Думалось мне, что я быстренько выдам вам эту часть рассказа, а потом займусь другим (в смысле рассказом другим). Не вышло. Более того, мне пришлось прибегнуть к помощи многострадального Вояджера, чтобы избавиться от недочетов (к счастью мелких), за что его и благодарю бесконечно.

Для тех, кто еще не знает - на сайте Мирадуги я, поразмыслив, выложила набросок портрета Рикиталины, кому интересно - милости прошу. Не знаю, когда эта простая картинка превратится во что-то законченное и цветное, но вы сможете представить, как выглядит героиня рассказа "Секреты в желтых тонах". Отзывы о рисунке можете оставлять на форуме в комнате "рассказы", заодно и скажете, стоит ли вообще помещать на сайт наброски такой степени завершенности или не торопиться и делать все в цвете? На всякий случай скажу, что на очереди портреты Ярли, Зурения, Сфиэлесси, а так же иллюстрация встречи Иена с сиреной...

Ну, а теперь вернемся к рассказу, - его начало все интересующиеся обнаружат тут.

Фибериэн под вымышленным именем арендовал лабораторию на одной из периферийных планет, чтобы при нормальной гравитации провести несколько опытов с бактериями. Он не собирался задерживаться в съемном помещении больше десятидневки, а потому прихватил с собой всего пару небольших сосудов с образцами биоматериала. Я же остался на орбите с основной массой межпространственного чуда (около 300 килограмм).

Не знаю, как произошла утечка информации - то ли наш разговор был случайно кем-то прослушан, то ли хозяин лаборатории вел нечистую игру и имел следящую аппаратуру, а, разобравшись, чем занимается Фибериэн, поспешил донести об этом, - сейчас уже не поймешь. А возможно, тот факт, что мы часто пользовались повышенной защитой на линии, и привлек к себе внимание секретной службы. Так или иначе, за Фибериэном пришли несколько человек. Он успел запереть в свой сундук один из сосудов с образцами и записи о результатах опытов, и телепортировать ко мне на корабль, но, к сожалению, вторая колба с бактериями осталась в лаборатории и досталась федералам. Если бы он вовремя вспомнил о ней! Но, убегая из камер предварительного допроса, не слишком задумываешься о вещах, которые оставляешь.

Некоторое время ему удавалось скрываться, и в итоге он добрался до спасительного "Фиолетового луча". В институте, к сожалению, быстро выяснили, какое сокровище им попало в руки, (я имею в виду образец межпространственной биомассы), а потому за нами началась не шуточная охота. Правда, пока федералы соображали, что к чему, мы успели убраться в соседнее измерение, благо, имея собственный звездолет это не так уж сложно сделать. Но, хотя нам посчастливилось оторваться от погони, совсем затеряться среди многоцветия миров не удалось.

Дальше все происходило так быстро, что даже скоростному челноку не угнаться за событиями. Работники института федеральных исследований снарядили целый флот, чтобы догнать мой звездолет. (Если бы угроза попасть в лапы преследователей не была для нас слишком осязаема, наверняка мы возгордились от того, сколько кораблей преследовали наше суденышко).

Увы, "Фиолетовый луч" не мог соревноваться со скоростными кораблями спецслужбы - слишком неравными были возможности. Затеряться на какой-либо планете - тоже нереально, - все ближайшие звездные системы имели слишком скудное население, а потому сознание, что рано или поздно нас поймают, прочно угнездилось в наших головах. Как ты понимаешь, такая зубодробильная перспектива не способствует радости, и нам оставалось только пустить в ход свое секретное оружие - межпространственные бактерии. Или, если быть точным, создать это самое оружие...

Фибериэн - хороший маг, но даже ему не приходило в голову, что конкретно можно сделать, чтобы покончить разом со всеми федералами, и при этом самим остаться в живых. Да и я, как назло, ничем ему не мог помочь. Конечно, будь у нас достаточно времени на размышления, мы бы придумали нечто подобающее случаю, но в сложившихся обстоятельствах, пришлось положиться на то, что наши желания материализуются должным образом. А уж, каким будет этот образ, не столь важно...

И еще: мы были уверены в том, что бактерии нужно использовать без остатка. Тогда, если не удастся уйти от погони (а мы не исключали такой исход), федералам не достанется драгоценная межпространственная субстанция.

Мы с Фибериэном забрались в трюм, где хранилась биомасса и мой друг начал колдовать. Каждый из нас пожертвовал несколько капель собственной крови, чтобы иметь власть над магией и самим оставаться неуязвимыми для нашего будущего оружия. К тому же я, по просьбе друга, старался сконцентрироваться на желании спастись и создать нечто, способное победить любых врагов. Сомневаюсь, что мои усилия можно назвать помощью, особенно, если учитывать результат.

Сконцентрироваться... Об этом легко говорить, но думать по четко заданной теме оказалось безумно сложно. Если не веришь - попробуй как-нибудь на досуге. В общем, магия преобразования сопровождалась всяческими мыслями, не всегда такими, какие требовались для волшебства, а иногда и совершенно не подходящими.

Может быть, сейчас ты достаточно взрослый, чтобы понять: для меня думать о твоей матери было так же естественно, как дышать. Дарь была самой лучшей частью моей жизни, и разве удивительно, что в тот час я мысленно был с ней, хотя честно старался сосредоточиться на каком-нибудь грозном оружии. Мне надо было представлять что-либо, способное защитить мой корабль, а я вспоминал, как она пела тебе колыбельную...

О чем думал Фибериэн, сказать не могу, подозреваю, что и его думы не всегда точно соответствовали моменту, но мне кажется, в мыслях он был дисциплинированнее меня, все-таки, у чародеев по этой части богатый опыт.

В трюме было темновато, так как требовалось освещение живым огнем, а свечей у нас было мало, - только те, что были телепортированы на корабль в сундуке. Фибериэн посоветовал мне закрыть глаза, иначе мое сознание переключится на магический процесс, что нежелательно, а потому самого преобразования я не наблюдал.

Так я и сидел, погрузившись в собственные думы, пока возглас друга не вернул меня в реальность. Фибериэна трясло, он нависал надо мной и умолял поскорее включить нормальное электрическое освещение. Я исполнил его просьбу, и мы с изумлением увидели, что получилось в результате волшебства. Как ты понимаешь, перед нами предстала Эйилль. Она даже внешне походила на твою мать, и в этом моя вина. Я слишком много мыслей посвятил Дари.

Что делать дальше, мы не имели ни малейшего понятия. Одно дело, если бы вышло нечто вроде лазерной пушки или огнемета, но живое существо... Как она могла помочь?

Мы с Фибериэном, не сговариваясь, вернулись в отсек управления. Мониторы сообщали, что "Фиолетовый луч" со всех сторон окружен федеральными кораблями, а динамики старательно передавали приказ сдаваться. Это была верная гибель. Я даже подумал попросить у Фибериэна какой-нибудь быстродействующий яд, - все лучше, чем длительная и мучительная смерть под пытками в лабораториях института. К стыду своему, я в ту минуту совершенно не думал об Эйилль. Впрочем, у нее тогда даже имени не было. А она не только помнила о нас, но и чувствовала наши растерянность и ужас. К тому же, это существо, несмотря на свой юный возраст, прекрасно знало, что делать.

И Эйилль запела...

В Мирадуге не существует слов, чтобы описать ее голос, если ты слышал, как она поет, то понимаешь, о чем я. Под ее пение "Фиолетовый луч" беспрепятственно покинул нежелательный эскорт и удалился на некоторое расстояние, а два из преследовавших нас звездолетов столкнулись, что повлекло за собой взрыв. Словом, спустя несколько минут от посланного за нами флота не осталось ни одной целой переборки, но мы с Фибериэном ничего этого не заметили. Мы утонули в дивном, неслыханном доселе пении, а окружающий нас мир был чем-то незначительным. Мне кажется, что преследовавшие нас федералы, окунувшись в блаженную песнь, так и не сообразили, что погибли.

Мы летели еще несколько дней, на всякий случай, запутывая следы и, наконец, нашли в нейтральной зоне, не входящей в состав владений какой-либо из соседних звездных систем, небольшой астероид. Фибериэн своей магией обработал его и довел до идеального состояния, (правда, потом он жалел об этом, потому что на ровную и круглую поверхность было скучно смотреть, а разнообразие не помешало бы). Обычный походный купол и запасы сжиженного кислорода, имевшиеся на корабле, сделали часть астероида пригодным для жизни. Со временем, было обнаружено, что магия Эйилль удерживала атмосферу, а иногда даже притягивала ее, так что, прожив на этом крошечном космическом теле два соннарда, мы решились снять купол. Потом, гораздо позднее, когда вокруг нашего астероида уже начала расти космическая свалка, мы нашли небольшой портативный генграв и смогли создать на своей микроскопической планете приличную силу тяжести, благо размеры позволяли. Со временем, мы построили здесь хороший дом и уже не слишком тяготились собственным добровольным изгнанием.

Пользуясь и сетью, я через подставных лиц продал "Фиолетовый луч", "засветившийся" у федералов, купил хороший скоростной челнок и небольшой звездолет, бумаги на который переправил своему агенту. Именно на этом корабле впоследствии ты, Иен, отправился в Мирадугу. Мне требовалось создать иллюзию, что я пропал без вести. Если бы я мог знать, к чему она приведет!..



Иен вздрогнул. Да уж, последствия ужасные. Непоправимые. Мама погибла. И это, увы, не ставилось под сомнения, как в случае с пропавшим отцом. Никаких "а может", никаких надежд. От нее ничего не осталось, даже захоронить было нечего...



- Мы с Фибериэном прожили тут, на астероиде, более 20 соннардов, все это время пытаясь понять возможности Эйилль и одновременно научить ее тому, что знали сами.

Она чувствовала приближение кораблей, а точнее, мысли летевших на них людей. Не сразу, конечно, поначалу ее умение ограничивалось всего лишь определением того, что к нам приближаются мыслящие существа. Но через десяток соннардов ее способности усилились, и теперь Эйилль могла на огромном расстоянии распознавать человеческие думы и намерения. Судя по описанию пойманных ею мыслей, здесь побывали и браконьеры, и контрабандисты, и алчные мародеры, и сумасшедшие ученые, стремившиеся препарировать сирену и прославиться... И от всех них Эйилль охраняла астероид, как могла.

То, что при ее миниатюрных размерах, бедняга получила такие длинные щупальца, мучило нас немало - передвигаться ей поначалу было непросто, но она научилась справляться. Правда, должен признаться, что когда мы сняли купол, уже не боясь потерять атмосферу, но еще не обзавелись генгравом, именно благодаря щупальцам Эйилль могла спокойно "путешествовать" по всему астероиду.

Мой друг утверждал, что причиной для столь длинных конечностей, послужило слишком большое количество биомассы. Во время колдовства Фибериэн особенно не задумывался, как именно она распределится, ведь мы думали, что получим некую техническую новинку, а в таком случае масса была не слишком важна.

Но даже не это больше всего нас беспокоило. Первое ощущение, что мы крупно ошиблись и чего-то недодумали, появилось после одной беседы с Эйилль. Она поведала, что в нашей зоне, к тому времени получившей репутацию опасной, почувствовала простых, случайных людей. Точнее, нас встревожило не то, что она их зафиксировала (это как раз было нормальным), а то, как она к этому отнеслась...



Отец замолчал, и его изображение сменилось врезкой, где была снята сирена, беседовавшая с незнакомым Иену человеком, по-видимому, это и был друг Конуда - Фибериэн.



- ...мне не хотелось, чтобы они засыпали, как те другие... Они просто пролетали тут, и их было очень жалко. Последние двое были такими несчастными, и я им просто пела, понимаешь, без колдовства, без чар. И им понравилось! Я это чувствую, когда пою, - магия дает мне понять их ощущения. Все, до последней капельки. Я отпустила их, но они почему-то возвращаются.

- И много таких было, Эйилль?

- Не больше десяти.

- Не делай этого больше. Если кто-то пролетает тут случайно, без злого умысла, не пой - ты слишком здорово это делаешь, вот они и возвращаются, чтобы послушать еще.

- Нет, Фибериэн, они вернулись иными... пустыми... Они, когда возвращаются, думают только о собственном наслаждении. Это страшно. Сначала я думала, что прилетают другие, но потом, анализировала и поняла, что ошибалась. Почему так?

- Не знаю, - устало ответил маг. - На все вопросы никто не сможет дать ответ, но лучше, если ты будешь петь только, когда прилетают люди, способные кому-либо из нас повредить. Ты ведь и сама не понимаешь, когда в твоем пении есть магия.

- Знаешь, иногда я ощущаю у тех, далеких путников те же чувства, что и в себе самой... И мне просто казалось: если я буду для них петь, им станет легче.

- О каких чувствах ты говоришь? - встревожился чародей.

- Разных. Не всем я знаю названия. Была тоска, было одиночество... Желание найти кого-то, кто будет всегда рядом... Ты сердишься?

- За что, девочка?

- За то, что отпускала их...

- Разве можно сердиться на милосердие? На желание отдать часть себя, чтобы кому-то другому стало лучше, не зависимо от того, достоин ли он?

Сирена долго молчала и покинула помещение, находясь в явном смятении.



На экране снова появился Конуд.

- Этот эпизод настолько встревожил нас с Фибериэном, что мы буквально изгрызли себя от сознания собственной вины. Убегая от преследования федералов, мы создали существо, обреченное на одиночество. Нигде в Мирадуге она не сможет найти любовь или хотя бы родственную душу, как бы она ни звала, сколько бы ни ждала. Так как просто не существует пары для Эйилль... Мы с Фибериэном не только не годимся на эту роль, но и не желаем ее. Кроме наших потомков никто никогда не сможет с ней общаться, чтобы при этом остаться в живых или, по крайней мере, в здравом сознании. И пилоты, которых она отпустила - тому наглядный пример.

Со временем, ее магия крепнет, и еще неизвестно, каков будет предел чарам, когда сирена достигнет расцвета. Мы не знаем, сколько Эйилль проживет и насколько у нее испортится характер, если она все время будет одна. Кто знает, возможно, через пару сотен соннардов, когда у нее не будет сил ждать, она споет так, что услышит вся Мирадуга. И петь она будет не потому, что захочет истребить все живое, а потому что это будет ЗОВ. Зов любви, зов тоски, зов отчаяния и безысходности. Представляешь, что будет, если это произойдет? Останемся в живых только мы, наши дети, да внуки, если, конечно, к тому времени мы будем живы... Пара десятков человек на тысячи измерений...

Возможно, я утрирую, может быть, она никогда не сделает ничего подобного, даже если будет способна, но кто дал нам право обрекать ее на страдания?

Выход, конечно, был, и даже не один, но слишком многое для этого требовалось. Риск - огромен, ведь федералы ни на минуту не прекращали охоту за нами. Более того, повсеместно в и-сети мы находили этому подтверждение. Каждый из нас в тайне надеялся, что другой придумает какое-то простое решение, но время шло и ничего не менялось. Мы все больше склонялись к тому, что нам требовалась помощь. И тогда моему другу пришла в голову мысль: подключить к нашей кампании своих детей, то есть тебя, Иен, и сына Фибериэна - Ярли.

Связаться с вами напрямую мы опасались. Кто знает, какими технологиями обладает институт федеральных исследований? У них были наши голосовые матрицы, - а это значит, что при желании нас можно было вычислить, если мы не будем соблюдать осторожность. Говорят, если Кодорский захочет, он сможет обнаружить любую информацию. Но попробуй, зная одно-единственное вымышленное имя, под которым мой друг снимал лабораторию, разыскать в Мирадуге человека! Это невозможная задача даже для такого ведомства, как институт. С "Фиолетовым лучом" было сложнее; по идее, имея точные данные о его конфигурации, можно вычислить пилота, то есть меня, но мы надеялись, что федералы все-таки не располагают нужным минимумом информации, и косвенные тому подтверждения находили, опять-таки в и-сети.

Со временем, соннардов этак черед двадцать, мы сможем покинуть астероид, но полной гарантии безопасности, конечно же, нам никто не даст. Однако, приложив усилия и проявив массу осторожности, можно было выйти на связь с вами обоими. К сожалению, выигрывая в безопасности, мы проигрывали во времени, но этого добра у нас было с лихвой.

В первую очередь, чародей должен был отправить сундук с магическими компонентами своему сыну. Видишь ли, сын Фибериэна учился магии на желтой Венере и достиг там неплохих успехов. Конечно, чтобы не подставить юношу под внимание федералов, волшебнику пришлось переправлять груз через анонимного посредника, телепортировав его таким путем, что до адресата посылка дойдет как наследство пропавшего без вести отца. В этом сундуке был магический тайник и подробные инструкции, которые станут доступными лишь после получения ключа. Сам факт того, что Ярли самостоятельно не в состоянии открыть сундук был хорошей гарантией сохранения тайны до нужного нам момента.

Благодаря магии мы ничем не рисковали - при открытии потайного отделение кем-то посторонним, все его содержимое (важное содержимое) уничтожалось, оставляя только симуляцию тайны - якобы компромат на каких-то несуществующих миллионеров, - словом, превращалось в ерунду. Но, когда груз уже был отправлен, выяснилась весьма неприятная вещь.

Помнишь, еще в самом начале эпопеи с бактериями, когда Фибериэн убегая от федералов переправил часть своего имущества ко мне на звездолет, он положил в багаж одну из баночек с образцом межпространственных бактерий? Так вот, в пылу преследований, он совсем забыл о ней. И теперь этот сосуд с биомассой находился в том самом сундуке, который уже был на пути к сыну волшебника.

Фибериэн иногда был очень рассеянным, особенно, если увлекался какой-то идеей. Вся загвоздка в том, что перед изготовлением тайника, он поручил мне освободить сундук от всех баночек (это единственная посильная помощь, которую я в тот момент мог оказать другу-волшебнику), а потом я же складывал их на место, мягко говоря, не понимая, что держу в руках. Он и вспомнил о той банке случайно, когда прошло три или четыре соннарда... К тому времени, Ярли уже, наверняка, получил "наследство" пропавшего без вести отца и ничего исправить было нельзя.

В конце концов, посокрушавшись, маг решил, что агенты Кодорского вряд ли будут искать эту самую банку у Ярли, ведь федералы даже не знали, что у Фибериэна есть сын.

Вторым этапом посвящения вас в наши планы, была отправка мем-карточки для тебя, Иен. И в тот момент, когда Фибериэн изготавливал тайник с инструкциями для Ярли, у нас еще не было ясности, какую именно задачу тебе поручить. Слишком многое зависело от наших опытов и дальнейшего развития событий. Если брать идеальный вариант - все, что от тебя потребуется, - это просто присоединиться к нам на астероиде. А в самом скверном случае - лететь с мем-картой к Ярли, но соответствующие указания ты должен получить вместе с карточкой. Разумеется, если ты тут сидишь и смотришь эту запись, а меня рядом нет, значит, был выбран промежуточный вариант. И подробности тебе известны не хуже, чем мне.

Как ты успел заметить, то, что я рассказал, никак не назовешь дневником, это просто мой вольный пересказ произошедших событий, чтобы тебе легче было разбираться в тех скудных и обрывочных записях, которые действительно были сделаны по горячим следам. Именно все, что будет на этом кристалле после моего вступительного сообщения, можно в полной мере назвать дневником. Здесь ты найдешь некоторые пояснения, факты, отчеты и рекомендации к последующим действиям. Все это сделано на тот случай, если, попав на астероид, ты никого кроме Эйилль не обнаружишь.

Надеюсь, вы справитесь с задачей, хоть, не скрою, это будет сложно.



Иен выключил запись, и ошалело посмотрел по сторонам. Он всего-навсего искал забвения, а теперь на него возлагают некую миссию, да не кто-нибудь, а собственный отец. Почему его нет на астероиде? Что могло с ним случиться? Если он предполагал улетать, то почему тогда не отправил ему мем-карту? Или он не успел? А может еще слишком рано?

На триада обрушилась сразу тысяча вопросов. На некоторые ответы найдутся после просмотра диско-кристалла до конца, а какие-то останутся загадками надолго, если не навсегда... Иену хотелось посидеть без движения, чтобы прочнее усвоить увиденное. А еще лучше было бы проснуться на собственном корабле и обнаружить, что это все ему приснилось. Включая Квандану...

Парень выбрался из отцовской комнаты в общий холл. Сирена сидела в глубоком кресле и плела из разноцветных нитей затейливый узор. Увидев Иена, она отложила в сторону рукоделие.

- Слишком много информации, правда?

- Не совсем так. Слишком мало времени для ее обработки, - Иен сел на ковер. - А скажи мне, Эйилль, что происходит с теми, которые слушают, как ты поешь, но не имеют иммунитета, к твоей магии? Они умирают?

- Не могу сказать наверняка, - ответила она. - И да, и нет. Они не мертвы, их души находятся тем же, где и тело, я это чувствую, но состояние можно представить, как среднее между сном и временным стазисом.

- Значит, по идее, их можно оживить?

- Этого я не знаю. У меня другое предназначение - я охраняю, пою. Такой меня сделали. Возможно, чтобы все, кому не посчастливилось слышать мое пение, вернулись в нормальное состояние, нужно обратиться к иной магии.

- Как ты живешь с сознанием того, что от тебя зависит, кого в стазис вогнать, а кого помиловать и отпустить на все стороны?

- Иен, ты не понимаешь кое-чего. Я всего лишь оружие. Возможно, менее деструктирующее, чем многие другие. Разве, стреляя в кого-то, лазерная пушка задумывается о милости и правосудии? Да, я задаюсь вопросами морали, но это, скажем, побочный эффект, а не намеренная функция.

Эйилль внимательно посмотрела на вдруг смутившегося гостя.

- Тебе нельзя долго оставаться тут, - наконец вымолвила она.

- Почему? - искренне удивился огненногривый. - Мне казалось, ты рада, что наконец-то не одна.

- Ты прав, - ее голос звучал печально и тихо. - Я действительно рада. Можно сказать, я почти счастлива, что снова вижу лицо живого человека. Но я так же чувствую твое смятение. Ты совсем не готов к тому, что узнал и не очень-то понимаешь, что от тебя требуется.

"И главное - почему от меня!?"

- Если ты надолго здесь останешься, то, возможно, сойдешь с ума. Улетай, если хочешь. Я уже привыкла к одиночеству. Оно не мешает мне выполнять свою функцию.

Триад не знал что ответить. Эйилль слишком точно поняла, что творится у него в душе, и ему нечего было возразить. Более того, ему не хотелось возражать. Если отец по какой-то причине не отправил ему мем-карту, значит, возможно, пока и делать ничего не надо. Когда придет послание, тогда он и начнет действовать, а пока...

Иен вернулся на корабль, с облегчением отметив, что сирена не следует за ним. Знакомая обстановка немедленно спровоцировала воспоминания о Мирольти и боль в душе. Увы, умирать ему больше не хотелось, но и жить пока стимулов не находилось. Вероятно, он снова отправится скитаться по Мирадуге, постепенно спиваясь и дурея от видения образа любимой, которое неизбежно посещает его, как только он заканчивает первую бутыль глюкосау. Триад никогда не мнил себя героем, плывя по течению, именуемому "жизнь", не напрягаясь и не заглядывая в даль, существуя только для собственного "я". Случай подарил ему еще один повод жить - прекрасную водноногую триаду, рядом с которой он себя чувствовал и смелым, и отважным, и способным на великие дела. За время, проведенное рядом с любимой, он изменился, как ему казалось, к лучшему, но все рухнуло. И прежнее равнодушие к будущему, получило отнюдь не прекрасных спутниц - отвращение к настоящему и ненависть к прошлому.

Сидя в отсеке управления, Иен внезапно понял, как вернуть себе управление кораблем. Нужно вскрыть бронированную дверь лазерным резаком, и путь к аварийному пульту будет открыт. Не долго думая, огненногривый схватил инструмент и решительно двинулся к запасному терминалу. Дождавшись, пока жало лазера достигнет нужной длины, он занес резак над дверью и мысленно попрощался с сиреной, полагая, что она сможет уловить этот импульс.

И вдруг ему стало страшно. Триад вспомнил ее печальные глаза, ее пение, способное вывернуть наизнанку душу, боль которую Эйилль вкладывала в свою песню, и устыдился. Неужели она действительно обречена всю жизнь прожить одна? А он, возможно, единственный человек в Мирадуге, который способен ей помочь, так постыдно бежит. Удирает, не поблагодарив за спасение отца, за то, что хоть ненадолго он перестал себя чувствовать сиротой, за дивную песню, в которой можно было раствориться и почувствовать себя безмерно счастливым. Настолько, насколько это вообще возможно. Настолько, насколько она себя никогда не почувствует, если он сейчас улетит.

Отбросив резак, Иен решительно пошел к шлюзу. Он точно знал, как дальше действовать.

Простите великодушно, но ссылок сегодня не будет, не было сил болтаться в сети - слишком много работы в реале накопилось.

Вот и все на этот час. До свидания,
Элиша.