На полустанке "электропоезд" Сивка, залучив в тамбур калачом, вёл себя довольно неприлично, прельщая пряником и щёлкая кнутом. А на маршруте укатали Сивку Горки. Старый рысак попал впросак… давно. Первый раз, когда Путейцы-Волки сивого загнали в Лес-Депо. (Когда с моста упал и обмочился, потом другой мочил, а он тащился). Нельзя сказать, что борозду крез портил, но и пахал неглубоко. Так телевиденье распахивают Блохи, в камеру попав через стекло…

Какая-то в душе асимметрия: "Прощай немытая Россия…", "…дожди косые", "…луга хмельные", "…когда мы были молодые". Ныне, наверное, больные. Ностальгией. Красная цена стала зелёной. А морда - красной, обслюнявив баксы. Мальчишки стали голубыми. Девчонки бабочками кружатся ночными. В бухгалтериях учёт ведут по-черному. Свет зажигается по рыжему, по-новому. И днём и ночью кошки теперь серые… Эх! Зачеркнуть бы это всё и вновь… по-белому.…

Диалог рядом стоящих в платном туалете аэропорта Бен Гурион только что прилетевших пассажиров:

• Скажите, а вы из Одессы?
• Да, а как вы узнали?
• Узнаю ажурную работу ребе Фридмана с Пересыпа.
• Я извиняюсь, а вы еврей?
• Да, а что?
• Я так думаю, что вы тоже из Одессы?
• Да, но скажите...
• И вам делал обрезание ребе Коган с Молдаванки?
• Таки да! Но откуда вы знаете?
• Таки у ребе Когана было косоглазие, он и резал наискось. А вы писаете на мои ботинки…

Но хохма не в этом, хохма в том, что кадры эти для израильского народа удачно поставлял Семён. Хотите, верьте или не верьте. Евреем будете, проверьте…

В переоборудованном под синагогу Доме офицеров личный водитель-телохранитель Служивого Семён Моисеевич Трахенбахер за $500 наличными делал обрезание любителям острых ощущений, не выдержавшим прессинга обмена мнениями в политтусовке. И это был самый писк - обрезаться, до отвала нажраться хохляцкого сала и хохлить всё что под руку попадёт… после чего, отведя душу, выправить документы и уехать к биоматери в Израиль… Бизнес Семёна продвигался ритуально и без эксцессов…

Недавно из налоговой приезжали. Инспектор еврокоммуникабельный. Титаническую работу проделал. Всё проверил. Всё перевернул. Придраться не к чему. Не удалось выявить налогового правонарушения в Трахенбахеровской синагоге. Вопиюще неактуальные налогоплательщики подведомственного Семёну заведения не давали ощутимых результатов вопреки ожидаемому приросту… Но инспектор, начавший свою трудовую деятельность на поприще налогов и сборов с рядовых рэкетиров, был старый и опытный по сравнению с адекватными аналогами. Он с честью и достоинством отстаивал интересы неприкосновенности и благополучия органов, в том числе и фискальных. С пустыми руками инспектор уходить не собирался:

• Извините, уважаемый. А со свечечек капает?
• Капает.
• Куда остаточки деваете?
• В город отправляем. Нам за это новые свечи присылают.
• Мацу раздаёте прихожанам?
• Раздаём.
• А крошечки куда?
• В город отправляем. Нам за это свежую мацу присылают.
• И обрезание делаете?
• Делаем.
• А остаточки куда?
• В город.
• А что вам, любезный, за это присылают?!
• Когда как. Вот сегодня, вас прислали…

Уехал инспектор ни с чем. Первый случай в его практике. А Семён, как обрезал. Больше не ездили… Жить стало легче. Жить стало веселей. Читай газеты! …а этот, в прямом эфире, элегантно уткнувшись подбородком в глазок работающей камеры, рассказывает, что надо и как, чтобы было, если бы он умел это делать. Но перед тем как поговорить, выпить надо, и обязательно закусить, а то пьяный базар получается. А спьяну, чего только не наделаешь. Вон сколько их, сделанных по пьянке в телефонной будке, во времена застоя. Выросли, возмужали, кресла в обществе заняли… экономикой занимаются.... Великое завоевание последнего десятилетия ушедшего века - СВОБОДА!!!

“Экономическая конкуренция и католический фундаментализм способствовали росту антисемитизма в России. Различные ограничения в правах, обвинения в осквернении гостии, “кровавые наветы”, погромы, изгнания из городов проходили на протяжении пятнадцатого и первой половины семнадцатого веков…”

А в начале двадцать первого века в апрельском номере столичная газета “Жизнь” аршинными буквами кричала, что Президента воспитал не японский сенсей, а простой еврей и было непонятно радуется она этому или опять жиды… А кто сказал, что жид пархатый? Перхоть не суицид. На хердел шолдер им хватает. И хердел не дефицит. Писатель Леонид Каганов, в связи с увлечением нового Президента восточными единоборствами, развернулся лицом к японской школе и выпустил в Свет ДЕТСКИЕ ЯПОНСКИЕ ТАНКА: “Потеряла лицо Таня-тян. Плачет о мяче, укатившемся в пруд. Возьми себя в руки, дочь самурая”, - явно намекая на дочь бывшего президента. Или ещё один намёк: “Сын серого козла жил у старой женщины. В бамбуковую рощу ушел пастись. Изменчиво всё в этом мире, вечны лишь рожки да ножки…”

Прочитал это всё Семён Моисеевич, и обидно ему стало за Державу, за преклонение их японским танкам. Взыграл в нём патриотизм и чувство национальной гордости: "Япона мать! Японцы в собственном сакэ!" Сочинил он в пику стране восходящего солнца свои танка, и назвал их: ТАКИ детские, не японские…

Обеспокоился Семён за будущее России: “Мне кажется, Россию заказали… Какую цену дали? Спросите тех, кто воевал, кто в шахтах уголь добывал, тех, кто нас грамоте учил, у тех, кто лечит, и лечил… Спросите вы у матерей: “Кто виноват?” Опять еврей?”

И уж совсем ни к месту пустился Семён в рассуждения по многострадальному риторическому еврейскому вопросу, прочитав в какой-то пожелтевшей газетёнке заметку о генерал-депутате, окопавшемся в Думе по партийному списку: “Больше всего на свете генерал не любил жидов. Нелюбовь его к ним имела, если можно так выразиться, характер метафизический. Жиды не могли обойти его по службе, потому что почти не шли в военную службу по слабости духа. Жиды почти не встречались ему в скудном гарнизонном быту, где жадному и жирному жиду нечем прокормиться. Жиды не отбивали у генерала женщин, потому что предпочитали своих жидовок. Так что чувство генерала к этим трудноописуемым, но явно вредным существам было в основе своей бескорыстно...” Семён философствовал на доступном ему общеобразовательном уровне: “Евреи - это камикадзе. Жизнь у них своеобразна. Себя Богу отдают, не живут как все… снуют. Лазарь вылезет из лаза, он - еврей, еврей-пролаза. Раввин мыслью удивит… Мудрый еврей - еврей-одессит. Дизайнер, Айсберг, просто Флирт… но в целом, в общем - жид, жид, жид… Даже Мокашов - и тот немного Альберт”.

Еврейский вопрос?! Не разговаривали с Семёном на эту тему, и если бы не средства массовой информации, до сих пор бы думал, что человек. А если бы в детдоме записали узбеком? Рассказали бы перед сном о героине узбекского народа Фатиме, которая хорошо стреляла, но плохо попала в этого угнетателя всех узбеков В.И. Ленина, откинувшего развитие родного Узбекистана на семьдесят лет назад?! Был бы Семён узбеком и с честью и достоинством пронёс бы узкий, простите, узбекский взгляд на жизнь. Гордился бы Семён своей родословной и внукам передал, как Граф Обалдуев (до 1991 года, просто слесарь дядя Вася с мыловаренного завода, который кроме всехней матери и бытового названия детородных органов, слов больше не знал, да и не надо было). Надуман этот еврейский вопрос. Теми, кому больше думать не о чём или нечем, а покрасоваться перед себе подобными хочется. И евреи сами себя придумали, ведь такие же человеки, ну может чуть-чуть, местами, обрезанные…

Аэрофлот. Евреи полетели в свои далёкие, но тёплые края. И не евреи потянулись, язык ломая: “Г-година моя!.. Ты много, много г-гадости делишкам пг-гинесла”…