Манускрипты (продолжение) (начало в №39)

* * *

Деревянные домишки прилепились на поляне - и выглядели вполне даже уютно. Правда, за ними давно никто не следил - и везде уже появились признаки запустения. Крайний домик был меньше остальных и резные фигуры животных украшали крыльцо. Шелоб провела рукой по ним - дерево растрескалось и пересохло, но фигурки еще сохранили очертания зверей, которые придал им их создатель.
- Здесь жили люди - дровосеки из тех , что живут сейчас у Долгого Озера и в Эсгароте. Так что с топливом проблем быть не должно, - Гэлион указал на дровяную поленницу, заложенную доверху, - так что устраивайтесь как дома…
Эльф осекся, заметив выражение лица Шелоб.
"Дом… Как я хочу иметь СВОЙ дом! Чтобы никто больше не мог прийти и выгнать меня, чтобы там можно было укрыться от всех чужих глаз и жить так, как я хочу. Чтобы было спокойно и тепло, и чтобы я наконец-то снова стала полновластной хозяйкой в своем доме!"
Она прикасалась к дверям, стенам, печке, скамьям и столу, ставням и окнам. Все это было страшно чужим, Шелоб не чувствовала себя здесь как дома; этот дом строили другие, для себя - не для нее. "Я все здесь переделаю. Полностью. Чтобы это стало моим, и только моим…"
- Эй, смотрите, здесь столько орехов, что можно есть их десять лет! Как их много! - Гэлион выудил в пожелтевшей траве горсть орехов, и теперь щелкал их и ел с неподражаемым удовольствием. Скорлупа падала в траву - а он подбирал еще несколько целых. Счастливый смех синда был так заразителен!
- Хочешь орехов? - он протянул Шелоб несколько очищенных ядрышек. - Потрясающе вкусные! Ты таких и не пробовала!
- Да уж, не пробовала, - скептически отозвалась та, но орехи взяла, пришлось даже бросить их в рот и разгрызть. Они действительно были вкусными - если забыть о том, что большая их часть застревает между зубами и ощущения при этом малоприятные.
Углук тем временем втаскивал мешки с едой в дом.
- Эй вы, там!!! Я что, один должен здесь корячиться?!
- Да иду уже, иду! Три мешка без меня не подымешь! - Шелоб подхватила свой груз и поволокла его с крыльца к двери дома.
- Х-ху! Ну, здесь и будет кладовая. А ну, тащи сюда, что осталось! - она заметила нишу у самого входа, похоже здесь хранили еду и те, кто жил до них в этом домике.
- Я вас оставлю - мне пора к себе, солнце скоро сядет. Но завтра принесу вам еще бочонок вина, так что ждите в гости!
Гэлион весело махнул рукой и исчез между деревьями, что-то напевая себе под нос. Шелоб в который раз удивилась его беспечности - небо опустилось совсем низко, набухло дождевыми облаками, из-за них, казалось, весь мир стал серым и выцвел: вот-вот хлынет обложной осенний дождь, а это создание с веселой и счастливой песней отправляется на прогулку по лесу! "Нет, я никогда не пойму эльфов - то ли восторженные придурки, то ли наивные идиоты!" - сквозь зубы обругала Шелоб весь Дивный Народ в лице Гэлиона.
Они остались вдвоем в этом доме, пока еще заброшенном и чужом. Но орк уже успел устроиться на сбитой из досок лежанке, и уже что-то жевал, как обычно. Ох, как не хотелось браться за метлу и тряпки - чистота не была ее коньком, порядок ее не волновал, но все-таки теперь она была человеком, это был ее дом, теперь все здесь принадлежало ей. Так что пришлось расставить продукты в кладовой и заняться очагом. Шелоб уже перестала опасаться огня так, как раньше - он нес тепло и сытость, только нужно было поддерживать его, кормить, как живого, но не давать свободы, чтобы бед не натворил. Оторвавшись от работы, она прислушалась - за окном шел дождь, обычный осенний дождь, как всегда осенью, долгий и холодный. "Как хорошо, что есть крыша над головой, надежная и моя!" - улыбка ее была почти счастливой.
- Ты долго еще там будешь вошкаться? Иди сюди, разговор есть, - позвал Углук.
- Чего тебе? - Шелоб обернулась к орку вполоборота, сидя на полу у очага.
- Ты что, собираешься здесь всю жизнь торчать? Под боком эльфийского замка? Или только эту зиму? А потом что?
- Всю жизнь , конечно, вряд ли… а вот год-другой я бы здесь прожила. Никого в округе нет, тихо и спокойно, одни деревья кругом. А ты что, против?
- Я-то нет, а мое пузо - против. Ты считаешь, я смогу жрать одни орехи? А здесь, окромя белок, я живности не видел, а белок еще поди настреляй, чтоб брюхо набить как следует. Я ж здесь с голоду сдохну, или в конце концов тебя съем!
- Паршивая идея, отравишься. Но жить среди людей мы уже пытались - и от нас шарахались, как от чумных. Хочешь опять стать посмешищем? Так я тебя не держу, можешь убираться ко всем Валарам, вместе взятым! Только учти, что без меня тебя убьют сразу же, как увидят, уж больно твоя рожа недружелюбная!
- А твоя, значит, очень к доверию располагает?
- А по-твоему, нет? Я уже убедилась, что фальшивой улыбкой и лестью можно получить больше, чем когтями и клыками.
- Ты чем меня попрекаешь? Я мало тебя кормил? Сколько я ради тебя убивал и грабил, тебе мало? Что я еще для тебя не сделал? Если тебе этого мало, собирай свои манатки и зведзуй отсюдова!
- С какой радости это я должна звездовать отсюда? Почему бы тебе не валить на хрен? Причем без манаток - все, что у нас есть, это только благодаря мне!
- А что у нас есть? Ни хрена у нас нет! Как были с голой жопой, так и остались - о чем ты тут звездишь вооще?
- А из-за кого с голой жопой? Скажешь, из-за меня? Из деревни Регим нас поперли только из-за тебя - ты ж не мог ужиться с людьми, а не я!
- Тебе тоже на людей наплевать!
- Но я им об этом не говорю!
- А этот эльф на хрена тебе сдался вообще? Что, в эльфийское милосердие ударилась или снова выгоду роешь?
- Да, выгоду! Чтоб я позволила тебе его зарезать, много было бы пользы? А так из его благодарности у нас куча жратвы, хоть и эльфийской, крыша над головой своя, на башку не капает и призраки не шляются по углам!
- Можно подумать, ты привидений боишься…
- Зато ты их боишься! Я хоть знаю , что они такое да откуда, а ты в замке на каждую тень бросался!
- Кто? Я?! Ты охренела!
- Не больше тебя.
- Слушай №;%:?:%12, вали отсюда, !!$$%%#!~$!
- Кто?!!! А ну-ка, повтори!
Углук не рискнул, решил, что разумнее будет промолчать, ибо выражение лица Шелоб не светило ничего хорошего, да и топор был под рукой. Запало напряженное молчание - Углук отвернулся к стене, Шелоб же сплюнула в очаг (короткое шипение стало ей ответом) и принялась сметать паутину с чугунных казанков и сковородок. "А ну-ка, родственнички, убирайтесь-ка отсюда на хрен, теперь я здесь живу", - думала, орудуя тряпкой. Закончив это, Шелоб забралась на лежанку к Углуку - кровать здесь была всего одна, а спать на полу-таки не хотелось. Орк что-то проворчал во сне, перевернулся и обнял ее, не просыпаясь; Шелоб раздраженно сбросила его лапу и отодвинулась на самый край. Свернулась клубком, как кошка, но сон еще долго не приходил - Углук метался во сне, приходилось то и дело отталкивать его. "И с чего бы это он так разбушевался?" - но причин доискиваться не хотелось, глаза уже сами закрылись…
Она пробудилась среди ночи, словно от толчка. Орка не было рядом, а в окно ярко светила луна. "Ушел охотиться," - поняла Шелоб и перевернулась на другой бок.

Рассвет был холодным и влажным. С листьев капали тяжелые капли - предрассветный туман развесил их на всем, куда мог добраться, и тихий их шорох сопровождал восход. Шелоб уже привыкла жить так, как люди - спать ночью, и бодрствовать днем, а теперь привычка срабатывала, даже если в этом не было необходимости; она хоть и проснулась, но вставать все равно не хотелось, обычный труд деревенских женщин здесь и сейчас ушел куда-то в глубину сознания, и она просто лежала без мыслей, глядя в потолок. Тяжелые балки скрещивались, и паутина заплела их. "Не буду сметать," - решила - "Пусть остается на память о былом."
Она поднялась и вышла из домика, когда солнце уже стояло довольно высоко над верхушками деревьев. Рядом с домом росли три огромных, раскидистых ореха. Но собирать упавшие плоды ей было лень, хотя… зимой они могут об этом здорово пожалеть (Шелоб всегда была запасливой, тут уж ничего не скажешь). "Надо бы стряхнуть, что еще там на деревьях осталось" - и подошла к мощному стволу в обхват, - "Только как туда забраться?" - и тут же сама себе ответила: "Молча, скрипя зубами." И полезла на орех; тяжелая, неуклюжая, она с трудом подтягивалсь на ветки, но все-таки лезла все выше и выше.
- Шелоб! Эй, Шелоб! Ты здесь?
- Да здесь я , здесь, где ж мне еще быть?
- Где же? Ой! Ну ты даешь! - Гэлион стоял у крыльца рядом с пузатым бочонком и хохотал.
- Вот чего мне сегодня с утра не хватало, так это эльфа, который издевается надо мной снизу, когда я лезу вверх!
- Ну, ладно тебе, не обижайся. А чтоб тебе там наверху не было так одиноко, я могу тоже залезть - тут еще два ореха на выбор!
- Ох, весело же мы будем выглядеть, когда рассядемся по орехам! Но если так хочешь, можешь составить мне компанию и стряхнуть второй орех, хоть польза от тебя будет.
- Сейчас, мигом, только влезу! Ух ты, какие ветки толстые! А ломаются легко… Ух, чуть не упал! Чуть - не считается. Ага , вот и развилка поудобнее. Отсюда все такое маленькое! Да и небо ближе кажется! - синда болтал без умолку, взбираясь все выше, он был тонким и легким, несмотря на свой рост, и балансировал в ветвях с грацией белки. Наконец его серая одежда мелькнула в неопавшей еще желто-коричневой листве на самой верхушке.
- Ну вот я и забрался. А ну-ка, кто там внизу, белки - зайцы, разбегайтесь!!! - и Гэлион начал расшатывать дерево, с которого градом посыпались орехи. Если бы внизу и вправду оказался какой-то заяц, его бы просто завалило с головой или вообще пришибло. То же самое проделывала и Шелоб с тем орехом, на котором сидела - только она намертво вцепилась в ветку, сцепила зубы и дико ругала себя на всех известных языках за жадность, что заставила ее забраться на этакую высотищу и рисковать свалиться и свернуть шею.
- Эй, я спускаюсь! - Гэлион с проворством ласки соскользнул на ветку пониже, еще пониже, еще, потом повис на долю секунды и спрыгнул. "Да если и решусь так сигануть, земля проломится. Нет уж, лучше я медленно, потихоньку, осторожненько…Ой, мама… Мать моя Унголианта! Твою мать!!!"- Шелоб потирала локоть, а в волосы, и без того нечесанные, набилась куча сухих листьев и мелких веточек.
- Все, хватит, я не белка, чтоб по деревьям за орехами шастать. Собираем что нападало - и ну его к раугам, на третий орех я не полезу даже если мне небо на голову свалится.
- Если хочешь, я полезу, мне совсем не трудно!
- Да лезь хоть к Балрогу в зубы! А если навернешься - меня не вини.
Но Гэлион и не подумал упасть. Вместо этого он стряхнул третье дерево, и вдвоем они очень быстро собрали орехи и сложили их в кладовой. Там же Гелион устроил и принесенный им бочонок - "на случай, если тебе станет тоскливо" - с лучшим вином из погребов замка.
- Ты устала?
- Есть немного. Но больше злюсь - на локте синяк уж больно здоровый будет.
- Но синяк на локте не помешает тебе пойти со мной за грибами? Погода - самое удовольствие, а грибов должно быть очень много! Побродишь по лесу, и твоя злость мигом улетучится, там сейчас чудо как хорошо!
- А здесь какие растут? Есть ядовитые? Ну… ложные, поганки, мухоморы?
- А зачем тебе?
- Долго объснять. А если кратко, то яды и противоядия.
- Мухоморы есть - севернее, в еловнике. Но туда лучше не забредать. Здесь большинство съедобные, но есть и поганки, конечно. Сам я еще не ходил, но нужно же когда-то начинать; а вот мои сородичи часто ходили на "тихую охоту".
- "Тихую охоту"?
- Ну, охоту на грибы. Так что, идешь?
- Угу, сейчас, - она зашла в домик и через минуту уже вышла с каким-то подобием ведра - ржавые ободья, кривая ручка - и углем из очага на двери нарисовала круговую стрелку, отложила затем уголек на крыльцо. "Записка для орка" - "Скоро вернусь", - понял эльф, но промолчал, ибо уже понял это несказанное вслух правило - эти двое были связаны как-то, каким-то неизъяснимым образом, но это не касалось никого из посторонних существ: было бы бесполезно говорить с ней о нем, а уж тем более с ним - о ней. Гэлион и не собирался - их ждал лес, он был сейчас свободен от всех своих обязанностей, и то, что он будет не одинок, его радовало. Неважно, кем в прошлом было или сейчас есть это существо - но эльф чувствовал интуитивно, что должен как-то растопить этот лед, сковавший ее. Должен как-то вернуть ей то, чего у нее никогда не было - дружбу и радость общения с другим существом. Пусть они смотрят на мир разными глазами - но Гэлион сам был всеми забыт и брошен, и сейчас как никогда понимал, как это нужно и важно - чтобы кто-то просто был рядом. Неважно, кто - ведь если свои забывают о тебе, рядом могут быть и чужие. И не нужно красивых слов - просто оказаться рядом в нужную минуту. Необязательно говорить, что понимаешь беду другого существа, необязательно и понимать его горе до конца - а просто быть рядом, поделиться радостью жизни. Нет, эльф не задумывался над тем, кто находится рядом с ним - он просто поступал по велению сердца…
- Ого, смотри, какой огромный гриб! И почти сразу - вот это удача! Просто красавец! - и Гэлион упрятал в свою корзину очень крупный гриб и коричневой шляпкой и белой ножкой. - Боровик! Такие - просто редкость, сразу видно, что здесь никто грибы не собирал. Ой, смотри - здесь еще несколько таких же! Ну, немного поменьше, правда, но тоже довольно крупные! Вот устроим мы ужин сегодня вечером - еще с десяток таких, и это будет просто королевский пир!
Серая одежда мелькала между стволами деревьев, и ясный голос становился все дальше. Гэлион, сам того не заметив, забрался слишком далеко - и понял это, лишь когда предзакатные лучи по-осеннему тяжелого и низкого солнца вызолотили верхушки деревьев. Эльф бросился возвращаться - это было несложно, в лесу он чувствовал себя как дома, хоть и нечасто мог себе позволить побродить среди растущих исполинов. Но сумерки сгущались слишком стремительно - и в сереющем полусвете можно было едва различить лишь ближайшие деревья, шелестевшие не опавшей еще листвой.
На полпути его сердце сжалось от леденящего предчувствия, неясного и от этого еще более тревожного. Уж слишком глубокой становилась темнота, и она начинала давить глаза, когда синда пытался своим острым зрением проникнуть чуть дальше, чем первые мшистые древесные колонны. В шорох листьев, которыми играл сумеречный задумчивый ветерок, начали вплетаться иные звуки, странные и идущие отовсюду одновременно - словно безгласный шепот сонма мыслей, звучащий где-то глубоко в твоем разуме на одной ноте. Внезапно лес расступился, и Гэлион сделал еще два шага уже по поляне - словно нырнул в туманный мрак, плотный до осязаемости. Ему стало не по себе - эльф остановился, раздумывая, куда же идти дальше: вперед - страшно, назад… Нет, повернуть назад, к этой неведомой мгле спиной было выше его сил, лучше уж вперед, в неизвестность, но лицом к лицу ее встретить - не так уж и страшно. Гэлион сделал еще несколько шагов вперед, но остановился внезапно, ощутив чье-то присутствие. Эльф сразу вспомнил то ощущение, которое испытал перед тем, как открылась дверь погреба - чувство чего-то чужеродного и холодного. Гэлион узнал бы это существо из тысячи - Шелоб, конечно же, кто же еще: он ведь оставил ее далеко позади в лесу, а сейчас возвращался по своим же следам. Но в плотной тьме даже эльфийские глаза ничего не могли разглядеть и Гэлион позвал ее, вначале тихо и неуверенно, затем, второй раз , громче:
- Шелоб… Шелоб!
Странно, она не откликнулась, хотя судя по остроте ощущений эльфа, была совсем рядом.
- Где ты?
- Здесь! Здесь, иди к нам! - низкий шипящий голос был похож на голос Шелоб, но были в нем незнакомые угрожающие нотки, сразу же насторожившие эльфа. Он все же свернул на этот голос, пытаясь пронзить взором тьму - и вдруг застыл как вкопанный, приглушенный вскрик сорвался с уст: никогда еще опасность не была так близка, реальна, угроза, исходящая до этого словно отовсюду одновременно, обрела зримое воплощение. Сотни паучьих теней, ростом ему почти по пояс, оркужили ее, шевеля хелицерами и передними лапами - и как бы в живом колеблющемся призраке стояла Шелоб. "Так вот чей шепот я слышал!" - с ужасом осознал эльф. Гэлион был почти безоружен, лишь небольшой кинжал за голенищем сапога, и теперь он проклинал себя за подобное легкомыслие.
В нарастающем гуле шипящих и скрежещущих голосов можно было различить слова - но уж слишком зловеще звучали они, зловеще и чуждо для его понимания.
Шелоб оборвала звук на самой высокой ноте - протянула руку, с судорожным усилием сжимая пальцы, как бы схватывая невидимые нити. И тени умолкли, налетевший сильный порыв ветра развеял их…
- Кто они?! Что им было нужно? Откуда они здесь взялись? - засыпал Гэлион вопросами подошедшую Шелоб, едва лишь липкий страх разжал ледяные лапы.
- Они - лишь тени тех, кто жил здесь когда-то. Их вызвала к жизни из небытия чья-то очень мощная воля. Они звали меня к себе, под это неведомое мне владычество, приветствовали как свою королеву.
- И ты?…
- Отказалась.
- Но почему?! Это ведь близкие тебе существа, не то что эльфы, люди или даже орки…
- Когда сама пойму, скажу. Если б я знала ответы на все вопросы, сидела бы вместо Эру… Пошли домой.
Голос ее звучал устало и непривычно тихо. Эльф подумал, что она сама поражена произошедшим едва ли не больше, чем он.
- А если они снова придут?
- Тхуринвэтиль говорила, что некоторым эльфам нужно учиться у камней.
- И чему, интересно, камни смогут научить некоторых эльфов?
- Не задавать лишних вопросов.
Гэлион немного обиделся, и дальнейшим путь они проделали в полном молчании.
Сквозь неплотно прикрытые ставни пробивался неяркий свет очага - Углук был дома. И Гэлиону пришлось попрощаться с Шелоб на крыльце - после всех сегодняшних потрясений эльфу меньше всего хотелось встречаться с орком. Грязный, вечно чем-то недовольный - бр-р! Нет! Только не сейчас - это уж слишком много для одного дня.
Шелоб же отворила дверь и вошла в дом.
- Вот и я, - услышал Гэлион прежде, чем она закрыла за собой дверь.

* * *

Ночью сильно похолодало - и сизая изморозь осела на листьях и древесных ветвях. В эту ноь зведзы были невероятно яркими - и воздух звенел морозной свежестью. Эльф шел, никуда не спеша, трогая стволы деревьев, взирая на чернобархатное небо с россыпью сияющих бриллиантов Варды. Он пел негромко, словно боясь нарушить тишину осенней ночи, но от пения его звезды разгорались еще ярче.

Оставлен судьбою,
Забыт я и брошен,
Но все же надежду храню,
Что может, увижу я все же
На Запад дорогу свою.
Пусть путь мой неясен,
Дорога сокрыта,
Но звезды мерцают вдали,
Они мне помогут,
Они - указатель,
По ним я пойду до зари.
Бриллиантовая дорога откроется мне,
Если из дома решусь я уйти при луне…

Гэлион встретил туманный рассвет в лесу - так и не вернувшись в замок. Увидев тяжелый диск дневного светила, синда приветственно махнул ему рукой, затем повернулся и зашагал обратно к домику дровосеков.
Странно - он думал, что Шелоб еще спит. Гэлион считал, что она не из тех, кто приветствует солнце звонкой песней, когда оно рождается над горизонтом.
О том, что хозяйка бодрствует, эльфу сказал стук топора. Хотя - это мог быть и Углук, но Гэлион был почему-то уверен, что такие звуки мог издавать топор лишь в руках Шелоб. И он не ошибся - она рубила дрова.
- Валар в помощь, Шелоб!
- Сама справлюсь. И-йех! - и деревянный чурбан разлетелся надвое.
"Да, гномы бы позавидовали - залюбуешься" - подумал Гэлион, а вслух спросил:
- Зачем ты рубишь эти чурки? Ведь дров - вот, смотри! - хватит на два года!
- Греюсь. И-йех! - она расколола еще одно поленце. - Здесь на севере околеть можно от холода, я же существо южное, терпеть не могу этот мороз. И-йех! А так я греюсь дважды: когда рублю и когда они в печке горят.
Шелоб собрала полную охапку щепок покрупнее и отнесла ее в дом. Потом захватила десяток нарубленных поленец, прижала подбородком, чтобы не рассыпались, и отправилась топить печь.
Гэлион еще постоял, задумчиво глядя на наколотые деревяшки, топор, врубленный в пень, кучи щепок… Наконец над печной трубой завилась струйка дыма. Она поднималась вверх вертикально, предвещая ясную и морозную погоду. Гэлион вздохнул и направился в дом. Оттуда доносились яркие запахи - Шелоб что-то жарила на анарилотовом масле в огромной сковороде…
- Ты жрать будешь?
- Спасибо, я немного проголодался. А что это?
- Еще один дурацкий вопрос. У меня не спрашивают - а если голодные, то едят то, что дают. Так что?
- Буду есть все, что дают.
- Вот и отлично.
Она сняла сковороду с огня. Конечно, сырое мясо с кровью выглядело бы аппетитнее - но Шелоб научилась принимать условности теперешнего своего положения, и уже привыкла есть так, как едят люди. Впрочем, стряпать она ненавидела - но, как ни странно, получалось у нее замечательно. Это отметил даже эльф - собственно, Гэлиону не нужно было вслух расхваливать ее гастрономические способности, достаточно было взглянуть на его довольную физиономию, вежливо уплетающую за обе щеки.
"Странно как-то," - подумала Шелоб. - Всегда считала эльфов высокомерными снобами, а этот - простой, как дверь, и неприхотливый", - но ее мысли почти сразу же переключились на содержимое сковороды. Она не отвлекалась, пока не прикончила все, до последнего куска. Довольно крякнула: "Хорошо, но мало".
- Благодарю, госпожа.
- Ой, прекрати! Не в шелках родилась, не в них и умру, а ты заладил госпожа, госпожа…
- А где Углук? - вдруг спросил эльф.
- А с чего бы это тебя интересовало?
- Да так, просто.
- Он еще ночью куда-то ушел. Не сидится ему, видите ли, дома. На охоту или еще куда. Понятия не имею , где его носит.
- Ты за него боишься?
- Вот еще, с чего ты взял? И вообще, какое твое дело до всего этого?
- Я беспокоюсь о вас, вот и все. Я же вижу, что ты о нем тревожишься, и уверен, что этот орк для тебя много значит.
- Не так чтоб уж слишком много… Он мне жизнь спас когда-то. А вот теперь у меня странное предчувствия - темная тайнопись природы мне понятна, я уверена, что все еще могу правильно ее читать. И в этот раз все говорит мне о том, что где-то здесь притаилась смерть. У нее есть обличье, у этой "смерти", и воля - очень сильная, если может управлять тенями унголов, это еще никому не удавалось. Мне-то что до этого, я проживу свое, а вот этот проклятый орк неосторожен во всем. А меня может не оказаться рядом, когда он в очередной раз вляпается в очередное дерьмо, и как тогда он вытащит свой тощий зад из неприятностей? Вот тебе вкратце все мои тревоги, если ты о них хотел услышать, хотя не понимаю, на кой они тебе сдались.
Гэлион ответил не сразу.
- Орков трудно понять, но ведь не зря говорят, что мы - их отдаленные родственники… По-моему, он поступает так, потому что привязан к тебе. Может быть, любит?
- Что?!!
- Он все для тебя делает. И пищу добывает, и старается показать свою смелость, пусть это и не всегда разумно и уместно. Но ты заметила, как он старается быть тебе нужным? И даже ссорится с тобой он по той же причине.
- Ну да, если все так, как ты говоришь, то почему он тогда вечно всем недоволен? Почему постоянно ворчит? А когда видит, что доводит уже всерьез - почему вообще затыкается и сидит деревянным истуканом, обиженным на весь мир? Это что, похоже на любовь?
- Ну, не знаю. Я всего лишь сказал тебе то, что думаю. Так выглядит со стороны, будто вы оба изо всех сил стараетесь скрыть друг от друга взаимные чувства.
- Странные у вас, эльфов, понятия о любви. Я, например, люблю поесть - много и вкусно. Я люблю, чтобы было тепло и спокойно. Я люблю тишину и темноту. Я люблю себя и люблю, когда мне льстят. А Углука я вовсе не люблю, он меня бесит до одури!
- Ну, и в то же время тебе не хватает его недовольного ворчания, и ты волнуешься, что он может попасть в неприятности. Или я не прав? - лукаво спросил эльф.
- В том-то и дело, что прав, и мне нечего тебе возразить. Но именно это меня и бесит еще сильнее! Ха! Кому сказать - не поверят. Я - и влюблена! - фыркнула Шелоб.
Но , несмотря на скептическую мину, было в ее глазах что-то, подтверждающее правоту Гэлиона. Между ней и орком действительно была какая-то незримая связь, которой эльф попытался дать имя. Кто знает, может, он и не ошибся.
Весь день она беспокойно суетилась, в основном без толку, а иногда бросала все и просто садилась на крыльцо и долго сидела там на ступеньках, съежившись и обхватив колени руками. А потом вдруг неожиданно вскакивала и спешила то к колодцу, то к грозившемуся погаснуть огню в печи…
Эльф недолго за ней наблюдал - внутренним чутьем он понял, что не стоит задавать ей больше вопросов на эту тему, и вообще лучше уйти и оставить ее одну, наедине со своими мыслями, разбираться в своих чувствах. Гэлион распрощался с ней в доме - и легкими шагами сбежал с крыльца. Мгновение спустя его голос донесся из леса - он снова что-то напевал, но слов было не разобрать.
"Вот неунывающее создание! Мне бы его беззаботность!" - позавидовала Шелоб, и было от чего. Ее снедала странная тревога, и все валилось из рук. Бесполезно было пытаться как-то отвлечься и успокоиться, а после того, как ухнуло в колодец ведро, и его пришлось вытаскивать длинной палкой с крючком на конце, Шелоб решила: "Ну все! С меня хватит, ни к чему сегодня больше не прикоснусь, а то так недолго и себе шею свернуть!"
Углук заявился поздно ночью, усталый и угрюмый - впрочем, это уж как всегда. Шелоб напустилась на него, стремясь высказать все сразу, все, что обдумывала целый день.
- Ну и где ж тебя носит, гад?! Уходишь среди ночи, ничего мне не говоришь - ни куда идешь, ни когда вернешься?! Ты что, хочешь лишних неприятностей найти на свою задницу, да не знаешь как это сделать? А я сиди здесь, как снага, готовь жратву, тягай воду, руби дрова, топи печь, … №%:%";:#$^$^(Ё"№Ё!№!!!
Углук молча наблюдал за ней, пока Шелоб возилась с огнем в печи, уже начинавшим угасать, и огромным чугунным казаном. Потом, ни говоря ни слова, подошел к ней и сгреб в охапку , и хоть Шелоб еще продолжала возмущенно ворчать - но орк закрыл ей рот жестким поцелуем. Клыки больно впивались, лапы стискивали ее почти до хруста в костях. Жадным и диким был порыв Углука, но Шелоб ответила так же грубо и жестоко, и боль только подстегнула орка: она царапалась и кусалась, но не отталкивала…

* * *

Утром Гэлион нашел дверь их домика приоткрытой. "Странно - ведь ночью было довольно холодно, а Шелоб не из любителей померзнуть…" - подумал эльф, поднимаясь на крыльцо. Взывшись за ручку двери, он осторожно заглянул внутрь. Разбросанное старье, служившее одеждой, потухший очаг…
- Ну, так и будешь на меня таращиться? - Шелоб не пыталась скрыть наготу, Углук же вообще еще спал рядом с ней, прямо на полу.
- Ох!… Прости! - Гэлион поспешно скрылся за дверью, покраснев мгновенно до самых кончиков ушей. Через минуту Шелоб вышла на крыльцо уже одетой.
- Стучать надо вообще-то, или у вас не принято?
- Извини, я не думал… То есть, я хотел сказать, не ожидал, что ты… что вы с Углуком.. это..
- А что, эльфы ЭТО не так делают? Вы изобрели какой-то другой способ - духовный или мысленный? Или вы не подвержены плотским страстям? - Шелоб скептически поджала губы, и этим окончательно смутила эльфа. Тот покраснел еще сильнее.
- Ну… Вообще-то… То есть и эльфы любят, конечно же, и духовно, и физически - но втайне от посторонних глаз…
- Ну и у нас было в тайне - если бы один очень любопытный эльф додумался постучаться в дверь перед тем, как совать в нее нос!
- Но у меня и в мыслях не было за тобой подсматривать!
- Ладно, хватит тут оправдываться! Хотя вообще-то ничего особо страшного и не случилось, бывают зрелища и похуже…
Запала долгая пауза - Гэлион не знал, что сказать. Смущение, удивление - целая буря эмоций была написана на его лице, но всегда столь словоохотливый синда как язык проглотил… Неожиданно Углук, сам этого не зная, разрешил сомнения эльфа - он проснулся и теперь громыхал крышками от кастрюль и сковородок.
- Эй, Шелоб! Что у нас есть пожрать?
И Гэлион решил превратить свой побег из неловкой ситуации в шутку:
- Я, пожалуй, пойду - а то как бы не угодить еще и на завтрак голодному орку! До свидания!
- До свидания - рассеянно бросила Шелоб с крыльца, провожая взглядом уходящего эльфа. "Бр-р, ну и холодина," - подумала она, закрывая за собой дверь.

* * *

Ночью зима заявила о своем близком приходе - седой иней покрыл те листья, что еще не опали, и те, что ковром устлали землю. Воздух зазвенел от мороза - и утром небо было удивительно ясным. Шелоб вышла на крыльцо - было ясно, что зима не за горами, и на севере Лихолесья от нее поблажек не дождешься.
"Вот проклятье, ну чего стоило бы мне перезимовать у Тхурингвэтиль… Ну да что ж теперь после драки топором махать. Надо как-то выкручиваться, а не жалеть о несделанном."
- Эй, Углук! Эй, где ты там?!
- Ну чего тебе с утра неймется?
- Здесь недалеко есть город, кажется, Эсгарот - нужно побывать там. И желательно отправиться сегодня же.
- А это еще с какой-такой радости? Ты ж людей терпеть вроде не можешь, с чего это тебе в их город понадобилось?
- У нас для такой зимы нет никакой одежды. Твое тряпье уже латка на латке сидит и латкой погоняет, и не думаю, чтобы тебе понравились эльфийские тряпки Гэлиона. А мне они впору не придутся . Так что собирайся - придется топать вдвоем, я одна не хочу волочь ноги.
Углук уже давно понял, что с ее твердым решением спорить было бесполезно - ну, в самом крайнем случае можно было получить по морде; но на то, что Шелоб передумает, можно и не надеяться. И его ворчание на ее решения никакого эффекта не производило. Потому, все же поворчав для порядку, Углук начал натягивать то, что осталось от сапог.
- Все, я уже могу идти с тобой.
- Да, только… Тьфу, ну у тебя и вид. Хоть не улыбайся во все клыки - и так весь Эсгарот распугаешь.
- Эй, Шелоб! Здравствуй! - звонкий голос эльфа эхом отразился в лесу.
- Гэлион, мы вообще-то уходим, - отозвалась Шелоб.
- А куда, если не тайна? Или я вновь задал неуместный вопрос?
Последнее ехидное замечание Шелоб предпочла пропустить мимо ушей.
- В город - нам нужны теплые вещи, зима со снегом и морозом на носу.
- В Эсгарот?! Ой, да я же там лет 100 не был! А ты не против, если я составлю вам компанию? Одному так тоскливо порой?…
Углук зыркнул на эльфа исподлобья, а Шелоб фыркнула:
- Я не в восторге от твоего предложения, но если тебе так не сидится на одном месте, то идем. И кстати, подойдите сюда поближе, оба. Я сказала, оба!!!
Несколько секунд она критически оценивала обоих - "Ох, вот так компания подобралась, нарочно не придумаешь… С этим надо что-то сделать…" - и что-то прошептала, пристально впиваясь взглядом по очереди то в одного, то в другого. Эльфа пронизала какая-то холодная дрожь, как ветром ледяным подуло. Он вздрогнул и тревожно помотрел на Шелоб.
- Не бойся, я с тобой ничего не сделала. Ты - по прежнему эльф, но те, кто будет на тебя смотреть, этого не увидят.
- А орк? - Гэлион обернулся к Углуку и обомлел, ибо на месте того стоял сутулый худой крестьянин, с давно небритой щетиной, грязный, в лохмотьях - но явно человек, а никак не орк.
- Это все ты? Это твоя магия?
- Никакой магии. Но не спрашивай, как это у меня получается, все равно объяснить тебе я не смогу. Просто некоторые вещи иногда могут выглядеть не так, как есть на самом деле.
- То есть это только иллюзия?
- Можно сказать, что иллюзия - изменить подлинную сущность мне не под силу, я ведь не пользуюсь никакой магией. Но вот воздействовать на сознание так, чтобы черное казалось белым, а эльф и орк выглядели как люди - это проще простого. Если вы не против побыть немного людьми.
- Я-то? Вообще-то нет, даже любопытно. Ведь к нам, эльфам, люди относятся все же немного иначе, чем к таким же людям, как сами. А он? Он согласен? - Гэлион указал на орка чуть заметным кивком головы.
- Углук, как тебе больше нравится - быть убитым орком или живым человеком? - спрсила Шелоб.
- Мне никак не нравится. Хотя живым быть приятнее.
- Вот все и решено. Значит, в путь!
Она решительно спустилась с крыльца, где они и стояли все это время, Углук последовал за ней, а последним неслышными шагами легко сбежал со ступеней эльф.
Второем они направились через лес - нужно было напрямую выйти к реке, затем спуститься по ней, и только потом выйти к цели - Эсгароту, куда ныне сходились почти все торговые пути Средиземья. Там можно было купить, продать или украсть все, что только существовало и даже то, чего не могло быть в реальности - мечту или миф.
Шелоб не любила быструю ходьбу - и они , естественно, передвигались неспешно, даже слишком неспешно, а когда свечерело, они едва добрались до реки. На ее берегу и решено было заночевать.
Костер развел Углук - Шелоб было лень возиться. Язычки пламени весело заплясали на собранном Гэлионом валежнике. Все трое подобрались к огню как можно ближе - тепло влекло, притягивало, было необходимо, как воздух, и заставляло забыть обо всех распрях и неприятностях. Шелоб сидела, задумчиво обняв колени, следя, как взметаются и опадают пламенные ленты. Хаотичный танец огня так завораживал, не хотелось думать совсем ни о чем. А мысли о будущем все-таки лезли в голову, и теперь они пугали ее - события происходили слишком быстро, время неслось неоседланной дикой кобылицей, все вперед и вперед, жизнь и она сама менялись с такой скоростью, что она не успевала даже осознать эти перемены, взвесить правильность принятого решения, дать имя новым ощущениям. Теперь ей приходилось еще более, чем прежде, полагаться на свои инстинкты - и поступать так, как велит то самое пресловутое шестое чувство, интуиция. Ни раздумывать, ни жалеть о том, что могла бы поступить иначе, ни искать тайный смысл действий она уже не успевала. Но теперь, как и раньше, надо было просто жить - есть, спать… Все как и тогда, все так же. "А если начнешь докапываться до сути - поседеешь, так и не найдя ее..." - невеселым был ее вывод.
Ночью пал туман - в нем очертания деревьев стали призрачными, а дальние звуки приблизились, стали пугающе отчетливыми, нарушая все правила рассстояний. Углук что-то ворчал во сне - пусть даже те, кто смотрел на него, видели человека, однако орк все же оставался самим собой. Гэлион подкладывал в костер ветку за веткой - похоже, эльф сегодня не собирался отдыхать, погружаясь в неведомые Смертным грезы. Шелоб долго наблюдала за ним, затем, за неимением лучшего, спросила:
- Что тебе не спится?
- Не знаю… Ночь такоя дивная, осенняя. Последний подарок осени - туман… Так красиво, когда луна сквозь него светит. Хочется смотреть на все, смотреть - это прекраснее моих грез.
- Нашел на что смотреть! Ты что, тумана не видел?
- Нет, видел, конечно же, но только из окон замка. Я ведь так редко выбирался из дома, все некогда было. Так что теперь я все вижу словно впервые. Впервые мне не нужно никуда торопиться, что-то делать, кому-то прислуживать. И теперь я могу просто смотреть на туман, деревья, слушать плеск воды в реке. Наслаждаться дивной красотой реальности, а не своих мечтаний. Я раньше всего этого богатства окружающего мира и не замечал!
- Я и сейчас это не очень-то замечаю. Я замерзла в сосульку, и зубы стучат, как у варга, поэтому мне сейчас как-то совсем наплевать на прелести природы. Вот разве что сегодня я, наверное, все же обрадуюсь утру - потому что утром хоть немного теплее станет.
- Кстати, я тут подумал… Ты собираешься покупать одежду, ведь так? Но у нас ведь совсем нет денег для покупок, может, проще было что-то сшить или связать?
- Может и проще - но, во-первых, из чего? А во-вторых, когда? Я, конечно, в прошлом мастерица на все ноги, да и сейчас смогу управиться что с шитьем, что с тканьем - но зачем? А как я достану то, что мне нужно, за деньги или еще как-то - это уж там будет видно, не будем торопить события. Так, все, я сплю. И тебе советую - завтра выйдем в самую рань, чтобы время не терять понапрасну.
Шелоб отвернулась, подставив костру спину, вся подобралась, пытаясь сохранить хоть часть своего собственного тепла. "Как кошка, в клубок свернулась… Или как паук - они вроде тоже все ноги подбирают…" - рассеянно подумал Гэлион, продолжая подкладывать дрова в костер. Сырое дерево трещало немилосердно и дымило, как Ородруин, но все-таки горело и согревало. Синда так и не последовал совету Шелоб - он до самой зари просидел у костра, глядя на туман, стелющийся над рекой , слушая ночные шорохи, плеск воды. И странно - но утром эльф выглядел на диво свеж и бодр, в отличие от своих спутников, совершенно разбитых, замерзших и раздраженных. Наверное, Шелоб все-таки заразились вечным недовольством Углука, и теперь она ворчала за двоих - причем с успехом.
- Кой Валар меня дернул здесь ночевать? Серо, сыро, неуютно… Хорошо, хоть солнце в глаза не светит, а то бы вообще… Глаза бы мои на этот свет не глядели! Жрать-то небось не я одна хочу, а кто воды притащит? Сейчас бы чего-то для согреву… Хоть воду согреть, что ли. В чем только? Эй, Углук! Да проснись ты, бревно дубовое! Котелок-то хоть не забыл? В мешке? Вот еще, не стану я твоем мешке рыться, там сам назгул ногу сломит. Твой мешок, ты и копайся! Нашел? Давай живо дуй за водой. Куда-куда? Не туда, а к реке, баран!
- Да не ори ты, иду уже!
- На тебя пока не заорешь, ты ж ни хрена не сделаешь! Ты только по крику свой зад с места сдвигаешь!
- А ты свой вообще никогда лишний раз не подымешь!
… Гэлион остолбенело хлопал ресницами, растерянно переводя взгляд с одного на другую и обратно, тщетно силясь понять, из-за чего же, собствено, они ругаются. Удивлению эльфа, казалось, не было предела, но он удивился еще сильнее, когда перепалка прекратилась так же необъяснимо, как и началась. Углук, продолжая переругиваться с Шелоб через плечо, спустился к реке, немного повозился там, по-прежнему ругаясь - и неожиданно оборвал ругань на половине фразы:
- Проклятая речонка, на берегу дерьма местами по ноздри, впадло было самой пойти за водой! Да и не вода здесь вообще, а моча эльфиская… Вот так всегда - как в дерьмо лезть, так сразу и Углук. Слышь, ты?! … Эй, а здесь, кажись, лодка! Шелоб, а ну-ка, бери задницу этого востроглазого за уши, пущай глянет, этот половник плавать хоть будет? На решето вроде не похоже…
"Половник" и впрямь оказался ничуть не решетом, а старой лодкой, довольно небольшой, давно не смоленной, но разваливаться сия посудина пока не собиралась, и даже почти не пропускала воду. Хотя "почти" - это, положим, по мнению Гэлиона. Сидеть по щиколотку в ледяной воде - бр-р, редкое удовольствие, пропускать не стоило… Но так или иначе, такой способ передвижения значительно увеличивал скорость этого самого передвижения - а когда лодчонку пришвартовали в Эсгаротсткой пристани, Шелоб даже посмотрела на старую деревяшку с некой долей благодарности, однако высказывать ее вслух все же не стала - ноги окоченели так, что даже ступить было больно, словно сотни маленьких зубастых демонов рвали ступни на части.
На пристани сновали грузчики, моряки речных торговых судов, рыбаки и еще уйма разнообразного народу всех форм и размеров, голоса перекликались, торговцы зазывали покупателей . Эсгарот жил своей привычной жизнью, кипучей и бурливой. Что там войны, троны, кольца - это было только обстоятельствами, повышавшими спрос на одни товары, и снижавшими продажу других. Одни торговцы наживались, другие разорялись, начинали новое рискованное дело с пустого места - и вдруг снова богатели.
- Эй, красавец! Купи своей жене сапожки! Что ты за муж, коли жена у тебя голой пяткой землю топчет?! Гляди: сапог - он ведь не лапоть, мягкий, легкий, как пух, мозолей нипочем не натрешь! Бери - царская обувка!
- Пироги горячие, с сыром, с рыбой, с мясом, с картошкой! Заходи, поешь немножко!
- Яблоки, яблоки! Ядреные, румяные, как зад деревенской девки!!! Налетай, подешевели!
- Точу ножи… Ножи точу… Ножи… Ножи, топоры точу!
Такого невероятного сумбура эльф еще никогда не видел своими глазами - он бывал в Эсгароте по делам торговым, но сам на торг никогда не ходил…
- Эй, береги ноги!!! С дороги, с дороги! - кто-то катил здоровенную тележку, и народ волнами откатывался в стороны от нее, и впрямь опасаясь за свои ноги.
Гэлион обернулся в поисках спутников - Шелоб стояла у одного из многочисленных лотков, прикидывая на весу меховую куртку. Рядом с ней стоял молодой, довольно рослый гном - его одежды были просто роскошны, количество и богатство украшений было просто кричащим. Гном пересчитывал напоказ золото в кошеле - и тут обратил внимание, что за спиной кто-то стоит; обернулся тревожно, и увидел Шелоб.
- Ты что так уставилась? Не стой у меня за спиной, когда я деньги считаю!
Шелоб презрительно смерила его взглядом и процедила сквозь зубы:
- Да на хрен мне нужны твои деньги.
- Ага, а что ж ты тогда на них так пристально смотришь?
- А вот ты ими так гордишься! Что ж, гордись - кроме денег, тебе гордиться нечем.
Шелоб отвернулась и спокойно продолжила разговор с торговцем. Опешивший гном, похоже, с минуту раздумывал, обидеться ли ему или все же не стоит, а потом с досадой крякнув, заткнул кошель с золотом за пазуху, и решительно направился по каким-то своим, ведомым лишь гномам, делам. Гэлион наблюдал все это со стороны, и пока эльф протискивался сквозь толпу, Шелоб уже шла ему навстречу, в той самой куртке, которую, казалось, лишь примеряла.
Пока она бродила по торгу, приценивалась, говорила с торговцами, Гэлион неоднократно удивлялся - она торговалась, но не платила, а вечно скупые торговцы были, похоже, убеждены в том, что получили достаточную плату, и казалось, были даже рады ей, как щедрому покупателю. И улыбались они ей абсолютно искренне… Нет, он решительно отказывался что-либо понимать в происходящем!
В конце концов, когда они, изрядно нагруженные, вернулись на пристань к лодке, кажется, можно было вздохнуть с облегчением - разоблачение им уже не грозило, все обошлось без особых приключений. Но не тут-то было - там, на пристани, у лодки, их уже ждали двое людей в куртках с ярко-оранжевыми повязками на рукавах.
- Платим за швартовку, господа хорошие, а то конфискуем ваше плавсредство!
- Ты не помнишь меня? Я ведь уже платила тебе, и ты не был разочарован щедростью платы! Ой, какая же короткая у тебя память…
Человек ошарашенно потряс головой, пытаясь отогнать - наваждение? Воспоминание? Желание? Что причудилось ему - серебро монет или жаркие объятия? Кто знает - но он согласно закивал головой с какой-то необычайной поспешностью, виновато улыбнулся и, подхватив своего напарника под руку, исчез, как в воздухе растаял.
Шелоб облегченно вздохнула.
- Ну вот, теперь давайте все свалим в это корыто, и домой во все весла. Здесь слишком много людей. Я не могу долго… Короче, я хочу домой! И немедленно!
Все были согласны с ней, в особенности Углук - и они молча погрузились и отчалили. Плыли тоже молча - слышен был только скрип уключин да плеск воды на фоне звуков удаляющегося города. На весла налегали на совесть, все по очереди, ведь плыть против течения на утлой лодочке довольно непростое занятие, и оно требует непрестанных усилий гребцов.
Наконец-то, когда совсем стемнело, Шелоб решительно прервала молчание.
- Все, нагреблись. И так уж столько веслами отмахали, от города отплыли уже достаточно, пора и отдохнуть.
Причалили к прогалине, видневшейся в пожухлых камышах - похоже, олени протоптали эту тропку для спуска в реке на водопой. Ну, олени или еще кто - Шелоб-то сейчас было на это совершенно наплевать, она мечтала об одном: разогнуть спину, выпрямить ноги, занять горизонтальное положение. Ладони горели от весел - спасибо хоть, что кожа была привычна к рукояти топора и не пошла волдырями. А вот спина - о-о! Судя по ощущениям, в нее кол вколотили!
Углук выглядел немногим лучше - он и вообще быстро уставал, когда приходилось заниматься физическим трудом, и в тех случаях, когда Шелоб стискивала зубы, глухо ругалась, но продолжала работу, Углук просто бросал все к варгам, и ложился отдыхать. Это, собственно, он и сейчас делал… Шелоб с досады пнула его ногой, но с тем же успехом она могла бы пинать дубовый пень… Поэтому, плюнув на безнадежное дело, она и сама растянулась у костра, который разводил Гэлион, на новом, непривычно чистом одеяле.
- О-ох! Как хорошо… Вот если бы еще жратвой кто угостил… - она лукаво скосила глаза на эльфа.
- Я надеюсь, ты не меня имеешь в виду, говоря о пище?
- Да нет, куда тебе… Был бы ты покрупнее, помясистее, пожирнее, тогда бы да-а… Пр-р-елес-с-сть, ур-р-р-м! Эй, не падай в обморок, я это так, в шутку!
- Ничего себе шуточки… Перепугала до смерти.
- До смерти? Разве эльфы от страха могут умереть?
- Я, конечно же, немного преувеличил, но мне не хочется шутить на эту тему. Слишком многие из нас погибли в последнюю войну. Умерли от стальных мечей, копий и стрел, от жестоких ядов и огня. Многие из вдов погибших ушли за любимыми. Нас очень мало - и оставшихся заждались Гавани. Я - эльф, но все же боюсь смерти, ее болезненности, ты же шутишь с нею так, словно… словно она тебе близкий друг!
- Нет, не друг, а ожидаемая гостья. Ты ведь знаешь, кем я была. Мне пришлось решиться на перевоплощение, у меня не было тогда иного выхода. И я отважилась от отчаяния - не на мнимое иллюзорное изменение облика, как это я сделала с вами, но на полное изменение сущности своего хроа. Я избрала суть смертных, потому что не хочу больше жить вечно. I amar prestar aen, dan im a si prestar aen… Не могу так больше. Мне нет дела до мира - ну, миру тем более я не нужна. Я древнее почти всех живущих в Средиземье. Моя юность прошла в Нан-Дугортэб, что на границе Дориата, а от него ныне и воспоминаний не осталось. Я долго жила в Кирит-Унголе - но мой дом сровняли с землей, и скоро даже память о такой стране, как Мордор, сотрется. Я чужая в чужом для себя мире. С меня хватит жизни, эльф - эта жизнь отвергает меня, смерть теперь просто неизбежна. А тебе разве не надоело жить?
- Мне вовсе не надоело жить, да и не так уж много я прожил. И как можно устать от жизни? В ней столько всего прекрасного: было , есть и будет. Ну, например, сейчас у меня есть прекрасное лекарство от твоей тоски и усталости.
Гэлион распахнул плащ - к поясу оказалась приторочена фляга довольно приличных размеров.
- Лучшее вино из королевских подвалов, оставленное на произвол судьбы и для облегчения угнетенных сердец! - прокомментировал эльф, отцепляя благородный напиток и протягивая ей.
Шелоб щедро приложилась к горлышку, а оторвавшись, довольно икнула.
- Ну как, это было как раз то, что тебе нужно? - осведомился эльф.
- Угу. Половина из того.
- А что имеется в виду под второй половиной?
- Поверь, тебе не захочется этого знать. От любопытства кот издох, знаешь? Так что половина желаемого все же лучше, чем ничего…
Они отхлебывали из фляги по очереди, пока на дне не осталось всего ничего, пара глотков. Предоставив Шелоб право приканчивать остатки, Гэлион, уже изрядно осмелев после выпитого вина, наконец решился задать вопрос, не дававший ему покоя от самого Эсгарота.
- Скажи, с помошью какой магии тебе удалось обойтись без денег? Как тебе удалось заставить тех двоих на пристани оставить нас в покое? Ты, наверное, обладаешь какой-то особой магией? В чем ее секрет?
- Да нет здесь никаких секретов, как, впрочем, и никакой магии. Это обычная способность, многие ею обладали. Тот же Саурон - только свою способность владеть разумом и сердцем других существ он решил усилить и овеществил ее, заключив в Кольцо. Никогда не одобряла эту его затею - и ты сам знаешь, что из этого вышло. Хотела предупредить этого самонадеянного глупца, слишком сильно стремящегося к власти, что ничего полезного из этой вещицы он не получит, да потом плюнула, не стала мешать ему делать ошибки. Да и тратить силы на то, что бы пытаться переубедить runda, мне тоже не хотелось. Если бы я не поленилась в свое время, то возможно, жила бы сейчас дома, и не скиталась по миру, не побиралась бы по эльфам… Да что уж теперь жалеть об этом, все равно по-другому быть не могло. А вот сейчас даже ты, эльф, обладающий неведомым для людей внутренним зрением, принимаешь эту способность за магию.
- Так это в самом деле не магия, не колдовство?
- Да ни в коей мере! Ты рассуждаешь, как крестьяне из деревни, которые все незнакомое называют колдовством. А между тем для того, чтобы управлять мыслями и чувствами существа, магия абсолютно не нужна!
- Но те двое… Если не магия, то что было было? Как тебе удалось их убедить?
- Тут и усилий особых прилагать не требовалось. Я сразу увидела, что один из них был рассеян, очень спешил, тревожился, его мысли были дома с женой, которая ждет ребенка. Этому было не до нас, только бы скорее домой добраться. Вот второй - тип поинтереснее. Одинокий волк, втайне мечтающий, что когда-нибудь река принесет на своих волнах принцессу, но предпочитающий хранить эту надежду втайне от всех. Моей лжи и улыбки более чем хватило, чтобы оба от нас отвязались.
- Ладно, а торговцы? Я ведь сам знаю торговый люд Эсгарота, они свой барыш никогда не выпустят из рук!
- Ну… У каждого человека есть слабинка. У того, что торговал мехами и кожей - немного особенная, и я не сразу разобралась в его тайном желании. Он так мечтает сделать что-то красивое, благородное, бескорыстное, чтобы его доброту и благородство запомнили и воспели в песнях. Но с этим я управилась легко, а вот другого мне пришлось очень долго убеждать в том, что в нем есть доля эльфийской крови! Ты не представляешь, с каким разнообразием тайных желаний я встречалась! К каждому есть свой ключик: к трусу - страх, к корыстолюбцу - деньги… Но самой действенной является все же лесть, она действует на всех, и на меня тоже. Ей все подчиняются, я проверяла это даже на Сауроне.
- И действовало?
- До определенной степени. Как ты сам понимаешь, любой клинок может сломаться, и я тоже не всегда могу одержать победу таким оружием. Хотя… Если бы это происходило сейчас, я бы все же смогла заставить Элессара сделать все, что я хочу.
- Короля?!
- Ну да, его самого… Выскочка с Севера! Я когда-то собиралась предложить ему некое сотрудничество. Сейчас я понимаю , как это было глупо, но тогда… Так вот, эта мразь меня даже выслушать не захотела! А я была слишком подавлена, чтобы быть хладнокровной, и трезво мыслить.
- Он оскорбил тебя, и ты затаила на Короля Элессара злобу.
- Не сколько на него, столько на себя - за то, что не смогла управлять им, и добиться своего.
- Но твоя злость на него все же достаточно сильна, чтобы мстить?
- Пожалуй, да. Я бы хотела этого, но специально не буду искать такой возможности. Проблем потом не оберешься. Но мне вовсе не обязательно это делать своими руками, и даже если я убью его, это будет лишь малая часть того, чего я ему желаю. Но само время отомстит ему более жестоко, чем смогла бы сделать я. Ваши народы считают, что победили в Войне Кольца, думают, что уничтожили Саурона и радуются , как дети. Глупцы! Как легкомысленно с их стороны считать, что на этом все закончилось! Враг во сто крат коварнее сидит в каждом из людишек, и даже в самом Элессаре.
- Ты имеешь в виду человеческую подлость, коварство, зависть?
- Нет, это не самое страшное. Жадность. Стремление сожрать больше, чем можешь. От этого погибла моя мать. Это погубило Мелкора. Это уничтожило Саурона. Это несчастье всех, облеченных властью. Вот почему я не хочу власти. А когда срок, отпущенный Элессару, подойдет к концу, он осознает, что вся его жизнь насмарку. Ни он, ни какой-либо иной властитель не в силах изменить своих подданых, какой расы бы они ни были. Гортхаур умел пользоваться их недостатками, но он просчитался в другом. Элессар хранит веру в Свет - эта вера его обманет так же, как обманула Саурона его уверенность в Тьме. Разочарование Короля будет оч-чень болезненным, это будет отличной местью. Мне же останется только дожить до этого - и станцевать на его могиле.
- Как же ты беспощадна!…
- С чего ты взял? Разве жесток голодный волк? Разве жесток ветер, ломающий дерево? Оба поступают так, как надо, и нет здесь жестокости. Я не беспощадна, я только констатирую факты, и всегда называю вещи своими именами. - она решительно допила остаток вина из фляги. - Все, хватит пустопорожней болтовни. Я уже сидя засыпаю, и не проснусь, даже если одеяло загорится от костра.
Шелоб и впрямь придвинулась к костру опасно близко, плотно завернувшись в одеяло, и спустя несколько секунд уже безцеремоннейшим образом храпела, словно и не было разговора на столь сложную тему. Гэлион был потрясен, ошеломлен - какой там сон и отдых! Он вдруг увидел Шелоб совсем иначе - ранее она казалась ему лишь пугающей, чуждой, темной и неясной сущностью, копошащейся внутри человеческого хроа, теперь же его страх странным образом отступил. Она была всего лишь самой собой - но теперь его пугало другое. "Я ведь тоже совсем чужой в этом новом мире, где так много людей, которых я так плохо знаю, и где уже нет места эльфам!" - Гэлион еще в Эсгароте почувствовал свою отчужденность среди толп народа, в которых каждый шел в своем направлении, в одиночестве, по своим делам. Никому не было дела до несчастий другого. Гэлион считал, что люди должны так же тянуться друг к другу, как эльфы - но Шелоб была тысячу раз права, утверждая, что в сердце каждого из человеческих существ живет темная половина. И еще тысячу раз права, считая, что это намного хуже, чем власть Темного Властелина!
"Но где-нибудь, хоть где-то в Средиземье, но должны же были остаться еще эльфы… Не может быть, чтобы все они вот просто взяли и ушли, бросили Средиземье на полное растерзание роду человеческому! Если так, то Ambar-metta… Но этого не может быть, не все мои сородичи равнодушны к судьбе этой земли, и я должен, просто обязан их найти. Я, конечно, не силен в мысленном общении, но я должен попытаться! Просто обязан!" - эльф сосредоточился, и позвал изо всех сил - "Мои собратья, кто еще может меня слышать! Подайте мне знак, отзовитесь! Мое имя Гэлион, я ищу вас!!!" , но лишь тишина, звенящая в ушах, ответствовала ему. Когда эльф уже уронил голову на руки в полном отчаянии, он все услышал ответ, слабый, едва различимый отзыв - "Я слышал твой зов. Мы придем".
Гэлион чуть не закричал на от преисполнившей его радости, но вовремя вспомнил, какое выражение лица бывает у Шелоб, если ее разбудить с похмелья, и сдержал свой бурный порыв. "Я лучше потом ей все расскажу", - решил эльф, и подбросил побольше дров в костер, - "Ведь до утра остаётся не так уж долго, и огонь не успеет погаснуть. Я и не знал, что умею слышать мысли на таком расстоянии! Хотя, впрочем, этот эльф, что мне ответил, мог быть и не очень далеко, я мог обмануться в дальности зова… Я все-таки не слишком опытен в подобных вещах. Однако все же как это утомительно! Да, после таких усилий мне явно надо немного поспать. По-настоящему…" - уже засыпая , думал синда.

* * *

Зима пришла в свое время, и все шло своим чередом. Как всегда, гудел в печной трубе ветер, как всегда, шел снег… Обычная зима, которых немало повидал Гэлион. Только одним она все же отличалась, пожалуй - этой зимой ему было необычайно тоскливо и одиноко. Свобода и бездеятельность уже не радовали, а угнетали эльфа, и все чаще, истосковавшись по обществу хоть каких-то живых существ, он проводил дни у Шелоб. Измученный молчанием каменных стен, он болтал без умолку, рассказывал разные истории, иногда ему даже удавалось заинтересовать Шелоб, и тогда вечно скептическое выражение ее лица менялось, отражая эмоции, что она испытывала, и предпочитала не прятать от него. Да и вообще, за последние два месяца черты ее лица заметно смягчилась, стали менее резки, и уши как-то странно, листообразно заострились… Гэлион не мог быть уверен , но догадывался по некоторым замечанием и обмолвкам Шелоб, что человеческая природа ее тела сказала свое слово, и она ожидала прибавления… Гэлион не решался спросить ее прямо, да и не верилось, что столь странная, несовместимая пара может привести в мир дитя…

Но когда сошел снег, и веселая капель зазвенела под крышей, когда проснулась трава и первые цветы разомкнули свои лепестки навстречу радостному солнцу и свету, над их крошечным, обособленным мирком начали сгущаться зловещие тучи. Первой приближение рока ощутила она - Шелоб теперь каждую секунду чувствовала чью-то растущую, мощную волю. Совсем рядом. И воля сия умножала свою силу, ширилась, подминая под себя иные существа, но их сознания меркли и гасли, подавленные властью этого враждебного разума. Эта зловредная сущность, как ни странно, виделась Шелоб живой, тогда как остальные, подвластные ему, казались мертвыми, судя по отсутствию у них мыслей и эмоций. Но над неживыми главенствовала, как ни странно, живая и сильная мощь. Она спрашивала Гэлиона, не знает ли он, в чем дело - но тот не мог ей ответить. Странные знаки заметил и он - в лесу не было слышно птичьих трелей, куда-то исчезли олени и белки, и новых сетей местного паучьего населения эльф еще с прошлой осени не видел. Чем объяснить такие перемены, эльф не знал, а Шелоб на его вопросы чаще всего не отвечала…
Но в тот день Гэлион пришел к ней, не имея особых намерений продолжать свои расспросы, просто так, без особой цели. Шелоб возилась со сломанной застежкой куртки - вечерами было все еще прохладно. Гэлион, тихонько напевая что-то непонятное себе под нос, принялся щелкать орехи, собранные с его же помощью еще осенью…
- Жаль, что белок нет, мне нравилось кормить их с рук…
- Углук тоже ругается, говорит, что в окрестностях дичи совсем нет.
- Ну, не могли же вы за зиму всех зверушек поголовно съесть, - логично рассудил эльф, - значит, это сделал кто-то другой. Или что-то заставило зверей уйти.
- Что-то или кто-то. Похоже, нашелся еще один глупец, пытающийся отгрызть от жизни больший кусок, чем сможет проглотить. В отличие от Гортхаура, который был жесток с живыми существами лишь по мере необходимости, этот болван, кажись, задумал уничтожить все живое, и владеть миром мертвых. Вот только кто он, да и "он" ли это вообще - сказать не могу.
- Почему? Ты ведь чувствуешь его разум, волю - почему бы тебе не попытаться узнать его имя?
- Потому что, если я попытаюсь это сделать, то он поймет, кто я. Не стоит недооценивать его способности. Для того, что бы узнать его имя, мне придется не только слушать, но и говорить с ним мыслью, а в этом случае вряд ли моя сущность укроется от него. То, что я еще жива, и то, в какой форме я существую, знают пока только трое - Углук, ты и Тхурингвэтиль, вампирша, с которой я иногда беседую мысленно. И я вовсе не намерена расширять круг лиц, которые ЗНАЮТ, КТО Я. Скорее всего, мне придется уйти отсюда подальше. Ведь если я рискну остаться, то рано или поздно он обнаружит меня, я как-то выдам себя, пусть и не сразу. Если я могу чувствовать его присутствие, то не разумно ли предположить, что и он может чувствовать меня?
- Хм, в этом есть здравый смысл. Но если этот… эта воля так сильна, как ты утверждаешь, и если ты правильно поняла ее намерения, то беда грозит теперь всему живому в мире!…
Словно эхом от слов эльфа прогрохотала тяжелая поступь орка на крыльце. Дверь с протестующим треском распахнулась, Углук стоял на пороге.
- Тени здесь… Напали… Скоро… Здесь будут… - прорычал он.
Шелоб поднялась навстречу.
- Что?! Тебя атаковали тени?!
Орк ступил шаг к ней - и рухнул ей на руки. Его левая нога была залита кровью, несколько рваных ран на ней были нанесены явно не зубами… Как при такой потере крови Углук сумел дотащиться до дома - оставалось загадкой, впрочем, живучесть орков была известным фактом. Шелоб наскоро перевязала его раны тем, что под руку подвернулось - в тщетной надежде остановить кровь.
- Гэлион, оружие при тебе?
- С тех пор, как мы впервые встретились с тенями, я всегда беру с собой кинжал.
- Не впечатляет… Но сойдет, если на рожон не полезешь. Не суйся поперед Шелоб в Тьму, понял?
Сама же она взяла топор и проверила остроту лезвия. Злоба и гнев блистали в прищуренных глазах - "Пусть хоть одна тварь только попробует выставить меня из моего дома! В этот раз я не спрячусь, не забьюсь в страхе в темный угол, я буду защищать свое право! И в этот раз кое-кто точно узнает, где унголы зимуют…", а за дверью уже были слышны знакомые шорохи, шепот и шелест, едва различимое скрежетание слов, сливающееся в единый звук, и мгла вползла в неплотно прикрытые окна…
Шелоб распахнула дверь - закатный отблеск солнца кровавым светом озарил крыльцо.
- Кто здесь решил выкурить меня из дому? Будь вы хоть сто раз тенями, вы не пройдете!
Тени не отвечали ей, они окружили дом, мгла глушила последние багровые блики заката, тени унголов, живших здесь на протяжении столетий, воскрешенные чьей-то могучей волей, наделенные теперь полупрозрачным телом и жаждой убивать. Свет померк, но Шелоб не боялась этого мрака, не пугалась Тьмы, что была ее сущностью . Ныне сжимала она рукоять топора, готовая ко всему, даже умереть вот так, прямо на пороге своего дома - ибо это был ее дом, и она больше никому не позволит разрушить уют и покой, обретенный с таким трудом. Шелоб вступила в схватку с теми, кто ранее был ей родней - но сейчас они хотели лишь ее смерти, и тяжелая громада топора со злобным свистом рассекала тени, распластывая их, и те рассеивались, едва коснувшись земли. В бою ей было плевать, чья воля и чей разум направляют ее врагов, они мешали ей жить, просто жить своей жизнью. Для Шелоб это был предостаточный повод для убийства… И по косой дуге вновь взлетал топор, тяжелый и смертоносный, уничтожая тех, кто уже был мертв.
- Гэлион, мать твою Элберет, не лезь! Не лезь под горячую руку!
- Я помогу тебе!
- Не мешай!
- Я хотя бы позову на помощь!
- Кого?! Бестолочь остроухая!!! Кого?!!!
- Меня уже слышали! Мне уже отвечали! Они должны быть близко!
- Тогда зови! Зови своих!!! Зови так, чтоб камни расселись и небо рухнуло! Кричи так, как никогда не кричал! … Этих тварей слишком много, я не продержусь долго! Зови, иначе нам всем здесь придется погибнуть!!!! Ах ты, ..!@$%^@%&51.,%?!!№!ЁЁ! - Шелоб перешла со всеобщего на язык, неизвестный эльфу, но по интонации тот понял смысл выражения. Гэлион лишь кивнул ей в ответ, и отступив несколько шагов назад, за ее спиной, сосредоточился, попытался вспомнить голос, что когда-то ответил на его зов, и позвать снова…
Шелоб продолжала отбиваться - но руки уже отказывались подчиняться, мускулы дрожали, и боль отзывалась в спине с каждым новым взмахом. Еще немного - и она поддастся слабости, упадет на ступенях, надеясь на быструю безжалостную смерть…
- Где помощь, когда она нужна… - пришипела Шелоб сквозь зубы.

… Плотный мрак, поглотивший землю и небо, отягощающий сердце отчаянием, вдруг прорезал свет… Такой Свет, озарил однажды пещеры Кирит-Унгол - тогда он ослепил Шелоб, но теперь мгла и тени пятились перед ним, таяли, исчезали… Она остолбенела - свет этот был отблеском Предвечного Света, воплощенного когда-то Феанором, о котором рассказывала ей мать! "Что это?… Откуда? … Снова?… Так сияет моя смерть…"
Из обреченного шока ее вырвал посвист стрелы - она обернулась на вскрик. Углук все же нашел в себе силы, он таки добрался до двери, он стремился защитить ее, или по крайней мере хоть подохнуть не за просто так! А сейчас он цеплялся за дверь, пытаясь все же устоять на ногах, из груди торчала стрела с алым оперением.
- Daro!!!! - Крикнула Шелоб, в последную секунду сообразив, что кричать следует по-эльфийски. - Daro!!! - и все же добавила несколько слов, в эльфийском не употребляемых. Сталь топора, брошенного на ступени, протестующе лязгнула.
- Кто стрелял?! Какая бестолочь стреляла?! Чья стрела?!!!
- Моя, - предводитель эльфов в алом плаще с блистающим камнем в застежке сделал шаг вперед. - Я выстрелил, потому что это враг.
- Прочь отсюда! Не приближайся! Еще раз увижу - убью!!!
Шелоб стояла на коленях над умирающим орком. Гэлион тоже был рядом, но и эльф ничего не мог сделать. Было слишком поздно. Раны, нанесенные тенью, паучий яд, потеря крови - стрела лишь завершила смертельную цепь.
- Скажи, эльф… Ты все знаешь… Что бывает с орками после смерти?.. - хрипло спросил Углук, сжимая до хруста запястье Шелоб, - Не знаешь? Я тоже… Шелоб… Прощай.
- Чем я могу тебе помочь?
- Добей… Не хочу, слишком долго… Все равно подыхать… Добей.
Шелоб вопросительно взглянула на Гэлиона, сливно ища поддержки - но тот только горько покачал головой. Она потянулась за топором, подняла его - но безвольно опустила, не решившись нанести последний удар.
- Ну же, добей… Я не хочу… сдохнуть так … - орк выгнулся, скрежеща зубами, предсмертные конвульсии уже сотрясали тело, которое все еще сопротивлялось, беспомощно цеплялось за жизнь. Но жизнь отступила перед смертью - и он затих…
- Все кончено. Его уже нет . - сказал Гэлион.
- Я вижу, - глухо отозвалась Шелоб. Она продолжала держать некрасивую ушастую голову Углука у себя на руках, продолжала смотреть на сомкнувшиеся раскосые глаза… Словно не замечала эльфов, обступивших ее кругом.
- Ты ранена. Возьми, нужно остановить кровь, - сказал ей тот самый темноволосый предводитель, снимая с шеи серебрящийся шарф и протягивая ей. Шелоб не двинулась с места - и полоску ткани принял Гэлион, принял и склонился, чтобы перевязать ей ногу. Штанина насквозь пропиталась ее кровью, но боли не было… Никакой. Только бессильная злоба. "Почему я не могу повернуть время вспять, чтобы успеть остановить этого глупца , отвратить стрелу, или хоть даже самой встать на ее пути!"
- Не смей! - крикнула она Гэлиону, отталкивая его руки, отшвырнув шарф. - Я же сказала, чтоб этот ублюдок мне на глаза не показывался! Клянусь, я убью его! - Шелоб почти рычала, пытаясь подняться, опираясь на топор, ей это почти удалось… Земля качнулась под ногами, как-то неуверенно описала вокруг нее несколько оборотов и бросилась в лицо - Шелоб упала без чувств.

* * *

Сознание прояснялось медленно - Шелоб вслушивалась в голоса, сначала словно далекие, они становились все ближе и отчетливее. Один был давно знаком - звонкий, резкий голос Гэлиона. Второй голос, принадлежавший собеседнику синда, был до странности глухим и хриплым, но все же … Где она его уже слашала?
- Лаэрт, говорю тебе уже в который раз, я не брошу ее здесь! Она ранена, ей нужна помощь!
- Мы не можем здесь задерживаться. Здесь опасно, ты сам это подтвердил. Если тени пришли раз, то придут и второй.
- Но уходить отсюда под покровом ночи еще опаснее! Куда надежнее защищаться в стенах, чем отбиваться от теней в лесу, под открытым небом!
- Этот отряд веду я - и ныне в ответе за всех, кто ушел вместе со мной. Я пришел на твой зов, и привел за собой тех, кто мне доверяет. Четыре луны назад я слышал твой зов впервые, сегодня услышал тебя во второй раз. Мы пришли за тобой, и тебе понадобилась наша помощь. Но теперь я обязан предупредить тебя - я могу помочь тебе, только если ты уйдешь вместе с нами. Иначе мы уйдем без тебя - я не стану без нужды рисковать жизнями двадцати эльфов.
- Но как же она?
- Кто она? Она - Друг Эльфов?
Гэлион запнулся, подыскивая нужные слова способные убедить его собеседника, но Шелоб уже вспомнила, кому принадлежал второй голос. Ей пришлось открыть глаза, чтобы убедиться в этом - тот самый предводитель в алом плаще стоял к ней спиной.
- Я не Друг Эльфов.
Собеседник Гэлиона обернулся - да, теперь, увидев его лицо, Шелоб уже не сомневалась. Да, тот самый - и она вся подобралась, но ничем не выдала своего напряжения. Медленно поднялась и села на лежанке, нога тупо саднила, но рану уже успели перевязать… Злость придала ей сил - и Шелоб вложила их все в один рывок. В долю секунды ей удалось достичь этого эльфа, свалить на пол - она просто сбила его с ног всем своим весом. Кинжал Гэлиона, лежавший на столе, теперь стальным жалом впился ему в шею. Но Шелоб вдруг замерла - глаза эльфа широко распахнулись, перед его мысленным взором яркой вспышкой мелькуло воспоминание, и она успела прочесть его. Разум предводителя был открыт всего лишь секунду… Ей хватило. Скосив глаза, Шелоб убедилась в наличии старого глубокого рваного шрама на шее эльфа , именно этот шрам скрывал от посторонних глаз серебрящийся шарф, который он предлагал вместо повязки там, на крыльце.
Шелоб осторожно отвела лезвие кинжала - капелька крови выступала на светлой коже - и заставила себя разжать пальцы, уронить тонкий клинок.
- Что ты… - поверженный не успел закончить вопрос, потому что Шелоб с размаху залепила ему пощечину.
- Заткнись! Я ведь могу и передумать!
Поднялась она с трудом, преодолевая слабость, кое-как доковыляла до скамьи, рухнула на нее всей тяжестью. Гэлион протянул ей фляжку с вином, затем подобрал кинжал и спрятал его в ножны.
- Все, выяснили отношения? Теперь, может быть все-таки решим сообща, как быть дальше? - немного раздраженно осведомился синда.
- Решим, если госпожа будет столь любезна не бросаться на меня с кинжалом, забытом на столе моим легкомысленным собратом. Это не способствует трезвому рассуждению.
- Трезвому? Ха! - Шелоб от души приложилась к горлышку. - Но речь не об этом, верно? Опасность угрожает всем нам, и я действительно не стану сейчас оплакивать павших и сводить счеты. Для этого еще будет время и место. Ныне же я присоединяюсь к вам, и вместе с вами уйду отсюда с рассветом.
- Но я не могу взять тебя с собой… Гэлион - он эльф, он наш. А ты… Ты схожа обликом со Смертными, но форма твоих ушей говорит, что у тебя смешанная кровь. А в твоих глазах я видел иную, смутную тень… Что это было - я не смог узнать, ты даже в беспамятстве была закрыта от моего мысленного взора наглухо. Ты не позволяешь мне узнать, кто ты на самом деле - так какие у меня основания тебе доверять? Назовись, и я смогу решить, что делать дальше.
- Ты горько пожалеешь о своем любопытстве, эльф.
- Но я должен знать это не из праздного любопытства, на моей ответственности жизнь не только этих двадцати эльфов, что пришли со мной, но и многих других.
- Для них я опасности не представляю. Не веришь моему слову, пусть подвердит Гэлион, твой сородич не станет тебе лгать, да он и не умеет. Кто я - узнаешь в свое время, если охота к этой тайне не пройдет. А пока же… Пока достаточно будет, если я назову свое имя. Я могла бы, собственно, представиться и раньше - там, на крыльце, если бы некоторые эльфы сначала задавали вопросы, а лишь затем спускали тетиву, - она на секунду отвела глаза, скрывая блеснувшую в них (злобу? ненависть? слезу?) , и добавила уже на синдарине - Im Shelob.
Глаза эльфа распахнулись от удивления.
- Да-да, только не делай глаза Кольцами! Да, так меня мама назвала, и иного имени у меня нет! - раздраженно огрызнулась она.
Темноволосый эльф озадачено покачал головой.
- Мое имя Лаэрт. Но госпожа Шелоб, не сочти за наглость - как ты собираешься идти с нами? С твоей раной по меньшей мере неделю нельзя вставать с постели, а не то, чтобы делать долгие пешие переходы, да еще вместе с отрядом эльфов. У нас нет верховых лошадей, впрочем, вьючных тоже.
- Если нет - значит нет. Если сказала, что пойду, значит пойду. А как я это сделаю, не твоего ума дело. Гэлион, собирай что найдешь из еды, и захвати все вино, что осталось - я действительно потеряла много крови… А тебе, Лаэрт, скажу - если надо, я от вас не отстану. Мне не нужна твоя забота! И если я не перезала тебе сегодня глотку - это не значит, что я тебя пожалела. Сочувствия от меня ты не дождешься - и у тебя я его не прошу.
- Как знаешь. Выходим с рассветом - можете поспать. Мои воины несут неусыпную стражу.
- Усиль посты с юга. В прошлый раз тени пришли именно оттуда, - уже в спину Лаэрту бросила Шелоб. Эльф кивнул на ходу, не обернувшись.

* * *

- А ведь и правда, Шелоб - ну как ты собираешься угнаться за нами? Эльфы действительно передвигаются очень быстро! А твоя нога… И ты не любишь поспешную ходьбу…
- Гэлион, ты предлагаешь мне остаться здесь? У меня что, есть другой выход?! - огрызнулась та, отнимая фляжку от рта. - Вот напьюсь как следует, и все будет по плечу. Если надо - значит, смогу. Собирайся, не стой надо мной как укор совести!!!
"Вот так вот она всегда. Ни слова о своей боли. Ни слова о своих потерях. Только пьет, и ругается как эсгаторский сапожник…" - отметил про себя синдар, стараясь как можно быстрее собрать вещи, и при этом ничего важного не забыть.
- Ну вот, похоже, все взял, - эльф уселся рядом с Шелоб, на краю лежанки. - Можно задать тебе вопрос? Только пожалуйста, не торопись ругаться. Можешь не отвечать, только не злись, тебе это вредно…
- Сама знаю, что мне вредно, а что нет! Ну, спрашивай, раз уж собрался, как-нибудь уж постараюсь тебе уши не оторвать.
- Скажи мне, если можешь - почему ты не убила Лаэрта?
- Ну, во-первых, не стоит убивать того, кто может нас спасти , это просто бессмысленно. У меня еще будет возможность рассчитаться с ним. Но об этом я подумала уже позже, а в тот момент, когда острие клинка впивалось в шею этого твердолобого болвана, он от неожиданности открылся… Я на какую-то долю секунды встретилась с ним взглядом, и успела увидеть в его сознании несколько образов, услышать обрывки мыслей. В общем-то, похожую картину ты видел сейчас, когда я бросилась на него - только тогда Лаэрт был повержен орком. Ты ведь знаешь, у них в обычае перегрызать горло побежденному врагу. Я как бы смотрела глазами Лаэрта на клыкастую пасть, и почти ощутила сама, как эти клыки вгрызались мне в глотку. Не знаю, где и когда это случилось, и не знаю, что же спасло его тогда - но какого-то хрена эта вспышка откровенности с его стороны остановила мою руку.
- Возможно, в тебе проснулась жалость к тому, кого уже так жестоко наказала судьба? Ты ведь слышала его голос - глухой, надтреснутый. Утратить голос, утратить песню - мало что может быть худшим наказанием для эльфа…
- Насчет жалости - это вряд ли… об этом я не задумывалась. А вот что касается наказания - если и вправду для эльфа лишиться голоса так страшно, то возможно, что Лаэрт рассчитался с моим долгом крови заранее. Авансом, так сказать. Что же, пока я вынуждена пользоваться его поддержкой и защитой, я буду так и думать. Но если ему заблагорассудится не считаться со мной, я ему живо все разом припомню, и прошлое и настоящее, и на будущее хватит, за все оптом.

* * *

Они вышли , едва рассвело, и опасность нападения стала не столь ощутима. Безмолвные легкие тени эльфов двигались быстро и бесшумно. Рядом с Гэлионом во главе колонны шагала Шелоб - не отставая, но тяжело и грузно прихрамывая, беззвучно ругаясь сквозь стиснутые зубы. Ни разу не оглянулась она на хижину, служившую им зимовьем, а теперь превратившуюся в дымный столп, в погребальный костер. Шелоб не прощалась - просто уходила. Стиснув зубы, упрямо передвигая ноги, только вперед, не оглядываясь - к неизвестности…

* * *

Воспоминание растяло, как туман; Шелоб по-прежнему сидела на краю дивана, а на коленях, одеяле, на полу были разбросаны разрозненные листки, кусочки мозаики, которую еще долго придется складывать, как головоломку. Столько придется прочесть, столько узнать и понять!
Она прижмурилась, зевая…
Когда она отркыла глаза, спать было уже поздно. Время было уже настолько поздним (или ранним?) что не было смысла засыпать. Со свинцовой головой Шелоб отправилась на кухню - большая чашка кофе по-сауроновски, вот что ей нужно, чтобы привести себя в рабочее состояние, а то ведь начальству не станешь объяснять, чем ты всю ночь занималась. Хотя в таких случаях ответ на вопрос сам напрашивается, но хамить начальству надо вежливо, иначе проблем потом будет намного больше. Чайник зашумел довольно быстро - она налила немного воды. Вот и отлично - горячий, обжигающий, почти кипящий во рту, черный несладкий кофе - дьявольское наслаждение. С каждым глотком ночная усталость уходила - а с последним она уже была готова свернуть горы. Собственно, это Шелоб и предстояло сделать - рабочий стол наверняка завален так, что Моргот ногу сломит. "Ну, что - приступим?" - вслух задала она себе риторический вопрос и решительно встала.
У нее еще будет время подумать над тем, что произошло ночью - однако не сейчас, когда надо собираться и тащиться в центр, и самое сложное - это влезть в час пик в маршрутку, где народу и так набито как селедки в бочке, а сам автобус больше напоминает сосиску, чем прямоугольный параллелепипед, коим он вроде должен быть.
Ну вот, наконец-то - одна из этих сосисок на колесиках подкатила к остановке. Дверь со скрипом, но все же открылась, а в двери во всю ширину красовалась чья-то очень глобальная задница. Народ на остановке приуныл. Шелоб была настроена не так пораженчески.
- Ну так что, кто-нибудь здесь будет выходить? - обратилась она к заднице (раз больше не к кому).
Гробовое молчание задницы она расценила как отрицательный ответ.
- Ну, тогда здесь будут заходить.
Просунув руку в щель между задницей и створкой двери маршрутки, она резко и сильно подтянулась внутрь, моментально уплотняя содержимое автобуса. Народ внутри заворчал, а у задницы наконец-то объявилась хозяйка - обладательница этого королевского достоинства соизволила обернуться и прошипеть на выдохе:
- Куда прешь? Здесь некуда!!
- Если ты выйдешь, то будет . Еще трое зайдут. - невозмутимо ответила Шелоб, постепенно втаскивая в маршрутку одну часть своего тела за другой, и наконец уместилась целиком.
- Все, шеф - закрывай, поехали!
- Ну куда ж ты вперлась? - все та же обладательница царского зада решила продолжить спор, хотя дверь уже закрылась, и уже изменить ничего было нельзя. - Тебе что, на пожар? Нельзя было подождать следующую? Мне же неудобно! И вообще, ты где выходишь?
- В центре. Если тебе надо раньше - ныряй под ноги, авось разминемся. А то тебя не обойти даже в пустыне, перепрыгнуть проще…
- Что за хамство?!
- Это еще не хамство. А вот если ты не снимешь свою пятку с моей ноги, то услышишь хамство.
Та еще немного поворчала, но ногу убрала - Шелоб вздохнула с облегчением. Ну, еще десять минут - и можно будет вздохнуть полной грудью, и занять обычное положение (вертикальное). Ну вот, наконец-то, и центр.
Народ из маршрутки все выходил, даже когда Шелоб обернулась у подземного перехода.
Куда они все там помещались, черт его знает - но такое явление повторялось каждое утро, и Шелоб стоически переносила подобный способ передвижения, и даже ругалась беззлобно, а уж удивляться вовсе и не собиралась.
"Ну, так и есть - завал прежний, да еще и добавили. Когда только успели, я же вчера пустые лотки оставляла! А, ну да, я вчера сбежала в четыре, а до пяти еще фигова туча времени, можно тонну макулатуры мне на стол навалить. Э, нет, Владимировна - это не трогать, это еще не отработано. Те, что вам - в шкафу. И справки - в лотке "исходящие". Алло? Нет, главного бухгалтера нет. Нет, не будет. .. Сегодня я подпишу. Да, будет готово к одиннадцати. … Здравствуйте! Как ваша фамилия? Что?! А ну-ка, дайте паспорт. Хм, действительно… Ладно, компьютеру все равно. Нет, не начислено - 29-го будет. Из расчета 80 гривен в месяц по количеству дней. Выплачено будет в следующем месяце. … В конце. .. Да пожалуйста, до свидания. Алло! Да, господин директор. Нет, туалетную бумагу и мыло не закупали. Хорошо, разберусь. Ясно, что побыстрее. Я зайду подписать доверенность. Да, через пять минут. … А вы что ждете? ЯКІ ГРОШІ? Здесь не банк, и я не кассир. До свидания. Дверь за собой закройте.
НЕТ, срочно кофе. Крепкий, горячий, бодрящий. И сигарету. Нет, лучше две - нервы что-то ни к черту.
НЕТ, у меня технический перекур. ТЬФУ, перерыв. Да, через 15 минут. Что? Пойдете жаловаться? Да идите вы… Да куда хотите - роза ветров в вашем полном распоряжении.
Расчеты, сотни цифр - да сдуреть можно… Вам справку? Фамилия, имя отчество? За какой период? Нет, без даты нельзя. Нет, не получится. Да вы что, рехнулись - я из-за вас не намерена вылететь с работы. Ах вас не устраивает - тогда пожалуйста, обратитесь на первый этаж к диспетчеру-консультанту, она вас устроит. Куда-куда, на работу, понятно. И закройте за собой дверь - здесь работает кондиционер.
У вас сломался принтер? Я-то чем могу? Ах, Лиля занята... А Макс? Тоже. Ладно, иду. М-ДА! Дураку стеклянный член ненадолго - угробили лазерник, чайники. В РЕМОНТ!!! Ладно, не надо в ремонт - сейчас развинтим. Ага! Все проще, чем я думала. Обойдемся без ремонта. Не сей раз. Но на следующий раз будете сами платить технику. Нет, мне ваше спасибо не надо - а вот кофе выпью. О, с коньяком - да вы богачи!…
Вся жизнь - борьба… До обеда - с голодом, после обеда - со сном. Вот гадство, глаза сами закрываются, хоть спички вставляй. Ладно, еще два часа здесь отсвечивать - потом домой, спать!!! А, нет спать потом… Сначала разобрать манускрипты, которые я вчера разбрасала, они же так и лежат на полу.
- Это кто здесь пособие начисляет? ТЫ?
Угу, я . Для тебя, стерва - Шелоб Унголиантари, на "вы" и шепотом, у меня голова болит.
Да вот как хочешь, так и понимай. Нет, в таком тоне я с тобой разговаривать не буду. В таком тоне я с тобой буду ругаться. Угу, это я слышу по сорок раз в день. И то, что я крыса канцелярская - тоже. И это все? Ну, слабовато - ни одного нового ругательства я не услышала. Жаловаться? Да за милую душу! Можешь директору повторить все, что только что здесь несла. Дверь закрой! Кондиционер!
Ага, опять ты? Отчего ж не пересчитать, если просят. Вот пожалуйста, весь расчет до копейки - все сходится. И орать на меня не надо было, ты меня только разозлила. Попросила нормально - и все сразу на свои места встало.
Нет, это я сделаю завтра - не хочу сегодня менять системную дату на сервере. Да, отправлю электронной почтой. Подтверждение - факсом. Нет, сегодня не успею - 20 минут до конца рабочего дня! Прием на сегодня закончен, я уже реестр закрыла. Да вот так и закрыла.
Алло! Нет, по телефону я таких консультаций не даю - полная конфиденциальность информации. Да, завтра на прием. Можно и после обеда. До свидания!
Так, ну вот наконец и сообщение от сервера - можно все сохранять, закрывать и отключать. 17.00 - великое событие, время "Ч"! Нет, задерживаться не буду - дома занятий валом. Нет, сетевую схватку в Starcraft я сегодня пропушу - не в форме. Нет, стрелялки не люблю. Удачной охоты, о Каа!
Вот он, ее путь домой! Нет, по пути еще надо купить хлеба - дома жрать нечего. О, еще пива - холодильник уже совсем пустой, а впереди выходные, на всякий случай надо запастись. …"
Шелоб собиралась выспаться, так как двое суток без сна уже здорово сказывались. Глаза закрывались сами собой, хоть спички вставляй, но стоило прикрыть их хоть на мгновение, как перед мысленным взором начинали мелькать обрывки странных воспоминаний… Короче, спать было абсолютно невозможно. "Нет, это форменное безобразие или безрассудство!" - около полуночи не выдержала Шелоб, встала с дивана, оделась, захопнула за собой дверь и направилась в ближайший бар, открытую площадку, где можно было выпить спокойно пару рюмок водки, чтобы потом спать, как бревно…
Шелоб уселась за столик, располагаясь поудобнее, как дома, закурила в ожидании официантки - а когда эта красотка, покачивая слишком пышными бедрами под слишком короткий юбкой, принесла на подносе запотевшую четвертину, уже второй окурок был безжалостно раздавлен в пепельнице. Предвкушающий удовольствие взгляд сквозь жидкость и стекло случайно упал на уличный фонарь - тот вроде как моргнул, когда над ним мелькнула крупная крылатая тень. "Все, с ума схожу. Ну да нам не впервой, прорвемся …" - подумала Шелоб, проследив за тенью, когда та спикировала на неосвещенный учаток за палаткой, а вышла под неяркий свет гирлянды из крошечных лампочек уже той, что нагрянула к Шелоб прошлой ночью.
- Тхурингвэтиль. - констатировала Шелоб.
- О, я вижу, наши дела идут на лад!
- Вот уж не знаю, куда там идут твои дела, а мои, похоже…- вместо окончания фразы Шелоб залпом хватила стакан водки.
- Что, так плохо?
- А как бы ты реагировала, если бы тебе на голову столько всего свалилось? Воспоминания - они чужие, странные - и в то же время словно это было со мной! Я уже не знаю, на каком я свете! Реальность и сны, мифы и история поменялись местами, все с ног на голову встало! И вместе с тем у меня такое чувство, словно все это так и должно стоять - в смысле вверх ногами…
- Ты уже многое помнишь?
- Даже слишком - для одной ночи. Что я со всей этой галиматьей делать буду?
- Ну, это уж тебе решать. Я не зря искала тебя, не зря потратила эти столетия. Я выполнила свое обещание. Дальше - тебе самой придется разбираться. Мое дело маленькое. Со временем все уложится, встанет на свои места, и все само собой выяснится. Может, за это стоит выпить?
- Твоими устами бы да кровь пить… Здесь только водка.
- Неважно.
И, как сотни лет назад, с древнем трактире на перекрестке древних дорог, они хряснули стаканами об стол… " I amar prestar aen, dan ne a si prestar aen…"