Марина Цветаева говорила, что все поэты – жиды, Владимир Корнилов, вторя ей, усилил, сказав: все поэты – бомжи. Поэт, если он настоящий, всегда выламывается и всегда не в ногу. Владимир Корнилов - из числа настоящих.

Достается, наверно, непросто
С болью горькой, острей, чем зубной,
Это высшее в мире геройство
Быть собой и остаться собой.

Неправы те, кто видит в его диссидентстве и активном сопротивлении системе и власти – главное дело его жизни. Да, он подписывал письма в защиту Сахарова, Синявского и Даниэля, печатался в западных журналах, потому что дома запрещали, но все-таки главное для него было быть напечатанным, хотя долгих десять лет он писал в стол.

Но иначе поступить он не мог, иначе он бы перестал уважать себя. Поэтому Владимир Корнилов  не любил, когда его называли «гражданским поэтом».

Он был просто поэт, а если быть точным – лирический поэт, у которого все пропущено через личное восприятие и личное ощущение. Его стихи – это личный дневник поэта, у которого болит душа, сердце, совесть:

Стихи не могут пасти,
Судить и головы сечь,
Но душу могут спасти
И совесть могут сберечь.

Поэзия Владимира Корнилова из числа спасающей - совесть и душу. Хотя о себе он всегда высказывался более чем скромно, занижая свои достоинства, и умаляя силу своей поэзии. Ему выпало жить в разные эпохи: начинал в сталинскую, взрослел – в хрущевскую, достиг зрелости – в брежневскую,  закончил жизнь – в путинскую. И ни в одну из них он не вписался.

Ожидание свободы и перемен, поманившие  в середине восьмидесятых, сменилось тяжелым разочарованием. Пришло понимание, что свобода может быть хуже несвободы, что сущий хам окончательно пришел к власти, оккупировав Россию с поразительной быстротой и легкостью.

Никого не веселя,
Хмуро и невежливо
Ухожу опять в себя,
Словно в годы Брежнева.
На дворе не благодать,
Нечему завидовать…
Время камни собирать,
Рано их раскидывать.
1994

Легко тем, кто живет в больших батальонах, защищающих от заморозков и пустоты. Вроде со всеми и при деле. Вот только поэт в них умирает и задыхается, потому что у него  кожа содрана, как кора с дерева, и потому любовь свою он отдает не большим батальонам, и не Богу: Читать далее