Семейная православная газета ОНИ НА ВЕРШИНЕ. МЫ У ПОДНОЖЬЯ

Интервью

ОНИ НА ВЕРШИНЕ. МЫ У ПОДНОЖЬЯ

«Мученик Вонифатий – от пьянства». «Преподобный Сергий Радонежский – от плохой учебы». «Святитель Тихон Задонский – от беснования». «Великомученик Пантелеимон – от всех болезней». Такие подписи под иконами святых я часто встречаю в храмах.

Признаться, мне от такого сугубо потребительского отношения к святым становится грустно. Это же богато одаренные личности!

-А как вы относитесь к подобным «презентациям»? – спрашиваю протоиерея Константина ОСТРОВСКОГО, настоятеля Успенского храма города Красногорска и местного благочинного.

-Двояко, - отвечает батюшка. – Нет ничего плохого, если мы молимся великомученику Пантелеимону об исцелении от болезней – своих собственных или родственников. Он был целителем при жизни, от него известно много посмертных исцелений. Так почему ж ему не молиться?

А из жития преподобного Сергия мы знаем: он плохо учился, потом, по благодати Божией, получил дар разумения Священного Писания. И вполне естественно молиться ему, если ребенок плохо учится.

Понятно, если мы просим о чем-то земном, то, обращаясь к Богу или святому, надо добавлять: «Господи, да будет воля Твоя!» Потому что нам не всегда полезно то, о чем мы просим.

Но, с другой стороны, плохо, когда человек вообще забывает о спасении, ищет только земных благ. И уже за пределы православной веры выходит тот, для кого молитва святому становится подобна заклинанию.

-Помолился – добился?

-Да, когда человек по своему произволению начинает «управлять» Богом, используя святого. В грубой форме, конечно, этим из простых людей почти никто не занимается. Но магическое настроение нам всем в какой-то мере присуще, с ним надо бороться.

-Отношения с другими людьми у нас выстраиваются. Со святыми, вероятно, тоже?

-Я никогда не ставил вопрос о выстраивании отношений. Они сами собой возникают. Потому что мы являемся членами единого Тела Христова: грешные и больные люди – на земле и святые (здоровые) – на Небе. Между нами есть таинственная связь.

Помню, мы с отцом Сергием Резниковым как-то говорили на эту тему. Что общего между нами и древними египтянами (например, Иоанном Лествичником, Макарием Великим)? Да ничего. Ни по крови, ни по культуре, ни по языку, ни даже по духовной мере. А нам они какие-то родные...

Думаю, дело тут в том, что мы члены одного народа – Божия.

Есть и иная родственность: одни русские, другие евреи, третьи китайцы. Между собой они могут вести себя как угодно, но эта общность им дорога.

Так вот, когда человек, пусть даже немощный, грешный (я не о святых, о себе говорю!) все-таки чувствует себя в первую очередь православным, когда для него важен духовный путь, то люди, которые по этому пути прошли, становятся ему близкими.

Альпинистам, которые ходят в горы, интересно читать воспоминания людей, восходивших на какие-то вершины и оставивших правила поведения в горах.

Так и мы читаем писания святых отцов, даже очень древних и неблизких нам ни в каком отношении, кроме того, что они восходили...

-На ту же самую гору?

-Гору духовную. И чувствуем к ним близость. Понятно, мы находимся у подножия, святые – на вершине. Но гора одна и та же, я собираюсь восходить на нее.

Читаешь записи преподобных Серафима Саровского, Иоанна Лествичника, святителя Феофана Затворника. Все это люди одного духа. Конечно, насколько я могу чувствовать.

И, кстати сказать, часто в сознании людей, в литературе рисуются совсем не такие образы святых, как когда читаешь их писания. Серафима Саровского иногда изображают как особенно солнечного батюшку, несколько слащавого. Но из его записок (а они занимают страниц 100 в Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря) возникает образ строгого аскета, духовного мужа, который от любви своей давал такие же строгие наставления, как нам спасаться, как нам жить.

-Вы интересно сказали о том, что мы не чувствуем национальности святых. Все они – наши.

-И народ Божий – это именно народ. Для нас эта общность должна быть важней, чем другие общности.

Конечно, если человек родился китайцем, он не может быть никем другим. И немец не перестанет быть немцем. Да это и не нужно. Но для православного человека в первую очередь важно, чтобы он был именно православным христианином.

В житиях древних святых встречаются такие эпизоды: когда у мучеников спрашивали имя, они отвечали: «Христианин». Это родство со Христом для нас важнее любого другого родства.

Я стараюсь и в проповедях, когда это удобно, напоминать: мы кровные родные, причащаемся Телом и Кровью Христа, являемся членами Тела Христова. И какая у нас может быть вражда по национальному, расовому, классовому или иным признакам?

По заповеди о любви к ближним мы должны и своих родных по плоти тоже любить – и маму, и папу, и детей, и соплеменников. Это естественно. Но единство с Христом – важнее всего остального.

-Потому-то великомученик Пантелеимон – настоящий русский святой.

-Был такой казус в начале 90-х годов. В одной газете (это ей не в упрек) писали: «Русский народ дал миру Георгия Победоносца, Пантелеимона Целителя, Николу Угодника». Автор ошибся, но в его словах есть глубокий смысл. И если мы откроем Минею на день Всех Святых, в Земле Российской просиявших, там особенно подчеркиваются Илия Пророк, Андрей Первозванный... Они действительно настоящие русские святые.

-А в Собор Тульских святых входит святитель Николай Чудотворец.

-Он там просиял чудесами, люди восприняли его как своего – вот и Тульский святой. Я считаю, это совершенно правильно и делает честь народу и народному сознанию. Мы прославляем не просто «своих», которые в семидесятом колене нам родственники. А именно духовную близость воспринимаем как родственность. Это очень хорошо.

-Однажды отец Сергий Резников в интервью сказал примерно так: Церковь – не аптека, каждому святому можно молиться о любой человеческой нужде.

-В Церкви все мудро устроено: можно молиться Богу, Матери Божией, Ангелам, святым. Мы люди разные, с разным душевным расположением. И Бог тоже как-то располагает нас.

Все равно всякая молитва в конце концов обращена к Нему, поэтому, кто как хочет, так и молится. Дана полная свобода.

И если я лично к какому-то святому редко обращаюсь, то это не значит, что я его не почитаю.

Хорошо как-то сказал отец Георгий Бреев: «Понятно, что святые на нас не обижаются». Им вообще не свойственно обижаться. А иногда слышишь от знакомых: «Надо бы уважить святого». Они не нуждаются в нашем уважении, они за нас молятся.

- Уважить в каком смысле?

-Обязательно ему тропарь прочитать, чтоб его не обидеть. Есть полная свобода, и каждый может молиться тому, кто ему нравится.

-Иногда священники ругают прихожан за то, что почитание святых становится больше, чем почитание Христа.

-Думаю, ругать прихожан – без толку. Помню случай, когда мой знакомый священник рассердился, что на праздник преподобного Сергия Радонежского пришло мало людей, и высказал с амвона: «Плохо почитаете нашего святого!» Но сказал-то он это тем, которые пришли.

Скорее, надо призывать людей к духовной жизни. Когда человек начинает действительно духовно жить: приступать к Таинствам, молиться, бороться со страстями, - он становится на путь, к которому призывают Святые Отцы. Тогда сами собой очень быстро начинают рассыпаться заблуждения.

Правда, существует целый пласт прицерковной народной жизни.

-Именно прицерковной, а не церковной?

-Да, и с нею, наверное, ничего не сделаешь, она будет всегда. Но, когда прицерковная жизнь начинает входить в церковную, все проблемы сами собой решаются.

Гораздо хуже, когда происходит совмещение: человек молится, читает святых отцов – и при этом держится явных заблуждений. Но это уже отдельный разговор.

Беседовала Наталия ГОЛДОВСКАЯ

18 июля – память преподобного Сергия Радонежского, всея России чудотворца

1 августа – память преподобного Серафима Саровского, чудотворца

2 августа – память пророка Илии