Радиостанция «Эхо Москвы»: Код доступа, Суббота, 26 Январь 2008
http://echo.msk.ru/programs/code/58234/index.phtml
sys/logo_print
Код доступа
Авторская программа Юлии Латыниной.

Ведущие:

Юлия Латынина
Суббота, 26 Январь 2008

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59, СМС присылайте по телефону 985 970-45-45.

Конечно, у меня здесь очень много вопросов про арест господина Могилевича, это главная политическая новость этой недели, но поскольку главное для нас событие
на "Эхе" – задержание наших журналистов в Ингушетии, и поскольку, собственно, все "Эхо" и не только все "Эхо", та же "Новая газета", у которой точно так
же задержаны журналисты – практически все журналисты, которые были сегодня в Ингушетии, были задержаны и допрошены на уровне зама генерального прокурора,
уж не представляю себе о чем – поэтому я начну, если можно, все-таки с этого события, тем более что журналисты наши перестали быть заложниками. Они были
взяты в заложники – у меня одинаковое отношение к людям, которые берут в заложники журналистов, вне зависимости от того, эти люди называются боевиками
или называются президентами; я надеюсь, что у этих всех людей будет одинаковый конец.

Я хочу обратить внимание, что по отношению к нашим журналистам было употреблено слово "депортация". Депортация – это за пределы иностранного государства.
Я хочу напомнить президенту Зязикову, что Ингушетия еще не является отдельным государством, хотя, бесспорно, к сожалению, благодаря президенту Зязикову
Россия не контролирует ее территорию.

Я также хочу сообщить слушателям, что наши корреспонденты не ехали специально в Ингушетию. Они ехали по всему Северному Кавказу и перед этим они взяли без
каких-либо проблем интервью у президента Чечни Рамзана Кадырова и у президента Дагестана Муху Алиева. Стало быть, либо Рамзан Кадыров и Муху Алиев, которые
давали им интервью, и не задерживали их, и не депортировали – идиоты, либо этим идиотом является президент Ингушетии президент Зязиков. Согласитесь, одно
из двух, потому что либо наши журналисты – враги государства и Зязиков их разоблачил, либо Зязиков совершил что-то, мягко говоря, странное.

Собственно, история, которая происходит в Ингушетии – это очень хорошая иллюстрация общей теоремы управления государством, которая гласит, что если вы посадите
во главе какой-то территории, которой вам надо управлять, не просто марионетку, а человека безвольного, слабосильного и ни к чему не способного, то вы
получите неуправляемую территорию. Вот слово "депортация" – оно очень важное в этом смысле слово. С Рамзаном Кадыровым можно договориться, потому что у
него есть конкретные цели, или это большие цели, о которых можно договариваться и обсуждать. Как можно договориться с президентом Зязиковым? Ну, нельзя
же, допустим, заключить с ним договор, что в республике не будут пропадать мало того что паводковые деньги для населения, в республике не будут пропадать
боевые! Представляете, что такое боевые? Боевые – это то, что выдается ментам за участие в спецоперациях, которых якобы на территории Ингушетии нет, потому
что она мирная республика. Так вот, боевые пропадают, менты бастуют. Вы можете себе представить эту ситуацию, что в Бухенвальде бастуют палачи, потому
что начальство украло их деньги? Это происходит в Ингушетии.

О каком контроле над этой республикой можно говорить, если люди, которые проводят в этой республике спецоперации, вынуждены заезжать туда из-за рубежа,
причем сведения об их передвижениях передаются по телефону? Может быть, они уничтожают боевиков, когда они подъезжают к автобусной остановке, расстреливают
человека, кладут рядом с ним гранату и его фотографируют? Я вам скажу, что они не уничтожают боевиков. И могу доказать, почему эти люди не боевики. Потому
что когда боевиков уничтожают в соседней Чечне и соседнем Дагестане, боевики отстреливаются, они не сдаются живыми. Я могу привести и приводила пример:
16 декабря в Чечне было уничтожено несколько боевиков, которые, естественно, отстреливались. Их товарищи 31 декабря в ответ убили двоих ментов и поклялись
убить сто ментов. Я следила очень внимательно за этой историей, потому что дальше – 9 января, 14 января и 16 января – были поочередно ликвидированы все
боевики, которые принимали участие в расстреле ментов, и 16 января был ликвидирован последний из этих боевиков, господин Тачиев. При этом обошлись почему-то
без масштабных спецопераций, зачисток сел силами десятков БТРов и сотен солдат.

Почему ингушские боевики не отстреливаются, когда их убивают люди, подъезжающие к автобусной остановке и дающие автоматную очередь? Это что, ингушский боевик
такой трусливый пошел или это у нас президент Зязиков разрешает уничтожать собственный народ по принципу "раз застрелили, значит боевик"? Нигде – ни в
Дагестане, ни в Чечне – если этот человек боевик, он не сдается живым. Может быть, за все время, когда в Ингушетии стреляют по людям, уничтожили хоть одного
человека, который предварительно находился в розыске? Интересное дело, нам хоть назвали тех людей, а очень много в Ингушетии людей, которые бегают по лесам,
которые действительно являются боевиками? Руководство республики даже не называет их имен. Тогда их назову я: Магас, он же Али Тазиев, он же Магомед Евлоев
– человек, которого Басаев назначил командующим ингушским фронтом и который руководил по крайней мере одной из групп Беслана; Рустамат Махаури – человек,
чья банда убивает инородцев – русских, корейцев, цыган в республике, Махаури так тренирует шестнадцатилетних пацанов – замазывая их кровью, заставляя стрелять
в шестнадцатилетних же девочек. Это преступление раскрыто, его раскрыла независимая бригада следователей из Москвы, которым было плевать на все, кроме
технических деталей, характеристик стволов и сим-карт.

Почему власти республики открыто не называют нам имя Махаури? Вы можете объяснить мне вот этот феномен с точки зрения государства? По республике гуляют
самые страшные слухи, ингуши открыто обвиняют в убийствах русских самих федералов, преступление раскрыто – власти об этом молчат. Почему? Недосуг за распилом
бюджетных денег? Или назвать имя Махаури – значит лишить себя возможности убить любого и сказать, что это он убивал русских? Возможно, все это – и пропавшие
паводковые, и пропавшие боевые, и убийства на остановках – имело бы смысл с точки зрения Центра, если бы гарантировало контроль над республикой. Мне могли
бы ответить: да, концлагерь, но зато смотрите, какой в этом концлагере контроль над народом! Парадокс в том, что концлагерь есть, а контроля нету. В Карабулаке
чекисты убивают молодого парня. ОМОН накидывается на чекистов и делает из них котлету. В Старых Ачалуках федералы на БТРах вздумывают досматривать водителей
– на солдат накинулись, избили в дым. Какой там досмотр! Толпа отбивает арестованных. В Назрани недавно это сделала даже не толпа, а милиция. И это контроль?
Или власти республики полагают, что контроль – это тогда, когда ни одна копейка бюджетных денег не пройдет мимо кого-нибудь по фамилии Зязиков? Не важно,
это Зязиков – замминистра финансов, Зязиков – замминистра МЧС или Зязиков – глава администрации президента Зязикова.

И скажите, представьте себе, зачем милиция будет слушаться тех, кто крадет ее деньги? Как можно слушаться человека, который не соизволил придти на соболезнование
убитому командиру ОМОНа? По приказу которого смерть этих милиционеров объявляют самоубийством? Как совсем недавно заседает антитеррористическая комиссия,
накануне расстреляли на площади Карабулака омоновца, власти сообщают: вы знаете, это самоубийство, он покончил жизнь самоубийством, выстрелив в себя из
автомата с расстояния в 30 метров. Даже самый порочный, самый коррумпированный диктатор создает близкую стаю палачей, готовых умереть за него. Только у
Зязикова пропадают боевые, выделенные палачам, а смерть этих палачей объявляют самоубийством. Еще раз: можете ли вы себе представить концлагерь, в котором
начальство ворует деньги эсэсовцев? Вот представьте себе это, представьте себе, какой будет порядок в таком концлагере, и тогда вы представите себе республику
Ингушетия.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Руслан из Уфы вас беспокоит. В прошлом году дефицит бюджета республики составил 5 миллиардов рублей.

Ю. ЛАТЫНИНА: В смысле – Башкирии?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, Башкирии. И при этом, могу сказать из очень достоверных данных, что только за первое полугодие 2007 года господин Урал Рахимов получил с
Уфимского НПЗ, который является крупнейшим, кстати, нефтеперерабатывающим заводом в Европе, 10 миллиардов рублей. И как это назвать?

Ю. ЛАТЫНИНА: Знаете, это назвать… Спасибо. Башкирия – это еще один хороший пример. Не такой страшный как Ингушетия, потому что господин Рахимов, и старший,
и младший, хотя бы не дают устраивать геноцид собственного народа силами отдельно взятых майоров, но это еще один пример того, о чем я только что говорила.
Если вы назначаете марионетку… Точнее, нет, если вы назначаете холуя командовать республикой, это еще не значит, что вы будете иметь человека, которого
вы можете контролировать. Вот когда власти республики Ингушетия употребляют слово "депортация" по отношению к российским журналистам или когда власти республики
Ингушетия заводят уголовное дело и подают в суд на "Матерей Беслана", что обсуждается за рубежом, это означает, что власти республики Ингушетия рассматривают
себя как нечто отдельное и что они спокойно ведут свою внешнюю политику – я имею в виду по крайней мере в случае "Матерей Беслана", потому что это не Путин
подает на "Матерей Беслана", это Верховный суд Ингушетии это делает, и это обсуждается за рубежом, хотя это не политика России. И очень часто, когда в
истории государство распадается на какие-то феодальные, неподконтрольные княжества, обычно оно распадается на сильных людей, на сильных князей, которые
обеспечивают порядок в своем собственном княжестве, но плюют на Центр. Мы первое в истории государство, которое распалось на неподконтрольных холуев.

У меня есть еще очень много вопросов, и, конечно, это вопросы про главную, как я уже сказала, новость недели – арест господина Могилевича. Собственно, у
меня вопросы-то делятся на две половины: одна – арест господина Могилевича, а другая – ранняя версия ареста господина Могилевича, арест господина Некрасова,
владельца крупной парфюмерной сети "Арбат Престиж", о задержании которого было сообщено сначала, и при этом стали говорить, что это передел парфюмерного
рынка, пятое-десятое. Должна сказать, что задержание господина Некрасова – это никакой не передел парфюмерного рынка, это даже никакой не рэкет. Это просто
несчастная, трагическая случайность. Господин Некрасов был задержан потому, что имел несчастье обедать с господином Могилевичем. То есть сама сцена задержания
выглядела так, что сидели господин Некрасов и Могилевич в Центре международной торговли в ресторанчике "под петухом", как это называется, там петух такой
большой висит на часах. Потом они разошлись. Господин Некрасов пошел к себе домой, он пошел пешочком, потому что его собственный дворец находится рядом,
в Трехгорном переулке. И вот он идет, охранник оглядывается и говорит, что "у машины господина Могилевича смотри, что творится". А там человек пятьдесят
народу. Господин Некрасов подходит. Ему говорят: "Ты кто? Вали отсюда". Потом говорят: "Нет, слушай, кажется, он с нашим сидел". Некрасова тут же мордой
в снег, говорят: "Ты кто?". Он говорит: "Я Некрасов". Звонят по телефону, говорят: "Нам Некрасов нужен?". – "Да нет, пусть идет… А, нет, пусть остается".
Так был арестован господин Некрасов. Причем самое удивительное, что уголовное дело было заведено уже после ареста, а данные обыска, на основании которых
заведено уголовное дело, помечены днем, предшествующим аресту.

После этого, на следующий день, они оба – и господин Некрасов, и господин Могилевич, попадают в Останкинский суд. Все это очень важно для понимания того,
что произошло. Там, в Останкинском суде, судья произносит фразу, на которую обратили мало кто внимания, она сказала, что, вот, вы, господин Сергей Шнайдер
– а в Останкинском суде Могилевич проходил под именем Сергея Шнайдера – мы думаем, что вы не российский гражданин, что вы получили российское гражданство
обманным путем и что на самом деле вы украинский гражданин. Это очень важная фраза, потому что там же, на суде, фигурировала бумажка, согласно которой
Украина требовала экстрадиции господина Могилевича. И после этого заявляют, что господин Могилевич задержан, потому что он помогал совершить мошенничество
господину Некрасову, а господин Некрасов смошенничал, уклоняясь от уплаты налогов, в размере 50 миллионов рублей, причем от налоговой проверки, которой
все это оформлено… Во-первых, ее почему-то проводила милиция, а не хотя бы налоговая, не ФСБ и не прокуратура. Этот акт оформлен днем, предшествующим задержанию,
и написано уже в акте задержания, что господин Некрасов задержан сразу по совершении преступления.

Почему я все это так тщательно расписываю, сейчас я объясню. Кто такой господин Могилевич? Меня не интересует, если честно, американская часть его похождений,
потому что Америка его требует за то-се, пятое-десятое, отмывание денег, считает, что он чуть ли не глава российской мафии номер один, что, конечно, совершенно
не так, но это – да, такой большой был человек в начале 90-х. Дело в том, что господин Могилевич себя прекрасно чувствовал в России. Мое личное незабываемое
впечатление – это встреча на одном из таких высоких приемов с одним из подручных господина Могилевича, который рассказывал, ну, намекал всячески о своих
высоких контактах во власти, рассказывал, какую хорошую политику ведет Россия, как Путин укрепляет государство, как он правильно посадил Ходорковского
и как плохие Соединенные Штаты преследуют, в натуре, честных бизнесменов. Это незабываемое впечатление потому, что потом, когда я слежу за нашими официальными
высказываниями в адрес Соединенных Штатов, я нередко задавала себе вопрос: какая часть официальной ненависти к Соединенным Штатам питается из этих претензий
"конкретно чистых бизнесменов", которые преследуются США и занимают очень хорошие позиции около ушей этой самой власти?

Ну, впрочем, это лирика, а не лирика – вот что: у нас есть компания "Газпром", которая считается государевой компанией, которая на самом деле, конечно,
разделена между большим количеством всьехов на самом деле. И вот эта компания "Газпром" с 2003 года продавала туркменский газ, вернее, туркменский газ
шел по ее трубам, а продавала этот туркменский газ компания, которая называлась "Юралтрансгаз" и была зарегистрирована в венгерском поселке Чебды с уставным
капиталом в 12 тысяч долларов четырьмя физическими лицами. По поводу этой компании не раз начиналось расследование – естественно, на Западе, потому что
считалось, что одним из ее возможных бенефициаров является господин Могилевич. Поэтому в конце концов эту компанию прикрыли. А, кстати, надобно сказать,
что во время деятельности "Юралтрансгаза" президент Путин подписал с Туркменбаши рамочное соглашение, согласно которому туркменский газ экспортировался
через Россию. В обмен на подписание этого соглашения было лишено двойного гражданства 140 тысяч примерно российских граждан. Учитывая туркменский режим,
они просто были проданы туда в рабство. А реальным бенефициаром оказалась даже не Россия, вот этого соглашения рамочного, и даже не "Газпром", а как раз
компания "Юралтрансгаз", которую, повторяю, на Западе считали принадлежавшей одному из самых разыскиваемых мафиози.

Дальше все-таки компания "Юралтрансгаз" намозолила глаза, ее закрыли, ее заменили другой компанией – "Росукрэнерго". Она отличалась тем, что была зарегистрирована
не в Венгрии, а в Швейцарии, и имела капитал не в 12 тысяч долларов, а аж в 100 тысяч швейцарских франков. Ее главный акционер, господин Фиртыш – номинальный
акционер, ему принадлежит якобы 90% – известен был, в общем, в деловом мире только тем, что до этого он был представителем как раз того самого "Юралтрансгаза",
да еще возглавлял филиал какой-то из могилевичских контор. Короче говоря, по поводу "Росукрэнерго" было тоже начато расследование. Дальше – больше. Вы
будете смеяться. Есть официальная политика "Газпрома" и официальная политика Путина, которая говорит, что в России де-факто не должно быть независимых
производителей газа. Это очень плохая политика, это очень нелиберальная политика, я категорически против нее, но вот она такая сформулирована, и всех независимых
производителей газа берут под гребенку и сгребают в "Газпром", за исключением одной истории: Астраханское газоконденсатное месторождение в 2006 году, 220
миллиардов кубометров газа, его хотел купить "Газпром", а покупает вдруг господин Фиртыш. Ребята, я не совсем понимаю, у нас все-таки вертикаль власти
с централизацией, когда все сливается в один "газпромовский" мешок, либо у нас есть такая клика около Кремля, настолько сильная, что она может экспортировать
газ "Газпрома" через "Юралтрансгаз", через "Росукрэнерго", покупать месторождение Астраханское, делать себе запасной аэродром на случай того, если что-то
случиться с Путиным или к власти придет не тот человек? И во всеми этими историями, как я уже сказала, связано имя господина Могилевича.

Так, собственно, вот сопоставляя две эти истории – задержание Могилевича, которое подавалось сначала как задержание Некрасова, и вот эту огромную роль,
которую господин Могилевич, судя по всему, играл при одном из наших кремлевских кланов – что получается? Я хочу обратить ваше внимание на самый деликатный
момент всей истории, который заключается в том, что господина Могилевича арестовывал Останкинский суд, и что организация, которая осуществила его задержание,
называлась Следственная часть при Главном управлении МВД Центрального федерального округа. Ну-ка, господа, подумайте, у нас давно Центральный федеральный
округ является главным борцом с оргпреступностью? А где Следственный комитет? А где Генпрокуратура? А где ФСБ? Почему-то они не принимали участия в задержании
господина Могилевича, хотя, если вы знаете, они принимали участие во многих задержаниях типа Сторчака или Бульбова, которые являются главным содержанием,
реальным содержанием нашей российской политической жизни.

Иначе говоря, что произошло, почему задержание Могилевича было настолько не подготовлено? А оно было, судя по всему, настолько не подготовлено, что люди,
которые его задержали, просто знали, что они предъявят в суде все, что они накопают за ночь. За ночь они накопали господина Некрасова, который был рядом
с ним. Это не значит, что это люди плохо готовились. Это значит, что эти люди, которые задержали Могилевича, знали, что если история об этом задержании
уплывет, Могилевич не будет арестован. У них было 24 часа. Они эти 24 часа вот так использовали. И что может сейчас произойти? Потому что, конечно, задержание
господина Могилевича – это удар первостепенной важности по группировке кремлевских силовиков, с которой были связаны все эти истории с этими странными
компаниями. Что может произойти? Самое простое – очнется Следственный комитет, очнется ФСБ, скажут "вы знаете, господин Могилевич такой серьезный преступник,
что мы его забираем себе, какой Центральный федеральный округ?". И тогда это, получится, очень сильно преждевременный удар. В чем плюс того, что произошло?
Мы видим, еще раз повторяю, самый сильный удар по группировке силовиков, который когда-либо был нанесен за последние несколько месяцев.

А сейчас – перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина. Телефон прямого эфира 363-36-59 и СМС 985 970-45-45.

Меня вот тут спрашивают: "А разве назначение Медведева преемником – не самый сильный удар по группе силовиков?". Именно, конечно, самый сильный. И меня
спрашивает Раиса, как я отношусь к другим комментариям на "Эхо", что Могилевич был посажен в тюрьму, так как слишком много знал о господине Медведеве?
Ну, есть же некоторые слухи, которые ходят среди деловой элиты. Вот я никогда не слышала, чтобы имя господина Могилевича связывали с именем господина Медведева.
Как я уже сказала, в "Газпроме" очень много группировок, и Могилевич был связан с одной специфической, которая представляла, скорее, не "Газпром", а, скорее,
силовиков, как считалось. И кроме этого, как я уже комментировала, самое важное – это смотреть кто именно арестовал господина Могилевича.

ГУ при МВД ЦФО – это не та организация, которая у нас задерживает людей в рамках акций, устраиваемых крупными, приближенными к Кремлю силовиками. Это обычно
тогда делает ФСБ, прокуратура, вернее, Следственный комитет. И сила того, что произошло, в том, что освобождение Могилевича невозможно, потому что можно
выпустить Ваню, можно выпустить Петю, а Могилевич – это все. И слабость этой истории, конечно, в том, что это такой удар преждевременный, потому что очень
многие могут задуматься, что, мол, марта уже нет, наших бьют. И, конечно, самая большая неприятность этой истории – арест господина Некрасова, потому что
производит это довольно мерзкое впечатление, когда люди, не сходя с места, выполняя, допустим, задание некой правительственной важности, заметают попутно
владельца парфюмерного магазина, который, ну, хорошо, отобедал с господином Могилевичем; насколько я понимаю, они когда-то были партнеры – то ли господин
Некрасов выкупил у господина Могилевича и не выплатил ему денег, то ли у Могилевича еще была доля в этом "Арбат Престиже", что, собственно, одно и то же;
так или не так, Некрасов был ему должен, что они, собственно, и обсуждали. И когда операция типа "Чистые руки", типа арест Могилевича, начинается с того,
что заметают параллельно владельца парфюмерного магазина и, видимо, его теперь не выпустят, пока он не отдаст бизнес или, допустим, миллионов 30 долларов,
согласитесь, это заставляет задуматься – боже мой, а что ж дальше-то будет, если у нас будут в таком роде операции "Чистые руки" проводиться? Впрочем,
значительную часть того, что я сказала, и многое другое можно будет прочитать в "Новой газете", потому что, повторяю, есть некие эксклюзивные подробности
ареста господина Некрасова, которые заставляют усомниться в том, что реальная причина ареста Могилевича – это "Арбат Престиж".

Меня еще спрашивают, почему в аптеках начались перебои с корвалолом? Напомню, что на этой неделе было что-то ужасное в аптеках после того, как вступили
в действие поправки, внесенные ФСКН к закону "О борьбе с наркотиками". Самые безобидные лекарства оказались по букве этого закона непродаваемыми без рецепта.
Ну, я начну с яйца, я начну с 2003 года, потому что все началось в 2003 году, когда партия силовиков в Кремле стала слишком большой и понадобился некий
административный ей противовес. В нормальной демократической стране идея сдержек и противовесов решается с помощью политических партий, парламентов, судов
и прочих независимых от государства вещей. В стране, где диктатура, сдержки и противовесы создаются с помощью взаимно борющихся кланов, которые обо всем
докладывают президенту, обо всем, что плохое сделал, соответственно, другой клан. И возникла необходимость создания некоего силового ведомства. Оно могло,
допустим, бороться с одуванчиками, с воронами, но так получилось, что это ведомство назвали ФСКН и стало оно бороться с наркотиками.

Результат технический, конечно, создания этого ведомства был в том, что употребление наркотиков, вернее, смерть от передоза – единственная реальная характеристика
борьбы с наркотиками – резко возросла после создания этого ведомства, что можно понять, поскольку оно было создано из чекистов и бывших сотрудников налоговой
полиции, а это не совсем те люди, которые бегают по улицам, ища наркоманов. Впрочем, надо заметить, что господин Черкесов, глава этого ведомства, с самого
начала был в стратегически невыгодной позиции. Эта невыгодная позиция заключалась в том, что ФСБ, главная опорная сила партии силовиков, может, грубо говоря,
долбить всех и вся. Вот если ты занимаешься хозяйственной деятельностью – ты уже представляешь интерес для ФСБ, тебя можно вызвать на ковер и объяснить,
что ты должен делиться бизнесом или идти за какое-то экономическое преступление.

Другое дело – Госнаркоконтроль. Согласитесь, что не все предприятия торгуют наркотиками, это во-первых. А во-вторых, если ты берешь торговца наркотиками,
то его, торговца, во-первых, надо все-таки поймать, а во-вторых, не может господин Черкесов вызвать к себе торговца наркотиками и сказать, что торгуй наркотиками,
но плати мне долю, а то будешь сидеть. Я, конечно, не очень хорошо думаю о господине Черкесове, но такое невозможно, в то время как, еще раз повторяю,
в случае с другими силовиками, они могут вызвать директора любого предприятия и объяснить ему, скажем, как объяснили владельцам "Ависмы", что либо вы продадите
предприятие, либо у вас будут проблемы. То есть, поймите правильно, на нижних этажах вот эта особенность не мешает участвовать в доле с наркотиков, и очень
большое количество сотрудников ФСКН, к сожалению, задерживается за то, что оно помогает наркоторговцам, но на верхних этажах это неразрешимая проблема,
которая лишает Госнаркоконтроль экономической базы и весь клан – достаточной базы, чтобы противостоять силовикам.

Собственно, какой из этого выход? А выходов – два. Первое. Ведомство, которое понимает такой конструктивный недостаток, должно, первое, обеспечить безнаказанность
низших и, второе, оно должно расширить сферу своей деятельности так, что попадутся все. Грубо говоря, написать такой закон, по которому оказывается, что
мы все производим наркотики. Первое, то есть безнаказанность низших, было обеспечено несколько месяцев назад поправкой в закон о наркотиках, в котором
было черным по белому сказано, что поскольку Россия на несколько миллионов долларов в год закупает чистых наркотиков для лабораторных исследований, то
вот чтобы сэкономить эти деньги, отныне можно не уничтожать наркотики. Соответственно, могут быть сотрудники ФСКН, которые вот эти неуничтоженные наркотики
перевозят. Здорово, согласитесь, задержали кого-то с восьмьюдесятью килограммами героина в машине, а это неуничтоженный наркотик, который он вез для лабораторных
исследований. Это к вопросу о безнаказанности. А второе обстоятельство, то есть написать закон, согласно которому мы все производим наркотики, было обеспечено
вступившей только что поправкой, согласно которой теперь ФСКН также контролирует не только наркотики, но и так называемые прекурсоры, то есть вещества,
из которых можно произвести наркотики. Эти поправки составлены так хитро, что в эти самые прекурсоры внесены не только физические вещества, из которых
можно сделать наркотики, но и различные растворители, такие, например, как ацетон, серная кислота, соляная кислота и так далее.

Удивительно еще, что в этих поправках забыли такие универсальные растворители как вода и бензин. Ну, учитывая, что и серной, и соляной кислоты мы производим
несколько миллионов тонн, и приблизительно производство серной кислоты выглядит таким образом: представьте себе металлургический завод, или еще лучше –
медно-серный ГОК, вот очищает он черновую медь от серы; скакнуло напряжение – тонна серы и, соответственно, серной кислоты улетело в воздух. А в этих поправках
написано, что за прекурсоры и за приравненные к ним вещества должен вестись особый журнал, в который должен ставить печать сотрудник ФСКН, должны перед
ними отчитываться. Представляете? Приходишь на любой завод и говоришь "ах, у вас тонна серной кислоты улетела в воздух, так это вы продали тонну наркотиков,
считайте", то есть ребята написали закон, согласно которому теперь практически вся российская промышленность производит наркотики и приравненные к ним
вещества, которые может контролировать Госнаркоконтроль. И все было бы хорошо, если бы сфера действия этого закона не накрыла несчастный корвалол и несколько
других лекарств, из-за чего возникла ужасная паника в аптеках. И аптеки, которые прекратили отпуск этих лекарств без рецепта, среагировали совершенно правильно,
потому что если бы они этого не сделали, то учитывая опыт, который имели ветеринары, помните, когда их задерживали за распространение наркотиков путем
вкалывания этих наркотиков кошкам. Так вот, к аптеке бы завтра пришел майор и все бы объяснил аптеке, кто она такая и куда она должна чего класть.

Собственно, что из этого следует? Из этого следует, что в России есть организации, которые подлежат реформированию, как, например, прокуратура или милиция,
потому что нельзя уничтожить милицию, кто-то должен раскрывать преступления; и есть организации, которые принадлежат безусловному, полному расформированию
с запретом на пушечный выстрел работавшим в них подходить к любым госорганам. Вот как педофилам нельзя работать воспитателям, так людям, работавшим в этих
организациях, нельзя работать в госорганах. Я считаю, что таких организаций у нас три: одна – это ГИБДД, другая – это ФСБ, а третья – это ФСКН. В крайнем
случае я предлагаю оставить ФСКН в рамках существующей системы координат политических только одну область деятельности, а именно шпионаж за ФСБ.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. У меня такое мнение, может ли быть доверие к кандидату, если у него некоторые факты жизни не соответствуют некоторому моральному
облику, с моей точки зрения?

Ю. ЛАТЫНИНА: Типа?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, например, гражданин Медведев, как нам известно, был любимым учеником у профессора Собчака, потом кончал там аспирантуру и прочее, прочее.
Когда Собчак стал главным в Санкт-Петербурге, он в подразделении Путина был… ну, юридические всякие советы. Когда объявила Собчака в розыск Генпрокуратура,
что должен был Медведев делать в защиту своего любимейшего учителя? Он должен был кричать "караул, он не виноват, это все профанация!". Он этого не сделал.
Вывод: либо он побоялся…

Ю. ЛАТЫНИНА: А вы помните, извините за высокий штиль, что Христос ответил насчет грешницы-то? Вот вы сами безгрешный человек?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, конечно.

Ю. ЛАТЫНИНА: А вы считаете себя достойным быть президентом Российской Федерации?

СЛУШАТЕЛЬ: А я и не лезу в это дело.

Ю. ЛАТЫНИНА: А врете, ведь считаете. Каждый считает себя быть достойным президентом Российской Федерации. Честное слово, вот не любят у нас люди власть
– кто первый бросит в нее камень?

К вопросу о власти. Меня тут спрашивают о господине Сергее Иванове, нашем первом вице-премьере, который на этой неделе раскритиковал систему ГЛОНАСС, и
что это с ним случилось, что он вдруг заметил, что разрабатываемая уже несколько лет под его руководством система и тяжелее своего американского аналога,
и менее точна, чем ее американский аналог, и вообще плохо работает? Должна сказать, что я с изумлением слышала эти слова господина Иванова, потому что
я боюсь, что господин Иванов отбивает у меня хлеб и путает свои обязанности с обязанностью журналиста. Вот это журналист, который не имеет отношения к
разработке системы ГЛОНАСС, может говорить все эти слова. А начальник, который ей руководил несколько лет, для начала он не должен говорить их публично,
как ни странно. Вы меня извините, но есть единственный способ, которым начальник выражает свое недовольство подчиненными – это отставка этих подчиненных.
Распекать подчиненных публично вещь на самом деле позорная и мелкая. Скорее всего, она связана с тем, что тебе кто-то воткнул сверху, только не публично,
соблюдая некоторые административные заповеди. Подчиненных можно публично только хвалить. И когда человек через два года или не помню через сколько лет
после того, как он разрабатывал, вернее, руководил разработкой этой системы, вдруг замечает в ней недостатки – а, извините, чего он делал два года?

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Юля, добрый вечер. Это Александр из Саратова звонит вам. Меня интересует такой вопрос – легализация денег. Путин, как известно,
у нас объявил декларацию о своих доходах, а вот по прошествии какого-то времени придет Тимченко, не Тимченко, не знаю кто, но ведь как-то придется из этого
положения выходить. Вот возможные варианты?

Ю. ЛАТЫНИНА: Так вас что беспокоит – что в России будут легализованы преступно нажитые деньги или что они будут не легализованы?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, ему придется жить на эти деньги, хотя бы Западу как-то объяснять их происхождение.

Ю. ЛАТЫНИНА: Так, простите, вопрос-то в чем, я не совсем понимаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос – как они выйдут из этого положения, если у него одна квартира и больше ни копейки денег?

Ю. ЛАТЫНИНА: Спасибо. Я вам честно скажу, что меня меньше всего беспокоит вопрос денег в чужом кармане. Меня беспокоит вопрос другой – системных нарушений
экономики, которые происходят при зарабатывании этих денег. Вот у нас есть, допустим, замечательный министр финансов Алексей Леонидович Кудрин. И, скажем
так, много есть рассказов про Алексея Леонидовича, и примером типичной операции, проводимой под руководством Алексея Леонидовича, недавно стало задержание
замминистра финансов Сторчака, который, по данным следствия, повторяю, готовил постановление об уплате 43-х миллионов долларов фирме, которая фактически
называлась "Свиньин и сын". Еще раз повторяю, я не думаю, что Сторчак тут был при делах, потому что бывает ситуация, когда подчиненный вынужден делать
то, что скажет начальник, но я не могу себе представить, как это постановление могло пройти мимо Алексея Леонидовича. Но вот при всех моих, допустим, личных
чувствах к Алексею Леонидовичу, я никогда не слышала, чтобы Кудрин сделал нечто, что поставило крест на российской экономике. Грубо говоря, есть взятки
и взятки. Можно просто брать взятки, а можно при этом гробить страну. Вот когда вы не просто берете деньги, а при этом забираете у человека, а именно у
Ходорковского, частную компанию и начинаете продавать нефть этой бывшей частной компании через тоже частного трейдера, который сидит в Швейцарии и является
близким другом президента, то вы не просто начинаете получать деньги – вы гробите будущее страны. Вот это гораздо более страшная вещь, чем взятки. А деньги
– да черт с ними, пусть получили бы хоть миллиарды и оставили бы страну в покое. Не считайте деньги в чужих карманах, считайте несчастья, которые делают
политики.

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Николай из Подмосковья. У меня вопрос: как на ваш взгляд, почему была ликвидирована служба Федеральной налоговой полиции?

Ю. ЛАТЫНИНА: Вам мое личное отношение к службе Федеральной налоговой полиции? Вы знаете, ответа на этот вопрос нет, потому что если вы помните, службой
Федеральной налоговой полиции на тот момент руководил господин Фрадков, который потом стал премьером. Кстати, это еще более интересный вопрос – почему
Фрадкова сняли из премьеров? Если вспомню, я отвечу через две-три минуты на это. Так вот, неофициально служба налоговой полиции имела очень плохую репутацию.
Бизнесмены всегда говорили друг другу, что просто небывалый случай, чтобы она возбуждала дело без взятки или не по заказу, вот просто небывалый. То есть
это была как раз одна из тех структур, которые обязательно надо ликвидировать с запретом дальнейшей работы в правоохранительных органах. Но, как я уже
сказала, все сотрудники этой службы перешли в борьбу с наркотиками, что административно было, кстати, очень нелепо, потому что представляете себе налогового
полицейского, уже не говоря о его моральном облике? Человек привык с бумажками работать, он привык разбираться, какое ООО чего продало какому ТОО, а здесь
его заставили бегать по темному заметенному переулку и смотреть, кто продает дозу наркотиков, а он просто не умеет это делать, он в кабинете сидеть привык.

Так вот, я, конечно, не думаю, что служба налоговой полиции была расформирована из-за своей коррумпированности, потому что у нас коррумпированность не считается
недостатком, а у нас она считается инструментом управления. Похоже, что один из ответов как раз был тот, который я только что дала, а именно надо было
создать структуру, которую возглавит близкий друг президента, в данном случае господин Черкесов, и который будет являться противовесом слишком сильно растущему
клану ближайших к Кремлю силовиков. И, кстати, почему я хотела рассказать про снятие господина Фрадкова, a propos, это очень интересно – дело в том, что
когда сняли господина Фрадкова и назначили господина Зубкова, все стали спрашивать, почему назначили господина Зубкова? А это был на самом деле неправильный
вопрос, потому что правильный вопрос – почему сняли Фрадкова? А для того, чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю вам вернуться на несколько лет назад,
к 2003 году, и спросить себя, почему сняли Касьянова? А ответ на этот вопрос известен. Дело в том, что Касьянова ненавидела вся силовая часть Кремля, они
постоянно клали на стол Путина доносы о том, что если будет второй тур, или если не состоится выборов президента, или если что-то случится с президентом,
то исполняющим обязанности президента, по российской Конституции, будет Касьянов, и чем это кончится для страны. Там были разного вида доносы. Насколько
я знаю, как раз самые мягкие говорили о том, что в междуцарствие, между первым и вторым туром Касьянов может стать и.о. президента, а самые жесткие рассказывали
о том, что, дескать, Невзлин задумал убить президента Путина, и тогда Касьянов станет и.о. Это история о таком вселенском заговоре. Судя по всему, в какой-то
момент она на Путина подействовала, потому что Касьянова сняли. И более того, если помните, его сняли после 23 февраля, на следующий день, то есть 23 февраля
– это такой день для интимного общения в баньке, под огурчик, и вот, наверное, хорошо идут всякие истории про ведьм, Невзлина, господина Касьянова и вселенский
заговор. И поэтому был снят Касьянов.

Теперь смотрите, какая интересная ситуация. Фрадкова снимают практически в такой же ситуации: тоже накануне периода нестабильности, тоже накануне президентских
выборов и тоже в ситуации, когда если что-то случится с президентом Путиным, исполняющим обязанности станет господин Фрадков. Теперь – кто у нас господин
Фрадков? У нас господин Фрадков – человек, которого некий клан, тот же самый клан силовиков открыто лоббирует как одного из технических президентов, и
это человек, очень выгодный клану силовиков, но у него один колоссальный минус: господин Фрадков уже не сдерживается по поводу того, как с ним обращаются
в Кремле. Господина Фрадкова можно понять, потому что каждый раз, когда за полчаса до заседания правительства господин Фрадков узнает, что он, Фрадков,
назначил себе нового зама, или он, Фрадков, учредил новую государственную корпорацию, то из уст господина Фрадкова вырывается крик: "А почему не за час?!
Зачем меня топтать?!". Этот человек несколько лет просидел премьером, он уже забыл, что он был никто до того момента когда он стал премьером, и что его
именно поэтому назначили, и естественно, он говорит "зачем меня топтать?", "почему за полчаса?", "почему за пятнадцать минут я узнаю, что у меня теперь
новые заместители – Медведев и Иванов?". И посмотрите на то, как этот человек вел себя на заседаниях правительства, как он кричал на того же Грефа. Он
на самом деле на кого кричал, как вы думаете? Он же не на Грефа кричал. Он же, так сказать, фрустрацию вырабатывал, он как куклу бил. Поэтому, я думаю,
президент Путин не заблуждался по поводу того, как к нему относится его премьер Фрадков, который даже не мог сдержать своих чувств. И президент Путин,
судя по всему, снял премьера Фрадкова, потому что он боялся, что в случае реализации вот этого параноидального варианта "если что-то с Путиным случается",
то и.о. президента становится господин Фрадков. А теперь подумайте, насколько может Путин доверять своему окружению, если он делает с окружением такие
вещи и у него в окружении такие вещи происходят?

Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Поэт Иван Поддубный, считаю вас вредной личностью…

Ю. ЛАТЫНИНА: Не договорил человек. У нас, к сожалению, очень скоро новости. Я рекомендую всем, кто считает меня вредной личностью, не слушать меня – действительно
им вредно. Слушайте ОРТ, слушайте РТР, слушайте телеканал "Russia Today", слушайте, наконец, президента Зязикова, у которого, по его словам, в Ингушетии
построено 2,6 миллиона квадратных метров жилья, открыто 80 заводов, и который ровно совсем недавно рассказывал нам, какая в Ингушетии хорошая инвестиционная
обстановка и какой там удобный климат для инвестиций. Он это рассказывал как раз во время саммита в Сочи и, как назло, в этот день в Ингушетии взорвали
нефтеперерабатывающий завод.

Всего вам лучшего. До встречи через неделю.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»