Чистый Мир - альтернативный Путь

                        ВЕРЮ - НЕ ВЕРЮ

Знание носит характер насильственный 
и безопасный. Вера - свободный и опасный.
Н. Бердяев

Ушедший два года назад российский академик Борис Раушенбах - персона
воистину необыкновенная. Судьба его, протянувшаяся из Петрограда 1915 через
ГУЛАГ в третье тысячелетие - удивительна, интересы - приближены к масштабам
мыслителей Возрождения. Один из основателей космонавтики, он одновременно
занимался богословием, математически доказал логическую безупречность
понятия Святой Троицы, изучал пространственные законы построения русских
икон и древнеегипетского искусства...
О феномене веры, о разумности мироздания, предназначении человека он
говорит как ученый, философ, ценитель прекрасного. У него редкая для наших
дней способность быть увлеченным и одновременно - бесстрашным и безупречным
в бесстрастных выводах...


- Борис Викторович, мы переживаем странные времена. С одной стороны,
необыкновенный прогресс науки, с другой - бурный всплеск религиозных чувств,
религиозного сознания. Вместе с тем, возвращается эпоха религиозных войн,
разделенности общества и мира по конфессиям. Как это объяснить?
- На мой взгляд, современные наука и религия совершенно не связаны друг с
другом, развиваются сами по себе. Даже в человеческом мозге, чисто
биологически, они находятся в разных полушариях. Конечно, не надо
отождествлять с религией богословие. Ибо последнее - та же наука, знание.
Богословием может заниматься и атеист. А религиозность, вера как состояние
находится в том же полушарии мозга, где и любовь, другие чисто эмоциональные
вещи. Английский писатель Честертон тонко заметил: "Вера подобна
влюбленности". Я думаю, это наиболее удачное определение. Как и веру в Бога,
любовь научно опровергнуть нельзя...

- Но и доказать существование Бога невозможно?
- Искренняя вера не нуждается в доказательствах. Она просто есть, и наука
ничего с нею сделать не может. Еще величайший мыслитель, основатель немецкой
классической философии Иммануил Кант утверждал, что невозможно научно
доказать ни существования Бога, ни его отсутствие во Вселенной. Да и наши
умные атеисты всегда говорили, что доказать отсутствие Бога нельзя, просто
наш опыт недостаточен...

- Вы с детства верите в Бога?
- Естественно. Родился-то в 1915 году, - дореволюционного производства.
Мать, вся семья моя была верующей, крестили в протестантском храме
Петрограда. Ну и воспитывали меня в соответствующем духе.

- Что по-вашему люди находят в вере? Я не говорю о прежних гонителях и
хулителях религии, которые сейчас демонстративно стоят со свечами в
церквях...
- Такие деятели вызывают чувство омерзения, смешанное с комизмом: дурак
демонстрирует свою глупость. Смешно...

- Есть и другие, провозглашающие, что основой государства должно стать
православие, оно привнесет духовность в нашу жизнь...
- Духовность может быть и китайской и православной, и любой иной - сущность
мало зависит от внешней формы. Но православная религия как самая
многочисленная конфессия - действительно может стать опорой государства.
Только здесь очень важна чистота веры, - не бывшим и нынешним коммунистам
говорить об этом.

- А молодые люди, которые увлечены сегодня религиозными и мистическими
поисками? Причем ищут они не традиционные для России формы, а обращаются к
буддизму или иным верованиям, которых у нас и не было никогда...
- Ну, например, я - немец и по отцовской и по материнской линии. Поэтому
при рождении был крещен по протестантским канонам. Правда, там тоже есть
много всевозможных оттенков, и я - кальвинист, а не лютеранин. Кальвин, я бы
сказал, был более "левацкий" деятель, хотя взгляды оба имели довольно
близкие.
Надо четко отличать веру как связь человека с высшими силами от богословия.
Верующей может быть и безграмотная бабка (вспомните тургеневскую Лукерью из
потрясающего очерка "Живые мощи" - прим. ред.), а богословом - только
высокообразованный человек. Но главное, Бог - один для всех и суть всех
религий едина, независимо от форм и традиций вероисповеданий. Те, кто
считает свою религию лучшей и единственно правильной, еще не приблизились к
подлинной вере. Открещиваясь от прочих "неверных", они просто рубят под
собой сук на общем древе религий, растущим из одного корня...
Если же говорить о вере в Бога как в высшее существо, стоящее над всеми
людьми Земли, то такая вера существовала всегда. Человек всегда не просто
ощущал себя одушевленным, он еще чувствовал свою связь с некими высшими
силами, которые влияют на него и всегда видят и знают все его действия.

- А как это можно почувствовать?
- Но вы же ощущаете воздействие атмосферного давления при смене погоды или
влияние на жизнедеятельность пятен на солнце! Теперь даже по радио и
телевидению предупреждают: на солнце появились пятна, так что лицам с
сердечно-сосудистыми заболеваниями стоит поберечься. Это и есть наша связь с
иноматериальными силами, астральными явлениями, в том числе за пределами
Земли. Чувствуя эту силу свыше, человек пытается создать какую-то систему
объяснений ее, старается приобщиться к ней. На этом, пожалуй, и основана
религиозность. (В переводе с латинского, religare означает вновь связывать,
объединять - прим. ред.)

Если смотреть на историю человечества непредвзято, нельзя не признать, что
благодаря вере во что-то, ниспосланное свыше, многие люди чувствовали глубже
и сильнее, чем другие, и сумели сделать много полезного для своей страны,
народа. Возьмите, например, Жанну д’Арк, оценить заслуги которой перед
Францией целиком совершенно невозможно. Она была набожна и верила в высшие
силы, которые выбрали ее для спасения Родины. Девушка сумела убедить своих
соотечественников объединиться во имя общей цели, и за нею пошли, - другие
открыто говорить опасались, а ее вера сделала бесстрашной.

- Но клерикалы сами же ее и сожгли...
- Обобщения всегда чреваты перегибом, - просто англичанам нужно было ее
уничтожить, не нанося себя политического урона. Чтобы придать судебному
процессу благопристойный вид, его одели в церковные одежды. Почти то же
произошло и с Джордано Бруно: всякому грязному делу в борьбе за власть в
истории всегда пытались придать некий справедливый и понятный массам вид.
Использовать ложь и религию было очень удобно, и так поступали веками во
всех странах.

- Но такие процессы сильно компрометировали Церковь. Понимала ли она, как
это бьет по ее авторитету?
- Видите ли, Церковь остается идеальным институтом только тогда, когда
пребывает в виде какого-нибудь молящегося в лесной глуши отшельника. Он себе
беседует там с Богом и ни на что в обществе не влияет.
Если же человек выходит на уровень государственных деяний и становится
политической фигурой, тут на него наваливаются со всех сторон разные силы:
хорошие и плохие, умные и глупые, честные и продажные... В свое время немец
Оберт написал книгу "Какократия". Он придумал это название от греческого
слова "какос" - дрянь, грязь. Можно расшифровать как "Власть плохих". И
правит чаще всего именно какократия: при подъеме политиков вверх происходит
как бы дистилляция подлецов, пользующихся для этого самой изощренной ложью,
которая так похожа на правду... Так что когда Церковь становится союзником
мирской власти, она теряет свое лицо. Не зря же сказано: "Богу - Богово,
кесарю - кесарево!"

- Вы не задумывались, куда пойдет религия в будущем?
- Я думаю, она станет трансформироваться, как-то меняться. Качнется народ
вправо, и религия возьмет чуть вправо вместе с народом. Она не хочет
оставаться без народа, имеет в этом смысле многовековой опыт и знает, как
поступать в подобных случаях.

- Почему все же многих людей влечет сегодня к религии?
- Во-первых, всем надоел наш вульгарно-материалистический образ жизни. Ведь
атеизм, который "все понимает" умом, не пропуская знание через сердце,
лишает нас очень важного - интуитивного ощущения своей связи с чем-то
подлинным, сверхъестественным. С Космосом, если хотите. С процессами,
идущими во Вселенной. А такие мистические связи существуют реально, хотя
атеисты твердят, что ничего этого нет. Я глубоко убежден, что атеисты здесь
просто ущербны, они не знают, как обстоит все на самом деле.

- Думаете, увлечение религией от ощущения этой потери?
- Я считаю, что у людей существует как бы ген религиозности. Есть
естественная предрасположенность к религии. Если это чувство искусственно
зажимается, человек начинает заниматься всякой ерундой, может дойти до
наркомании. Его не устраивает жизнь с запретом на то, к чему он от природы
предрасположен, он ищет замену, суррогаты и часто находит - дурное. Так что,
слава Богу, что молодежь двинулась в сторону веры...

- В вашей жизни были серьезные испытания - арест, лагерь. Вам даже не
предъявляли обвинения...
- Ничего странного. Идет война с Германией. Я чистокровный немец в
сверхсекретной ракетной отрасли. Говорите, ни за что? Хуже, когда сажают за
что-то. Когда Сократа приговорили к смерти и приговорили выпить яд цикуты,
ученики сказали ему: "Тебя убивают, хотя ты совершенно не виновен". На что
он ответил: "А вы хотите, чтобы я умер виновным?"

- В лагере многие верили в Бога?
- Не знаю, наверное были и верующие. Об этом особенно не распространялись.
Я лично всегда верил, но никому об этом не говорил, это мое личное, никого
не касается.

- А как же молиться?
- Что молиться? Молитву можно читать про себя. Не нужно кричать ее на весь
свет...
- Если сейчас о вашей религиозности знают коллеги, как они к ней относятся?
- Да никак. Моя религиозность им абсолютно безразлична.

- Я не случайно спросил: один наш академик как-то сказал: "Ученый, который
верит в Бога - не ученый".
- Он глупость сказал. Великий немецкий физик Макс Планк, создатель
современной физики, был верующим. Вашего академика мало кто знает, он по
сравнению с Планком - мелюзга, мнение которой меня совершенно не интересует.
Между прочим, и Ньютон был верующим, как и многие другие ученые. Я имею в
виду физиков, среди них атеисты встречаются реже. Они чаще случаются среди
обществоведов.

- Почему?
- Просто физики умнее.
- Вы и сейчас ходите в протестантскую церковь?
- У нас ведь нет кальвинистских церквей - хожу в православную - эту службу
я хорошо знаю, понимаю. Среди моих друзей есть православные иерархи. А Бог -
он един для всех конфессий. Я знал патриархов Алексия I  и Пимена, теперь
дружен и с Алексием II.

- Вы - протестант, он - православный. Ничего?
- Это не играет никакой роли в наших отношениях.

- Сейчас вы снова работаете по космической части?
- Мне смертельно надоел космос: скучно все время заниматься одним и тем же.
Я им поэтому и не занимаюсь.

- Почему же? Можно идти дальше...
- Дальше - одно и то же: побольше, подлиннее, повыше. Ничего нового.
Интересно было, когда все только начиналось, все впервые. А теперь - одно и
то же, замкнутый круг.

- Скажите, вам легче жить с верой?
- Думаю, да. У меня жена выросла в семье настоящих коммунистов, где атеизм
был нормой. Но мне кажется, что со временем она тоже поверит в Бога.

- Она не завидует вам, тому, что у вас есть такая внутренняя опора? Взяла
бы и начала тоже верить...
- Так нельзя, по приказу. Она не может себе приказать, в ней что-то должно
сначала сломаться, переделаться. Как-то я брал ее с собой в гости к крупному
иерарху, посещали вместе службу. Ей все нравилось, но не проникало глубоко в
душу, "отскакивало". Так что тут все должно происходить само собой...

На основе последнего интервью журналисту Л. Плешакову, 
журнал "Персона" 

Сайт газеты "Чистый Мир"