Animals   Электра Миясувна    

Из квартиры доносился ор Миясувны. Девочки звонили. Стали стучать. Потом колотить ногами в дверь. Наконец, послышались шаркающие шаги, и вопли Миясувны стали громче…

У Иришки была мечта – игра «Электроника», где волк из «Ну, погоди!» ловит корзинкой яйца, которые безостановочно несут куры в каком-то многоэтажном курятнике.

У двоих ребят в классе такая имелась, и на перемене к ним было не протолкнуться: их окружали плотным кольцом желающие посмотреть, как они играют. Иногда кому-нибудь везло, давали несколько минут поиграть.

Электронное пиканье, с которым катятся по желобам яйца, раздавалось порой даже и на уроках – у владельцев игрушек не выдерживали нервы, не могли дотерпеть до перемены.

Обычно это заканчивалось тем, что «Электроника» оказывалась на учительском столе.

Иришка, всегда сидевшая за первой партой, замечала, что и учительница смотрит на «Электронику», лежащую перед ней, с интересом и симпатией.

Ириша, конечно, просила родителей купить ей «Электронику», и даже специально ездила на троллейбусе в «Дом игрушки».

Однажды ей повезло: «Электронику» «выбросили», и за ней стояла очередь аж на улице, почти до начала Ленинского проспекта.

Иришка заняла очередь и несколько раз бегала в таксофон у метро звонить родителям, умоляла их приехать с деньгами и купить.

Но дома были только мама и бабушка, и, услышав цену игрушки – пятьдесят рублей, они только охали и ахали.

Иришка все равно отстояла до победного конца и попросила отложить ей игру, как делали перед ней некоторые взрослые. Продавщица сказала: «До пяти».

У Иришки оставалось полтора часа. Она поехала домой и устроила там скандал с рыданиями, вымаливая деньги.

Бабушка даже показывала ей свой кошелек, в котором было только пятнадцать рублей до пенсии и предлагала взять их. Мама ничего не показывала, но прочитала лекцию о цене мяса за килограмм.

Иришка смотрела на мать с презрением: сама она могла вовсе не есть этого дурацкого мяса!

Вернувшийся с работы отец застал Иришку опухшей от слез и угрюмой...

Он долго о чем-то говорил с мамой, закрывшись в комнате, а когда вышел, потрепал дочь по волосам. Из этого следовало, что он на ее стороне и вообще сочувствует.

Но от отцовского сочувствия игра не появлялась.

Прошел месяц... Накануне Восьмого марта Иришкин отец уезжал в командировку. Он зашел в комнату дочери рано утром, часа в четыре. Запахло мимозой, которую отец, с вечера, видимо, прятал в гараже.

Ириша с трудом разлепила глаза, улыбнулась и потянула руки к отцу.

– Подарочек тебе! – сказал папа, поцеловал Иришку и вышел.

– Приезжай скорее… – заплетающимся языком пробормотала сонная девочка ему вслед, нашла мутным взглядом мимозу в банке с водой на прикроватном столике, глубоко вдохнула ее тревожный нежный аромат, напоминающий запах пудры, и снова заснула, глубоко и блаженно, как спят только в детстве.

Ириша была уверена, что «подарочек» – это букетик мимозы. Ни на что другое она и не рассчитывала, не день рождения ведь и не Новый год. Сама она маме и бабушке нарисовала открытки.

Ради праздника Иришку не будили. Она проснулась часов в двенадцать дня от какого-то странного, будто птичьего писка совсем рядом.

Приподнявшись на локтях, Иришка увидела, что ее постель наполнена разнообразными подарками...

Кошка Миясу родила на Иришкином одеяле четырех котят, а папа, папа имел в виду под «подарочком» не мимозу, а «Электронику» в картонной коробочке!

Правда, коробочка была мокрой и находилась примерно под хвостом у Миясу, которая тщательно вылизывала котят.

Ириша испытывала странные чувства, которые сама не могла толком понять. Она не знала, чему больше рада – котятам или «Электронике».

При этом тревога за сохранность игры в размокшей коробке вызывала как бы некий укор в адрес Миясу. Обычно она котилась где-то не дома, а детей приводила или приносила потом, вот что бы ей так не сделать и в этот раз!

Но коробочка промокла не насквозь, и игра вовсе не пострадала!

Так что это вышел счастливый день: Ириша разрывалась между котятами и «Электроникой», и ужасно ревновала к пришедшей в гости Наташке, которую сама же и вызвонила, и котят, и игрушку...

Увидев котят, мама со стоном закатила глаза. А бабушка заохала и закачала головой.

У Иришки возникло ощущение, что их праздник несколько испорчен котятами, а вовсе не украшен, и не утешает даже то, что папа одарил их точно такими же мимозами, как и Иришку, а еще маме вручил импортную тушь, а бабушке духи «Красная Москва».

Даже Иришины самодельные милые открытки не слишком подняли настроение бабушки и мамы.

Но Иришка обещала, что будет заниматься котятами, и приучит их к лотку, а потом они с Наташкой их пристроят.

Одного Миясувича (ребенка Миясу) девочки даже сносили к Наташке в соседний подъезд, показать ее родителям. Но родители остались непреклонны и даже не позволили занести Миясувича в их квартиру.

Вышло, что зря его на время забирали у Миясу, отчего и кошка нервничала, волновалась, и у Иришки обе руки оказались расцарапаны до локтя.

Но это неприятное вскоре забылось.

Иришка ужасно гордилась тем, что у нее теперь тоже есть «Электроника», и все время спорила с мамой и бабушкой, которые уговаривали ее не носить дорогую игрушку во двор.

– Сломают!

– Украдут! – говорили они.

Но мама и бабушка плохо знали Иришку. Она хвалиться хвалилась, но в руки «Электронику» никому не давала, кроме Наташки.

И той ненадолго, и глаз с нее не спускала, пока та жала на кнопочки, от старания высунув кончик языка. И все время Ириша делала подруге замечания на правах хозяйки электронного курятника:

– Да куда ж ты! Правее! Левее! Подожди, куда ты спешишь! Верх! Напра…! Вни..! Нале..! Ну что ж ты!

Этим Иришка сбивала Наташку и, хотя самой себе не признавалась, что специально мешает подруге играть, все-таки в глубине души это понимала.

Особенно если Наташе, несмотря ни на что, удавалось вдруг достичь каких-то неплохих результатов в ловле яиц, Иришка теряла самообладание и, толкая подругу под локоть, говорила:

– Все, игре надо отдохнуть, а то батарейки сядут! У меня запасных нет!

Больше никому Ириша игру не давала, но: «Смотри из моих рук!» – всем показывала. Зависть соседей и одноклассников была ей приятна, что греха таить.

У Ириши вообще присутствовал талант рекламщика. Она как-то смогла сделать так, что никто в округе не сомневался: «Ну, погоди!» – лучшая электронная игра, а «Веселый повар» и «Тайны океана» в подметки ей не годятся.

Но еще с большим вдохновением Ириша рекламировала котят, которых предстояло раздать уже в начале июня.

Для этого Ириша не только всем рассказывала, какие они милые, умные и воспитанные, но и выносила иногда котенка во двор, то одного, то другого, и придумывала им имена, каждый раз разные.

У соседских бабушек или мамочек, постоянно гуляющих с малышами во дворе, могло сложиться впечатление, что у Миясу котят десять, а то и больше.

Ириша заметила, что имя может оказаться последним аргументом, решающим, переломным, чтобы человек захотел взять котенка.

Она это ясно увидела, когда одна девочка из третьего подъезда долго рассматривала серенькую полосатую Миясувну, гладила ее «только из моих рук!», но твердила, что родители ей точно не позволят взять котеночка, даже и спрашивать бесполезно.

Тогда Иришку осенило. Она подняла Миясувну поближе к девочкиному лицу и сказала:

– Посмотри, это же Розочка!

– Ой, Розочка…

И девочка взглянула на серенькую Миясувну уже как-то по-другому.

– Не отдавайте никому Розочку, я уговорю маму, Розочку мне! – запрыгала девочка, молитвенно сложив ладошки.

В начале лета началась операция по раздаче Миясувичей.

Троих, более интересного окраса, забрали сразу, а Розочку Ириша оставила для девочки из третьего подъезда.

Девочка, как назло, долго не попадалась Ирише на глаза, но, наконец, все-таки они встретились, и Ириша торжественно вынесла Розочку – в корзинке, с бантом на шее, чтобы уж наверняка.

Бант, правда, Розочка стянула с себя и принялась его увлеченно грызть еще в Иришином подъезде, но так она выглядела еще более умилительно.

Девочка схватила корзиночку с Миясувной и побежала домой.

А Иришка села на лавочку и принялась играть в «Электронику» с чувством выполненного долга.

Ей было очень хорошо – котята пристроены, погода отличная, тепло, каникулы в самом начале, и папа уже скоро приедет из командировки…

Через несколько минут во двор выбежала рыдающая девочка из третьего подъезда.

Увидев Иришку, она бросилась к ней и сбивчиво неразборчиво заговорила, прижимая крепко сжатые кулаки к груди.

– Что с Розочкой?! – спросила Ириша, хотя ничего не разобрала из девочкиной речи. Догадалась, что только Миясувна могла быть причиной такого горя.

– Утопит! Дядя сказал, что сейчас пойдет и в пруду утопит, потому что я без спроса принесла…

– Бежим, заберем ее! – вскочила Ириша, остро сожалея, что нет сейчас отца. Звать на помощь маму и бабушку казалось ей пустой тратой времени.

Ирише было очень страшно идти к этому сумасшедшему дяде, но даже и Наташку звать для поддержки было некогда.

Девочки взбежали на третий этаж и позвонили в дверь.

Им долго не открывали. Из квартиры доносился ор Миясувны. По крайней мере, она еще была жива...

Девочки звонили. Стали стучать. Потом колотить ногами в дверь. Наконец, послышались шаркающие шаги, и вопли Миясувны стали громче.

Дверь открыл высокий молодой мужик, пузатый, и, что особенно поразило Иришу, в очках.

Она привыкла к тому, что если очки носят нестарые люди, то они имеют какое-то отношение к культуре – учителя, библиотекари…

А тут такое бескультурное поведение: от мужика несло алкоголем, он покачивался и на отлете держал за шкирку орущую извивающуюся Миясувну.

Девочки стали в два голоса просить его отдать котенка Ирише, его хозяйке.

– Это котенок наш, – притяжательное местоимение Ириша подчеркнула голосом, намекая, что Миясувна принадлежит и некоторым взрослым людям. – Я его просто погулять вынесла и поиграть дала!

– Котенок наш! – пузатый тоже выделил голосом местоимение. – Что хотим с ним, то и делаем! Да, племянница? – пьяно сказал пузатый.

– Это ее котенок, ее! – сквозь слезы прокричала девочка.

– Но мы можем его продать! Пятьдесят рублей, не меньше! – заявил пузатый.

– У меня нет денег. Но у меня есть игра, которая стоит пятьдесят рублей, – сказала Ириша и показала пьяному «Электронику».

– Ого! Так это ты та хвастунья, которая специально выходит во двор поиграть, чтобы тебе все завидовали?

– Я, – спокойно сказала Ириша.

– А вот мы тебя проучим за это! Бери свою помоечную кошку, давай игру!

Пузатый выхватил у Ириши игрушку и разжал пальцы второй руки.

Миясувна упала на лапы и припустила вниз по лестнице, Ириша за ней. Об игре она тотчас забыла, теперь главное было не упустить котенка!

К счастью, подъездная дверь была закрыта, и Ириша настигла многострадальную Миясувну, которую теперь вовсе не хотела называть Розочкой – несчастливым для нее именем...

Ириша принесла котенка домой и думала о том, как бы уговорить маму и бабушку оставить вторую кошку, а об «Электронике» не вспоминала. Будто и не было ее.

А вечером началось паломничество.

Сначала пришли родители девочки из третьего подъезда и принесли игру. Очень извинялись за девочкиного дядю, который у них временно жил, но сейчас уже съехал.

А котенка они действительно взять не могут, потому что у девочки аллергия.

Потом пришла бабушкина знакомая, Гавриловна, из третьего подъезда. Она высунулась из своей квартиры и все видела и слышала, и забрала к себе девочку до вечера, пока не вернулись ее родители.

Рассказав все родителям девочки, Гавриловна занялась обходом друзей и знакомых, потому что не могла удержать эту историю в себе, и побывала уже у Наташиной бабушки, и вот, пришла к бабушке Иришиной.

Третьими пришли родители Наташи и попросили котенка.

Ириша, представляя, как обрадуется Наташка, торжественно вынесла серенькую. Представила:

– Электра Миясувна собственной персоной!

Ведь прекрасная игра «Электроника» точно заслужила, чтобы кого-нибудь назвали в ее честь.

Автор НАДЕЖДА ГОРЛОВА (все рассказы: #надежда горлова)

https://dzen.ru/a/Z-1E-jZRni5hPbkV?from_site=mail