Радиостанция «Эхо Москвы»: Ищем выход..., Понедельник, 29 Октябрь 2007
http://echo.msk.ru/programs/exit/55942/index.phtml
sys/logo_print
Ищем выход...

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Виталий Дымарский
Гости:
Юрий Калинин
директор Федеральной службы исполнения наказаний
конец таблицы
Понедельник, 29 Октябрь 2007

В.ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые слушатели, в прямимо эфире «Эхо Москвы» программа «Ищем выход», сегодня веду ее я, Виталий Дымарский, и сегодня у меня
один собеседник, очень уважаемый и авторитетный – Юрий Калинин, директор Федеральной службы исполнения наказаний. Добрый вечер.

Ю.КАЛИНИН: Добрый вечер.

В.ДЫМАРСКИЙ: Напоминаю номер СМС - 970-45-45, номер для ваших вопросов и замечаний, может быть в конце программы, если нам еще хватит времени, мы подключи
телефоны. А сейчас я с удовольствием начинаю беседу с Ю.Калининым, хотя говорить мы будем о вещах не очень приятных - хотя это вообще такая служба – я
бы ее очень приятной не назвал - все-таки федеральная служба исполнения наказаний – это тюрьмы, СИЗО, лагеря, колонии – как вы к этому относитесь, вы давно
в этой системе?

Ю.КАЛИНИН: Отношусь как к необходимому государственному институту. Как давно? - вот уже 38 год в общей сложности.

В.ДЫМАРСКИЙ: Именно в этой системе? Вы ее знаете уже от «а» до «я», что называется.

Ю.КАЛИНИН: немного знаю.

В.ДЫМАРСКИЙ: начнем с самых актуальных событий последних дней. Как мы с вами говорили перед эфиром, вы не очень согласны со словом «бунты», что это такое,
скорее, журналистское определение – ну, беспорядки. Как угодно это можно назвать. Беспорядки, произошедшие сначала в колонии в Кировграде, Питер, потом
ленинградская область. Ваш комментарий – что там произошло?

Ю.КАЛИНИН: Что касается детской колонии в Кировграде – там действительно произошли массовые беспорядки, и, наверное, слово «бунт» здесь вполне приемлемо.
Почему это произошло? Мы уже анализировали неоднократно этот вопрос вместе с журналистами. Внешне все необходимые условия были созданы – были созданы школы,
ПТУ, была возможность заниматься спортом – был борцовский зал, тренажерный, хоккейная команда, и так далее. Этих подростков вывозили за пределы колонии
на различные мероприятия.

В.ДЫМАРСКИЙ: Я вас перебью – вы сказали спортивные занятия и все остальное – это прямо на территории колонии, только для заключенных?

Ю.КАЛИНИН: да, это все было на территории колонии, только для заключенных. Администрация рассмотрела вопрос, который привел к таким результатам – в каждом
коллективе появляются лидеры – положительные, или отрицательные, но всегда они будут. И когда собралась такая отрицательная часть, которая придерживалась
определенных традиций криминальных - вы знаете, что среди подростков это распространенное явление - романтизация воровских идей, традиций. Нужно было вовремя
посмотреть и вовремя повлиять на эту группировку – с тем, чтобы она не повела за собой подростков, содержащиеся в этой колонии вот этот момент был упущен.
Затем, когда это уже назрело до такой степени, что нужно было принимать меры, меры были приняты, но они непрофессионально сработали, вывезя одного лидера,
и оставив всю группу - ну, вы знаете, консолидация людей во многом держится на взаимных обязательствах. И когда вывезли лидера, его товарищи попытались
его поддержать – как же так, его увезли, а мы здесь, мы должны показать, кто здесь хозяин. Вот здесь все вылилось в беспорядки. Когда это все начиналось,
прибыли туда представители администрации, начальник главного правления, прокурор – они стали бедовать. Вроде бы сгладилась обстановка, люди пошли по отрядам.
Но снова поднялись, пошла вторая волна, и группа пошла уже на штурм забора, потом начались поджоги, конечно, трагические результаты, когда погиб Завьялов,
который выполнял свой долг до последнего. Затем применение оружия уже на поражение по группе, которая пыталась прорваться через ограждение и уйти – такой
групповой побег. Да, там двое погибших и 10 человек, получивших ранение. Вкратце – я еще раз говорю – это определенные профессиональные ошибки, которые
привели к таким трагическим последствиям. Но я должен отметить следующее - что касается персонала – сложности комплектования в Кировограде заключались
в чем? Городок небольшой, комбинат рядом металлургический, градообразующий, где средняя зарплата 17 тысяч рублей. У нас зарплата средняя значительно ниже,
что касается контролерского, младшего состава, то в разы – до 6 тысяч, что касается офицеров - 7-9, 0 тысяч – максимально, за выслугу. И значительная часть
людей перетекает на комбинат. Это тоже один из фактов, когда люди профессионально не могут работать. Ну и ошибки главного управления. В общем, это комплексная
ситуация, из которой нам нужно делать, конечно, с ответствующие выводы.

В.ДЫМАРСКИЙ: У бунтовщиков – раз уж вы согласились с этим словом.

Ю.КАЛИНИН: В данном случае – да.

В.ДЫМАРСКИЙ: У них были какие-то требования, или просто недовольство тем, что изолировали от них их лидера?

Ю.КАЛИНИН: По сути, требований не было, потому что все необходимые условия там были созданы. Хорошая школа с компьютерным классом, с подключением Интернета,
ПТУ, где они получали специальность. Достигшие 18 лет могли работать и зарабатывать деньги.

В.ДЫМАРСКИЙ: Пользовались этим?

Ю.КАЛИНИН: да, конечно. Но нельзя упускать обстановку, нельзя работать в таком подразделении, не чувствуя, куда перетекает лидерство, а к какой группе.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, вы все-таки возлагаете вину на самих сотрудников?

Ю.КАЛИНИН: В данном случае – да, безусловно. И принимаю долю вины на себя, потому что методически мы решали вопросы – проводили всевозможные сборы, подготовку,
но видимо, мы не дошли до каждого сотрудника.

В.ДЫМАРСКИЙ: В колонии для несовершеннолетних там есть кроме людей, контролирующих поведение, есть и воспитатели, да?

Ю.КАЛИНИН: В каждом отряде воспитатель, штаты колонии детских значительно больше, чем штаты во взрослых колониях - во многих колониях они уже составляют
один к одному примерно, в других где-то процентов 60 от наполнения. Дело в чем – численность подростков в колониях в последнее время несколько сокращается.
Потому что применяются альтернативные меры наказания – отсрочки наказания, и так далее. На сегодня 12 тысяч.

В.ДЫМАРСКИЙ: Всего по стране?

Ю.КАЛИНИН: да, в воспитательных колониях. Но персонал мы не сокращаем, чтобы не потерять профессиональное ядро, наращивать возможности воспитательной, надзорной
работы, и так далее.

В.ДЫМАРСКИЙ: А сколько исправительных учреждений на 12 тысяч?

Ю.КАЛИНИН: На сегодня у нас 61 колония для несовершеннолетних.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, в среднем по 200 человек

Ю.КАЛИНИН: ну, где-то больше, где-то меньше. В данном случае в колонии было 443. Вообще Свердловская область у нас лидирует по количеству осужденных, содержащихся
в местах лишения свободы и заключенных, находящихся в предварительном заключении. На сегодня там 46.300 – в 47 подразделениях – это самая крупная область
по численности, по объемам, и в основном все сидят местные.

В.ДЫМАРСКИЙ: Здесь я вам подготовил вопрос. Но он отпадает, поскольку вы сказали, что число несовершеннолетних заключенных сокращается.

Ю.КАЛИНИН: несколько сокращается.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но хватает ли для них мест в этих исправительных заведениях?

Ю.КАЛИНИН: Вполне хватает.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, тесноты нет?

Ю.КАЛИНИН: нет никакой тесноты. Есть колонии, которые недолимичены. Мы стараемся не вывозить их из региона в регион – чтобы они жили около своего дома,
в том месте. Где они осуждены, чтобы не терять тех полезных связей, которые у них были – с родителями, с какими-то коллективами. Хотя зачастую есть подростки,
которым не с кем общаться.

В.ДЫМАРСКИЙ: Раз уж мы об этом заговорили, по вашему опыту - несовершеннолетний парень или девушка провели энное время в местах лишения свободы. По вашему
опыту, все-таки они выходят людьми исправившимися, или часты рецидивы?

Ю.КАЛИНИН: Говорить, что все исправляются невозможно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ну, безусловно, не все 100 процентов.

Ю.КАЛИНИН: Безусловно, есть рецидивы, есть люди, которые совершают преступления. Это связано еще с другой проблемой – мы очень внимательно отслеживаем ситуацию
в колониях, не только мы, это общество и государство. Но плохо ведется работа с человеком после освобождения из колонии, тем более, с подростками. Ведь
много подростков, которым некуда идти – их никто не ждет после выхода из колонии. И у нас есть заявления, в котором высказаны просьбы – «просим оставить,
так как нас никто не ждет, нам некуда идти, и мы не знаем, как жить». Уже много лет обсуждается законопроект о реабилитации и адаптации освобождаемых из
мест лишения свободы. Дума, что этот вопрос перезрел и его надо решать.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, никакой государственной системы реабилитации нет?

Ю.КАЛИНИН: Пока нет. Принят закон в Башкортостане.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это региональный закон.

Ю.КАЛИНИН: Региональный, который написан на основе нашего проекта. Уже давно идет разговор об административном надзоре за освобождаемыми из мест лишения
свободы. То есть, есть люди, которым необходимо помогать, и есть люди, за которыми нужно устанавливать определенный контроль, потому что они имеют устойчивые
криминальные, жизненные уже установки, и за ними должен быть надзор. Никакой тайны в этом нет, что существуют криминальные сообщества, которые в своих
рядах держат людей…

В.ДЫМАРСКИЙ: ну да, и они, выйдя оттуда, примыкают…

Ю.КАЛИНИН: Они не только примыкают. Они не теряют связи с ними, и за ними должен быть постоянный контроль - что они делают, как они себя ведут. С одной
стороны, нужна социальная программа помощи, с другой стороны - административный надзор, который бы не позволял человеку снова совершать преступление. То
есть, есть комплексные вопросы, которые нужно решать.

В.ДЫМАРСКИЙ: Понятно. Давайте тогда перейдем к Питеру и Ленинградской области – там уже тоже - хорошо, не бунты. Но беспорядки произошли.

Ю.КАЛИНИН: По сути, и беспорядков не было - была попытка спровоцировать эти беспорядки. Потому что в 5-м подразделении, это общий режим, колония находится
в Колпино, под Ленинградом, вечерком в среду пустили слух, что кого-то избивают в изоляторе. Вышла группа примерно человек до ста, пытаясь выяснить, что
там такое. Пытались немножечко надавить на администрацию. Но вовремя приехали там представители главного управления. Начальник колонии, объяснил, что никто
не избивается, что, в общем-то, никаких проблем с этим нет. Люди разошлись по своим отрядам. Но через несколько дней, в частности, в субботу – ну, было
такое поведение, на наш взгляд, достаточно неустойчивое – были попытки какого-то давления на администрацию. В воскресенье провели режимные мероприятия,
в результате которых изъяли запрещенные предметы, изъяли организаторов всей этой обстановки. Сейчас колония управляема, стабильна. В ходе работы выявлено,
что на это влияли криминальные авторитеты, находящиеся на свободе. Буквально сегодня Колпинский суд вынес решение об аресте одного из этих криминальных
авторитетов, ему вменяется ст.212, ч.2 – организация массовых беспорядков, хотя до массовых беспорядков там не дошло – то есть, здесь сработали на упреждение.
Потому что выводы, которые мы делаем из Кировоградских событий, из других ситуаций, которые постоянно где-то там или сям складываются – мы работаем сейчас
на упреждение.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это вы сейчас говорите, Юрий Иванович, о «Металлострое»? Там же несколько случаев было. А в «Крестах»?

Ю.КАЛИНИН: А в «Крестах» не было никаких событий.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но там тоже были инциденты с малолетними преступниками.

Ю.КАЛИНИН: А, так это месяц назад, когда при выходе на прогулку – да, факт был, имел место – когда несколько несовершеннолетних, оттеснив контролера, вырвались
из прогулочного дворика, залезли на крышу, подожгли смотровую вышку и пытались…

В.ДЫМАРСКИЙ: Это когда пожары были?

Ю.КАЛИНИН: да, они подожгли смотровую вышку. Сейчас они дают признательные показания, что толкнули их на это взрослые, авторитеты так называемые, которые
содержатся в «Крестах», и дальше этого дела не пошло. Хотя в период работы в 50-м подразделении мы получили информацию, что готовят голодовку в «Креслах»,
что там были призывы к этому. Проведена работа, в общем-то, это все удалось снять – то есть, нужно своевременно влиять на ту или иную обстановку, что и
было сделано. В.ДЫМАРСКИЙ: То, что я видел по сообщению СМИ – с одной стороны, была информация о том, что ОМОН, который туда приехал, это вообще там чуть
ли не сто человек, и меры были самые жестокие по отношению к заключенным.

Ю.КАЛИНИН: Во время проведения обысковых мероприятий присутствовал прокурор. Мы специально пригласили представителей прокуратуры, который ничего там не
усмотрел. И в присутствии прокурора проводилась работа. И, во-первых, это был не ОМОН, а наши сотрудники. ОМОН – это милицейские сотрудники, а тут были
наши.

В.ДЫМАРСКИЙ: Спецназ, скажем.

Ю.КАЛИНИН: Там были сотрудники.

В.ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря, у вас есть свое подразделение спецназа?

Ю.КАЛИНИН: да, есть, конечно.

В.ДЫМАРСКИЙ: И второе - в связи с тем, что вы сказали, что прокурор при этом присутствовал. А нет ли смысла при этом привлекать то, что называется общественный
контроль? Потому что, скажем – ну, не в защиту заключенных и не в их оправдание, может быть, но, тем не менее, были несколько заявлений различных правозащитных
организаций, которые считали, что «нет дыма без огня» - может быть, помимо прокурорских работников стоит привлекать общественность для контроля над такого
рода операциями?

Ю.КАЛИНИН: Знаете, это специфичная работа. У нас с правозащитными организациями хорошие, давние, устойчивые отношения. Огромное количество этих людей конструктивно
работают, мы им благодарны. Но есть люди, которые, может быть, не совсем адекватно оценивают ту или иную ситуацию. И привлекать общественный контроль во
время проведения обысков? Обыски проводятся постоянно - вот представьте себе «Кресты", где на сегодня содержится 2600 человек – каждое утро при выводе
из камеры досматривается человек, каждый раз, когда он возвращается со следствия или судебного заседания - его снова досматривают – это постоянная работа.
И правозащитникам нужно тогда быть штатными работниками, постоянно находиться вместе с сотрудниками в этом изоляторе.

В.ДЫМАРСКИЙ: Я здесь читаю мнение некоего человека из организации «Права заключенных» - по его мнению «И в третьей колонии в пятой беспорядки вызваны глупостью
руководства, - это его цитата, - которая безосновательно и незаконно ужесточает режим и относится к заключенным колонии, сидящим за преступления средней
тяжести, как к ЗК в зонах усиленного режима».

Ю.КАЛИНИН: Это голословное утверждение, с полной ответственностью об этом говорю - никаких чрезмерных мер там не было, никакого нарушения закона там не
было. Но то, что находящиеся там осужденные хотели добиться каких-то послаблений для себя - изымались телефоны, какие-то запрещенные предметы.

В.ДЫМАРСКИЙ: А телефоны, кстати, мобильные, запрещены для использования?

Ю.КАЛИНИН: Да, запрещены. Есть официальная связь, когда любой содержащийся в колонии может поговорить со своими родственниками. Сейчас даже проводим Интернет-свидания,
все это разрешено. Но нелегальная связь запрещена.

В.ДЫМАРСКИЙ: А связь, на которую они имеют право - с родственниками – это через стационарные телефоны, установленные в колонии?

Ю.КАЛИНИН: да, есть платная связь, которая установлена в колонии, и где можно поговорить со своими родственниками. Поэтому я не знаю, кто делает такие заявления,
но, к сожалению, человек или специально нагнетает, или просто неосведомлен об истинном положении.

В.ДЫМАРСКИЙ: Тут есть еще сообщение, что бунт и голодовка возникли по причине того, что больных СПИДом начали кормить совместно с остальными.

Ю.КАЛИНИН: А их никогда не отделяли. Больные СПИДом находятся вместе, и питаются вместе. Еще в 1989 году, когда появились первые больные СПИДом. Было принято
решение их содержать отдельно – ну, на то время у нас их всего было 5-6 человек. Затем их забрали в Центр медицинских исследований – тогда это было редкое
явление для Союза. Затем мы приняли решение содержать всех совместно – это европейская практика, и вы знаете, что ВИЧ-инфицированный не является носителем.
Все прекрасно знают, какие меры безопасности нужно иметь, как к этому относится. Так что никаких проблем в этом нет – ни в изоляторах, ни в колониях. Они
содержатся совместно и питаются совместно. Вы знаете, каким образом переносится заболевание.

В.ДЫМАРСКИЙ: А сколько у нас в стране всего исправительных учреждений.

Ю.КАЛИНИН: Всего у нас вместе с изоляторами на сегодня 1057 подразделений.

В.ДЫМАРСКИЙ: И сколько там людей?

Ю.КАЛИНИН: На сегодня 882 тысячи. 142 тысячи из них в следственных изоляторах, в местах предварительного заключения. Что касается изоляторов, у нас максимальное
количество было в апреле – где-то 155-156 тысяч. На сегодняшний день численность за это время упала на 13,5 тысяч в изоляторах. В колониях она пока подрастает,
но сейчас, в связи со снижением численности в изоляторах, будет снижаться численность и в колониях.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вы считаете, что так? Но как я понимаю, что как раз в этих колониях, для взрослых – там перезагруженность.

Ю.КАЛИНИН: Нет. На сегодня у нас перелемитов в колониях нет - ни на общем, ни на строгом режиме. Да, они достаточно заполнены, но перелимитов больших нет.
Я поясняю, почему я говорю о снижении численности в колониях – если падает численность в изоляторах, то постепенно перетекает снижение в колониях – это
сообщающиеся вопросы.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, на ваш взгляд, нет необходимости строить новые?

Ю.КАЛИНИН: Нет, необходимость есть, и принята программа.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но это в силу устаревания прежних?

Ю.КАЛИНИН: да, что мы должны создавать современные подразделения, с теми условиями, которые требует нынешнее время. В первую очередь, это следственные изоляторы
и в прошлом году принята такая программа на 10 лет. Стоимость ее 68 миллиардов рублей на сегодняшний день, - это строительство изоляторов, колоний.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это больше 2, 5 миллиардов долларов.

Ю.КАЛИНИН: Это значительные деньги, которые система не получала никогда, наверное. Использовались те подразделения, старые здания, сооружения, которые перешли
еще с незапамятных времен.

В.ДЫМАРСКИЙ: А может, это под будущие массовые аресты, нет?

Ю.КАЛИНИН: Вы знает, когда мы еще в начале 90-х годов говорили о том, что нужно строить новые изоляторы, нам некоторые правозащитники говорили - вот видите,
у вас Гулаговский дух, вы хотите больше тюрем, чтобы в них больше сидело. Мы говорим – да не для этого. Человек должен сидеть более комфортно, содержаться,
вернее, тем более в местах предварительного заключения. Так что цель не та, чтобы больше сидело.

В.ДЫМАРСКИЙ: Чтобы сидело меньше, но было удобнее.

Ю.КАЛИНИН: Потому что любые перелимиты, любая скученность в камерах вызывает и стрессовые ситуации, определенную напряженность, это давление и на психику
человека. Поэтому правительство пошло на то, чтобы выделить такие колоссальные деньги.

В.ДЫМАРСКИЙ: Помимо всего прочего, думаю, что скученность способствует и криминализации дальнейшей – такое тесное общение в прямом и переносном смысле.

Ю.КАЛИНИН: В общем, да. В любом коллективе неформальные отношения порой сильнее, чем формальные, и оказывают более сильное влияние на человека, чем формальные
отношения. Все зависит от того, как эти отношения регулируются, кто является лидером.

В.ДЫМАРСКИЙ: Все-таки комфорт успокаивает Нарвы?

Ю.КАЛИНИН: Он успокаивает чисто… это, знаете, такая психологическая сторона вопроса – конечно. Ну, представьте себе, когда у нас – вот мы говорим о «Крестах»
- несколько лет назад в «Крестах» содержалось около 13 тысяч человек.

В.ДЫМАРСКИЙ: Извините, Юрий Иванович, на этом месте я вас перебью – мы обязательно о «Крестах» продолжим после короткого выпуска новостей.

НОВОСТИ

В.ДЫМАРСКИЙ: Еще раз добрый вечер, мы продолжаем программу «Ищем выход», в гостях у нас сегодня Юрий Иванович Калинин, директор Федеральный службы исполнения
наказаний. И говорим мы о как о последних событиях в рамках этой службы, в рамках колоний и мест лишения свободы, о которых в последнее время много сообщений,
так и вообще о системе исполнения наказаний в нашей стране. В связи с этим такой вопрос – вы сказали перед перерывом о том, что вроде количество, содержащихся
в СИЗО сокращается, соответственно, вы ожидаете некоего сокращения числа заключенных в местах лишения свободы в тюрьмах и лагерях. Но ваше мнение – я понимаю,
что вы - руководитель службы исполнения наказаний, не вынесения приговоров. Но, тем не менее, в общественном мнении бытует такое представление, что, во-первых,
у нас слишком много суды выносят решений о мере пресечения в виде заключения в СИЗО, - скажем, вместо подписки о невыезде, с другой стороны, вообще перебарщивают
с вынесением приговоров, что вот такой обвинительный уклон. Ваше мнение? Я понимаю, что чем меньше будет таких приговоров, обвинительных, и чем меньше
людей, для которых мерой пресечения выбирается содержание в СИЗО, вам-то будет легче. Вы должны, наверное, выступать за смягчение нравов наших судов.

Ю.КАЛИНИН: начну с последней вашей фразы – когда нам будет легче. Легче нам будет тогда, когда будет понятно, что тюрьма сама по себе это тот институт нашего
государства, который должен привлекать внимание многих ведомств государственных, общественных. Когда должны заниматься человеком до тюрьмы, после тюрьмы,
исследовать, что же такое тюрьма, что же такое в тюрьме сегодня, кто там содержится. Ни одна реформа внутри нашего ведомства не достигнет тех желаемых
и ожидаемых результатов, если не будет привлечено внимание к этой проблеме гораздо шире – это вопросы социальные, вопросы криминологии, да и много можно
назвать вопросов, которые необходимо решать до тюрьмы и после тюрьмы. А тюрьма должна быть тем местом, которое должно быть интересна исследователям - а
что там, кто там сидит почему они попали в тюрьму? Это очень важно. И после этого мы можем сказать, избыточно или неизбыточно тех или иных приговоров -
я не хочу быть голословным. Судья руководствуется законом, правосознанием, обстоятельствами, которые он исследует и ставит приговор. Поэтому это очень
сложный процесс. Посмотрите – сейчас огромное внимание привлечено к тюрьме со стороны государства и общества – огромное внимание. Но опять же, посмотрите
– до тюрьмы - что такое человек до тюрьмы, что такое человек после тюрьмы? Мы давно говорим о проблемах адаптации, об административном надзоре - мы уже
об этом говорили - но это уже требует решений.

В.ДЫМАРСКИЙ: Мы поговорили об этом по отношению к несовершеннолетним.

Ю.КАЛИНИН: Не только несовершеннолетним. Смотрите, сегодня на общем режиме сидит у нас одна молодежь, в общем-то, средний возраст - 22-23 года. А их в местах
лишения свободы на сегодня больше 30%. Вот такая численность. А кто ими будет заниматься? Значит, ими тоже нужно заниматься.

В.ДЫМАРСКИЙ: А нет ли смысла применить такой западный, зарубежный опыт – нам там показывают, не знаю, правда, может быть это просто такие образцово-показательные
случаи - когда содержание дома с электронным контролем, когда вешается что-то вроде чипа.

Ю.КАЛИНИН: Это альтернативные меры наказания, которые у нас тоже имеются, и они расширяются, и достаточно большое количество сегодня получает альтернативные
виды наказания, не связанные с местами лишения свободы. Вы знаете, что мы готовим программу электронных браслетов. Что касается мест лишения свободы –
колоний-поселений, то законодательство разрешает сегодня нам применять эти браслеты.

В.ДЫМАРСКИЙ: А они существуют в природе?

Ю.КАЛИНИН: Мы получаем помощь Совета Европы, выделяются определенные деньги на количество этих браслетов - для того, чтобы в виде эксперимента это внедрить
у нас - что это такое, какие средства потребуются. Какие технологические вопросы, организационные, и так далее все это сейчас мы будем внедрять. И мы хотим
распространить, чтобы этот контроль распространился и на альтернативные меры наказания.

В.ДЫМАРСКИЙ: А у нас производят такие электронные браслеты, или их надо закупать?

Ю.КАЛИНИН: думаю, что мы сейчас имеем вполне такие промышленные возможности для того, чтобы эти браслеты изготавливались в России. Мы работаем с рядом предприятий,
которые готовы такой заказ разместить у себя. Конечно, это вещь дорогостоящая – тем более, не забывайте, какая у нас огромная территория, и чем больше
территория, тем дороже контроль.

В.ДЫМАРСКИЙ: Чтобы не начинать новый вопрос, прервемся на небольшую рекламу, и затем подключим радиослушателей – надеюсь, что СМС у нас начнут поступать
- потому что сейчас они не доходят до нас. Прерываемся на рекламу, после чего «Рикошет», и продолжим беседу.

РЕКЛАМА

В.ДЫМАРСКИЙ: Итак, программа «Рикошет», как и было обещано. Напоминаю, что мы продолжаем беседу с Юрием Калининым, директором Федеральной службы исполнения
наказаний. А вопрос наш вам, уважаемые слушатели, такой – на ваш взгляд, поможет ли борьбе с преступностью ужесточение наказаний? Если «да» - 995-81-21,
«нет» - 995-81-22.Запускаемся. Голосование пошло довольно активно. А я пока задам Юрию Ивановичу вопрос - по всем каналам радио, телевизионных, во всех
газетах, сейчас одна такая скандальная, нашумевшая история - «Битцевский маньяк». В связи с этим вопрос такой - увы, он не первый и не последний человек,
которого осуждают на пожизненное заключение, поскольку, как известно, в нашей стране мораторий на смертную казнь, согласно европейской конвенции о правах
человека. Есть ли какие-то особые условия для такого рода преступников?

Ю.КАЛИНИН: Да, они определены законом. Они отбывают наказание в колониях особого режима, существует камерное содержание, где они максимально там будут по
двое в камере. Достаточно жесткий режим, жесткие условия надзора, контроля – при соблюдении всех необходимых бытовых, медицинских условий. Есть производственное
предприятия, которые там работают, и они могут там работать, зарабатывать деньги, применять свой труд. Недавно я был в Оренбургской колонии для пожизненно
заключенных, там прекрасные условия для труда. Это есть и в Вологодской, Пермской колониях. Но режим достаточно жесткий, потому что вы понимаете, с какой
категорией нашим сотрудникам приходится работать.

В.ДЫМАРСКИЙ: В общем, да. Но помимо сотрудников там же есть и другие заключенные, как я понимаю?

Ю.КАЛИНИН: Только хозобслуга.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, все заключенные – это пожизненно осужденные?

Ю.КАЛИНИН: Все заключенные, только осужденные к пожизненному заключению. И есть небольшое количество людей, осужденных к общему режиму, но они выполняют
там хозяйственные задачи.

В.ДЫМАРСКИЙ: А вот этих людей оберегают - я имею в виду осужденных пожизненно - оберегают от возможного самосуда – ну, скажем - вот ты убийца, мы тебя сейчас
здесь…

Ю.КАЛИНИН: Это исключено.

В.ДЫМАРСКИЙ: Исключено по условиям содержания

Ю.КАЛИНИН: По условиям содержания - там достаточно хороший контроль с тем. Чтобы не допускать подобных явлений, и ни одного факта подобного со времени организации
первой подобной колонии – ни одного факта такого не было.

В.ДЫМАРСКИЙ: А сколько таких колоний?

Ю.КАЛИНИН: Шесть. Содержится где-то 1540 человек, осужденных к пожизненному заключению.

В.ДЫМАРСКИЙ: Должен сказать нашим слушателям, что голосование продолжается - на ваш взгляд, поможет ли борьбе с преступностью ужесточение наказаний? Если
«да» - 995-81-21, «нет» - 995-81-22. Вы продолжаете голосовать, и еще один вопрос. Близятся выборы – 2 декабря парламентские, потом президентские – как
организована эта процедура в местах лишения свободы?

Ю.КАЛИНИН: Все лица, содержащиеся в местах лишения свободы, в отношении которых приговор не вступил в законную силу, имеют право голосования. Организуются
избирательные участки, люди получают такие же талоны, привозят урны для голосования - технология та же самая, что и на свободе, никаких особых отличий
нет. Единственно, у нас более организованно голосуют – нет таких растяжек - от начала голосования до последней минуты.

В.ДЫМАРСКИЙ: А отказаться от голосования человек имеет право?

Ю.КАЛИНИН: Конечно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Или вы всех строем ведете?

Ю.КАЛИНИН: никаких принуждений в этом нет. Но мы тоже не знаем фактов отказа – в этом люди достаточно активны, и свою позицию выражают в голосовании.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вернемся к пожизненно осужденным - - ваше мнение, не как директора ФСИН –я так понимаю, что пожизненные заключенные – это для вас особая головная
боль?

Ю.КАЛИНИН: Знаете, особой головной боли нет. Я еще раз говорю – там хорошая организация работы, у нас нормальный коллектив сотрудников, которые там работают,
и я хочу выразить всем благодарность и признательность - за все время существования колоний там не было ни одного происшествия, несмотря на тяжелых таких
заключенных, которые там находятся.

В.ДЫМАРСКИЙ: А вот история…

Ю.КАЛИНИН: А там не было никакой чрезвычайщины – естественная смерть. Так же как Адигиреев, Радуев – вы знаете, он к нам попал уже с достаточно потрепанным
здоровьем, будем так говорить. И с ним было интервью, в котором он говорил, что никаких претензий к администрации он не имеет.

В.ДЫМАРСКИЙ: Мы закончим голосование - пик активности прошел, и результаты вряд ли уже изменятся. «Да», 35% считают, что ужесточение наказания поможет борьбе
с преступностью. 65% считают, что не поможет ужесточение наказания. Соотношение понятное, и все специалисты-эксперты тоже так считают, что ужесточение
наказания – не лучший способ борьбы с преступностью. Говорят, что скорее все-таки это неотвратимость и соразмерность наказания.

Ю.КАЛИНИН: Да, это главное.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но я удивлен – я думал, что преимущества будет больше у людей, которые считают, что ужесточение наказания не самый эффективный путь борьбы
с преступностью. Все-таки чуть больше трети наших слушателей считают, что нужно ужесточать – видимо, это вообще какое-то свойство общественного мнения
людей, что все-таки считают – как со смертной казнью. В Европе известно. Что смертная казнь отменена практически во всех странах, а до сих пор опросы общественного
мнения дают там «50 на 50» среди сторонников и противников смертной казни.

Ю.КАЛИНИН: Ну да, это сложный вопрос.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это сложный вопрос. Людей, видимо, очень трудно переубедить в том, что чем сильнее кнут, тем больше бояться будут. Вот в Китае – у них там
за коррупцию руки отрубают, и смертная казнь, но, по-моему, уровень коррупции там не снижается от этого. Я уже не говорю про нас.

Ю.КАЛИНИН: Знаете, вопрос соразмерности и тяжести наказания давным-давно, я считаю, на повестке дня всего человечества. Это изучалось давно, и давно пришли
к выводу, что не тяжесть наказания определяет нормальное состояние в обществе, а, наверное, действительно его неотвратимость и соразмерность. Это очень
сложные вопросы. Меня настораживает всегда, когда сторонники смертной казни говорят – нужно оставить смертную казнь. Но мы не должны забывать о тех ошибках,
которые имели место при осуждении людей к этому виду наказания – после расстрела выявлялись другие преступники, затем они осуждались за это преступление.
Вернуть человека, конечно, невозможно. Пусть это были единичные случаи, но такие факты имели место, и нужно все сделать для того, чтобы таких случаев не
было. И еще – мы всегда судим о тех или иных ситуациях по резонансности преступления. Ну, может быть, нам более внимательно нужно изучать личность самого
преступника - говоря о преступлении, наказании, тяжести наказания – ну, есть свойственные качества человеческой личности. Он может быть с какими-то патологиями,
нарушениями психики будет совершать преступления, и никакое тяжкое наказание его не остановит. А вот действительно неотвратимость – с тем, чтобы предотвратить
преступление, чтобы вовремя пресечь это преступление – это главный вопрос.

В.ДЫМАРСКИЙ: И еще вопрос – каковы нормы довольствия в денежном выражении на одного заключенного?

Ю.КАЛИНИН: Питание сейчас в основном стоит 56-58 рублей на человека в день. Это зависит от норм питания – для больных, рабочих, и так далее. Достаточно
высокая норма, потому что не так давно эта норма была значительно ниже. Но в прошлом году было принято постановление правительства, где нормы сбалансированы,
сейчас в рационе питания увеличено количество мяса, рыбы, выдается молоко, яйца. Для несовершеннолетних выдаются соки, фрукты, для беременных женщин –
то есть, питание достаточно сбалансировано для того, чтобы человек не ощущал каких-то проблем.

В.ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. А вообще, как вы считаете, этого достаточно – судя по вашему ответу - 56-58 рублей?

Ю.КАЛИНИН: Считаю, что достаточно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Давайте немножко поовтечаем на вопросы, хотя СМС у нас зависло, но есть вопросы по Интернету. Валерий из Москвы: «Уважаемый Ю.Калинин, государство,
осуждая преступника, лишает его свободы. После этого оно должно полностью отвечать за состояние психического и физического здоровья осужденного – только
в этом случае государство является цивилизованным. Как, по-вашему?»

Ю.КАЛИНИН: Я полностью с этим согласен. Более того, должен сказать, что у нас сегодня ведомство, которое в полной мере можно называть не только тюремным,
но и лечебным. У нас поступает большое количество людей, имеющих разного рода заболевания – туберкулез. Несмотря на резкое снижение больных туберкулезом,
мы ежегодно получаем 22-24 тысячи больных со свободы невыявленных, то есть, выявляем уже в колониях. Это и различного рода соматические, психические заболевания.
И если на всю численность, о которой мы сегодня говорили, назвать количество больных, то они составляют примерно процентов 70 различного рода заболеваний.
Вы знаете, что много людей, поступающих к нам из таких запущенных групп, слоев – многие из них вообще не обращались никогда к врачу, не знали, что такое
больница.

В.ДЫМАРСКИЙ: Тогда не могу не задать еще один вопрос, конкретный – слишком много пришло сообщений именно на эту тему – по поводу передачи лекарственных
средств Михаилу Трепашкину. Пишут здесь: «Почему администрация учреждений ФГУ отказывается принимать лекарственное средство «сальбутамол» для заключенного
Трепашкина – он страдал от приступов астмы» - в общем, здесь 11-12 посланий на одну и ту же тему.

Ю.КАЛИНИН: Трепашкин консультируется врачами независимыми, из гражданской клиники. Ему оказывается все необходимое лечение. Никаких проблем с лекарствами,
с организацией лечения нет. И все, что вокруг Трепашкина нагнетается – я думаю, что кто-то преследует определенные цели, делая из него политического заключенного
- подобные заявления мы получаем. Но это не так. Еще раз говорю – он получает все необходимое лечение, наблюдается независимыми врачами. У нас есть заключение
на эту тему.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вы хотите сказать, что независимыми врачами наблюдается, они же его снабжают лекарствами?

Ю.КАЛИНИН: Из гражданских клиник. У нас сегодня достаточно возможностей иметь лекарства. Проблем сегодня с препаратами у нас нет, мы сегодня обеспечены
даже по сложным видам туберкулеза – это очень дорогостоящие лекарства. Когда на одного заключенного или осужденного в год тратится более 10 тысяч долларов
– где-то 250 тысяч рублей. И это обеспечено.

В.ДЫМАРСКИЙ: И завершим давайте вопросом от Макса, студента из Москвы, я так понимаю, что он так боль свою, общественную: «Когда места бессмысленного и
жесткого наказания станут местами для исправления?»

Ю.КАЛИНИН: Я бы хотел, чтобы этот человек, задавший этот вопрос, как-то повнимательнее изучил, что же это за такие места. Почему жестокого? Сегодня мы создаем
условия для того, чтобы человек получал образование, специальность. Мы должны сказать, что за последние годы приходит очень много молодежи, не умеющей
читать и писать, и мы сажаем их за парты. Сегодня в школах появляются компьютерные классы, интернет. И говорить о жестком… Понимаете, тюрьма она ведь по-разному
воспринимается людьми - кто-то с чьих-то слов, кто-то по чьему-то горькому опыту. Но очень редко, когда объективно оценивается ситуация и сама роль тюрьмы
нашей.

В.ДЫМАРСКИЙ: И вот обратное мнение от пенсионерки Татьяны из Оренбурга: «Объясните, зачем в тюрьме подросткам создавать условия для жизни лучше, чем живут
их законопослушные сверстники? Ведь сейчас еще очень много семей имело мало возможностей купить компьютеры и пользоваться Интернетом. Для многих и апельсины
роскошь. Как видите, это не перевоспитало преступников. Может быть деньги, потраченные на такие излишества в тюрьме, потратить с большей пользой?»

Ю.КАЛИНИН: Знаете, кстати об апельсинах - уполномоченный по правам человека Свердловской области Татьяна Мерзлякова рассказала мне такую историю – она присутствовала,
когда привезли новых подростков, и он увидел на столах вазы с апельсинами, он подошел к ней и спросил – а что это, мячики? Действительно, на свободе многие
не видят этого, не знают. А что такое сегодняшние траты? - они должны быть, и мы должны делать все для того, чтобы человека немного развернуть к нормальной
жизни, поменять его позицию, поменять его мировоззрение. Насколько нам это удается? Ну, где-то там удается. В общем, это очень сложный вопрос.

В.ДЫМАРСКИЙ: Юрий Иванович, мы уже перебрали время, и я прощаюсь с вами, но не забыл о вашем обещании встретиться с вами еще раз.

Ю.КАЛИНИН: Спасибо, с удовольствием. Всего доброго.

В.ДЫМАРСКИЙ: А я напомню, что в прямом эфире «Эхо Москвы» был Юрий Калинин, директор Федеральной службы исполнения наказаний, вел программу Виталий Дымарский,
до встречи.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»