> Евреи в Египте

> С египетским периодом еврейской истории связаны прежде всего такие ветхозаветные тексты, как новелла об Иосифе (гл. 37–50 Книги Бытия, за исключением гл. 38 и гл. 48–49, представляющих собой вставные эпизоды) и мидраши из Книги Исхода, описывающие положение потомков Иакова накануне Исхода (гл. 1–2 книги). Надо заметить, что ещё сто лет назад об изложенной в Библии истории Иосифа отзывались порой весьма скептически: уж очень она напоминает волшебную сказку об удачливом бедняке, чудесным образом находящем своё счастье. Интересно, что ассоциации с восточной сказкой жизнеописание Иосифа вызывает не случайно: стиль его действительно заметно отличается от стиля основного текста Книги Бытия (как, впрочем, и от стиля Пролога этой книги). Сегодня никто из исследователей Библии не сомневается, что и стилистически, и композиционно оно является законченным целым. Исключение составляют лишь упомянутые выше вставки, первая из которых (эпизод с Иудой) изначально явно никак не был связан с историей Иосифа, а вторая представляет собой подробное описание кончины Иакова и благословения им основателей двенадцати еврейских кланов — предание, восходящее, судя по стилю и форме, к эпохе Патриархов, но разрывающее ход основного повествования (так, в начале этой вставки говорится о болезни Иакова и о приходе Иосифа, а в конце — о кончине Иакова, причём оба упоминания очевидно дублируют основной текст жизнеописания, сравним Быт 47:29-31 — Быт 48:1-2 и Быт 49:33 — Быт 50:26, соответственно). За исключением же рассмотренных нами вставок, жизнеописание Иосифа представляет собой вполне законченный и, вероятнее всего, изначально самостоятельный рассказ, который библеисты и называют обычно новеллой об Иосифе.

> Встаёт вопрос о том, когда она могла быть написана. Конечно, речь в любом случае не может идти о египетском периоде, так как в это время евреи ещё не имели ни собственной литературной традиции, ни даже собственной письменности. Но отсутствие письменности, разумеется, никак не могло помешать появлению уже к концу египетского периода предания об Иосифе, благодаря которому потомки Иакова и оказались в Египте. Судя по мидрашу из главы 1 Книги Исхода, в это время положение живших в Египте семитов (в том числе и протоеврейского этноса) заметно ухудшилось, и времена Иосифа должны были вспоминаться как «золотые дни» египетской жизни. Но едва ли новелла об Иосифе просто воспроизводит в письменной форме древнее предание. Перед нами, скорее, литературное произведение, написанное на его основе. И надо отметить, что в жанровом отношении новелла об Иосифе представляет собой уникальное явление в контексте библейской письменности. Дело в том, что из всех жанров древней ближневосточной литературы новелла об Иосифе ближе всего к тому, который можно было бы условно назвать жанром «философской биографии». Он был распространён как в Вавилонии, так и в Египте (начиная с эпохи Среднего Царства), и появление его отражало, по-видимому, те гуманистические тенденции, развитие которых было характерной чертой этих обществ начиная приблизительно с середины второго тысячелетия.

> Основной темой таких «философских биографий» были те извечные вопросы человеческого бытия, ответ на которые во все времена искали основатели философских школ и религиозных систем: кем и зачем дана человеку жизнь, откуда он пришёл и куда уйдёт и в чём смысл происходящих с человеком на протяжении его жизни событий. Но египетские и вавилонские авторы искали ответов не на путях абстрактного философствования или мистико-аскетического познания, а на примерах жизни конкретных людей, которые они и пытались осмыслить. Конечно, в качестве примеров использовались биографии не обычных людей, а таких, чья жизнь была насыщена событиями, приключениями и крутыми поворотами (биография Иосифа этому условию вполне соответствовала). Но когда же в таком случае могла быть написана новелла об Иосифе? Очевидно, это могло произойти не ранее того момента, когда в древнеизраильском обществе мог появиться интерес к отдельной человеческой судьбе.

> Скорее всего, такой интерес мог возникнуть в эпоху Соломона, когда традиционный родоплеменной социум постепенно уходил в прошлое, и ему на смену шли новые формы общественного уклада. Кризис родового сознания всегда переживается болезненно, и поиски смысла жизни в это время занимают многих. Если вспомнить к тому же тот интерес к египетской культуре, который был характерен для израильского образованного общества при Соломоне, а также тот факт, что именно тогда в Израиле зарождалась собственная литературная традиция, станет понятно, что лучшей идейной и культурной среды для усвоения и введения в яхвистский контекст жанра «философской биографии» не найти. К тому же, при Соломоне в еврейском обществе явно вырос и интерес к собственной истории, что, прежде всего, проявилось в организации регулярного летописания, а также, возможно, в собирании и письменной фиксации эпических преданий.

> Обращение в такой среде к древнему преданию египетской эпохи как к сюжету для литературного произведения едва ли должно удивлять. Но тогда, разумеется, встаёт вопрос о том, насколько соответствует сюжет новеллы сюжету древнего предания. Прямо на этот вопрос сегодня ответить невозможно, так как изначальное предание об Иосифе до нас не дошло. Но косвенно на него можно ответить, анализируя, как отражены в тексте новеллы реалии соответствующей эпохи: ведь изначальное предание, вероятнее всего, могло появиться во время пребывания потомков Иакова в Египте, когда память об Иосифе и его времени была ещё свежа.

> С этой точки зрения начало биографии Иосифа выглядит вполне достоверным. Он, очевидно, с детства обладал даром пророческих сновидений, а также и даром их истолкования. Нельзя сказать, что такой дар был в древности чем-то уникальным, в той или иной мере он был известен всем народам и цивилизациям. Но всегда и везде человек, им обладавший, считался отмеченным Богом (богами). В такой ситуации Иосиф, даже будучи младшим в своём роде, мог, после смерти старого вождя (Иакова) претендовать на власть в племени, тем более, что и его сновидения были в этом отношении вполне прозрачны и понятны даже непосвящённому (Быт 37:6-11).

> Неудивительно, что старшие братья Иосифа, имевшие по старшинству больше прав на власть, видели в Иосифе, который был к тому же любимцем отца, опасного соперника. Решение избавиться от него было в такой ситуации вполне объяснимым; примечательно, что, планируя и осуществляя свои намерения, они прежде всего имеют в виду сновидения Иосифа, связанные с его будущей властью в племени (Быт 37:18–20). Отказ от убийства Иосифа также легко объясним как простой человеческой жалостью, так и нежеланием проливать кровь, так как кровопролитие считалось осквернением и могло, по понятиям того времени, навлечь проклятие не только на непосредственного исполнителя, но и на весь его род (Быт 37:21-22). Между тем, неподалёку от Вирсавии, где обитало в это время племя Иакова, проходила большая караванная дорога, тянувшаяся вдоль моря и связывавшая города Финикии и северной Палестины с Египтом, и проходившие по ней караваны не гнушались покупкой товаров (в том числе рабов) у местных племён, что и решило судьбу Иосифа (Быт 37:26-28). Что же касается невольничьего рынка Египта, то здесь его судьбу решила привлекательная внешность: раб-семит, не обладающий соответствующими навыками, не годился ни для работы на плантациях, ни для занятий ремеслом, но привлекательная внешность делала его пригодным к роли домашнего слуги (Быт 39:1-2).

> Далее же многое определили, как мы сказали бы сегодня, административно-хозяйственные способности Иосифа. Его хозяин занимал высокую придворную должность начальника личной стражи фараона (Быт 39:1); это подразделение размещалось непосредственно на территории дворцового комплекса и в египетской армии исполняло роль гвардейских частей, будучи одновременно и личной охраной самого фараона. Кроме того, начальник личной стражи мог иногда выполнять особо важные поручения самого фараона. Неудивительно, что у него в подчинении была даже собственная тюрьма (Быт 41:10), которая была, между прочим, также и местом заключения для особо высокопоставленных лиц (Быт 40:1-3). (Заметим в скобках, что и главный виночерпий, и главный хлебодар — должности в придворной иерархии весьма значимые, так как именно на них возлагалась ответственность за снабжение продовольствием, как самого фараона, так и его ближайшего окружения).

> У столь занятого человека, по-видимому, оставалось не так уж много времени для собственного хозяйства, которое также требовало внимания: как у всякого египетского аристократа той эпохи, тем более придворного, у него, несомненно, должны были быть и собственные имения. Иосиф, став домоправителем (Быт 39:4), должен был фактически исполнять должность управляющего крупным хозяйством, которое приносило бы своему хозяину доход, и, судя по тому, что хозяин ему полностью доверял, он вполне с этим справлялся (Быт 39:3-6). Можно думать, что, если бы не история с женой хозяина, Иосиф мог бы прожить в доме купившего его египтянина в должности управляющего до старости. Но, разумеется, после того, что произошло, Иосиф уже не мог оставаться на прежнем месте; хорошо уже и то, что он избежал смертной казни или отправки на каторжные работы в каменоломни. Впрочем, административные таланты Иосифа принесли ему пользу даже в тюрьме (Быт 39:21-23).

> Больше всего вопросов вызывает неожиданное возвышение Иосифа после того, как на него обратил внимание фараон. Конечно, немалую роль в этом сыграл дар толкования пророческих сновидений, который был у Иосифа с детства. Но дело, конечно, было не только в том, что ему удалось объяснить смысл увиденного вначале двум высокопоставленным придворным, оказавшимся в одной с ним тюрьме, а затем и самому фараону. В другие времена египетской истории это вряд ли многое изменило бы в судьбе Иосифа (в лучшем случае его, возможно, освободили бы из заключения). Но речь, по-видимому, идёт об эпохе, когда на египетском престоле находился один из фараонов семитского происхождения. Такие фараоны — несколько первых правителей первой династии Нового Царства — пришли к власти после события, известного в истории под названием нашествия гиксосов.

> Собственно, «гиксосами» (египетское название «хека-хасут», что означает буквально «владыки пустынных нагорий») называли вождей тех семитских племён, которые обитали на территории Синайского полуострова, а также севернее, в Палестине и Сирии. Речь идёт о нашествии этих семитских племён на Египет, которое имело место в XVIII–XVII веках. Надо заметить, что не все семитские племена прорывались на египетскую территорию силой; некоторые проникали мирным путём, так, как это сделало племя Иакова. Оседали семитские кочевники в основном в северном Египте, в дельте Нила. Территория дельты была вполне пригодна для занятия пастбищно-отгонным скотоводством: болота в этих местах чередовались с заливными лугами, а климат был исключительно благоприятным.

> К тому же, египтяне, с предубеждением относившиеся к скотоводству как к варварскому и даже оскверняющему занятию (например, в Быт 46:34), нечасто селились на этих землях. В результате к концу XVIII века на территории дельты накопилась уже масса семитского населения, достаточная для создания собственного небольшого государства, а впоследствии выходцы из семитских племён дельты сумели занять даже египетский престол. Произошло это в XVII веке, и, по-видимому, именно на середину XVII века приходится карьера Иосифа и переселение в Египет его соплеменников. Конечно, такие потрясения стали возможны, прежде всего, из-за внутренней слабости Египта, переживавшего не самый простой период своей истории.

> К концу Среднего Царства (середина XVIII века) в стране начинается некоторое ослабление центральной власти, появляется и набирает силу областной сепаратизм, питательной средой для которого стали крупные землевладельцы, недовольные всё усиливающимся налоговым гнётом. Власть фараона ослабела, и Иосиф предложил достаточно действенный (и притом вполне законный) способ её укрепления, что и было одобрено как самим фараоном, так и всем его окружением. Конечно, семиту было проще сделать карьеру во время правления семитских фараонов, но, не будь у Иосифа конкретных предложений по исправлению ситуации, его едва ли сделали бы первым министром, каковым он был назначен по личному приказанию фараона (Быт 41:39-41). Предложение же заключалось в том, чтобы использовать предстоящую длительную засуху для ослабления влияния крупных землевладельцев и укрепления центральной власти.

> Для этого надо было, прежде всего, сделать зерновые запасы на семь лет предстоящего голода, что было не сложно, так как в Египте практически на всём протяжении его истории государство продолжало оставаться крупнейшим землевладельцем (Быт 41:34-36). В дальнейшем же, когда начнутся засушливые годы, запасённое зерно предполагалось давать в долг, и как продовольствие, и как посевной материал. Конечно, всякое крепко стоящее на ногах хозяйство вполне может пережить один или даже два неурожайных года, но если такие годы следуют один за другим, рано или поздно все резервы приходят к концу (Быт 47:13-17). Тогда остаётся лишь брать в долг под залог собственных земель, а если и следующий после залога год будет неурожайным, имение отходит государству за долги.

> Именно этим механизмом, очевидно, и воспользовался Иосиф, увеличив тем самым государственный земельный фонд и, очевидно, ослабив влияние крупных землевладельцев (Быт 47:19-25). Осуществив такой план, Иосиф, по-видимому, должен был способствовать укреплению египетской государственности. Однако, для истории народа Божия гораздо более важным оказался тот факт, что его высокий пост в Египте сделал возможным мирное переселение в Египет его соплеменников: ведь это позволило им не только выжить физически, но и вырасти численно, так как пастбищно-отгонное скотоводство обеспечивает экономически существенно более высокий уровень жизни по сравнению с кочевым или даже полукочевым. Как и все другие семитские племена, племя Иакова поселяется на территории нильской дельты, которая в Библии называется Гошен (Гесем). Так начинается очень непростой египетский период еврейской истории, который завершится совершенно неожиданно не только для египтян, но и для самих потомков Иакова.