“Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae - вот место,
где смерть охотно помогает жизни”.
Подставив теплу выдающиеся из-под халата кости, Анна грелась на солнышке, наблюдая за старшеньким, который весело резвился в кустах с новенькой. “Посредством маразма, дойдём до оргазма”, пытаясь отыскать искомый оргазм в этих самых кустах. Или в новенькой….
Нежно мурлыча под нос колыбельную, мимо по аллейке прошла младшенькая, старательно баюкая свёрточек из одеяльца. “Наконец-то все вместе - лениво подумала Анна - этак лет через десяточек и внуков подвезут, вся семья в сборе будет”.
Анна была здесь старожил. Последние двадцать, из девяносто трёх прожитых, в этом доме живёт. Младшенькая инициативу проявила, старшенький поддержал. Сначала нарасхват была: “Мама к нам! Мама к нам!”. А как занемогла малость, сюда определили. “Вам тут не скучно будет. Все свои…”. Пообвыклась.
Недавно дети подъехали. Внуки привезли. Сначала старшенького, а потом и младшенькую. Старшенький ничего, а вот младшенькая умишком тронулась. Переживала сильно. Потом забеременела через неделю и дня через три родила. Вот и носит свой свёрточек. Переродить решила, что ли. То, что родил, не переродишь, а что посеял, то пожнёшь....
“Обедать!” - аппетитным голосом дежурной медсестры прозвучала ежедневная команда праздника жизни, прервав размышления старой Анны. В доме-интернате “Василёк” для престарелых (и их семей) всё было по распорядку. И обед тоже. Смерть не приходит, жизни нет, подъём - отбой,
…и между ними трафарет.
А за забором искали общенациональную идею. Лет десять искали. Но так и не нашли, решили сначала оброненную вертикаль поднять. “Санта Барбара” втиснулась в историю, как идеология переходного периода и не соответствовала истинно национальной. На смену опостылевшему “Человек человеку друг товарищ и брат” пришло новое - “Каждый выживает в одиночку”.
В городском парке из рукотворной трубы лениво истекал источник, щедро отдавая свои минеральные воды населению прилегающей территории. Прохлада окружающей листвы гостеприимно усаживала всех желающих на рядом сваленные стволы вековых дубов. Накапливалась очередь. Тяжёлый комариный зуд провоцировал лёгкое почёсывание. Откуда-то из недр жаждущих масс, зарождался диспут. И поскольку средний возраст очереди был за 60, говорили не о сексе, говорили о жизни. Жизнь - это последняя мечта на пути к смерти, но когда в жизни нет жизни - это не жизнь, а раздирание своего прошлого в жалобах на настоящее и в страхе за будущее:
“…мы-то своё пожили, за внуков обидно, как дальше жить будут…. В магазин зайдёшь, пенсии на посмотреть только и хватит…, с огородов кушаем, как козлы, а здоровье на пахать кончается…”
“…народ у нас недружный. Взял бы каждый по пакетику с дерьмом и бросил бы им за забор, чтоб знали, как мы тут живём…”.
“…я с пенсии на смерть откладываю, под процент, на другую книжку, а они мне говорят, чтоб дефлорацию какую-то заполнил, налог на прибыль, говорят…. Прибыль на смерть, мать их понимаешь. Ветеран я отечественный, написал губернатору, а оттуда обратно в эту налоговую, “по месту жительства” переслали. С налоговой мне депешку на четырёх листах, через полгода: “согласно со статьёй такой-то…, пункта такого…, указа разэтакого…, в дополнение к инструкции… всё правильно”, а я ни бельмеса. Ёкать их так…”.
“А потому как губернатор-то давно уж как не руководить. Молодка у него, под Москвой живёть. Он с ней на кворумы всякие по заграницам ездить. А у нас только по телевизеру”…
Ломят старость хворь, невзгоды,
инсульт, инфаркт, радикулит.
Старая боль - примета непогоды.
Ни дать, ни взять у старости болит.
Старческое брюзжанье, складно смешиваясь с комариным жужжаньем, отдавало привычным свербежом….
В парке культуры и отдыха было как всегда. Культуры не было. Отдых был. Не гармонирующие с окружающей действительностью фантики, пластиковые бутылки, окурки, измятые баночки и поношенные презервативы подчёркивали отсутствие культуры и присутствие отдыха.
На аттракцион “Чёртово колесо” возросшая потребность намного превышала пропускную способность. Счастливые обладатели билетов, отрываясь ввысь от бренного бытия, наполнялись торжеством вознесения, возвышенно переполняясь головокружительным дурманом. Добравшись до заветной высоты, публика была на седьмом, или ещё каком небе. Весь Мир у ног и люди - черви!
Озираясь по сторонам, наслаждаясь высотой занятого положения и ликуя от осознания собственного величия, они не замечая, теряли занятую высоту…. Пора выходить. Очередь подпирала. Следующий…, а вокруг фантики, пластиковые бутылки, окурки, измятые баночки, поношенные презервативы. Колесо жизни… чёртово….