Радиостанция «Эхо Москвы»: Особое мнение , Понедельник, 14 Январь 2008
http://echo.msk.ru/programs/personalno/57895/index.phtml
sys/logo_print
Особое мнение
Первоначально программа выходила под названием "Персонально Ваш". Впоследствии название превратилось в формат программы.

Известные политические журналисты - постоянные участники программы - отвечают на вопросы слушателей, присланные на эфирный пейджер, на интернет-сайт радиостанции
или заданные по телефону прямого эфира.

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Сергей Бунтман
Гости:
Леонид Млечин
журналист
конец таблицы
Понедельник, 14 Январь 2008

С. БУНТМАН: Ну что же, мы начинаем, добрый всем вечер, Сергей Бунтман и Леонид Млечин. Добрый вечер. Ну что же, Британский совет не подчинился требованию
МИДа.

Л. МЛЕЧИН: Гордые саксы.

С. БУНТМАН: И не закрыл, не закрыл свои отделения. Господин Камынин выступил с развернутым заявлением по этому поводу, британского посла вызвали в МИД.
Вот что, я не понимаю одного, я не понимаю, что за требования, почему не было решения суда, например, если уж хотят закрыть, если столько нарушений.

Л. МЛЕЧИН: У нас идет маленькая война с Англией, я думаю, что она в самом разгаре или набирает силу, еще не все пущены в ход снаряды, которые запасены.
За этим стоит серьезная обида на Англию, в общем, достаточно понятно, почему, это первое, нежелание англичан выдать Березовского и другие фигуры, может
быть, менее нам заметные, но хорошо памятные тем, кто жаждет их увидеть здесь, их головы, на блюдце принесенные. И второе, история с предъявлением обвинения
Луговому, которого Скотланд-Ярд подозревает в причастности к убийству Литвиненко, что косвенно предполагает причастность к этому российского государства.
Такое поведение англичан здесь воспринимается как тяжелая обида, тем более что странным образом и нынешнее поколение российских руководителей, хоть это
молодые люди, за границей бывали, языки знают, у них все равно ощущение, что Англия как советское государство – это нечто цельное, в котором полиция, суд,
газеты, они все действуют по указанию сверху. Им кажется, что если британские газеты пишут с критикой, скажем, Путина, то это указание премьер-министра.
Если Скотланд-Ярд предъявляет обвинение господину Луговому, то это, естественно, решение кабинета министров и т.д. Мысль о том, что полиция проводит свое
расследование, руководствуется чисто профессиональными методами, даже не принимается в расчет. И нежелание выдать, скажем, Березовского тоже рассматривается
как чистой воды обида. Т.е. это воспринимается как враждебный акт.

С. БУНТМАН: Но Камынин говорит, что здесь нет никакой политики, нет никакой, они нарушают эту конвенцию, пятую, десятую, тут не платили налоги, заплатили,
потом закрыли, курсы не лицензируют, много всего.

Л. МЛЕЧИН: Один раз у министра Лаврова все-таки это вырвалось, что Англия проводит недружественные акты, мы тоже будем на это отвечать. Это несложно увидеть
за этим эту подоплеку. История ведь с Британским советом, она тянется давно. Раздражает наших то, что отделения Британского совета находятся на территории
британских дипломатических представительств, тем самым они вне юрисдикции отечественных всяких органов, включая налоговые и т.д. Хотя они стали в последнее
время и налоговые декларации представлять. Есть некое несовпадение правил поведения Британского совета с нашими какими-то представлениями. Но Британский
совет существует больше ста лет.

С. БУНТМАН: Нет, он с 34-го года.

Л. МЛЕЧИН: 70 лет в ста странах примерно. Во всех государствах каким-то образом нашли формулу для того, чтобы он работал, потому что он работает на благо
не Англии, а государства, в котором существует. Там учат английскому языку, там можно прочитать английские книжки, посмотреть английские фильмы и т.д.,
т.е., в общем, полезная для нас организация. Чинить ей всякие препятствия на какой-то даже формальной основе контрпродуктивно, бессмысленно. Но если учесть,
что у нас закрыли фонд Сороса, еще что-то, т.е. те организации, которые работали на благо нашей страны, удивляться не приходится. Достаточно, с моей точки
зрения, достаточно прискорбно все это, абсолютно не в интересах России, абсолютно не в интересах наших людей, потому что ладно в Москве, и книжки можно
раздобыть, и английским позаниматься, а в других городах, там это важно было, там это полезно для людей, зачем это у них отнимают? Потому что люди, которые
принимают эти решения, у них проблем нет, у них дети и так учатся в Англии.

С. БУНТМАН: Теперь есть проблемы.

Л. МЛЕЧИН: Будут, будут.

С. БУНТМАН: Нет, уже есть проблемы, потому что многократные визы не открывают членам семьи чиновников, не делает британское посольство.

Л. МЛЕЧИН: По однократной съездят.

С. БУНТМАН: По однократной это хлопотно, но обидно очень.

Л. МЛЕЧИН: Обидно, нет-нет, это есть личная обида небольшого, узкого круга людей на поведение британского руководства. Понимаете, они же в соответствии
с собственными представлениями о жизни думают и действуют. Ну как же, мы же с ребятами как бы договорились, мы вам то, а вы нам это, мы вас поддержали
в борьбе за терроризм, а вы к нам с такими глупостями.

С. БУНТМАН: Против терроризма.

Л. МЛЕЧИН: Да, против терроризма, а вы нам с глупостями вроде Литвиненко и Березовского не можете отдать, ну что же это такое? А дальше слово за слово,
уступать нельзя.

С. БУНТМАН: Как это будет продолжаться, Леонид?

Л. МЛЕЧИН: Это может продолжаться неограниченно. Понимаете, если бы у нас, скажем, сменился бы президент в реальном смысле этого слова, пришел бы какой-то
абсолютно новый человек, новая власть, можно было бы изменить эту линию. Поскольку у нас руководство остается прежним, по существу, то ничего не изменится,
это будет достаточно долго. Тем более что давайте посмотрим, ведь многих людей это устраивает, за этим лежат десятилетия британской пропаганды, мы только
что говорили с Алешей Венедиктовым, в результате чего у людей, наверное, есть ощущение, что во второй мировой войне мы воевали против англичан, а не вместе
с ними. Уже все нарушилось, ощущение, что Британия – это вековечный враг, смотрите, фильмы соответствующие, слова эти звучат, что Англия как была враг
с Крымской войны, так и сейчас нам вредит. Все это ложится на подготовленную почву.

С. БУНТМАН: Между прочим, это было укорененное, что Британия была плохой союзник, вот американцы – это ничего союзник был, это очень было, кстати, в головах
у людей в 40-е гг.

Л. МЛЕЧИН: Потому что…

С. БУНТМАН: Когда пошла холодная война.

Л. МЛЕЧИН: …для советского руководства Англия сидела, Англия и Польша вызывали просто личную, то же самое было, личную неприязнь. Польша – из-за того, что
потерпели тогда поражение на Висле, Сталин был членом военного совета фронта, который покатился назад, Англия – потому что все время возникали с ними проблемы.
Вроде договорились уже тогда, подписали соглашение, уже хотели что-то, деньги от них получать, а вдруг они устраивают скандал из-за коммунистической пропаганды
и т.д. На самом деле, если вдуматься во все это, ты видишь что-то личное, личные мотивы политиков тех или иных, прискорбно, что это реализуется в политике,
повторяю, на мой взгляд, противоречащей интересам России.

С. БУНТМАН: Леонид Млечин, пожалуйста, + 7 985 970 4545, на здоровье, задавайте вопросы. Тут еще одна страна, с которой у нас большие проблемы, здесь в
какой-то странной форме задают, суд над участниками митинга в Эстонии, над «Ночным дозором». Господин Мартынюк из Самары спрашивает, что можно сказать
об этом. Тут, как всегда, в форме – почему не говорят об этом. Говорят. Начинается, действительно, процесс, плюс еще «Наши» сегодня демонстрируют около
европейского представительства. Эстония, с подачи Эстонии в ЕС теперь многим активистам въезд запрещен. Эта вся ситуация в целом.

Л. МЛЕЧИН: Как часто бывает в хороших делах, когда дела превращают в мероприятия, происходит всегда искажение того, что нужно было. Там, где был бы реальный
протест, реальное недовольство поведением эстонских властей, примешалось скандальное поведение молодых людей, которые, как известно, превращаются в толпу.
Вылилось это в вандализм, за который охотно, конечно, уцепились эстонские власти, почему бы и нет? Тут бьют стекла и т.д., почему же этих людей не задержать
и не засудить их? Эта история должна была бы научить, что не надо превращать, не надо искренние чувства людей превращать в мероприятие какого-то такого,
антикакого-то свойства, антиэстонского или антигрузинского, понимаете? Когда из Грузии стали высылать отсюда грузин, один человек умер, другой человек
умер, это таким пятном легло на все это. И здесь то же самое произошло. Когда превратили это в такую историю, которая вылилась в какое-то хулиганство,
получилось плохо, смазалось все. Там, где могло бы быть чистое выражение недовольства, было бы это честным, чистым, откровенным, незапятнанным, ничего
нельзя было возразить, превратилось в акт вандализма. И теперь этих людей будут судить, еще предъявят реальные доказательства. Вот этот разбил стекло,
этот еще что-то, и осудят. И получается, запятнали. Нельзя, повторяю еще раз, так это все делать. Там, где речь идет о чем-то серьезном, нужно заниматься
этим серьезно. Здесь государственный аппарат был ни при чем совершенно. Существовали бы у нас нормальные общественные организации, они бы выразили свой
протест, он бы прозвучал, он был бы реальным, он был бы искренним. Эстонским властям, которые это задумали, было бы плохо. А так получилось, что…

С. БУНТМАН: Еще одна такая вещь, конечно, это напоминает все, это тоже нежелание решить проблему, достаточно сложные, но решаемые проблемы с тем же самым
переносом захоронения, которое было, еще в советское время были опубликованы документы Наркоминдела, еще в советское, прямо в 40-е гг. были открыто опубликованы,
обмен телеграммами между Финляндией и Советским Союзом в 39-м году. И когда финны говорят – давайте мы разберемся, кто там стрелял по вашим позициям тогда.
Не надо, говорят, не надо, мы знаем, что это была провокация. Там был товарищ Молотов, все время это писал – не надо, не разбирайтесь.

Л. МЛЕЧИН: Ни в коем случае нельзя было разбираться, потому что никакого обстрела не было, там написали, что там семь красноармейцев, по-моему, погибли.
Если погибли люди, то у них есть фамилии, звания, они где-то служат, никогда ничего не было, потому что никто в тот момент не погиб. И конечно, никакого
обстрела со стороны дисциплинированной Финляндии не было. Что они, безумцы, что ли, маленькой Финляндии воевать против Советского Союза, начинать войну.

С. БУНТМАН: Да, так что это нежелание решить проблемы, скорей всего, здесь это присутствует. Вернемся чуть-чуть на шаг назад, потому что стоило щелкнуть,
сказать, как тут же пошло, смотрите, неужели вы так наивны, пишет Татьяна Ивановна, что считаете, будто все эти фонды английские, фонд Сороса создавались
и создаются в России просто так, бесплатный сыр бывает в мышеловке. Дальше, еще здесь говорят, что подобные организации, хитрите вы, хорошее прикрытие
и орган влияние, это тоже очень популярный мотив, мы его не разбирали сегодня.

Л. МЛЕЧИН: Очень любопытно само появление таких вопросов. Оно свидетельствует о полном каком-то отсутствии в нашем обществе идеализма, как странно, я так
предполагаю, люди не юного возраста, т.е. те, кто воспитывался в Советском Союзе, казалось бы, с таким идеалистическим воспитанием, все время говорят об
идеалах, а, на самом-то деле, воспитание было настолько предельно циничным и развращающим, что у людей мысль о том, что кто-то может искренне кому-то желать
добра и тратить на это собственные деньги, оно не приходит в голову. Т.е. меценатство воспринимается только как средство освобождение от налогов или как
какая-то дальняя цель. А мысль о том, что люди бывают просто расположены к тому, чтобы сделать добро, люди, заработавшие много денег, часто, а в развитых
странах это носит просто повседневный характер, тратят деньги на благотворительность, это просто… называйте это модой, называйте это правилом, но это таково.
Что касается фонда Сороса, то всякий может поинтересоваться, сколько он вложил денег, на что они были потрачены, несложно выяснить, один из самых близких
примеров, скажем, мне как читателю литературно-художественных журналов, на деньги Сороса фактически существуют все эти годы все толстые литературно-художественные
журналы, потому что он оплатил подписку библиотекам местным. Библиотеки по России получают эти журналы бесплатно, журналы благодаря этому существуют, и
в библиотеках есть эти журналы. Какой тут может быть превратно понятый замысел, я не могу понять. Благодаря этому ты приходишь в библиотеку где-нибудь
далеко от Москвы, и там стоят свежие номера журналов. И ты можешь их почитать. Их дорого подписывать, но ты можешь почитать благодаря Соросу и т.д. Для
меня самое ужасное состоит в том, что власти закрыли эти организации, потому что у нас есть такая линия, все, что исходит оттуда, это все агентура влияния
и т.д., все это чушь, придуманная когда-то на Лубянке, но внедрившаяся в умы. А меня больше всего огорчает минимальное отсутствие идеализма в хорошем смысле
этого слова среди наших…

С. БУНТМАН: И что невозможность предположить хорошие намерения у кого-то.

Л. МЛЕЧИН: Да, т.е., знаете, входят эти молодые поколения, входят с абсолютно циничным взглядом на жизнь. И естественно, если ты циник, ты у других же предполагаешь
только циничное направление ума. Это весьма горестно, потому что уж если у молодежи нет идеализма, то на что же нам рассчитывать в стране?

С. БУНТМАН: Почему так легко, возвращаясь на фоне еще, сразу превратилось, капитализм, не капитализм, свобода, не свобода, превратилось в невероятный прагматизм,
наше нынешнее руководство, которое вылезло-то на всей приватизации и на всем этом, нам оно постоянно внушает, что все такие, да, мы циники, но все такие
же циники, как и мы, все они шпионы, все они гады. Мы гады, и они гады, все на свете гады. Это как-то легко, и на фоне этого очень легко, извините меня
за выражение, возродился такой сталинский понос насчет продаете Россию, все шпионы вокруг, агенты влияния и т.д., как легко. С одной стороны, цинизм такой,
а, с другой стороны, этот понос словесный сталинского типа.

Л. МЛЕЧИН: Это очень легкое объяснение для всего в жизни. Не надо ни о чем беспокоиться, не надо ни о чем тревожиться, не надо прикладывать никаких сил,
если всегда за всем стоит чье-то чуждое влияние, и все бессмысленно. Смотрите, огромное количество людей у нас в стране, везде, куда ты ни придешь, сидят
и говорят – за такую работу мне столько платят, да я за такие деньги пальцем не пошевелю. Логичной была бы следующая фраза, мне за эту работу платят мало
денег, поэтому я записался, предположим, на вечерние курсы такого-то института, получу новую специальность, перейду в такую-то фирму, там очень хорошо
платят. Я буду зарабатывать, обеспечу своих детей и т.д. Но эта фраза не звучит. Это не происходит. Человек продолжает годами сидеть на месте и ничего
не делать.

С. БУНТМАН: Считает, мне за эту же работу должны платить гораздо больше.

Л. МЛЕЧИН: При этом он ничего не делает. Ты приходишь в поликлинику, сидишь в очереди долго у врача, слышишь, как там врачи с медсестрами – да за такие
деньги, это мы вообще не будем работать. А здесь сидят люди, которые хотели быстро что-нибудь сделать, побежать назад на работу. А завтра этот врач и эта
медседстра приходят в эту контору, там сидят часами у двери, потому что там – да за такие деньги работать не будем и т.д. Это, я думаю, в значительной
степени, наследство, конечно, наследство советских времен. Чудовищный цинизм и разврат, я так бы охарактеризовал духовную атмосферу, в которой воспитывался
советский человек. И если так непредвзято посмотреть, то это было именно так. Ведь если ты видел все время, что все вокруг врут, а ведь это было так, учительница
тебе врала, ты вставал и тоже врал, потом происходило собрание, ты врал, ты включал радио, тебе врали, ты покупал газету, тебе врали, это не может пройти
бесследно, это оставляет чудовищные шрамы на нравственном воспитании людей. И такими мы вошли в эту новую жизнь, где появилась возможность у многих развернуться.
Что эти все люди, которые захватили какое-то имущество, они что, с Луны высадились? Это замечательные воспитанники советского комсомола или партии или
других учреждений, включая Комитет госбезопасности, МВД, прокуратуру и т.д., все они пристроились в этой системе самым чудовищным образом, не испытывая
никаких нравственных сомнений и тревог, вот и все. А это вторая часть, естественно, на воровской сходке какой разговор, все вокруг воруют, и мы воруем.
Так что это все.

С. БУНТМАН: Важный вопрос еще в связи с этим, а в принципе, вы считаете, наше государство должно хоть как-то отвечать на недружелюбные выпады, заявления,
действия, намерения других государств?

Л. МЛЕЧИН: Конечно, когда для этого есть резон. Но если ты шел и кого-то толкнул, то, в общем, есть смысл извиниться. А если вы толкнули друг друга, можно
сразу извиниться, это нормально, кстати говоря. Иногда даже можно извиниться, если тебя толкнули, человек скажет – простите, это я, на самом деле, сделал.
Конечно, нужно отвечать на всякую реальную вещь. Но ведь если мы возьмем, видимо, вопрос относится к Англии, если взять, проанализировать наши отношения
с англичанами, то ничего такого позитивного мы сказать не можем. Мы устроили с ними себе конфронтацию, в основном, сначала из-за Березовского, только из-за
того, что Березовского и каких-то других людей англичане не хотят выдавать. Вместо того, чтобы понять, почему они это не делают, первая причина и основная,
потому что наша прокуратура оказалась неспособной доказать, что эти люди свершили уголовные преступления и что здесь их ждет справедливый суд. Если бы
это наши правоохранительные органы могли доказать, так их, возможно, и выдали бы. Но поскольку ни того, ни другого сделать было невозможно, то англичане
отказали. Все, а дальше вместо того, чтобы проанализировать свои ошибки, увидев в себе какие-то ошибки, в себе недостатки, сразу сказали – это понятно,
это же враги. Это самое простое объяснение, пришел из школы с двойкой, почему – учительница меня не любит. А ты вчера занимался? Нет. А учительница виновата.

С. БУНТМАН: Два вопроса здесь важные, которые можно даже просто повесить в воздухе, а куда я, токарь, могу перейти, если везде плотят копейки, как написано,
так я и говорю, и это при 12-часовом рабочем дне, будь прокляты все демократы с их западными хозяевами, Николай, который, судя по происхождению сообщения…

Л. МЛЕЧИН: Откуда он?

С. БУНТМАН: Николай это нам через Интернет прислал.

Л. МЛЕЧИН: Откуда, интересно бы понять, я представляю себе, что есть маленькие поселки, еще что-то, где нет работы. Но вы знаете, у меня жуткая история
все еще стоит перед глазами, прочитанная в «Известиях», о двух братьях, которые, по-моему, они русские или украинцы, неважно, переехали в Россию в одном
каком-то, в деревне они обосновались, сначала там ремонтом занимались, кому-то забор починят, потом еще что-то, заработали какие-то деньги, заработали
какие-то деньги и кирпичный завод поставили. Успешный кирпичный завод. Их убили, потому что они увольняли за пьянство. Выпил – уволен. И люди так обозлились,
видимо, не пить нельзя, что они предпочли не бросить пить и работать и зарабатывать на этом заводе, а убили владельца этого завода. Я понимаю, что есть
места, где, вероятно, нет другой работы, но можно перебраться куда-то, можно постараться. Жизнь нигде не является простой и легкой. Я не знаю, у нас какое-то
представление о Западе, еще о чем-то как какой-то манне небесной. Мы проехали три недели через США, через маленькие городки и поселки, люди живут небогато
в простых дощатых домах. Очень просто одеты, очень скромно живут. Но они имеют все, что необходимо для человека в нормальной жизни. Заработал, поработал
больше, заработал больше, нормальное устройство, не хочешь больше зарабатывать, не зарабатываешь. Но прилагают какие-то усилия. А, понимаете, я повторяю,
может быть, в маленьком городке есть проблемы, а Москве-то? В Москве ты на каждом шагу это слышишь – я за такие деньги не буду работать. Сделай что-нибудь,
в Москве работы сколько хочешь любой. Придумай что-нибудь. Не хочется.

С. БУНТМАН: Денис из Москвы говорит – нормальный непьющий токарь в Москве и Питере зарабатывает сейчас никак не меньше 60 тыс. руб.

Л. МЛЕЧИН: Я обращаю внимание в метро, когда езжу, как растет зарплата машинистов метрополитена, 1 000 евро уже платят. Это неплохие деньги, 1000 евро,
мне кажется, можно жить в любой стране. Это не самая труднодостижимая работа, совсем нетрудно. Полгода, по-моему, курсы, и вперед.

С. БУНТМАН: Остаются другие проблемы, о которых мы, вполне возможно, поговорим через пять минут, потому что вопросы есть на этот счет, их много.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Леонид Млечин у нас в гостях, сегодня ведет программу Сергей Бунтман. Масса реакций и вопросов по поводу того, как хорошо жить и как нехорошо
жить.

Л. МЛЕЧИН: Болезненная тема.

С. БУНТМАН: Жить и работать. Все суждения гостя, пишет Александр, о достойных заработках повисают в воздухе на фоне нищенского положения большинства бюджетников,
это первое. И второе, я бы отметил здесь реакцию такую, зачем же мы избираем такое государство, это давно довольно было, здесь очень много прошло, если
мы все должны делать сами в своей жизни?

Л. МЛЕЧИН: Вопрос в том, какое государство нам нужно, это следующий вопрос, но, вообще говоря, сами, конечно. Если не горит лампочка на лестничной клетке,
если не убрано в подъезде дома, то, вообще говоря, кто об этом должен позаботиться? Это совершенно нормально, что люди, живущие в этом подъезде, много
лет назад мы были в Словакии, там дом, построенный для работников железной дороги, мы там к одному машинисту пришли, даже помощнику машиниста. В доме,
повторяю, жили работники железной дороги, это был дом, построенный по советскому образцу, такой абсолютно 8-этажный, но я не узнал подъезда, я был потрясен.
Подъезд был в цветах, он был красивый, он был приятный. Это были такие же простенькие квартиры, плохонькие, как у нас строили в 70-е гг., 60-70-е, но подъезд
был чудесный. Люди, которые жили там, они о себе заботились. У нас есть отчуждение от всего, потому что это сформировалось десятилетиями, то ли тебе принадлежит
эта квартира, то ли не принадлежит, может, завтра заберут или еще что-то. Все чужое, не твое. И отчуждение это давит. Но и сейчас, ведь сейчас-то свое.
Кто бьет стекло в лифте?

С. БУНТМАН: Сейчас свое.

Л. МЛЕЧИН: Свое.

С. БУНТМАН: Свое, но ответственность, которую ты берешь, она тебя заставляет, между прочим, и избирать себе такое государство, с которого ты будешь требовать.

Л. МЛЕЧИН: Хотя бы депутата, с которого ты потребуешь что-то, никто об этом не думает. Нет-нет, есть вопросы у нас к самим себе, знаете, мы с охотой все
перекладываем на других, часто справедливо, но иногда, в общем, и на себя можно обратиться.

С. БУНТМАН: Да, ну вот то, что касается, кстати, здесь о выборах говорят. Выборы – пустые формальности, здесь очень забавно пишет Михаил, как избежать фальсификации
результатов выборов, как убедить избирателей в их долге отдать голос за предпочитаемого кандидата, вообще каково ваше мнение о том, что голосование сделать
законом, обязанностью, а не правом? Интересно.

Л. МЛЕЧИН: Я, честно говоря, побаиваюсь, конечно, есть такое в некоторых странах. Я побаиваюсь всего обязательного, потому что это всегда вырождается во
что-то чудовищное. Я не знаю, это каждый, такие вещи каждый решает для себя сам. Хочет он участвовать в выборах, не хочет, за кого пойти проголосовать,
у нас все люди, достигшие 18 лет, мне кажется, вполне соображают, что они делают.

С. БУНТМАН: Да, но, действительно, сделать обязанностью в таких условиях, вчера целая передача была посвящена на «Эхе Москвы», передача Евгении Альбац,
о том, у нас полтора месяца до выборов, в общем, ни в одном глазу.

Л. МЛЕЧИН: Потому что…

С. БУНТМАН: Ни в одном глазу, ни одной политической мысли в глазу нет.

Л. МЛЕЧИН: Потому что это трудно назвать, честно говоря, выборами. Я как советский человек привык к чему-то такому, там тоже была избирательная кампания,
выступали кандидаты, печатались. Я сейчас пишу очередную книжку из советских времен, потому что у меня газеты как раз на столе, предвыборная речь члена
Политбюро, там тоже был свой порядок. Сначала секретари ЦК произносили речи, потом кандидаты в члены Политбюро, потом члены Политбюро, размер, сколько
давали под речь пространства в газете. Т.е. тоже была, избирательная кампания была, там тоже приезжал этот кандидат, в доме культуры устраивалась встреча,
один рабочий, один учитель, один ветеран, все его представляли, потом он выступал, волновались. Я читал, Михаил Андреевич Суслов чудовищно волновался,
выступал перед избирателями, потому что вообще отвык иметь дело с людьми, очень тревожился, что придется глаза в глаза смотреть. Т.е. была избирательная
кампания. Но значения никакого не имела, в общем, то же самое сейчас. У нас тоже есть избирательная кампания, все формальные признаки существуют. А ничего
нет.

С. БУНТМАН: Почему смеются над выборами, драматичными выборами, раздерганными выборами в Грузии и не менее драматичными по своему и государственному, и
общественному, и спортивному накалу, я бы сказал, праймэрис в США? Почему это вызывает такую иронию у российского населения, во многом? И такое «не дай
бог»?

Л. МЛЕЧИН: Если ты раз у соседа своровал яблоко, а потом идешь, а кто-то покупает их, кажется дураком полным, правильно? Ну что, отвернулся хозяин, ты у
него слямзил, натряс яблок и убежал. А кто-то спрашивает – сколько, и платит. Правда, это кажется странным, да? Я думаю, что это такого примерно сходства.
Что касается Грузии, вы знаете, я, честно говоря, вообще потрясен отношением к Грузии, к Украине, вообще к бывшим советским республикам. Это какое-то чудовищное
презрение, доходящее до ненависти. А ведь это части Советского Союза. И это презрение и ненависть звучит из уст тех, кто главные радетели за сохранение
Советского Союза, которые просто горючими слезами плачут и говорят – вот, разрушили великое государство. Но если ты себя мыслишь в рамках этого великого
государства, тогда это твои части, ты не можешь свою часть презирать и ненавидеть.

С. БУНТМАН: Нет, тут логика есть, наоборот, откололись, занимаетесь, дурью маетесь, на западные деньги, жили бы как мы или вместе с нами, было бы все нормально.

Л. МЛЕЧИН: Если бы жили под нами, то да. Нет-нет, это же твоя часть, это твоя рука, это твой брат, твой сын. Ты так к нему относись с сочувствием, если
у него проблемы, а не с ненавистью такой. И у меня возникают большие сомнения в искренности этих людей по поводу Советского Союза. Т.е. когда вы там в
Грузии были при нас и нас слушались, тогда мы вас готовы, что называется, терпеть. А как только вы захотели жить по-своему, да кто вы такие, выплеснулось
все это чувство, т.е. я, вообще говоря, все меньше верю людям, которые выражают сожаление по поводу распада Советского Союза такого рода. Т.е. они просто
лукавят, они неискренни. Потому что были бы они искренни, потому что были бы они искренни, они бы сочувствовали, они желали бы людям добра, а тут такой
накал ненависти как бы к части самого себя. Такого не может быть, какая-то извращенная реакция, она говорит о подлинных чувствах.

С. БУНТМАН: Но это как к предателям, как к паршивым овцам.

Л. МЛЕЧИН: Нет-нет.

С. БУНТМАН: Блудным сыновьям.

Л. МЛЕЧИН: Нет, это выдает истинное отношение, т.е. мы хотели, чтобы вы были нашей частью, а как отношение сейчас к Северному Кавказу, к Чечне и к Ингушетии,
к Дагестану – вы будьте нашей частью, мы вас не отпустим, даже войска пошлем, но вы сюда не приезжайте, вы здесь с нами не живите. Вы живите там отдельно,
на рынок к нам не приходите, по улицам нашим не ходите, в соседнем подъезде не живите. Это вот что за этим стоит, такая сегрегация, такая привычка к тому,
что – да, вы при нас, потому что нам это приятно, что у большая империя, но вы там, ребята, вы не мы, вы другие. Слушайтесь нас, тогда мы как-то вас там
похлопаем по плечу, поможем, если что, знаете, если так задуматься над этим, это ужасно. У меня такие грустные мысли пробуждаются, это все отношение к
Грузии, почему же не посочувствовать людям, это, действительно, часть нашей страны, у них так жизнь складывается, непросто им. Отчего же не посочувствовать?
Пусть живут. На меня сильно подействовало, я даже, честно говоря, не ожидал, там 60% проголосовало за вступление в НАТО, ведь это что такое, это выражение
страха перед кем? Это выражение страха.

С. БУНТМАН: И недоверия.

Л. МЛЕЧИН: И недоверия.

С. БУНТМАН: России.

Л. МЛЕЧИН: Да, и ожидания чего-то неприятного, к нам, как же так, это же ужасно.

С. БУНТМАН: Причем много больше, чем проголосовали за конкретного Саакашвили. Т.е., наверное, и он, и оппозиция в этом вопросе не расходятся.

Л. МЛЕЧИН: Нет, абсолютно, тут ратуют за оппозицию, думаю, что она более антимосковски настроена, что же это произошло за эти годы, как они нас так воспринимать-то
стали?

С. БУНТМАН: Леонид Млечин. Этим вопросом мы завершаем сегодняшнее «Особое мнение», встречаемся по понедельникам в 17 часов 8 минут.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»