Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Чистый Мир - альтернативный Путь

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Тайные знания" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Декабрь 2001   →
 1
 2
 3
 4
 5
05.12.2001
20:15:32
20:16:12
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Автор
Сергей Коржицкий

Статистика

884 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Чистый Мир - альтернативный Путь


Служба Рассылок Subscribe.Ru 
ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА

Недавно культурный мир отметил 80-летие со дня выхода в свет книги
немецкого философа Освальда Шпенглера (1880 — 1936) "Закат Европы". Этой
книге, где автор пытался создать "философию судьбы", суждено было стать
бестселлером нашего века и вызвать не утихающую до сих пор полемику. Первая
мировая война и Октябрьская революция обнажили крах многих ценностей
цивилизации. В мире остро встала проблема кризиса духовной культуры и
разработки нового "планетарного мышления". В двадцатые годы, когда у нас еще
не умолкла на долгие десятилетия серьезная философская мысль, "Закат Европы"
(правда, лишь 1-ый том) перевели на русский язык. Одним из первых в диалог
со Шпенглером вступил Николай Александрович Бердяев — одна из наиболее ярких
и значительных фигур русского духовного возрождения начала века. В своей
блестящей статье "Предсмертные мысли Фауста" (отрывки из которой мы
печатаем) он сделал пророческие выводы: "Мы стоим у грани новой ночной
эпохи... Истинной духовной культуре, может быть, придется пережить
катакомбный период".

Западная Европа и Россия, кажется, пережили ту "ночную эпоху", однако
сейчас над миром нависла другая угроза — экологической катастрофы и ядерного
апокалипсиса. И Освальд Шпенглер, и Николай Бердяев предупреждали, что
сугубо материальный научно-технический прогресс ведет к нравственному упадку
и духовному кризису. Там, где "люди гибнут за металл", предостережения
Бердяева остались гласом вопиющего в пустыне бездушия. А ведь он оставил нам
даже действенный рецепт противостояния распаду: "Утеря незыблемости
физической не есть безвозвратная утеря. В духовном мире нужно искать
незыблемость. В глубине нужно искать точку опоры".


Предсмертные мысли Фауста

 .. Всякая культура неизбежно переходит в цивилизацию. Цивилизация есть
судьба, рок культуры. Цивилизация же кончается смертью, она есть уже начало
смерти, истощение творческих сил культуры. Это центральная мысль книги
Шпенглера. Чем отличается цивилизация от культуры?

Культура — религиозна по своей основе, цивилизация — безрелигиозна.
Культура связана с культом предков, она невозможна без священных преданий.
Цивилизация есть воля к мировому могуществу, к устроению поверхности земли.
Цивилизация есть мировой город. Империализм и социализм — одинаково
цивилизация, а не культура. Философия, искусство существуют лишь в культуре,
в цивилизации они невозможны и не нужны. В цивилизации возможно и нужно лишь
инженерное искусство. Культура — органична. Цивилизация — механична.
Культура основана на неравенстве, на качествах. Цивилизация проникнута
стремлением к равенству, она хочет обосноваться на количествах. Культура —
аристократична. Цивилизация — демократична.

Различие культуры и цивилизации чрезвычайно плодотворно. У Шпенглера есть
очень острое чувство неотвратимого процесса победы цивилизации над
культурой. Закат Западной Европы для него есть прежде всего закат старой
европейской культуры, истощение в ней творческих сил, конец искусства,
философии, религии. Цивилизация будет еще праздновать свои победы. Но после
цивилизации наступит смерть для западноевропейской культурной расы. После
этого культура может расцвести лишь в других расах, в других душах.

Эти мысли выражены Шпенглером с изумительным блеском. Но новы ли эти мысли?
Нас, русских, нельзя поразить этими мыслями. Мы давно уже знаем различие
между культурой и цивилизацией. Все русские религиозные мыслители утверждали
это различие. Все они ощущали некий священный ужас от гибели культуры и
надвигающегося торжества цивилизации. Борьба с духом мещанства, которое так
ранило Герцена и К. Леонтьева — людей столь разных укладов и направлений,
основана была на этом мотиве. Цивилизация по существу своему проникнута
духовным мещанством, духовной буржуазностью. Капитализм и социализм
совершенно одинаково заражены этим духом.

Под враждой к Западу многих русских писателей и мыслителей скрывалась не
вражда к западной культуре, а вражда к западной цивилизации. Константин
Леонтьев, один из самых проницательных русских мыслителей, постиг уже
неотвратимый закон перехода культуры в цивилизацию. Культура для него
соответствовала тому периоду развития обществ, который он называл периодом
"цветущей сложности", цивилизация же соответствовала периоду
"упростительного смешения". Процесс "либерально-эгалитарной" цивилизации
есть начало смерти, разложения. Для западноевропейской культуры он считал
эту смерть неотвратимой. Он видел гибель цветущей культуры на Западе, но
хотел верить, что цветущая культура возможна еще на Востоке, в России. Под
конец жизни он потерял и эту веру, он увидел, что и в России торжествует
цивилизация, что и Россия идет к "упростительному смешению".
Так и Вл. Соловьев под конец потерял веру в возможность в мире религиозной
культуры и ощутил жуткое чувство наступления царства антихриста. Культура
имеет религиозную основу, в ней есть священная символика. Цивилизация же
есть царство от мира сего. Она есть торжество "буржуазного" духа, духовной
"буржуазности". И совершенно безразлично, будет ли цивилизация
капиталистической или социалистической, она одинаково — безбожная мещанская
цивилизация.

Русское восточничество, русское славянофильство было лишь прикрытой борьбой
духа религиозной культуры против духа безрелигиозной цивилизации. Борьба
этих двух духов, двух типов, свойственна и самому Западу. Это не есть борьба
Востока и Запада, России и Европы. И многие западные люди чувствовали тоску,
переходившую почти в агонию от торжества безрелигиозной уродливой
цивилизации над великой и священной культурой. Не только русские
замечательные люди, но и наиболее чуткие и тонкие западные люди ощущали, что
на смену миру культуры идет чуждая им цивилизация, мировой город,
безрелигиозный и интернациональный, что идет новый человек, выскочка,
одержимый волей к мировому могуществу и овладению всей землей. В этом
победном шествии цивилизации умирает душа Европы, душа европейской культуры.

Оригинальность Шпенглера не в постановке этой темы. Эта тема была
поставлена с необычайной остротой русской мыслью. Оригинальность Шпенглера в
том, что он не хочет быть романтиком, не хочет тосковать по умирающей
великой культуре прошлого. Он хочет жить настоящим, хочет принять пафос
цивилизации. Он хочет быть гражданином мирового города цивилизации. Он
проповедует цивилизаторскую волю к мировому могуществу. Он соглашается
променять религию, философию, искусство на технику, на осушение болот и
сооружение мостов, на изобретение машин.

Своеобразие Шпенглера в том, что не было еще человека цивилизации,
осушителя болот, который обладал бы таким сознанием, как Шпенглер, печальным
сознанием неотвратимого заката старой культуры, который обладал бы такой
чуткостью и таким даром проникновения в культуры прошлого. Цивилизаторское
самочувствие и самосознание Шпенглера в корне противоречиво и раздвоено. В
нем нет цивилизаторской волевой цельности и цивилизаторского самодовольства,
нет этой веры в абсолютное превосходство своей эпохи, своего поколения над
предшествующими эпохами и поколениями. Нельзя строить цивилизацию, защищать
ее интересы и осушать болота с таким сознанием, как у Шпенглера. Для этих
дел необходимы притупленность сознания, толстокожесть, необходима наивная
вера в бесконечный прогресс цивилизации. Шпенглер слишком хорошо все
понимает. Он не новый человек цивилизации, он, умирающий Фауст, — человек
старой европейской культуры.

  
Наша эпоха имеет черты сходства с эллинистической эпохой. Эллинистической
эпохой кончилась античная культура. И, по мысли Шпенглера, это был переход
античной культуры в цивилизацию. Таков рок всякой культуры. И для нашей
эпохи, и для эллинистической одинаково характерно взаимодействие Востока и
Запада, встреча и сближение всех культур и всех рас, синкретизм,
универсализм цивилизации, ощущение конца, заката исторической эпохи.
Культуры и государства перестают быть национально замкнутыми.
Индивидуальность культур переходит в универсальность цивилизации.
И в нашу эпоху есть жажда верить и бессилие верить, жажда творить и
бессилие творить. В истории чередуются дневные и ночные эпохи.
Эллинистическая эпоха была переходом от дневного света эллинского мира к
ночи средневековья. И мы стоим у грани новой ночной эпохи. И не один
Шпенглер видит признаки начинающегося заката. Наступает вечер. По многим
признакам наше время напоминает начало раннего средневековья. Начинаются
процессы закрепощения, совершаются огромные передвижения и перераспределения
масс человеческих. И может наступить новый хаос народов, из которого не так
скоро образуется космос...

Истинной духовной культуре, может быть, придется пережить катакомбный
период. Истинной духовной культуре, изжившей свой ренессанский период,
исчерпавшей свой гуманистический пафос, придется вернуться к некоторым
началам религиозной культуры средневековья, не варварского средневековья, а
культурного средневековья. На путях новой, гуманистической, ренессанской
истории все уже исчерпано.
Фауст на путях внешней бесконечности стремлений исчерпал свои силы, истощил
свою духовную энергию. И ему остается движение к внутренней бесконечности. В
одном своем аспекте Фауст целиком должен отдаться внешней материальной
цивилизации, цивилизованному варварству. В другом своем аспекте он должен
быть верен вечной духовной культуре, символическое существо которой выражено
мистическим хором в конце второй части "Фауста". Такова судьба фаустовской
души, судьба европейской культуры. Будущее двоится. У Шпенглера
преемственность духовной культуры прерывается. Она как будто бы целиком
переходит в цивилизацию и умирает.

Но духовная культура если и погибает в количествах, то сохраняется и
пребывает в качествах. Она была пронесена через варварство и ночь старого
средневековья. Она будет пронесена и через варварство и ночь нового
средневековья до зари нового дня, до грядущего христианского Возрождения,
когда явятся Св. Франциск и Данте новой эпохи.

  
Душа России еще более далекая и непроницаемая для западного человека, чем
душа Греции или Египта. Россия есть апокалипсический бунт против античности.
Россия — религиозна и нигилистична. В Достоевском открывается тайна России.
На Востоке можно ожидать появления нового типа культуры, новой души
культуры. Хотя это и противоречит представлениям о России как стране
нигилистической  и враждебной культуре...

Пусть сейчас мы еще более отбрасываемся на Восток, но в конце этого
процесса мы перестанем быть изолированным Востоком. Что бы ни было с нами,
мы неизбежно должны выйти в мировую ширь. Россия — посредница между Востоком
и Западом. В ней сталкиваются два потока всемирной истории, восточной и
западной. В России скрыта тайна, которую мы сами не можем вполне разгадать.
Но тайна эта связана с разрешением какой-то темы всемирной истории. Час наш
еще не настал. Он связан будет с кризисом европейской культуры. И потому
такие книги, как книга Шпенглера, не могут не волновать нас. Такие книги нам
ближе, чем европейским людям. Это нашего стиля книга.

Николай Бердяев, 1922

Полную версию "Чистого Мира" читайте на сайте: http://welcome.to/pureworld/
http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru 		Отписаться
Убрать рекламу
В избранное