Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Папашины заметки

  Все выпуски  

Папашины заметки


Информационный Канал Subscribe.Ru

 

ПАПАШИНЫ ЗАМЕТКИ

 

15.11.2004

Угол
(автобиографическое)

 

Я опять стою в углу. Наказали.

 

Угла как такового у нас в квартире нет. Квартира маленькая, все углы так или иначе задействованы. Поэтому, когда мне говорят стать в угол, обычно имеют в виду не классический угол, образованный стенами, а закуток между стеной комнаты и боковой стенкой шкафа.
В полированной поверхности шкафа при желании можно увидеть свое отражение, правда, для этого необходимо сделать шаг-другой назад или, точнее, в сторону. К сожалению, по правилам игры, это запрещено.

 

Правил мне никто толком не объяснял, но я каким-то чудом их все равно знаю: я должен не менее получаса хлюпать носом, слегка подвывать – сначала больше, потом меньше – и всем своим задним видом изображать глубокое раскаяние. На каком-то этапе я могу попытаться попросить, чтобы меня простили и выпустили из заключения, но мне скажут, что я еще не готов к выходу на свободу, что я должен как следует прочувствовать, что у меня нет ни стыда, ни совести. Ситуация с признанием вины и продлением наказания должна повториться трижды или четырежды, прежде чем произойдет завершающий диалог, когда из меня клещами будут вытягивать формулировки:

- Простите меня, пожалуйста, я больше так никогда не буду!
- Чего не будешь?
- Ну, так поступать.
- Как поступать?
- Плохо.
- Что значит «плохо»?
- Ну, как я поступил.
- А как ты поступил?
- Ну, что я… что мне… что я неправильно себя вел…
- А как надо было себя вести?
- По-другому.
- Скажи, скажи, что именно ты сделал неправильно!
- Ну, я уже говорил.
- Так. Иди думай дальше над своим поведением! Ты еще не осознал!
- Нет, папа! Мама! Я больше так никогда не буду делать!
- Как?

Тут ведь важно что? Что обеим сторонам нужны эти ритуальные вопросы-ответы. Важно не перегнуть палку и не затягивать с тем, что от тебя так хотят услышать, но и сразу бухать чистосердечное «виноват в том-то и в том-то» нельзя…
Вот я и стою, слезы из себя выдавливаю. (Иногда, по правде сказать, и выдавливать ничего не надо, сами текут – это когда обидно, когда несправедливо наказывают и когда я это не могу доказать.)
Но сегодня именно выдавливаю. Думаю о своем, планы строю. Влагой из глаз побелку размазываю, чтобы поняли, какая река слез здесь пролита.

Могли бы, между прочим, не наказывать так жестоко. Пожурили бы – и ладно. Так нет, накричали и унизили отправкой в угол. Коне-ечно, я маленький, слабый, вот они и пользуются. Начнешь возражать – могут и того, ремешком. Мама – нет, а вот отец…
У других родители как родители, все разрешают, а я… а у меня…

Мне и вправду становится горько от осознания того, что у меня такие строгие родители, и я начинаю скулить громче, сам себя раззадоривая. Как бы их заставить быть мягче? Ну почему, почему мне так достается за такие мелочи как сегодня?

Вот вырасту, стану сильным, папа скажет: «Иди в угол!», а я скажу: «Не пойду! Сам иди в угол!» (мне становится смешно, надо держать себя в руках, а то еще засмеюсь). А он мне скажет: «Не груби отцу!», а я скажу: «Сам не груби!» (умора!). Вот что он тогда сделает, что? А?

Было бы у меня что-нибудь в руках повертеть, что ли… календарик переливающийся, машинка или еще что…Я бы тогда хоть до утра стоял, пусть бы им стыдно было. Они спать, например, ложатся, а я стою. Они меня упрашивают: ну выйди из угла, сыночек, пожалуйста! А я: ничего, я постою, ложитесь спать!

Трудно стоять истуканом. Побегать бы, размяться. Выставляю руки ладонями вперед на уровне пояса, пружиню пальцами от твердой поверхности, отталкиваюсь назад и опять возвращаюсь в исходное положение...

А знаете, если навернувшуюся слезу зажать между нижним и верхним веком, чтобы между веками осталась щелочка, то все вокруг расплывчатое, а если слегка повернуть голову и посмотреть на лампочку, то она будет разноцветная, как будто радуга, только не дугой, а кольцом. А еще больше прижмешь – будто лучики пронизывать этот круг будут. Если покачать головой от плеча к плечу, то лучики будут тоже смещаться, да еще переливаться будут цветами разными. Только надо конспирацию соблюдать. А то заметят, поймут, что развлекаюсь, а не страдаю…

При дефиците слез надо осторожно, чтобы никто не увидел, зевнуть раз-другой, стараясь не раскрывать рот. Тогда слеза сама наворачивается. Но это так, совет на крайний случай.

Переминаюсь с ноги на ногу.
- Что, тяжело?
- ???
Сочувствие, что ли, проснулось?
- А раньше, между прочим, провинившихся на горох ставили коленями. Знаешь?
Бли-и-ин! Я-то думал…
- Или на соль. Потом язвы на коленях оставались!


Молчу. Ну и страсти! Как реагировать-то? Ладно, буду молчать. Это лучше всего. С одной стороны, не нарвешься на какой-нибудь подвох, с другой стороны – стоит человек, страдает. Так больше жалеть будут, если просто стоишь и плачешь. Не каменные же у них сердца!
И что такого в горохе? Подумаешь – мне хоть сейчас банку горошка вывали. Почему язвы должны оставаться? Не понимаю. Как-нибудь при других обстоятельствах спрошу.

Самое страшное, что гулять все равно сегодня не пустят. Получается уже не одно наказание, а целых два! А два раза за одно и то же не наказывают, это всем известно. Но сейчас права качать бессмысленно, пока я в опале. Надо выйти из угла смиренным, кротким, как монах. Да, папа. Да, мама. Нет, спасибо, не буду. Спасибо, не хочу. Эх-х.

Ну, ладно. От слов к делу. Пора выходить с первым раскаянием!

 

Геннадий Sarafanov, Папаша. (sarafanov@msm.ru)

 





http://subscribe.ru/
http://subscribe.ru/feedback/
Подписан адрес:
Код этой рассылки: home.child.papasha
Отписаться

В избранное