«Караси».

- Все зачисленные на кораблестроительный факультет, выходи на построение! - голос командира роты как-то сразу изменился и стал строже спустя пятнадцать минут после того, как были вывешены на доску объявлений списки зачисленных в училище.
«Абитура», с её режимом пионерского лагеря, закончилась внезапно. Ещё несколько минут назад мы были абитуриентами, и вдруг полосатый шлагбаум судьбы опустился, разделив нас на курсантов и остальных, кому повезло меньше, но у кого остался ещё один шанс: до осеннего призыва поступить в какой-нибудь гражданский ВУЗ.
- Бегом! Бегом! Строиться повзводно, в три шеренги, по ранжиру, согласно спискам зачисления! - на плацу выстраивались неровные каре с пакетами и сумками в руках.
- Товарищи КУРСАНТЫ! Поздравляю вас с зачислением на первый курс Кораблестроительного факультета Высшего военно-морского инженерного училища имени Дзержинского, одного из лучших высших учебных заведений страны, куда, судя по вашим горящим глазам, вы стремились всей душой. Я - командир 31 роты капитан второго ранга Ульянов. Представляю вам старшину роты мичмана Кириллова. За сорок пять суток мы обязаны сделать из вас морских пехотинцев, после чего ваш мозг будет отполирован инженерным образованием. Курс молодого бойца закончится с принятием Военной присяги, после чего вы станете военнослужащими в полной мере с вытекающими отсюда последствиями. До того момента у вас есть возможность подумать: туда ли вы попали. С этого дня ваш статус в этом мире изменился, но у вас есть ещё шанс вернуться к мирной жизни принудительно, если за время прохождения курса молодого бойца вам посчастливится схлопотать шесть двоек, по одной в неделю. Довожу до вашего сведения, что на курс набрано на 10 % больше претендентов с учётом неизбежных потерь. В этом случае для вас снова откроются ворота в гражданскую жизнь. Оценки за день, проведённый в постижении азов военной науки, будут ежевечерне вывешиваться на доске объявлений для всеобщего ознакомления. По всем вопросам обращаться либо ко мне, либо к товарищу мичману, и запомните, что все обращения к начальству на флоте и в армии вообще, делаются исключительно по команде. Не нравится - пишите рапорт. А теперь - напраааа-во! Прямо шагом марш! Мичман, ведите строй! - на этом наш первый командир закончил вступительную речь.
Так начался процесс осознания того, куда же мы всё-таки «вступили» на самом деле.
Процесс осознания себя в новой реальности начался с бани.
Все были единообразно подстрижены «под ноль». Гражданские вещи были запакованы в мешки и сданы на склад. После того, как мы, причёсанные и отмытые, встали в живую очередь, улыбчивый, двухметрового роста матрос роты обеспечения по прозвищу Малыш, как потом оказалось, бывший баскетболист литовского «Жальгириса», выдал нам спецодежду «карася». Тельняшки, ситцевые трусы до колен «Папа вернулся», робу, ремни с военно-морской символикой на бляхе, «гады» и берет - выкрашенный в синий цвет чехол от бескозырки. Всё, кроме трусов и «гадов» было здорово б/у. Оставшаяся часть дня ушла на свёртывание палаток на берегу залива после абитуры, уборку территории и переселение в казарму, в общем, на адаптацию к новым условиям жизни, которая с сегодняшнего дня стала называться СЛУЖБА.
Утро следующего дня значительно отличалось от начала дня абитуриента, и это почувствовалось сразу. Подъём, зарядка, умывание холодной водой, завтрак - и на занятия.
На завтрак миска каши, два длинных брусочка масла на 10 человек, по паре кусочков сахара и чай с антиэрекционными добавками. Первый влетевший за стол ловко отхватывает черенком алюминиевой ложки полбруска масла.
- Понимаете, ребята, я очень люблю масло! - бедолагу чуть не разорвали, масло отняли, надавали подзатыльников, но пайки не лишили.
Хит сезона: пирожное «Радость карася». На кусок чёрного хлеба с усилием намазывается порция масла, которому этого явно не хочется, по маслу размазывается размоченный кусочек сахара, и сверху накрывается куском белого хлеба. Нет ничего вкуснее!
Две пары, обед и ещё две пары в активном режиме. Покемарить, да и то в полглаза, можно было только на занятиях по Уставам, при этом здорово рискуя словить пару. Все остальные занятия проходили исключительно на ногах. Сейчас названия первых армейских дисциплин вызывают лишь щемящее чувство ностальгии, а тогда как мужественно звучали их названия: огневая подготовка, строевая подготовка, физо, морская практика, общевоинские уставы, тактика морской пехоты... Просто песня!
Физо, хотя этому предмету сразу же нашлось оригинальное толкование: физическое истощение здорового организма, об этом чуде следует рассказать отдельно. Всяческая беготня и сдача нормативов происходила под руководством офицеров спорткафедры, силовой же подготовкой активно руководил лаборант кафедры физо Боб Евгеньевич Лодзято. Мутноглазый тип с белёсыми волосами, накаченный до безобразия. Он любил медленно проходить вдоль рядов, вяло висящих на перекладинах курсантских организмов, при этом кому помогая, а кого похлопывая в знак одобрения, но почему-то исключительно по задницам. О его порочных наклонностях мы узнали гораздо позже. А пока, прохаживаясь вдоль стонущих от усердия физкультурников, он хриплым голосом рассказывал о том, как стал общефлотским чемпионом по подъёму переворотом.
- Я тренировался дни и ночи напролёт, и, наконец, достиг своего кумира! 169 раз подъём переворотом! Дааааа!
Те, кому этот предмет давался особенно тяжело, по вечерам чистили спортивные снаряды зубными щётками под незатейливые байки и наставления силовика.
Ах, эта романтика дальних странствий! Единодушно всеми любимый предмет «Морская практика». Обветренный и провяленный, весь в наколках по выбранной тематике, с большущим животом - старый капитан первого ранга Соболев в вечно заваленной на левый борт фуражке. Он олицетворял собой всё, что в нашем понимании называлось НАСТОЯЩИЙ МОРСКОЙ ОФИЦЕР. Говорил он образно и очень доходчиво, что было очень свойственно людям поколения юнг Балтийского флота.
- Вы, голуби, портки-то снимайте, когда шлюпки на воду спускаете, а то сотрёте всё до основания, пока до Кронштадта доедем, - наставлял нас мудрый мореход.
И мы безропотно обнажали нижнюю часть организма на радость отдыхающим женщинам, восторженно наблюдающих за нашими эволюциями из-за забора пансионата «Восток-6».
- Навались! Ииии раз! Загребные, не табань!
Всё было бесполезно! Со шлюпочных занятий все возвращались враскоряку. Натруженные спины ныли нещадно. Натёртые зады багровели в лучах заходящего солнца, как у молодых павианов.
- Задница настоящего моряка должна быть провялена, просмолена, и напоминать кожу ваших рабочих ботинок, а также крепко цепляться всеми своими ракушками за банку в яле. А ракушками вы все со временем обязательно обрастёте, я вам обещаю! - заканчивал шлюпочные занятия бывший командир одного из лучших эсминцев Балтийского флота.
Обед! Непроходящий голод перловкой не обманешь, от неё, родимой, один затяжной метеоризм.
На строевой подготовке, одурманенный послеобеденной жарой, отдаю честь командиру левой рукой, выйдя на его зов из строя с автоматом на плече. Под дикий хохот всего взвода получаю свою первую пару. Ничего, ещё пять в резерве. И снова с песней по кругу, вбивая «гадами» пыль в раскалённый асфальт: «Эх, Ладога, родная Ладога!...»
Наверное, это были самые длинные полтора месяца нашей жизни.
В наряде было сказочно! Моешь себе тарелки или накрываешь на столы, и никаких тебе занятий и беготни по жаре. В конце наряда на камбузе я первый раз в жизни испытал удовольствие, когда мы с друзьями решили побриться ГОРЯЧЕЙ водой. Вот это был кайф! Только когда много дней строгаешь рожу безопасной бритвой, заряженной лезвием «Нева», под холодной водой, можешь в полной мере оценить удовольствие от этого незамысловатого процесса в более или менее комфортных условиях.
Дело к финишу, на улице август напоминает о своём окончании частыми дождичками и просто сумасшедшим количеством грибов по всей территории лагеря. Многие не выдержали, и без особого огорчения последних были возвращены гражданской жизни. Получив справки о полученных на вступительных экзаменах оценках, они пополнили ряды студенчества.
Вечер. Скоро отбой. Многие из нас любили скоротать вечерок в небольшом сарайчике на берегу залива на десять посадочных мест. Выбеленный известью гальюн типа сортир дырочного типа собирал в сумерках любителей органично расслабиться, слившись с природой, и при этом пофилософствовать, сидя на «дучке». Сидишь себе, рассматривая через щели гладь залива в последних лучах заходящего солнца, только что убывшего за горизонт. В голову приходят очень интересные мысли.
- А что, мужики, какая разница между простыми гражданами страны и дорогим Леонидом Ильичём?
- ???
- Да в том, дорогие мои, что нашими портретами никто зады не подтирает! Кстати, это дело я сейчас и собираюсь провернуть, - активно зашелестела разминаемая газетная страница с пятизвёздным портретом, и вдруг гневный окрик из-за спины: «Встать! Какая рота?!» - судя по голосу - Скелет, командир 11 роты. Зашёл без стука, почти без звука, хвать каменюку и ....., всё, хитрый заполярный зверёк песец, как всегда подкрался незаметно.
- Не могу встать, товарищ командир, процесс не завершён!
Ждать окончания процесса дефекации курсанта капитан второго ранга не стал. А может, он просто был нормальным офицером. Только чуть позже некоторые из вечерних сидельцев услышали краем уха, как командир 11 роты хитро спрашивал командира 31 роты: «А ты знаешь, Слава, как твои бойцы портретом Брежнева в гальюне пользуются? Как ты думаешь, для чего? Сплошная антисоветчина!»
Всё ближе кульминация всего курса молодого бойца. Приближается марш-бросок в полной амуниции с последующим отражением атаки морского десанта, с выставлением заключительной оценки за первичный курс боевой подготовки.
Подъём по тревоге в 06.00. Всё быстро, чётко, без суеты. Поднатаскали! Построение с оружием. На плече автомат АК-47, через плечо противогаз, на поясе подсумок и фляга.
- Рота, напрааа-во! Бегом марш!
Всё, бежим на войну, отражать атаку морского десанта. Правда, бежим, как-то в гору и совсем в другую сторону. Боже, как жмут проклятые «гады», я, кажется, стёр ноги по самые помидоры! Под горку, к заливу, бежать гораздо легче, а может, уже второе дыхание открылось. В жаркие, открытые рты насекомые влетают, как мяч в сетку ворот. Вот и пообедали хитином!
Отмотали 5 км. Автомат колотит по хребту, противогаз крутится вокруг талии, как хула-хуп. Прибежали, заняли позицию, хорошо, что хоть окопы рыть не надо.
По брустверу идёт Чёрный полковник, начальник кафедры «Тактики морской пехоты», и раздаёт бойцам по три холостых патрона.
- Зарядить оружие! Без команды не стрелять! Готовиться к отражению атаки морского десанта!
К берегу стремительно рвутся шлюпки с условным десантом. Во, бедолаги, мы хоть чуть-чуть отдохнули, лёжа в окопах, а они гребли как галерники, и сразу в атаку! Где-то в груди возникает внутреннее возбуждение, перерастающее в мелкую дрожь. Ты видишь, как из шлюпок выпрыгивают и бегут на тебя, с автоматами наперевес, не такие же курсанты, как ты и твоя рота, а реальный противник.
И я, повинуясь какому-то странному, появившемуся ниоткуда, внезапному чувству победителя всех врагов, бабахнул одиночным, экономя для атаки оставшийся боезапас.
- Кто стрелял без команды!? Вы!? Фамилия, товарищ курсант!? Вам двойка за сегодняшнее занятие, нет, две двойки!!! - полковника аж трясёт. Да ну и хрен с ним! У меня-то их всего три, а за два оставшихся дня ещё три пары я явно не заработаю.
- 31 рота! В атаку! Урааааа! - подброшенные как пружиной, мы рванули в сторону наступающих, в контратаку, стреляя на бегу и бросая вперёд себя подхваченные обломки сосновых сучьев, вместо гранат. Кстати, все замеченные и прихваченные полковником гренадёры тоже схлопотали по паре.
В оставшиеся до перемещения из лагеря в училище два дня мы провели в приятных заботах. В лагере появились портные и фотограф. Малыш выдал всем новую форму «три» и тёмно-синюю, хрустящую на сгибах, робу, пахнущую складом. Портнихи помогали нам подогнать по фигуре парадную «трёшку», оставаясь при этом в рамках Устава. Все были сфотографированы на военный билет.
Тридцать первого августа три роты нового набора с оружием и вещмешками за плечами стройными рядами покинули учебный лагерь училища в посёлке Приветнинское.
От Финляндского вокзала до училища мы шли под барабан, ловя на себе одобрительные взгляды горожан. Три роты идут в ногу, как один человек. Погоны радуют глаз маленькими золотыми якорями. Новая роба хрустит на сгибах, бляхи кожаных ремней начищены до блеска так, что «зайчики» от них прыгают во все стороны, гюйсы, по-особому заглаженные, развеваются по ветру. На головах у всех не позорный берет из чехла б/у, а настоящие бескозырки, правда, без ленточек, но без них нам осталось ходить каких-то два дня. Подруги и друзья многих ребят так и дошли рядом со строем до самых ворот училища. Всё было так, или почти так. Именно таким многие из нас на всю жизнь запомнили последний день лета 1979 года.
А через день мы, весь первый курс нового набора, принимали Присягу в актовом зале училища. Отутюженные и начищенные до блеска, в белых ремнях и перчатках, с новыми ленточками на бескозырках, мы стояли между колонн взводами, которые в училище стали называться классами. В наш водолазный класс добавилось ещё десять человек, четверо из которых были «питонами», и столько же поступили со службы. Потом были поздравления, слёзы матерей и первое увольнение.
Ярко светило солнце, чуть накрапывал грибной дождик, и мы, молодые и счастливые, шли через Александровский сад, смеясь и толкаясь, в своё первое увольнение.
Прошло почти тридцать лет с того трудного лета, но память хранит всё до мелочей, как будто это было вчера. Ощущения начала новой жизни: стёртые «гадами» ноги, первые мозоли от вёсел, запах леса, оружейной смазки и лёгкий ветерок с привкусом водорослей от Финского залива. Странно, но я до сих пор помню номер своего автомата, противогаза и военного билета.
И тот, ни с чем не сравнимый запах чуть влажной от дождя новой формы, запах нашей молодости.
Дрожит душа от жаркого волненья,
Когда в субботу увольненья ждёшь.
Почищены бушлат и бескозырка,
И ветер с моря развевает клёш.

Шальные годы пролетят стрелою,
И стоя в день дождливый у окна,
Лишь ветер памяти из юности порою,
Доносит запах мокрого сукна...

Краткий словарь специальных терминов.

Карась - новобранец, призванный на флот.
«Гады» - матросские ботинки, в которых можно давить всё.
Банка - деревянное сиденье в шлюпке.
Ял (шестивёсельный) - учебная шлюпка на шесть гребцов весом 900кг. с транцевой кормой.
Хитин - оболочка организма насекомых.
Гренадёр - древний гранатомётчик.
Форма «три» - синяя форменка, чёрные брюки.
«Питоны» - выпускники Нахимовского военно-морского училища.