Знак Звезды

"В безмерных страданиях и лишениях, среди голода, в крови и поте Россия приняла на себя бремя искания истины за всех и для
всех. Россия – в искании и борении, во взыскании Града Нездешнего…"
Елена РЕРИХ

Говорить о коммунизме – вовсе не значит говорить о политике, равно как и вести речь о Христе – не значит обращаться к
церковному христианству.
При очищении основ выясняется: то, что кажется нам несовместимым и разным, в действительности – одно и то же. Все
настоящее едино по своей сути несмотря на разницу во внешности. Любая идея, последовательно, честно и без боязни развитая,
в конце концов сливается со всеми остальными. Борьба между идеями возможна лишь при условии недобросовестного следования
своей идее, неполного ее понимания, неверности ей. Отвергать чужую идею – значит изменять своей. Ни одну невозможно
отделить от своей, если свою понимаешь глубоко – глубже разделяющего внешнего.

Нельзя бороться с чужой мыслью, но можно и нужно бороться с безмыслием – отказом развивать, совершенствовать свои взгляды
и представления до степени слияния с чужими. Ничто из существующего не является плохим и злым, плохо лишь одно – отсутствие
стремления к большей степени существования. Это – единственное безусловное зло.
Политические коммунисты и церковные христиане потому и несовместимы, что и те, и другие – узки до невозможности. И те и
другие умалили свою идею до удобных размеров, приспособив к своим интересам и представлениям. А надо бы наоборот, свои
представления поднимать, расширять до размеров Идеи. Так уничтожается возможность конфликтов, происходящих от возведения
личного, частного в ранг непременного общего. Желание превратить свою идею во всеобщую продиктовано естественным тяготением
части к Целому. Понять это – значит заменить стремление сделать свое общим на стремление сделать общее своим.

В основе коммунизма лежит мысль о создании общества, свободного от пороков. Это ничем не отличается от основ христианства
(равно как и от всех остальных разновидностей религии). Если мы очистим коммунизм от политики, то получим бескорыстное
служение ближнему, желание отдавать, а не получать. И если их христианства убрать все нелепые домыслы, которыми оно обросло
после смерти Иисуса, то останется то же самое: самоотверженное служение людям, сострадание, отдавание вместо присваивания.
Лишь наше невежество смогло до такой степени исказить коммунизм и христианство, что они стали антиподами!
В фильме Н.Михалкова "Свой среди чужих, чужой среди своих" белогвардейский ротмистр восклицает: "Господи! Ну почему Ты
помогаешь не мне, а этому кретину?!" – "Потому что ты жадный. А даже Бог велел делиться". Это ответ красного коммунара,
воинствующего безбожника – по форме, а по сути – слуги Христова, не знающего о своем служении…
Разве сам Христос не был врагом церковности, восставшим против власти мертвых догм? Нынешние служители культа полагают,
что язычники – это те, кто не принял христианства. На самом деле значение этого слова намного шире: под язычеством и
идолопоклонством подразумевается всякое почитание внешней формы в ущерб внутреннему содержанию. "Не сотвори себе кумира".
То есть не прирастай ни к чему из существующего, не придавай ничему исключительного значения, мысли широко и свободно.
Похоже это на церковь? Заблуждаются те, кто думает, что Христос, придя возмутителем и разрушителем два тысячелетия назад,
сегодня пришел бы с иной миссией. Как ранее, так и сейчас люди кланяются идолам. Потому разрушение старых форм пока
остается единственно возможным вариантом продвижения вперед. И потому красные коммунары, ломавшие и рушившие все "до
основанья", не были только ломавшими и рушившими – они исполняли Закон.

В "Агни-Йоге" Учителя говорят: "Наше учение – учение очищенного Коммунизма". В книге "Криптограмма Востока" есть
удивительный рассказ "Звезда" о приходе волхвов, и в нем – такое место: "Вот за яслями маленькое жилище, прислоненное к
скале. Вот у очага женщина, и на руках Он! Какие же знаки были при этом? Он протянул к нам ручку, и на ладони был красный
знак. На этот знак мы положили лучшую жемчужину из привезенных нами…
Мы ушли, помня знак красной звезды на ладони.
Тогда же было сказано помнить время красной звезды на лбу воина".
О том же, но по-другому сказал А. Блок, заканчивая поэму "Двенадцать" – словами, странными для недальномыслящего, но
понятными для цельного сознания:
В белом венчике из роз –
Впереди – Иисус Христос.
Воистину – "несогласимое согласие", как выразился другой поэт, А.К.Толстой. Не все это поймут, только те, кто умеет
мыслить, доводя любую идею до конца – и обнаружится вместо конца Начало, Единое Начало всех идей.

Даже эгоизм, если его развивать в бесконечность, конце концов умрет, потому что ограниченность несовместима с
бесконечностью. Даже зло может быть исходной точкой для развития, если соблюдать единственное условие – последовательность
– бесстрашная честность и открытость перед самим собой уничтожит зло. Хочешь жить для себя – живи, но до конца и полностью.
И тогда неминуемо приобщишься к общему, отойдя от частного – от себя. Если же не отошел, значит, лукавишь – не исполняешь
вполне того, что исповедуешь. Истинно живущий для себя живет для всего, ибо истинное "Я" человека едино со всем сущим.

Важно быть не кем-то или каким-то – нужно просто быть. Быть в полном смысле слова, жить, а не устраиваться. Не
останавливаться удовлетворено на каком-либо уровне или способе понимания, а открыть свое сознание для Беспредельности,
отказавшись от всяких уровней, градаций и разделяющих сравнений. Идти поверх всех возможных форм – к единственно возможной
Сути.

Все настоящее приводит к Единству. Это единственно возможный итог нормального развития, настоящей жизни. Где нет мысли о
Единстве, там нет и развития – нет жизни.
Христос пришел напомнить о Едином, живущем в каждом. Коммунизм зовет к единению во вселенском Братстве. Приобщение к
Единству – воскресение из мертвых!

Противники коммунизма утверждают, что он в принципе невозможен, неприложим к действительности. Как доказательство приводят
факт, что никто так и не смог воплотить коммунизм в реальную жизнь, хотя и многие пытались. Но если бы обвинители были
откровенны перед собой, им пришлось бы вспомнить и другой факт: христианство тоже не прижилось у людей! Не пришло Царство
Любви на землю, зато буйным цветом цветут разврат и стяжательство, каких еще свет не видывал. Если люди так умны и добры,
что к ним не пристал глупый и злой коммунизм, то какие же свойства помешали им усвоить и реализовать разумное и доброе
христианство? Будь враги коммунизма честнее, им пришлось бы признать христианство такой же дикой утопией, как и коммунизм,
и, называя себя антикоммунистами, назваться также и антихристами.

Они и есть антихристы, неверующие. Их идеология обособленности, конкурентной борьбы, подобной схватке зверюг за право
сожрать вкусный кусок, разве не есть ясное указание на непризнание ими единой для всех людей цели? Той самой Цели, к
которой каждый по-своему должен стремиться, не давя один одного, а помогая и любя друг друга. Такое отрицание противоречит
главному требованию религии – уничтожению своей личности, эгоистической оболочки и обретению своего истинного "Я" через
единение со всем и всеми. Отрицание Единой Цели есть отрицание Бога. Таким образом, бессердечный индивидуализм,
исповедуемый противниками коммунизма, является самым настоящим атеизмом. И наоборот, коллективизм и взаимовыручка,
готовность жертвовать собой ради других – все то, чему учит коммунистическая идея, есть обновленная религия: "Ты и я –
одно".

Когда капиталисту указывают на безнравственность и жестокость конкуренции – "закона джунглей", он отвечает обычно, что зло
всегда было и будет, не нами это устроено и не в нашей власти изменить – остается лишь приспосабливаться к данности и не
зевать – извлекать из нее максимальную выгоду. Иначе и быть якобы не может, а всякий, кто идет против, идет против естества
и потому обречен на неудачу. Он согласился со злом, признал его и – стал его соучастником. Неверие в реальность Добра, в
нравственную силу человека, способную преобразить весь мир – вот главный постулат капитализма.

Конечно, куда легче отвергать высшее, чем подниматься до него! Не удалось братство – значит, невозможно. А спросить бы –
кому не удалось? Обезьяна не прочтет стихотворения, но это не поколеблет реальность Поэзии. Или мы уже настолько
совершенны, что по тому, подходит нам идея или нет, можно судить о ее жизнеспособности?
Утверждение о том, что коммунизм невозможен, сродни заявлению о невозможности для льда перейти в состояние пара. Глядя на
твердую и тяжелую ледяную глыбу, менее всего думаешь о горячем летучем паре. Но изменение температуры делает свое дело, и
невозможное становится очевидным. Тот же закон действует и в области мышления: изменения в сознании творят чудеса. Но
застывшие, закостеневшие сознания в чудеса не верят…

Журавлю в небе человек предпочитает, конечно, синицу в руках, откормленную, яркую, – но синицу. Можно даже убедить себя,
что это и есть журавль – это очень выгодно, потому что тогда напрочь забудешь о настоящем журавле – и успокоишься навсегда,
избавишься от ненужных волнений. Больше всего на свете человек боится беспокойства от внутренних духовных проблем,
поскольку эти проблемы нельзя разрешить внешними усилиями, а лишь они ему и доступны. Духовное взывает у него недоумение,
тревогу и страх, как нечто совершенно непонятное, потустороннее, мешающее верить в то, во что он верит. Оно разрушает его
благополучие, и потому он бежит от него, отворачивается, закрывается и отрицает изо всех сил. Все усилия и средства брошены
на войну с духовным, на отвлечение от духовного. Достаточно создать видимое, внешнее благополучие – и вот вам рай на земле,
человеку вполне достаточно порядка в пределах физической очевидности…

Есть два рода внешнего порядка: первый происходит от любви к порядку, второй – от стремления к Тому, что является
естественной, внутренней причиной всякого порядка. Порядок первого рода достигается быстро, но он непродолжителен и
заканчивается катастрофой, смертью, ибо внешнее не может существовать без внутреннего, за счет лишь самого себя, и при этом
не разрушаться. Порядок же второго рода достигается нескоро, путем множества ошибок и мучительного избавления от пороков,
путем отрешения от внешнего ради внутреннего. Зато этот порядок, если он найден, – вечен.
Интуитивное, неосознанное стремление к вечности, дающей нерушимый Порядок и Справедливость – вот в чем следует искать
разгадку русской души. Мы сами часто удивляемся себе – почему мы такие беспокойные, почему с нами все время что-нибудь
происходит? Да потому, что в глубине нашего сознания живет неистребимая уверенность в том, что все люди – братья. И пока мы
не создадим общества, основой которого будет коммунизм в его чистом виде, мы не станем спокойными и счастливыми.

Наш народ – своего рода нравственный индикатор: как только нравственность падает, все разваливается. И хорошо, что
разваливается – общество, в котором зло никак не может свить себе прочного и удобного гнезда – здоровое общество! Построили
– сгнило, рухнуло; перестроили – опять рухнуло. И так будет продолжаться, пока не придет Настоящее. И ничего не приживется,
пока не будет задействована в полной мере совесть, нравственность – единственное, что не противоречит Жизни. Пока мы не
достигнем надлежащего нравственного уровня, пока не будет у нас главного условия для создания по-настоящему сильного и
прекрасного государства, ничего у нас не выйдет. В нас заложен иммунитет против уродливого и неестественного –
ненастоящего. Мы, если можно так выразиться, привиты от смерти. Наши неудачи – вовсе не неудачи, напротив, они – наше
спасение! Все у нас будет разваливаться, пока не осознаем истинную причину неудач.

Кто-то не позволяет нам совершить смертельную ошибку, кто-то оберегает нас! Этот кто-то – наша собственная духовная
сущность, не осознанная нами. Когда мы ее осознаем вполне, когда поймем, что наш удел – жить по совести, тогда все у нас
получится. Другого пути к достатку и прочности у нас нет.
Как известно, при приближении к Свету все темное делается еще темнее. Чем серьезнее намерения приближающегося к Свету, тем
ярче проступают его отрицательные свойства. Как рьяно мы устремились к коммунизму! И сколько страшного вскрылось при этом!
Слабые хватаются за голову при упоминании об ужасах и нелепостях тех времен и проклинают великую идею – за то, что своим
ярким сиянием она так безжалостно указала им на их темноту, которая не казалось темнотой в отсутствие Света. Зато другие –
их мало, но они есть! – улыбаются и говорят: "Знаем теперь себя лучше. Знаем, с чем бороться в себе. Знаем, как дальше
идти!"

Когда человек открывает для себя новую жизненную формулу, он с неистовым воодушевлением принимается за работу, и часто
действия его бывают весьма грубыми. Со временем его сознание все более сживается с новой идеей, человек начинает понимать
многие тонкости, которые он раньше по неопытности не замечал. Та же идея начинает пониматься им гораздо шире и глубже.
Может даже возникнуть ложное ощущение потери идеи, отходы от нее. На самом же деле просто происходит притирание идеального
представления к конкретному жизненному материалу – жизнь вносит свои коррективы. При этом она не отменяет идею, не искажает
ее, но совершенствует, проясняет и делает реальной, жизнеспособной. В то же время и сама идея, сживаясь с
действительностью, в свою очередь возвышает ее, наделяет смыслом. Такое взаимопроникновение идеального и конкретного и
порождает качественно новую действительность – как в сознании человека, так и в его бытовом существовании.

То же самое происходит и в массовом сознании народа. Неправда, что мы отказались от идеи коммунизма – каким бы очевидным
ни казался наш отказ. Мы отказались лишь от старого, примитивного понимания коммунизма, от грубого его восприятия, от
фанатизма, вполне естественного на первых этапах реализации идеи. Мы осознали свои ошибки, теперь у нас есть опыт. Да, люди
будут, рано или поздно, жить единой Общиной, как учит коммунизм, но сначала нужно осознать Общину. Большое и крепкое долго
растет. В начале пути мы чересчур рьяно принялись за строительство общины: наше неопытное сознание огрубило эту идею до
материального, вещественного уровня. Но когда усердия намного больше, чем понимания, явились перегибы и извращения,
жестокая нетерпимость и насилие. Разумеется, такое вульгарное искусственное построение не могло быть прочным. Но разве сама
попытка построения была ошибкой? Когда ребенок учиться ходить, падая и ушибаясь, мы понимаем, что это необходимо для его
развития, а удерживать его от болезненных падений, запрещая вообще ходить – разве не безумство? Так и первые опыты
построения Общины можно сравнить с первым шагом младенца. Продолжая учиться, мы придем наконец к мысли, что Община должна
быть прежде всего в сознании людей, а не на физическом плане. Сознание первично: достаточно осознать себя братом и
сотрудником других людей, чтобы образовалась Община. "Ведь осознание уже есть почти овладение" (Агни-Йога, п.258). Все
внешнее приходит само собою – в лучшем виде и ровно столько, сколько нужно. Внешнее привлекается внутренним, мы же до сих
пор пытались сделать обратное. А это ведет к разрушению, в чем мы и имели возможность убедиться.

Революцию следует признавать и принимать не как человеческое действие, а как стихию. Объективно она была неизбежна, и если
представления людей о действиях Жизни не соответствуют самим действиям, это еще не причина для их отмены. Не имеет
значения, каким именно образом новые требования Жизни проявятся среди людей. Решающее значение имеет сам факт появления
Нового. Формы же зависят от людей: если они грубы, пусть будет грубый энтузиазм и самоотдача – это лучше изощренной лжи и
самости. Из двух зол всегда выбирается меньшее.

Ко времени революции напряжение в России достигло своего предела, ужасающие противоречия заставляли одних пытаться яростно
их устранить, других – столь же яростно сопротивляться. Противоречия в жизни всегда происходят оттого что внешнее не
приведено в соответствие с внутренним по причине нравственного легкомыслия и неумения следовать Эволюции, подчиняясь
требованиям Жизни. Эволюция есть постоянная смена форм жизни для лучшего выявления ее Сути. Как только из сознания людей
исчезает понимание Сути Жизни, тотчас исчезает и правильное отношение к внешним формам – они объявляются сутью, за них
борются и пытаются сохранить в неприкосновенности, либо стремятся заменить старые формы новыми. В обоих случаях действует
невежество, ибо формам придают несвойственное им значение. И то, и другое – бессознательность, зло. Но уж лучше
бессознательное следование Эволюции, чем сопротивление ей: неполное осознание Новой идеи замедляет развитие, но не
останавливает его, тогда как неприятие новых эволюционных условий полагает начало процессу разложения – смерти.

Были ли "красные" злы и безумны? Да, были. То же – и с "белыми", и со всеми остальными. Безумие было всеобщим достоянием.
Но Жизни все равно, вменяемы мы или нет. Движение не прекращается, и формы должны сменять друг друга – несмотря ни на что.
И вот веление Жизни исполняется руками безумцев – за неимением других. И нельзя согласиться с ними, жестокими и тупыми, не
знающими смысла происходящего, но и нельзя отвергнуть – за ними – Правда. Не с ними, но за ними. Закон непреложен, и
Решение будет исполнено любой ценой. А цену устанавливаем мы сами: она тем выше, чем меньше в нас сознательности,
способности внимать голосу Жизни.
Мы исполнили требование Жизни огромной ценой. Приняли Новую идею целиком, но не осознали ее. Построенное нами государство
было жизненно необходимо, но не могло существовать долго как профанация. Только при полной ассимиляции сознания с волей
Жизни возможно рождение государства, которое отвечало бы требованиям Жизни – и стояло бы незыблемо и мощно, как сама
Природа, имея своей основой естественное общинное начало, без единого признака нетерпимости, вражды и насилия.
Да, кровавого ужаса можно было избежать. Неизбежным его сделало наше невежество, не допустившее нормального течения
Эволюции. Понадобился ненормальный переход – революция. Ненормальность – зло, но сам переход – благо, стократ окупающее
всякое зло! Этот переход означает, что мы, даже будучи такими озверелыми, все же не выброшены из Эволюции, что мы – живы,
точнее – не совсем мертвы. За право остаться с Жизнью можно заплатить любую цену – нет ничего больше Жизни…
Максим ОРЛОВ, д.Горваль Речицкого р-на

+"Изменение в обществе имеет второстепенное значение; оно произойдёт неизбежно и естественно, когда вы, как человеческое
существо, связанное с другими, осуществите это изменение в себе самом".
(Д.Кришнамурти)