9 мая
Сижу, слушаю Enya - Evacuee
и пишу Вам
Здравствуй, Супер-Треп.
Что хочется сказать? А черт его знает. Какими словами выразить
уважение и почтение к этим людям? Мало этих слов... Как описать
зависть к ним? У них есть ПОБЕДА...
Ладнось, надеюсь не многие подписаны на Биглеровскую рассылку...
поэтому история из выпуска 753. Зацепила она меня...
У всех нас были деды. У кого-то есть. Кто-то их никогда и не
видел. Но почти у всех остались фотографии. Разные фото разных
лет. Молодые цветущие парни в костюмах и рубашках с огромными
отложными воротничками. Посерьезневшие в миг, но все еще молодые
в новеньких гимнастерках. Молодые мужчины с запавшими в уголках
глаз мудрыми морщинками, на застиранных гимнастерках первые
медали, ордена и нашивки. Уставший мужик на берегу Влтавы. В
глазу тоска. Второй смотрит прямо искусно сделанный чешским
мастером-протезистом. На гимнастерке к орденам и медалям
добавилась нашивка <<за тяжелое>>.
Рука с ППШ вверх, так что погон сложился смешно пополам, на лице
счастье, какое бывает у отцов и людей, сделавших в жизни то, чего
лучше уже не сделаешь. Потому что лучше уже и не придумать. Что
может лучше ПОБЕДЫ?
****************************************
Дед вообще не любил рассказывать о той Войне. Все время
отшучивался смешными армейскими байками, каких сами знаете, даже
в том ужасе и хаосе, можно было набрать на многотомник. То они
загрузили в полевую кухню два ящика сублимированного трофейного
горохового концентрата. Каша разбухла так, что кухня взорвалась.
То они при протяжке полевого кабеля заблудились в лесу и в панике
начали метаться по сторонам, пока не вспомнили про сам кабель.
Но стоило пристать к деду с расспросами о самих боях, он долго
молчал. После паузы он обычно говорил надоевшую мне тогда фразу о
том, что ничего хорошего в той Войне нет и, слава Богу, что нам
не привелось ее увидеть. Каким я тогда был наивным молокососом...
как обижался втихую на деда. Я почему-то думал, что он мне не
доверяет. Думал, что вот вырасту большим, стану военным и сам все
узнаю.
Но одну историю я все же услышал. Услышал не от деда, а от его
однополчанина. На встрече фронтовиков в далеком сибирском селе
Парабель. Деды, по этому случаю выпившие, стали более
разговорчивые. И вот один из них начал этот рассказ как очередную
смешную историю...
Молодой сержант-связист разведвзвода, с простым русским именем
Иван, был назначен в тот день для доставки питания на выносной
НП. Под это дело был приспособлен двухсекционный трофейный термос
с лямками для заплечной переноски. Выход к НП практически
полностью проходил по овражкам и низинкам, так что ничего
опасного в этом не предвиделось. Почти... Кроме одного участочка
метров 40-50, который надо было проскочить на рывке. Проскочить
это легко. Но зима в тот год под Сталинградом выдалась холодная и
снежная. Поэтому быстро скакать в полушубке и валенках, со
здоровым термосом на спине и автоматом в руках, мягко говоря,
неудобно. Но где наша не пропадала! Выдвинулся к участочку,
выглянул, осмотрелся... Тихо. Ну, с Богом! Только рванул, как
через пятнадцать метров выстрел винтовочный. Кругом все ровное
как на футбольном поле и только одна мелкая ложбиночка полметра в
глубину и столько же в ширину. В нее и вжался. Лежит, не
повернуться, не оглянуться. И тут еще два подряд... в термос...
Я не знаю, каких сил человеческих стоило деду тогда не встать.
Суп и чай, полчаса назад разлитых заботливым поваром в оба
отделения термоса (чтоб горяченького мужикам на НП) быстро
пропитал кипятком всю шинель на спине и начал запускать свои
жгучие щупальца под бока. Когда я спросил об этом деда, он
ответил, что просто очень хотелось жить... И о другом просто не
думал. Дед пролежал до темноты. Дело и так было после обеда,
темнеет зимой рано. Да и пока разобрались что к чему... Выносить
его пришлось на руках. От ожогов на спине и обморожений на животе
и руках он потерял сознание. Потом был госпиталь, был сладкий зуд
заживающей кожи. Были завистливые взгляды других бойцов. Ведь по
их разумению парень легко отделался, вот если ранили, тогда да...
Ранили деда позже. В Чехословакии, где он и закончил войну
связистом при штабе. Потому что уже был не строевым, но еще не
демобилизованным. Немецкая разведгруппа, забросав блиндаж
гранатами, внаглую уволокла раненого офицера-связиста языком за
линию фронта. Не у одних нас были хорошие разведчики. Дед был в
том же блиндаже. Выжил чудом. Шестнадцать осколочных, пять из
которых прооперировали только в 68-м. Минус один глаз. Помню, как
внуки и внучки клянчили подержать глазной протез и, если дед по
доброте душевной, давал, то не было на свете счастливее ребенка.
Я вырос и стал офицером. Приехав к деду в первом лейтенантском
отпуске я решил сделать деду приятное. Уговорив теток в
аэропорту, переоделся в отведенной мне комнатухе в заранее
прихваченную парадную форму. Да так и пошел. И вот я на пороге
дедовского дома. Дома, где я когда-то сам родился. Форма с
ателье, фура омской фабрики на заказ, на погонах шитые золотом
звезды... А дед почему-то захмурел и как-то оробел что ли. Это
был последний раз, когда я его увидел.
Закрутило меня потом... Служба, своя война, потом дела всякие.
Мать перевезла деда после смерти бабушки в Новосибирск. Собирался
летом в отпуск вырваться к ним, правнуков показать. Не смог. А
через два месяца его не стало. Поужинал, лег отдохнуть и все...
Вот и пришло наше время отшучиваться от сынов разными смешными
историями...
Но в эти весенние дни мы будем вспоминать те крохи, что узнали о
той Войне. И тосты будут все о них. О наших дедах.
Слава им и память! Вечная...
Слава им! Память!
Слушая тишину хвойного леса
хочу тебя поприветствовать Михаил.
ВЕЧНАЯ СЛАВА!