Сегодня малознакомое имя Софьи Захаровны Федорченко (1880 г.р.) в начале прошлого века, со времени выхода в 1917 году ее небольшой книги «Народ на войне», ставшей первой частью трилогии, более десяти лет было у всех на устах. Кто только не восхищался и не говорил о ее книге, написанной под впечатлением от пережитого во время первой мировой войны.

Почти три года она была сестрой милосердия, уйдя на фронт со студенческой скамьи из Киевского университета. Вот, например, дневниковая запись от 7 марта 1921 Александра Блока, где он восхищается записями бесед солдат, подслушанных каким-то Федорченко, даже не зная, мужчина это или женщина. Но именно их он выделил как самые интересные, хотя в том же журнале печатались Б. Зайцев, М. Пришвин, Ал. Толстой, А. Ремизов, Вяч. Иванов. Известен восторженный отзыв о книге М.Волошина в письме к Вересаеву:

«Что меня обрадовало чрезвычайно — это полученная на днях книга (II изд.) Федорченко «Народ на войне». Я прочитывал ее с упоением. На мой взгляд, она имеет не только исторически-документальное значение, но это и художественный этап русской прозы, которая со времен Чехова вступила на путь сжатости <...> у Федорченки есть сжатость сюжета и психологии <...>. Перед такой художественной сжатостью, не выходящей из традиции русской литературной ясности, сам Чехов может показаться растянутым <...>. Любая страница дает материалу не меньше, чем целый том беллетристики».

Такие же лестные отзывы найдем у Н.Асеева, М.Горького, М.Булгакова, Л.Леонова, а Ал.Толстой использовал книгу в своей известной трилогии "Хождение по мукам" без ссылок и цитат, полагая, что это документ эпохи. Но сегодня уже никто и не вспоминает об этой замечательной книге, ее все замалчивают, о ней не говорят в литературных кругах и простому читателю она неизвестна.

Полное издание книги в трех частях вышло уже после смерти писательницы в 1983 году. Но почему это произошло? Что случилось? Начнем сначала. После войны Софья Федорченко читала о войне всё, что выходило в те годы, но всё было похоже больше на красивую картинку, чем на правду, а хотелось именно правды.

Так возникла потребность – написать самой о том, что видела и слышала. Тем более, что у нее была цепкая память и сохранились кое-какие записи о том времени. Но когда она начала писать, то долго ничего не получалось: не могла найти нужную интонацию, точные слова и сюжет. Всё скатывалось на интеллигентскую манеру писать беллетристику. Но однажды, сидя в театре на одном из спектаклей, она вдруг поняла, КАК надо писать книгу. Она нашла единственно возможный прием, который позволит ей осуществить задуманное.

Надо перевоплотиться - в того солдата, которого видела и слышала на войне, надо забыть о себе, о своем происхождении и образовании, надо влезть в его шкуру – грубую и жёсткую, посмотреть на войну его внутренними глазами: порой жестокими, порой наивными и доверчивыми. Увидеть, как увидел Л.Н.Толстой Платона Каратаева в «Войне и мире» (закончив писать, она подумала, как бы встретил ее книгу Лев Николаевич). И тогда у нее всё стало получаться.

На какой голос ревет, на какой голос поет,
На тот на голос, что смерть дает.
Приди, человек, до полсудьбы,
Приди, солдатушко, до полубоя,
Как и бой не бой, людям убой,
Как рвет и землю, и дерево,
И солдатское тело томленое.
Во соседнем селе белы рученьки,
Во чистой реке победна головушка,
Во густых хлебах быстры ноженьки.
Во глубоком рву ясны оченьки,
А как кровь тепла во сырой земле,
Во сырой земле, во чужой стране.
("Народ на войне", глава II "Что на войне приключилось") Читать далее