Череповец OnLine

Историко-семейный дуэт

Есть на свете особая порода людей – те самые, что гуляют сами по себе. Не спешат присоединиться ни к всеобщему ликованию, ни к повальному унынию, оставляют за собой право принимать либо отвергать авторитеты согласно собственному разумению и даже время от времени находят в себе силы пойти наперекор ожиданиям самых близких... А нащупав свою тропинку в жизни, поч ему-то упрямо и бесшабашно минуют отворотки и к финансовому благоденствию, и к проч им, всем и каждому понятным, соблазнам... Таковы, как мне показалось, Марк Бородулин и Эльвира Риммер – главные исследователи и хранители истории уездного города Ч.   Два мира – два детства -Ну, далеко не всегда нам дано единолично командовать судьбой, - мягко опровергает Эльвира Петровна.(Марку Анатольевичу нездоровится, так что ей приходится отдуваться за двоих). -Подчас решающим оказывается стечение обстоятельств. Вот я, верите ли, вполне могла бы сейчас жить в Англии. Как-то, еще в советскую пору, на металлургический завод приезжала делегация от британских профсоюзов, и два кагэбэшника их сопровождали – московский и наш, местный. Меня, как сотрудницу музея, пригласили экскурсоводом. Подъезжаем к берегу Ягорбы, и я поясняю: здесь располагается лодочная станция. Город наш-де стоит на берегу рукотворного моря, и каждый металлург на своей моторке по выходным непременно выбирается на природу ловить рыбу. Ну и что там еще требовалось говорить в те времена... Иностранцам моя советская болтовня быстро надоела, они отвлеклись, между собой перешептываются. И вдруг один просит показать мою лодку. А я, несмотря на высшее образование, языков не знаю, так что общаться приходится через московского товарища. Я разулыбалась: у меня, мол, к сожалению, лодки нет. Дядечка снова спрашивает, жестикулирует. Кагэбэшник переводит: «У вас, наверное, красивая вилла?» «Нет», -отвечаю. «А как же вы тогда тратите деньги? У вас огромный счет в банке?..» Тут мне и смешно стало, и страшновато – вижу: москвич все мрачнее и мрачнее. Надо спасать положение, иначе плохо дело. И я начинаю выкручиваться: знаете, это могут позволить себе металлурги, а уровень их заработной платы выше, чем в среднем по стране. А я, мол, сколько ни стараюсь, не могу ни одному из них понравиться. И вдруг меня легонько похлопывают по спине – англичане, которые сидели позади и внимательно прислушивались, протягивают блокнот: напишите адрес, мы вам жениха подыщем в Великобритании. И не будь я запугана с детства, непременно бы этим воспользовалась. Если бы, конечно, не упекли куда прямым ходом. Союз вольных исследователей Сказать по правде, определение “запуганная” подходит выдержанной, спокойной и уверенной Эльвире Петровне меньше всего. -Часто слышу, что у меня вид независимой и благополучной женщины. Ну и прекрасно! Но детство было не самое безоблачное. Я по национальности немка. Отец в сорок первом ушел на фронт, воевал на Кольском полуострове и даже получил медаль. Но через год всех советских немцев спешно демобилизовали и поместили во внутренние лагеря. Отца спасло то, что до войны он по комсомольской путевке поднимал целинные районы. Поэтому его только выслали – в Вологду, без права выезда. Там он встретил маму, и родилась я. Жили под постоянным надзором милиции, папу ночами проверяли – следили, чтобы постоянно был на месте. Во дворе ребятня дразнила: немцы, фашисты! И, настрадавшись от этих окликов, я, получая первый паспорт, назвалась русской. Мне до сих пор стыдно за малодушие... А детство Марка протекало словно в другом измерении. Его семья приехала в Череповец в 1962-м – отца направили поднимать металлургическое производство. Завод под началом Бородулина-старшего получил орден Ленина, а самого Анатолия Ивановича спустя 6 лет перебросили реанимировать очередной отстающий объект. -Мы с Марком Анатольевичем частенько сравниваем детские воспоминания. Получается похоже на старую агитку: два мира – два детства. Бородулиным в каком-то году не хватило на машину, а мы в тот же момент не знали, как свести концы с концами – не было даже на хлеб. А уж то, что Марк с мамой умудрялись выбираться на курорт, для меня фантастически недосягаемо... Отсюда, наверное, и различие наших характеров. Он человек широкий, щедрый – гулять так гулять! Может закатить грандиозный праздник. Завелись деньги – айда в ресторан! А я еще сто раз подумаю: на что потом жить-то? Был случай: когда Олег Ефремов в Череповце снимал фильм, один из актеров не по сезону легко оделся и ужасно мерз. Марк тут же отдал ему свою замшевую куртку – тот в ней потом и уехал. Для Марка подобные жесты совершенно естественны. Бородулин-старший всегда хотел, чтобы сын стал металлургом, и Марк не стал противиться. Поступил в Киевский политехнический, учился в том же здании, что и некогда академик Бардин. Стал инженером, и даже, по собственным словам, неплохим. Что ничуть не помешало ему использовать представившуюся возможность и поменять конструкторское бюро на творческую лабораторию. Несколько лет Марк Бородулин снимал сюжеты о ЧМК, и кадры его хроник до сих пор мелькают на череповецких экранах. "Дыша духами и туманами..." Странная история – много лет жили Бородулин и Риммер в одном городе, вращались, по сути, в одном и том же кругу, но никогда не пересекались лично. Познакомились будучи уже зрелыми и известными людьми. -Марк пришел к нам в музей – собирался делать фильм об истории учительской семинарии. Татьяна Ивановна (директор музейного объединения -Н.Е.) попросила меня: помогите человеку материал подобрать. И вот мы одну ленту вместе сделали, другую, третью – а потом он плавно переселился ко мне. -Чем пленил воображение? -Знаете, я ведь некоторое время была одна. И дочь мне советовала: ну найди ты себе кого-нибудь попроще. А я не знаю, как это – попроще. С ним ведь разговаривать о чем-то придется. Мне важно, чтобы умный человек рядом был, уровнем выше меня – чтобы тянуться за ним. Иначе скучно, неинтересно – целая жизнь в стирке и уборке. А Марк Анатольевич невероятно интеллигентен, образован, воспитан. И непреклонен, если надо, – я порой чувствую, что в авантюрный проект нас втягивают, но маюсь, не могу определиться. Он же решает по-мужски, твердо: мы не участвуем, и говорить больше не о чем... Ну и потом, -лукаво улыбается, -в люди с ним выйти не стыдно. Все его знают, все ему рады... Но поначалу я довольно долго пыталась спровадить его к родителям – нет, правда-правда. Увещевала: я к скромному однокомнатному существованию привыкла, а тебе невыносимо будет, ты так не жил. Получше устроиться можешь... Но он не поддался, как видите... Одновременно с семьей родился и их историко-исследовательский дуэт. За 12 лет снято и понаписано столько, что, собравшись недавно составить полный перечень, выяснили: некоторые давнишние свои творения не узнают и не помнят. -И творчество, и наука предполагают определенную степень свободы. Марк, когда мы встретились, уже был “вольным стрелком”. Мне тоже удалось отвоевать в музее право на независимость. Я абсолютно убеждена, что не все приказы стоят того, чтобы их исполнять. И не работаю по заранее составленным и утвержденным планам. Но и музею от этого большая польза. Раньше, помню, существовала одна-единственная книга по истории края, причем о Череповце всего ничего. И насколько проще сотрудникам стало сейчас – те же лекции читать, экскурсии готовить... А мне в радость просиживать в архивах, собирать по крупицам сведения о городе, о знаменитых земляках. Марк, со своей стороны, как режиссер умеет придать материалу элегантную форму. Но знали бы вы, сколько раз мы не совпадали во мнениях, жесточайше ссорились! Рукописи рвали, стирали в компьютере файлы с наработками! “Ах так? Ты не согласен? Ну и пиши сам под своим именем!” Не разговаривали по нескольку дней... Но с возрастом приходит мудрость. Стараешься лишний раз не взрываться, потому что совершенно никому это не нужно. Проблем не решает, а на здоровье сказывается. -Привлекательность несомненную, шарм приходилось использовать в интересах дела? -Никогда не была особенно высокого мнения о своих внешних данных – уж я-то все недостатки знаю наперечет. Хотя привыкла, что меня выделяют, отличают – благодаря необычной фамилии. В школе новые учителя к доске вызывали всегда в первую очередь – пока еще запомнят всех Ивановых-Петровых -Сидоровых. Может, поэтому и не вышел из меня стадный товарищ. А кокетство вряд ли мне свойственно. Иногда со стороны погляжу, как женщины себя умеют подать, привлечь внимание, – мне это почему-то всегда казалось стыдным, позорным. Прежде была у нас в музее сотрудница Ирина – вот уж красавица, манекенщицей подрабатывала. Когда она по улице проплывала со своим дымчатым догом – породистые оба, что собака, что хозяйка, – прохожие, казалось, помимо воли вслед оборачивались. Так мы с этой Ириной развлекались следующим образом. Я веду экскурсию, мужчины в группе вроде бы захвачены рассказом. Вдруг появляется Ирина и дефилирует по залу. И бедные джентльмены, которые только что с сосредоточенными и умными лицами мне внимали, начинают вертеть головой, бестолково суетиться: пропустить такое зрелище просто невозможно. И меня это не только не коробило -нравилось, смешило. А многие в музее очень злились: зачем она, дескать, тут ходит?.. Или выбрались мы с ней как-то на открытие выставки в Художественный музей. И один старый журналист, помню, наклоняется ко мне и шепчет: «Разве ты сама себе враг? Зачем ее везде с собой таскаешь?!» А я ему: «Что, плохо рядом выгляжу?» В общем, ни зависти, ни соревновательности дамской во мне вроде бы нет. Прогулки во сне и наяву -И все-таки чудное у вас по нынешним прагматичным временам занятие. Все в бизнес ударились, деньги делают, а вы в пыльных запасниках копаетесь... -Истории прошлого, как мне представляется, всегда людей увлекали. Вот книжка у нас с Марком Анатольевичем выходит – “Прогулка по Воскресенскому проспекту”. (Кстати, ее презентация состоится сегодня, в 16.00, в Музейном объединении -прим.ред.) Своеобразный путеводитель по улице на начало ХХ века: здания, события, с ними связанные, земские истории, именитые горожане. Здание дворянского собрания, клуб, где давались балы, в карты играли, дом, где гуляло купечество... Совсем другими глазами на Советский смотришь. Обидно быть людьми без корней, без прошлого. К сожалению, я, например, родословную Милютина изучила лучше, чем собственную. О дедушке и бабушке я знаю лишь то, что звали их Адам Риммер и Луиза Цицер. В сорок первом году, когда все немцы попали под подозрение, их выкинули из Поволжья, и дальнейшая их судьба покрыта мраком. Сотни, тысячи людей сгоняли на баржи, которые потом ни к какому берегу не приставали. А дедушка, по рассказам папы, был большим человеком. Хозяйство громадное, дом двухэтажный. Тех же индюков не считали, они сами разводились, только яйца хозяева собирали. Я как-то еще в прежние годы в “Комсомольской правде” читала: дескать, был председатель колхоза-миллионера Риммер. Кто знает, а вдруг это мой дед? Поэтому, когда мне говорят: “Ты советскую власть не тронь, если б не Ленин, ты бы коровам хвосты крутила,” -я всегда отвечаю: “Если бы и крутила, то точно своим коровам. И с удовольствием!” А так... С завистью смотрю на толпы иностранцев. Это же пожилые люди, как правило, и так здорово устроены, что позволяют себе путешествовать по свету. Самое оскорбительное в нашей русской действительности, по-моему, то, что мы намертво привязаны к месту и лишены возможности посмотреть мир. Каждый человек должен иметь свободу передвижений. А я вообще нигде не была, кроме трех дней в Болгарии. А хочется и там и сям пожить: и в Африке глухой, и в Австралии, а особенно– в Германии. Допускаю: мне бы там не понравилось. Но я хочу сама решать, что мне по душе, а что нет. Наталья ЕЛИСЕЕВА.

Приглашаем на нашу страницу http://kyrier.km.ru