семьдесят
 лет жизни и семь миллиардов, нет.
–       Какая разница, сколько я прожил, если я могу умереть сейчас?