Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Чистый Мир - альтернативный Путь


Информационный Канал Subscribe.Ru

      ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ!
     
      В этом году, в августе, поднялся я в малый монастырь Св. Николая,
что над
      Кладницей. Там встретил хрупкого древнего монаха, облачённого в
полинялую 
      сутану, с бронзовым от прямого горного солнца лицом. Он отворил мне
старую 
      церкву и зажёг свечу, а после усадил за стол в беседке и поведал
одну 
      историю.

      Это случилось пять лет назад, на Рождество. Снега не было, но
установился 
      морозец. Отец Зотик, многолетний обитатель монастыря, отдавал Богу
душу. 
      Уж несколько дней лежал старец с закрытыми глазами в своей келье,
что 
      находилась в церковной пристройке. Дыханье его было слабым и
прерывистым. 
      А на стуле в изголовье сидел Тодор.

      Тодор этот был родом из Кладницы. Бывший военный. Служил всю жизнь 
      старшиной в какой-то полевой части. Выйдя в отставку, вернулся в
родное 
      село. Красовался в зимней брезентовой армейской шубе – подарке 
      командования за добрую службу. Всё рассказывал, как его ценило
начальство. 
      Был давно в разводе.

      Однажды, блуждая по холмам в поисках грибов, набрёл Тодор на
монастырь. 
      Встретил отца Зотика, когда тот ещё ступал понемногу, и стал часто к
нему 
      наведываться. А когда у старца отказали ноги и он совсем слёг,
бывший 
      вояка перебрался в монастырь на жительство.
      Тут я представил, как в изголовье отца Зотика покойно дышит
лампадка. За 
      красноватым стеклом огонёк её видится рубиновым сердечком. И
единственный 
      звук в маленькой комнатке, где умирает старый монах, - это дыхание 
      рубинового сердечка.

      Случилось Тодору как-то вздрогнуть и стул под ним затрещал. Отец
Зотик 
      открыл глаза и посмотрел на него:
      - Почитай мне, Тодоре, из писем схиигумена Иоанна, Валаамского
старца.
      Тодор взял книжку, повернулся вместе со стулом спиной к окошку,
чтобы было 
      больше света, и начал читать с расстановкой:

      „Письма писал я, как Господь полагал мне на сердце. Человек я от
природы 
      застенчивый и не далёкого ума, это я вполне сознаю, и память плохая.
В 
      школах я не учился и, как умею говорить, так и писал. (...)
      К стыду моему живу я в монастыре уже сорок восемь лет и до того 
      расстроился, что просто не знаю с чего и начинать, как спасти свою
душу... 
      Смолоду было у меня ревности хоть отбавляй. Носил некоторое время 
      власяницу и вериги, старался искать святых подвижников, но как-то не 
      удавалось найти, вероятно не понимал их по неопытности своей. Первая 
      ревность очень обращает внимание на букву, убивающую дух, и не
встречал 
      такого наставника, который мог бы поддержать ревность и руководил бы 
      правильно в духовной жизни... Но не отчаиваюсь, верую в Божие
милосердие и 
      стремлюсь к Нему по силе моей. Припоминаю евангельский виноградник,
в 
      который пришли наемники уже в одиннадцатый час и получили такую же
плату, 
      как те, которые работали с утра.“

      - Всё равно как обо мне писано схиигумном Иоанном, - сказал отец
Зотик. – 
      И я жил полвека не в миру, а и не ведаю, что привнёс. Прочти-ка мне, 
      Тодоре, и про апостола Карпа, про грешников...
      Отец Зотик зашевелился и даже попытался приподняться на ложе. Голос
его 
      зазвучал неожиданно ясно:

      - Грешны мы, Тодоре. Мы, люди... Уж скоро предстану я пред Господом.
Но 
      вместо того, чтобы каяться и просить Господа о прощении грехов моих, 
      знаешь о чём я думаю? Думаю, сколько мы съели апельсинов. По
молодости был 
      я недолго на Афоне, когда думал, что стану великим подвижником. Там
было 
      много апельсинов и мы, молодые, досыта угощались ими. Малы и грешны
мы, 
      люди. И Богомыслие недоступно нам. Но надеюсь я, великой милостию
своей 
      Бог простит нас. Давай помолимся Господу, Тодоре, чтобы помиловал он
нас, 
      грешных.

      Тодор не знал, что такое молиться.
      - А как молиться, отче? – спросил он.
      - По началу и „Господи, помилуй“ достаточно. – ответил отец Зотик и
снова 
      закрыл глаза, а уста его едва различимо шевелились.
      Тодор принялся шептать: „Господи, помилуй! Господи, помилуй!“
      Так прошло какое-то время. Вдруг сильно похолодало. Оглядевшись,
увидел 
      Тодор, что печка погасла. Голова отца Зотика была запрокинута назад.
Тодор 
      потрогал его лоб. Лоб был холоден. Нужно было спускаться в Кладницу, 
      сообщить о смерти старца и организовать погребение. Для отпевания
надо 
      было позвать священников... Потом надо было вновь подняться в
монастырь, 
      чтобы остаться при усопшем на ночь. Дел было много. Тодор закрыл
дверь на 
      крюк, накинул на плечи старую армейскую шубу и заспешил к селу. Он
не 
      пошёл удобной дорожкой, чьи изгибы нависали над рекой, - не было
времени 
      петлять по ней, - но саженными шагами побежал вниз по твердой от
мороза и 
      словно отлитой из бронзы морене. Не достигнув еще шоссе, повстречал
он в 
      поле сына одного из своих кладницких соседей. Паренёк ходил словно
пьяный, 
      прижимая к груди плетёную шляпу полную апельсинов.

      - Дядя Тодор, ты это? Спеши, а то все разберут.
      - Что? – остановился запыхавшийся Тодор.
      - Апельсины. Вон там с час назад перевернулась огромная машина с 
      апельсинами. Вся рассыпалась, как лукошко. Шофёру – ничего, только
нос 
      ободрал. Грек он какой-то. Ездят, как сумасшедшие! Беги, а то ничего
не 
      останется.

      Через полсотни метров увидел Тодор лежащий в канаве, словно детская 
      игрушка, грузовик. Лощинка подле него была полна апельсинов.
Невидимыми 
      муравьиными тропками тянулись туда сельчане с тачками, детскими
колясками 
      и легкими повозками; товарились посильно и, возбуждённые и веселые, 
      поспешали домой в Рождественский вечер.

      Здесь монах завершил свой рассказ и повёл меня ко гробу отца Зотика
на 
      внешней стороне церковного алтаря. На простом камне было написано: 
      „Господи, помилуй Зотика.“
      От супротивного холма слышались колокольцы.
      - А как зовут тебя? – спросил я монаха.
      - Зотик. В миру величали Тодором.

      На прощание подарил мне Зотик коричневую от многих прикосновений
книжку – 
      „Письма Валаамского старца схиигумена Иоанна.“ Цитаты в тексте - из
неё.
     
 Деян Енев 
      перевод с болгарского Станислав Семёнов, все произведения смотри на
сайте:
      www.semenov.onlinehome.de 


Сайт газеты "Чистый Мир"

PureWorld web site

http://subscribe.ru/
http://subscribe.ru/feedback/
Подписан адрес:
Код этой рассылки: rest.esoteric.pureworld
Отписаться

В избранное