(Продолжение главы "Основные монографии")

23. Перейдем к книгам, выпущенным издательством КноРус. Когда я работал в ВНИИСтандартизации, возникла проблема понимания инженерами-пользователями содержания стандартов по статистическим методам управления качеством продукции. Дело в том, что указанные стандарты основаны на понятиях и результатах теории вероятностей и прикладной статистики, а применяющие их научно-технические работники и стандартизаторы зачастую не владели этими понятиями. Оказался востребованным справочник по теории вероятностей и прикладной статистике, возможно более краткий, но при этом охватывающий необходимый круг понятий. Первый вариант - написанная мною (1986) глава по прикладной статистике в неизданной книге "Стандартизация статистических методов управления качеством" (подробнее см. раздел "1. Общие вопросы стандартизации статистических методов" части III ниже). Под названием "Математика случая" справочник размещен на сайте "Высокие статистические технологии". Указаны выходные данные: М.: МЗ-Пресс, 2004. - 110 с. Публикация не осуществлена по вине издательства. Из издательства "Экзамен" справочник вернули в 2008 г. Наконец, четвертая попытка удалась:

Реально справочник вышел в середине 2009 г.

24. В издательстве КноРус предложили издать учебник по теории принятия решений. Он вышел в середине 2010 г.:

По сравнению с книгами No.14 и No.16 внесено много изменений - фактически новая книга. Основное внимание уделено теории и практике экспертных оценок, модернизированы главы по инфляции и методу наименьших квадратов, исключены главы по менеджменту, и т.д.

25. В немецком издательстве выпущена моя докторская диссертация (2009) по экономическим наукам по специальности 08.00.13 "Математические и инструментальные методы экономики":

Преимущество издательства - возможность выпуска книги в авторской редакции. Недостаток - печать проводится по заказу конкретного покупателя, что приводит к заметному сокращению общего числа выпущенных экземпляров по сравнению с традиционной технологией публикации и распространения тиража.

26. Учебник по экспертным оценкам был написан в 2006 г. по заказу издательства "Экзамен". Возвращен этим издательством в 2008 г. Издан как вторая часть учебника по организационно-экономическому моделированию в 2011 г.:

Полагаю, что эта книга - лучший учебник по теории и практике экспертных оценок на русском языке. Кажется, самый полный и первый из учебников по экспертным оценкам, имеющий гриф УМО.

27. В 2012 г. мы обсуждали с коллегами из ОАО РЖД возможные прикладные работы по экологической тематике (возможность не реализовалась). Эти обсуждения послужили стимулом к подведению итогов моих работ в области экологии в виде книги:

В частности, эти книга полностью покрывает содержание моих разделов в изданиях No.12 и No.13, однако менее доступна читателю (в бумажном варианте), поскольку, как и книга No.25, печатается по заказу.

28. Третья завершающая часть учебника по организационно-экономическому моделированию вышла в 2012 г.:

В первом приближении можно сказать, что учебник "Прикладная статистика" No.15 был разбит мною на две части. Первая посвящена нечисловой статистике (статистике объектов нечисловой природы, статистике нечисловых данных). В ней описаны различные виды нечисловых данных, развита статистическая теория в пространствах произвольной природы, рассмотрены методы анализа конкретных видов нечисловых данных, одна из четырех глав посвящена изложению статистики интервальных данных. Это - первая часть учебника по организационно-экономическому моделированию (No.20). Остальной материал учебника "Прикладная статистика" No.15, посвященный методам анализа числовых и векторных данных, временных рядов, послужил основой для третьей части (часть I "Основные постановки задач анализа данных" и часть II "Конкретные статистические методы"). Во вновь написанной части III "Вероятностно-статистическое моделирование" учебника No.28 рассмотрены основные понятия теории статистического моделирования на примерах моделей экономики и управления (в частности, статистических моделей динамики, управления качеством), медицины, социологии, демографии, истории, электротехники.

Во второй половине 1980-х гг. в нашей стране нами было развернуто общественное движение по созданию профессионального объединения специалистов в области организационно-экономического и экономико-математического моделирования, эконометрики и статистики (кратко - статистиков). Аналоги такого объединения - британское Королевское статистическое общество (основано в 1834 г.) и Американская статистическая ассоциация (создана в 1839 г.). К сожалению, деятельность учрежденной в 1990 г. Всесоюзной статистической ассоциации (ВСА) оказалась парализованной в результате развала СССР.

В ходе организации ВСА проанализировано состояние и перспективы развития рассматриваемой области научно-прикладных исследований и осознаны основы уже сложившейся к концу 1980-х гг. новой парадигмы организационно-экономического моделирования, эконометрики и статистики. Была поставлена задача институционального оформления новой парадигмы в виде монографий, учебников, учебных курсов.

В течение следующих лет новая парадигма развивалась и к настоящему времени оформлена в виде серии монографий и учебников для вузов, описанных выше. Имеются в виду прежде всего книги No.No. 11, 14, 15, 16, 20, 21, 23, 24, 26, 28.

По нашему мнению, к настоящему моменту рекомендация Учредительного съезда ВСА по созданию комплекта учебной литературы на основе новой парадигмы выполнена. Предстоит большая работа по внедрению новой парадигмы организационно-экономического моделирования, эконометрики и статистики в научные исследования, преподавание, прикладные работы.

29. В 2013 г. началось мое сотрудничество с проф. Евгением Вениаминовичем Луценко. С 2014 г. каждый год мы выпускали совместную монографию. Первая из них была посвящена математике XXI века - системной нечеткой интервальной математике, в которой рассмотрены математические вопросы теории нечетких множеств, статистики интервальных данных, системного обобщения математики. В этой книге заложены основы математики XXI века:

30. Вторая монография посвящена математическим и инструментальным (т.е. компьютерным) методам контроллинга:

31. Третья выпущенная в Краснодаре монография:

Монография посвящена организационно-экономическому, математическому и программному обеспечению контроллинга, инноваций и менеджмента и продолжает исследование подходов к решению проблем контроллинга путем применения методов, описанных в ранее выпущенных книгах "Системная нечеткая интервальная математика" (2014) и "Перспективные математические и инструментальные методы контроллинга" (2015).

32. Предварительный итог работам по наукометрии (т.е. по применению статистических методов при управлении наукой) подведен в четвертой монографии:

1059. Лойко В. И., Луценко Е. В., Орлов А. И.Современные подходы в наукометрии: монография / Под науч. ред. проф. С. Г. Фалько. - Краснодар: КубГАУ, 2017. - 532 с. В РИНЦ:  https://elibrary.ru/item.asp?id=29306423

33. Опубликован учебник, соответствующий программе дисциплины "Методы принятия управленческих решений" на втором образовании факультета ИБМ:

34. Под цифровой экономикой понимаем использование информационно-коммуникационных технологий при решении задач экономики и управления (менеджмента). Сводка наших работ по цифровой экономике дана в пятой книге Краснодарской серии:

1106. Лойко В.И., Луценко Е.В., Орлов А.И. Современная цифровая экономика. - Краснодар: КубГАУ, 2018. - 508 с. В РИНЦ: https://elibrary.ru/item.asp?id=35649181

Современная цифровая экономика дает возможность реализации основных положений разработанной нами солидарной информационной экономики, предназначенной для замены рыночной экономики.

35. В шестой монографии Краснодарской серии рассмотрены высокие статистические технологии и новая парадигма математических метолов исследования (организационно-экономического моделирования, эконометрики и статистики), проблемы управления экологической безопасностью, приведен автоматизированный системно-когнитивный анализ влияния экологических факторов на качество жизни населения региона:

1128. Лойко В.И., Луценко Е.В., Орлов А.И. Высокие статистические технологии и системно-когнитивное моделирование в экологии : монография. - Краснодар : КубГАУ, 2019. - 258 с. РИНЦ: https://elibrary.ru/item.asp?id=37146902

Выпущен ряд книг, которые нельзя отнести к основным монографиям. Перечислим те из них, что вышли начиная с 2014 г.

Монография подготовлена коллективом авторов - победителей и организаторов конкурса "Золотые Имена Высшей Школы", реализуемого Межрегиональной общественной организацией "Лига Преподавателей Высшей Школы" при поддержке Фонда президентских грантов. Орловым А.И. написана глава 1.6 "Высокие статистические технологии - из науки в преподавание ".

Всего нами выпущено 55 отдельных изданий - книг (в том числе коллективных монографий) и брошюр. (Сборники статей под моей редакцией не входят в это число.) Из них 35 описанных выше изданий мы считаем основными. Остальные 20 изданий рассмотрены в соответствующих частях настоящей книги.

1. Первое (1964) принципиально важное решение в моей жизни

2. Вторая важная веха - выбор места работы (1971)

3. Третья важная веха (1975) - выбор между математическими исследованиями и работой со школьниками

4. Четвертая важная веха (1978) - уход из Академии наук в прикладную (для математика) область

5. Пятая важная веха (1979) - создание статистики объектов нечисловой природы

6. Шестая важная веха (1985) - начало работы по наведению порядка в области разработки и применения статистических методов

7. Седьмая важная веха (1988) - начало работы по объединению статистиков

8. Восьмая важная веха (1993) - уход в экономику (преподавание и исследования)

9. Девятая важная веха (2001) - переход к составлению учебников

10. События 2001-2013 гг.

11. Дела 2014-2019 гг.

12. В будущее (2020)

Моя семья не имела отношения к миру научных работников и преподавателей, в котором я провел жизнь. Поэтому мои представления об этом мире были идеальными, а родственной поддержки ждать было неоткуда. Как следствие, путь был трудным.

В средних классах школы интересовался многим. Три года (в 5, 6 и 7 классах) получал первые премии на московской географической олимпиаде. Занимался в химическом кружке. В литературном. И ходил на математические олимпиады. Все интеллектуальные занятия давались легко.

И вот в восьмом классе (зимой 1963/64 гг.) получаю письмо. Приглашают в Вечернюю математическую школу (ВМШ), которую организовал проф. Е.Б. Дынкин. Кажется, в январе, т.е. в середине учебного периода ВМШ. Пошел посмотреть. Интересно и трудно. Впервые столкнулся с сопротивлением материала. До вступительных экзаменов в физматшколу No.2 освоиться не успел, однако приняли, хотя и на грани.

Таким было для меня решение о переходе из родной 110 школы (100 м от дома), слава которой уходила в прошлое, в и тогда и ныне знаменитую (в основном среди энтузиастов точных наук) физматшколу No.2. Это решение определило мою будущую судьбу, связанную с математикой. Если бы остался в 110 школе, математиком уж точно не стал бы. Скорее всего, пошел бы в химики-теоретики. В химики - поскольку 110 школа была с химическим уклоном. А теоретики - поскольку руки не были развиты для экспериментальной работы.

Первое принципиально важное решение в моей жизни - решение о выборе профессии - было принято более чем полвека назад, весной 1964 г.

Решение было, видимо, правильным. Моим физическим и умственным качествам соответствовала именно теоретическая работа (а не экспериментальная, инженерная или организационная), а наиболее сконцентрированы теоретические действия именно в математике.

Плохо помню, как и почему я, восьмиклассник, самостоятельно принял это судьбоносное решение. А оно было нетривиальным хотя бы по затратам времени. В физматшколу No.2 надо было ехать с пересадкой - сначала от Никитских ворот до Манежной площади или до кинотеатра "Ударник" на 6-м автобусе или 5-м троллейбусе, а затем до Университетского проспекта (магазина "Москва") на 111 автобусе, всего около часа в один конец. Тогда такие затраты времени (12 лишних часов в неделю по сравнению с учебой в 110 школе) мной не замечались.

В физматшколе No.2 я проучился два года, давшие для интеллектуального развития заметно больше, чем любой другой период в моей жизни. Именно там (а не позже на мехмате) я стал математиком-профессионалом.

В 10-м классе (осенью 1965 г.) началась моя педагогическая деятельность в качестве руководителя группы F седьмых классов Вечерней математической школы (вместе с одноклассниками Виктором Снисаренко и Александром Фоминым и девятиклассником Константином Роменцом). Руководителем потока был мой будущий соавтор Александр Львович Розенталь, тогда аспирант кафедры математики Института стали и сплавов.

Анализируя прошедшее, приходу к мысли, что учеба в физматшколе No.2 - лучшее время в моей жизни за многие годы. Этот интеллектуальный праздник был создан совместными усилиями математиков группы Е.Б. Дынкина, школьных преподавателей, одноклассников. Но любопытный психологический штрих - я мечтал как можно быстрее кончить школу и поступить на мехмат МГУ им. М.В.Ломоносова.

И вот эта мечта осуществилась. Преподавали известные математики. Каждый - автор учебников. При этом преподавание было ориентировано скорее на подготовку к будущей аспирантуре, чем на практическое использование полученных знаний. Я учился на кафедре теории вероятностей и математической статистики. За все время учебы нам ничего не рассказали о методе наименьших квадратов. Да и ни о чем ином, что я сейчас преподаю третьекурсникам - экономистам и менеджерам. Зато три разных профессора три раза рассказали о теории измеримых функций и интеграле Лебега. Эта теория, конечно, красива, но к практике отношения не имеет.

На мехмате МГУ работали многие ведущие математики страны, они, как правило, вели научные семинары по своей тематике, в которых активно участвовали студенты. Подавляющее большинство ныне действующих специалистов - питомцы мехмата МГУ. Интеллектуальный уровень студентов мехмата был весьма высок. Все это работало на "рейтинг" факультета. Хотя само содержание образования явно не соответствовало запросам будущих мест работы выпускников. Кроме отмеченного выше "парадокса" с методом наименьших квадратов, можно указать на отсутствие дискретной математики, математического моделирования, кибернетики, слабость программирования (правда, военная кафедра дала возможность считать на ЭВМ "Урал-1"). По владению статистическими методами Московский экономико-статистический институт давал мехмату МГУ 100 очков вперед. Хотя именно в МГУ в те годы действовала Межфакультетская лаборатория статистических методов под руководством А.Н.Колмогорова - основная научная организация нашей страны по статистическим методам. Но только мы, студенты, ничего не слышали о работах, там проводившихся.

И тогда, и сейчас есть проблемы у студентов, окончивших физматшколы. Они многое знают из программ младших курсов. Поэтому естественно чем-то еще заниматься, кроме учебы. А потом - поток новых знаний, который надо воспринимать. К сожалению, пока никто не придумал, как сделать нагрузку равномерной. Хотя напрашивается простая идея сращения физматшколы и вуза, когда в вузе вместо повтора известного дается новый материал. Конечно, при этом нарушается одинаковость прав студентов, окончивших школы разных видов и в разных местах.

За время учебы на мехмате (1966-1971) мне было чем заняться вне учебной программы - научными исследованиями и преподаванием. На первом и втором курсе вел занятия в дневной физматшколе, затем добавилась "должность" заместителя председателя оргкомитета Московской математической олимпиады (март 1968 г.). На один день я оказался главным начальником примерно над 5000 школьников - участников олимпиады, и 1200 студентов, ее проводивших. А затем основной базой стала Вечерняя математическая школа - на третьем курсе я отвечал за конкурс задач, а с осени 1969 г. (с четвертого курса) по весну 1977 г. работал директором ВМШ. Ее размеры - до 1200 учеников и 200 преподавателей.

Сейчас от тех времен остались лишь побочные продукты - публикации в журналах "Пионер", "Квант" (номера "Кванта" полностью представлены в Интернете), газетах, а основное - учебное пособие (для учителей):

Все остальное осталось глубоко позади во времени. Стоило ли столько сил тратить на работу со школьниками? Тем более, на общественных началах? Трудно сказать. Мне было интересно, я считал и считаю, что приносил пользу обществу, что возвращал долг - раньше меня учили, и я теперь учу. Конечно, работа в ВМШ была возможна лишь из-за сравнительно малой занятости по месту основной работы, а ранее - учебы. Как только ситуация изменилась (родился сын), я практически сразу перестал заниматься ВМШ и сопутствующими делами.

По списку публикаций видно, что на момент окончания МГУ (июль 1971 г.) у меня было 20 публикаций, из них 1 научная и 19 научно-популярных. И это за полтора года. В студенческие годы были еще стройотряды (1966-1969), научная работа (основные идеи кандидатской диссертации были получены как раз к окончанию МГУ). Когда же успевал учиться? Все лекции и семинары, что можно, пропускал. В сессию читал учебники: 3 дня на полугодовой курс, 6 дней - на годовой. Кончил с красным дипломом (а школу - с золотой медалью). Никого это потом не интересовало.

При распределении на меня было три заявки - из Центрального экономико-математического института АН СССР, Московского института стали и сплавов (МИСиС) и одного из НИИ системы КГБ.

Очная аспирантура на мехмате была недоступна из-за моего ареста в 1967 г. за участие в демократическом движении. Затем последовало исключение из комсомола. Однако декан мехмата Н.В. Ефимов не допустил моего исключения из МГУ, за что я ему искренне благодарен. Хотя я в 1969 г. вновь вступил в комсомол, ученый совет мехмата весной 1971 г. не рекомендовал меня в очную аспирантуру (но рекомендовал в заочную).

Заявка из ЦЭМИ АН СССР была инициирована в результате моего доклада в Математическом институте им. В.А.Стеклова АН СССР весной 1971 г., до распределения:

Доклад был посвящен первоначальному варианту результата, составляющего содержание будущей кандидатской диссертации (защищена в 1976 г.).

Заявка из МИСиС была организована доц. А.Л. Розенталем, с которым я вместе работал в ВМШ и "Пионере", с целью уберечь от работы в КГБ, куда меня могли "загрести" вместе с массой других выпускников.

Я выбрал ЦЭМИ АН СССР, в основном из-за того, что приглашение исходило от профессиональной группы математиков, на которую я тогда ориентировался. А также из-за высокого "рейтинга" АН СССР как центра научной жизни страны.

Правильным ли было это решение? Не знаю. Если бы пошел в МИСиС - был бы сейчас там профессором-математиком. Пошел бы в КГБ - возможно, удалось бы внести свой вклад в какой-либо крупный проект.

В ЦЭМИ АН СССР я прошел доблестный путь от стажера-исследователя (с зарплатой 100 руб. в месяц) до младшего научного сотрудника (105 руб. в месяц). Именно такую сумму (минимум для выпускника вуза) я получал от ЦЭМИ в конце 1976 г., уже после защиты кандидатской диссертации. Будучи автором 93 публикаций, в том числе 29 научных (см. списки трудов по годам). В январе 1977 г. мне повысили зарплату до 135 руб. в месяц (как раз в январе 1977 г. ВАК утвердил мою работу). Но это действие было чисто символическим, поскольку после утверждения диссертации ВАКом зарплата м.н.с. автоматически повышалась до 175 руб. (минимум), причем с момента защиты. Так я и проработал в ЦЭМИ АН СССР до ухода в апреле 1978 г. на минимально возможной ставке и с минимально возможной оплатой.

Тогда подобное отношение официального начальства казалось мне крайне несправедливым. Однако надо отметить, что и требования к сотрудникам были минимальными. Например, было всего два присутственных дня в неделю (что, очевидно, объяснялось невозможностью предоставить каждому рабочее место). Сотрудники были в основном предоставлены сами себе - каждый мог заниматься тем, чем хотел. Были и дополнительные блага - например, зарубежные научные командировки. За свою жизнь я ездил на зарубежные конференции всего два раза, и оба раза - из ЦЭМИ (в 1976 г. - в Польшу, в 1977 г. - во Францию). Можно сказать, что в ЦЭМИ в 70-е годы была реализована та схема организации работы НИИ, что стала нормой после 1992 г. - минимальная оплата труда и минимальные требования к сотрудникам.

Надо отметить и явную замедленность кадровых перемещений. Впрочем, после моего ухода в 1978 г. были повышены до старших научных сотрудников мои товарищи, с которыми я пришел в ЦЭМИ в 1971 г., ставшие, как и я, кандидатами наук.

Предоставленная сотрудникам свобода научного творчества - хорошо это или плохо? С одной стороны, можно заниматься всем, что хочешь. И в науке, и в иных областях. Для меня "иное" - это работа со способными к математике школьниками, в ВМШ, в журналах "Пионер" и "Квант".

И я очень активно работал. Участвовал в различных семинарах. Мы обсуждали новые области - теорию измерений, нечеткие множества. И "нагрузка" была интересной - мне была поручена теория оптимального управления запасами. К уходу из ЦЭМИ у меня было уже 130 публикаций - больше, чем у многих профессоров в конце жизни. Конечно, только по числу публикаций нельзя судить об эффективности работы исследователя. Однако само количество работ говорит о большой творческой активности.

Мне повезло, что в молодости я имел возможность активно и свободно заниматься научной работой. Накопленный багаж идей до сих пор порождает все новые и новые исследования.

Обратная сторона научной свободы - невостребованность результатов. Руководство не ценит и вообще не замечает того, что сделал. Я говорил себе и другим тогда, что "стучу в ватную стену". И, конечно, возникал вопрос - зачем работать, если это никому не надо, никому не интересно?

Возможно, лет через десять-двадцать, с защитой докторской диссертации, все эти проблемы потеряли бы остроту...

Первая моя опубликованная математическая работа была выполнена в 1970 г. на 4 курсе мехмата МГУ им. М.В. Ломоносова, под руководством Ю.Н.Тюрина:

Здесь и далее указываем номера по "Общему списку публикаций А.И.Орлова". Номер 25 показывает, что объективно в начале 1970-х годов основной вклад был сделан в научно-популярную область. Помню, что член-корреспондент АПН С.И. Шварцбурд, редактор первой моей книги:

предлагал перейти от математики к педагогической деятельности (как это сделал мой соавтор В.А. Гусев, ныне доктор педагогических наук, профессор и зав. кафедрой). Я тогда отказался и "пошел по математической линии".

Почему я отказался? Педагогическая и журналистская деятельность проигрывала математической по степени выраженности творческого начала. Я хотел продолжать открывать новое, доказывать теоремы, выяснять строение созданных моим разумом миров. И я реализовал свои творческие возможности, построив тот мир, который в основных своих чертах описал в книгах "Прикладная статистика", "Эконометрика", "Теория принятия решений" и сотнях статей.

Были и дополнительные мотивы.

1. В педагогической и журналистской деятельности было трудно внести свой бесспорный вклад и отстоять его. В статьях в журналах "Пионер" и "Квант" излагался в основном "математический фольклор", созданный многими поколениями руководителей математических кружков. И собственные достижения становились таким фольклором.

Помню, придумал новую задачу. Включил ее в конкурс ВМШ. Размноженные тексты конкурса, как всегда, были выданы школьникам и пошли гулять по Москве. Кому-то из коллег задача понравилась, и он отнес ее в "Квант". Каково же было мое удивление, недоумение и возмущение, когда я увидел эту задачу - результат своего долгого труда - напечатанной с чужой подписью!

Во избежание недоразумений надо сказать, что упомянутый коллега поступил вполне естественно. Он среди известного ему математического фольклора обнаружил нечто новое и решил познакомить с оригинальной задачей общественность. Так что объективно мне следовало бы радоваться тому, что удалось создать нечто новое на уровне лучших образцов, прошедших проверку временем. Мой труд получил высшую оценку - но с чужой подписью!

Видимо, из общих соображений и меня можно обвинить в подобных неправомерных действиях, хотя конкретных примеров не помню. Очевидно, каждая задача, каждая тема занятий математических кружков имела своих авторов. Как и каждая пословица, сказка, былина. Или в современном городском фольклоре - каждый анекдот. Включая в свои научно-популярные публикации математический фольклор, я, как и другие, объективно нарушал права первоначальных авторов.

Ситуация усложняется, что обратить внимание на возможность и целесообразность изменения исходных текстов, их методическую и литературную обработку.

В отличие от педагогической и журналистской деятельности, в математике свои авторские права защитить легче. Традиция состоит в том, что научные результаты публикуются за подписью автора, так что по цепочке ссылок можно проследить, что сделал тот или иной исследователь (хотя и здесь есть нюансы, связанные с неадекватным цитированием, о чем речь уже шла выше в разделе "Предварительные итоги"). В то время как в педагогической и журналистской деятельности выразить себя как оригинального деятеля существенно труднее.

2. Концентрация творчества на страницу текста в математической работе несоизмеримо больше, чем в педагогической и журналистской деятельности. Как следствие, в педагогике надо писать во много раз больше - по объему. Более точно, в математической деятельности существенно выше доля напряженной мыслительной деятельности, а в педагогической и журналистской работе много сил идет на рутинные операции. Мой выбор 1975 г. - творчество, а не рутина.

3. В педагогической и журналистской деятельности было очевидно наличие недобросовестной конкуренции. Речь идет о борьбе групп. Как следствие, надо было вести "дипломатическую игру". В Москве ситуация в области математического просвещения осложнялась наличием сплоченной группы фанатиков, при организации учебного процесса придерживавшихся странной идеи: "все - в задачах". Причем именно эта группа фанатиков оказалась наиболее устойчивой - если иные деятели легко меняли сферу деятельности (например, как я - ушел в науку), то фанатики продолжали (и продолжают!) держаться. Уже в 1990-х годах из-за сторонников этой порочной концепции мой сын не стал заниматься математикой, хотя и окончил математическую школу No.91.

В математике, мне казалось, ситуация была иной. Можно было заниматься своим делом, сохраняя независимость.

Каковы же последствия выбора 1975 г.? Считаю, что он был правильным. Оценки в основном подтвердились. На высшем уровне мотивации по Маслоу - самоактуализации (самореализации) - удалось реализовать свой потенциал и создать целый новый интеллектуальный мир статистики нечисловых данных. В педагогике "светило" всего лишь стать автором учебников и пособий.

С точки зрения социального статуса результат был бы примерно такой же - профессор, доктор наук (как у моего соавтора В.А.Гусева).

С течением времени аналоги отмеченных выше отрицательных черт педагогической и журналистской деятельности стали видны мне и в математической деятельности, но об этом ниже.

Выбор 1975 г. привел к тому, что весной 1977 г. я подал в отставку с поста директора Вечерней математической школы и с тех пор практически не участвовал в работе со способными к математике школьниками. Хотя отдельные акции были и позже, например, публикация небольшой книжки:

4. Четвертая важная веха (1978) - уход из Академии наук в прикладную (для математика) область

А именно, в Центральную научно-исследовательскую лабораторию 4 Главного управления при Минздраве СССР (в "Кремлевскую больницу").

Причины перехода полезно обсудить.

Одна из них лежит на поверхности. Подъем на две ступени по служебной лестнице (от младшего научного сотрудника до заведующего математическим отделением отдела методологических исследований). Соответственно увеличение вдвое зарплаты - с 175 до 350 руб. И это вслед за рождением ребенка и необходимостью обеспечения семьи. Добавим, что руководитель отдела Л.Д.Мешалкин, склоняя к уходу из ЦЭМИ, грамотно манипулировал моим сознанием - обещал предоставление отдельной квартиры, что для жильца коммунальной квартиры было гораздо более важным, чем должность и зарплата. Обещание не было выполнено.

Вторая причина - разочарование в академической науке (по крайней мере, в варианте, реализованном в ЦЭМИ АН СССР), вызванное отсутствием какой-либо реакции на мою активную научную деятельность со стороны коллег и администрации. Теперь-то я понимаю, что пронизанная интригами академическая среда отнюдь не соответствовала моим идеальным представлениям о мире научных работников. Тем не менее, в этой среде можно было жить и успешно работать.

Выше говорилось об отрицательных сторонах сложившейся среды в области педагогической и журналистской деятельности. А что в математической среде? Та же групповщина, та же недобросовестная конкуренция. Нежелание вникнуть в суть полученных результатов. Неадекватные литературные ссылки или вообще отсутствие ссылок. Замалчивание результатов. Закулисные интриги. Приведу пример.

В результате долгой напряженной работы я получил характеризацию моделей с дисконтированием среди всех моделей динамического программирования:

Двое коллег проанализировали доказательство и выяснили, что в одном месте мое требование дифференцируемости некоторой функции можно заменить на более слабое требование непрерывности. И написали об этом статью. В результате мой результат - с принятых вокруг позиций - пропал, поскольку был перекрыт (формально) более сильным результатом коллег.

В настоящее время (2019 г.) ситуация существенно иная. Большинство окружающих меня коллег наукой сравнительно мало интересуются (хорошо, что есть меньшинство!). Научные статьи и книги нужны для очередного прохождения по конкурсу. Или аспирантам для защиты. А аспирантов приходится тыкать носом в студенческие учебники, чтобы исправили ошибки в диссертациях. Так проявляется разрушение науки и образования. Если с нынешних позиций обратиться к ситуации 1970-х годов, то придется назвать то время золотым веком отечественной науки. Люди ведь действительно занимались творчеством, а не гонялись за грошовыми побочными заработками. Но я пишу о своих тогдашних ощущениях.

Третья причина перехода - разочарование в теоретической математике вообще. За каждой решенной задачей встают десятки новых нерешенных задач. Например, в статье:

только по тематике, связанной с моей кандидатской диссертацией, обоснована необходимость решения 29 новых проблем, каждая из которых может породить новые диссертации. Так чем же конкретно надо заниматься? Естественно обратиться к прикладным областям, выяснить их потребности. В ЦЭМИ это не удается. В лучшем случае поручат чем-то заниматься, ничего не объяснят, а потом начинают ругать за то, что нечто, о чем раньше не говорилось, не сделано. Это - типовая имитация деятельности (сопряженная с манипуляцией сознанием, интригами), а не работа. Итак, надо уйти в прикладную область.

Сейчас я не могу оценить однозначно принятое в 1978 г. решение. Конечно, оно позволило частично решить жизненные и творческие проблемы (хотя коммунальная квартира была расселена только в 1997 г.). С другой стороны, основную часть 1980-х годов я провел в качестве старшего научного сотрудника ВНИИ стандартизации Госстандарта СССР, вместо того, чтобы в той же должности работать в ЦЭМИ. Однако произошло это в результате "форс-мажорных" обстоятельств - ввода советских войск в Афганистан. Дело в том, что отдел методологических исследований, в котором я работал, руководил разработкой АСУ и запланировал использование американских ЭВМ (как более надежных). В ответ на ввод советских войск в Афганистан США запретили поставку в СССР этой техники. И план разработки АСУ был сорван. Поскольку американцев наказать за это было нельзя, разогнали виновный отдел методологических исследований. В том числе и невиновное математическое отделение во главе с заведующим (мной).

Если бы знать заранее развитие событий, я бы остался в ЦЭМИ, найдя дополнительную работу, например, репетиторство. Видимо, тогда бы раньше защитил докторскую диссертацию. Но не мог бы претендовать на идейное руководство научной областью "статистические методы", поскольку не знал бы "изнутри" проблем прикладных областей.

С уходом из ЦЭМИ практически совпало по времени решение о выделении собственного направления в прикладной статистике - статистики объектов нечисловой природы (другими словами, статистики нечисловых данных, нечисловой статистики). С одной стороны, оно назрело, поскольку было накоплено много конкретных научных результатов. С другой стороны, оно свидетельствовало о переходе к активной научно-организационной деятельности. Такой переход дисгармонировал бы с официальной ролью младшего научного сотрудника, но вполне соответствовал статусу заведующего отделением.

Впервые термин "статистика объектов нечисловой природы" появился в тезисах начала 1979 г.:

Чуть позже он был внесен в предисловие к моей первой научной монографии, подводящей итоги работ 70-х годов:

Эта книга, выпущенная по плану изданий ЦЭМИ АН СССР, содержала основные научные результаты 1970-х годов (за исключением кандидатской диссертации), относящиеся прежде всего именно к статистике объектов нечисловой природы. Однако она была написана летом 1977 г,, до осознания необходимости выделения статистики нечисловых данных в качестве самостоятельного направления прикладной статистики. Поэтому вставленный в последний момент абзац в предисловии к этой книге про новое научное направление "статистике объектов нечисловой природы" был заявкой на будущее развитие.

Программа исследований во вновь выделенной области была развернута в статье:

Эта программа была в основном реализована в 1980-е годы. По многим направлениям развитие исследований продолжается и в настоящее время.

В том же 1979 г. была создана комиссия "Статистика объектов нечисловой природы" Научного Совета АН СССР по комплексной проблеме "Кибернетика". Регулярно работали научные семинары, проводились Всесоюзные конференции, защищались диссертации, выпускались тематические сборники работ, например:

К сожалению, в связи с общим развалом науки после 1991 г. активность в области статистики объектов нечисловой природы несколько уменьшилась. С другой стороны, некоторые идеи 1970-х годов наконец-то дошли до широких масс исследователей. Знакомство с теорией измерений сейчас признается необходимым для всех маркетологов, по свидетельству проф., д.э.н. Т.Н. Рыжиковой. Аппарат теории нечеткости используется все шире, как хорошо вижу по защитам диссертаций по экономическим и техническим наукам.

Переход к активной самостоятельной научно-организационной деятельности имел противоречивые последствия. С одной стороны, эта деятельность очевидным образом способствовала развитию рассматриваемого научного направления. С другой стороны, приходилось (и приходится!) тратить массу времени на нее, отрывая ресурсы от собственных исследований. Речь идет об организации и руководстве семинарами и конференциями, подготовке отзывов, консультировании, рецензировании и оппонировании, и т.п. Надо иметь под началом структурную единицу в качестве базы научно-организационной работы, а потому заниматься административной деятельностью. Либо страдать от отсутствия такой базы. Почетно сидеть в президиуме и вести заседание. Но зато не уйдешь с него, когда надоест, в отличие от рядовых участников.

Обращу внимание на эффект, описанный Джеком Лондоном в одном из рассказов. Речь идет о схватке в группе вождей первобытного племени. Согласно обычаям резать можно только вышестоящего. Ударить того, кто ниже по статусу - позорно. Кому же хуже всех в схватке? Тому, у кого самый высокий статус. Его могут резать все, а он - никого.

Ситуация в научно-организационной области аналогична. Так, считая статистику областью исследований, равнозначной математике или экономике, неуместно обращаться за поддержкой к математикам или экономистам. Это соображение, например, закрывает статистикам моих взглядов саму возможность баллотироваться в Академию наук, пока не в ней не будет самостоятельного Отделения статистики. А чтобы добиться такого отделения, надо получить одобрение на самом верху, в частности, одобрение Президиума и Общего собрания АН. Такая возможность возникла после создания Всесоюзной статистической ассоциации в 1990 г. и потеряла актуальность с развалом СССР в следующем году.

Оценивая последствия принятого решения, убеждаюсь в его необходимости. Да, надо было выделять свое направление и поддерживать его развитие соответствующими научно-организационными инструментами.

Однако конкретные действия могли быть и иными. Например, докторская диссертация была защищена лет на 10 позже (в 1992 г.), чем следовало. Действительно, к 1982 г. большинство основных работ по статистике объектов нечисловой природы были выполнены и опубликованы, всего на тот момент имелось 96 научных и методических публикаций (а с научно-популярными - 170), в том числе 4 книги. Этого было вполне достаточно для защиты.

Надо было остановиться, написать "кирпич" и продвигать его. Но я этого не делал, как и ранее не торопился с защитой кандидатской диссертации. Основные ее идеи были разработаны к лету 1971 г. и опубликованы через 3 года (да, долго же я тянул...):

Еще через полгода, в мае 1975 г., был готов текст диссертации. Сделал я ее полностью самостоятельно. Но принято было - и тогда, и сейчас, - что у соискателя есть научный руководитель. Естественно, что я предложил своему начальнику С.А. Айвазяну быть научным руководителем. Возник вопрос: "Где защищаться - в МГУ или в Стекловке?" Об этом надо было спросить академика Ю.В. Прохорова, контролирующего оба совета по вероятностной тематике. За год С.А. Айвазян спросить не удосужился. Тогда весной 1976 г. я поймал Прохорова в коридоре Стекловки и задал ему этот простой вопрос. И получил простой ответ - в МГУ. И в октябре 1976 г. защита состоялась.

Нет ничего удивительного в безразличии отдельных должностных лиц. Действительно, какое дело зав. лабораторией С.А. Айвазяну до нужд младшего научного сотрудника этой лаборатории А.И. Орлова, у него своих забот хватает. Удивляет отсутствие должной карьерной активности у А.И. Орлова. Каковы причины?

Первая - отрицательное отношение общества к карьеризму в те годы, как официальное, так и у основной массы работников. Считалось, что тебя должны "заметить", что работа должна "созреть". И действительно, диссертации были во много раз весомее в научном плане, чем сейчас.

Вторая - общий уровень оплаты был достаточно высок. Например, 100 руб. стажера-исследователя соответствуют нынешним 6700 руб. (август 2005 г.), а это больше, чем заработная плата профессора МГИЭМ (ту) в августе 2005 г - 6338 руб. (при подготовке второго издания 2014 г. и третьего издания 2020 г. я не стал менять приведенные здесь числовые данные, поскольку индекс потребительских цен (индекс инфляции) непрерывно растет (см. о нем ниже в первом разделе главы "Экономика и менеджмент"), а система оплаты профессорско-преподавательского состава постоянно меняется). Поэтому материальный стимул к защите диссертаций был для меня сравнительно слабо выражен (напомню хорошо известный специалистам по управлению людьми факт: согласно теории мотивации Герцберга, зарплата - это гигиенический фактор, а не мотивирующий).

Общественная психология сильно изменилась, и сейчас уже трудно понять, как можно было делать большие дела на общественных началах. Например, из двухсот сотрудников ВМШ лишь пять получали оплату, остальные работали совершенно бесплатно, да и зарплата этих пяти была чисто символической. Интересно, что мы отвергали все предложения по введению оплаты труда преподавателей и менеджеров ВМШ. Возможности были - по примеру музыкальных школ, оплаты работы руководителей кружков во Дворцах пионеров и др., - но мы их отвергали с порога.

Переход из ЦНИЛ во ВНИИ стандартизации был естественным следствием преобразований в 4 ГУ при МЗ СССР и не опирался на какие-либо принципиальные решения. Просто медицина как область применения статистических методов была заменена на технические исследования (точнее - на стандартизацию). Во ВНИИС я занимался статистическими методами управления качеством продукции. Как ни странно, именно ВНИИС - та организация (не считая МГТУ им. Н.Э. Баумана), в которой я проработал больше, чем в иных - почти 8 лет. На первом месте МГТУ им. Н.Э. Баумана - более 22 лет. А ЦЭМИ - на третьем месте (почти 7 лет).

При благоприятных обстоятельствах именно ВНИИС соответствовал бы моим профессиональным интересам. Прямым производственным заданием была разработка статистических методов анализа реальных данных. Напомним, что в ЦЭМИ таким заданием было управление запасами, т.е. хотя и соседняя, но иная область, чем моя узкая специальность - прикладная математическая статистика. А в МГТУ им. Н.Э. Баумана - преподавание, т.е. совсем иной вид деятельности, чем научные исследования. Сразу по приходе во ВНИИС я сделал одну из своих лучших работ в области статистических методов управления качеством продукции (хотя формально это - нормативный документ, но по существу - научная монография, содержащая новые результаты, один из которых породил затем целое направление - статистику интервальных данных):

Надо пояснить вклад соавторов ГОСТа. Н.Г. Миронова сделана расчеты. М.Б. Невельсон представил рукопись, которая вначале помогла мне войти в проблему, но при составлении итогового текста не использовалась. Роль остальных сводилась не более чем, возможно, всего лишь к вписыванию формул, мелкому редактированию и административному руководству. Короче, в случае переиздания этой работы я по справедливости мог бы выпустить ее под одним своим именем, поблагодарив Н.Г. Миронову за расчеты.

Как видно из названия стандарта, существовала серия ГОСТов "Прикладная статистика", которую мне было естественно развивать.

К сожалению, идиллия возможности плодотворной работы продолжалась недолго. Вскоре я с ужасом убедился, что в одном из стандартов (ГОСТ 11.006-74. Прикладная статистика. Правила проверки согласия опытного распределения с теоретическим) содержится грубейшая ошибка, с которой я познакомился еще при выполнении курсовой работы на 3 году обучения на мехмате (под руководством А.Д. Вентцеля). Эта ошибка разобрана в статьях:

Виновником появления грубейшей ошибки был зав. отделом к.т.н. А.М.Бендерский, написавший этот стандарт. Сначала я пытался объяснить ему суть ошибки. Не удалось. Как потом выяснилось, и не могло удастся. Еще при разработке стандарта в подробном отзыве на 28 страницах машинописного текста проф. И.Н. Володин из Казанского университета подробно разобрал все ошибочные утверждения. Однако А.М. Бендерский проигнорировал этот отзыв.

Тогда я решил вступить в открытую борьбу с ошибками в стандартах. В мае 1985 г. (через месяц после начала горбачевской перестройки) организовал "Рабочую группу по упорядочению системы стандартов по прикладной статистике и другим статистическим методам". В ее работе приняли участие (на общественных началах) 66 специалистов, в том числе 15 докторов и 36 кандидатов наук. Все стандарты были тщательно проанализированы. Выводы Рабочей группы кратко отражены в статьях:

В соответствии с рекомендациями Рабочей группы 24 из 31 государственного стандарта по статистическим методам были отменены в 1986-87 гг. К сожалению, потеряв правовую силу как нормативные документы, ошибочные стандарты продолжают использоваться инженерами как научно-технические издания. Полученные Рабочей группой результаты и выводы не были широко и подробно опубликованы, ошибки в государственных стандартах не были публично вскрыты, и авторы дальнейших публикаций продолжают ссылаться на издания с грубейшими ошибками. Так, в многочисленных работах пропагандируются ошибочные стандарты, посвященные применению контрольных карт при статистическом регулировании технологических процессов.

Расстановка сил была такова. За исправление ошибок выступали все "внешние" специалисты, входившие в Рабочую группу. Внутри ВНИИС нас поддерживал проф., д.т.н. В.Н. Фомин. Сопротивлялись виновники ошибок А.М. Бендерский и зав. сектором статистических методов управления качеством к.э.н. А.А. Богатырев. Если А.М. Бендерского при всех его ошибках можно признать профессионалом в области статистических методов управления качеством, то А.А. Богатырев ничего в этой области не понимал и не хотел понимать, зато был непревзойденным мастером интриг. Был процветающим паразитом, например, раза три в год за государственный счет ездил в престижные зарубежные командировки - на заседания по разработке стандартов СЭВ и ИСО по статистическим методам.

Итог получился половинчатым. С одной стороны, почти все ошибочные стандарты удалось отменить. С другой - отменили всю серию "Прикладная статистика", в которой были и добротные материалы. С третьей - отмененные стандарты продолжали жить и даже возрождаться в виде стандартов ИСО. Госстандарт не воспользовался результатами расследований Рабочей группы. Виновники появления ошибок не были наказаны. Но тематику статистических методов передали из ВНИИС в Горьковское (позже - Нижегородское) отделение ВНИИНМАШа. С принятием глобального решения по отмене обязательности стандартов методического содержания была достигнута одна из целей Рабочей группы - защита специалистов по статистическим методам от тирании со стороны невежественных нормативных документов. Ведь, формально говоря, согласно этим документам академик А.Н. Колмогоров мог быть "привлечен к ответственности по закону" за использование обозначений, отличных от требуемых невежественным стандартом.

И в настоящее время разрабатываются стандарты и иные нормативные и методические документы, научный уровень которых вызывает сомнения. Особенно тех, которые основаны на устаревших и малограмотных стандартах ИСО.

Удивляться успешной обороне виновных в ошибках не приходится. Им некуда было отступать, и они яростно отстаивали свои кормушки. В то же время члены Рабочей группы, разоблачив ошибки, вернулись к своим основным занятиям, а В.Н. Фомин и я вскоре покинули ВНИИС в поисках лучшего будущего. И нашли его.

Нынешняя моя оценка принятого в 1985 г. решения о начале борьбы противоречива. С одной стороны, Рабочая группа послужила базой для создания дальнейших структур - Центра статистических методов и информатики и Всесоюзной статистической ассоциации. С другой стороны, вряд ли стоило тратить так много сил на безнадежную борьбу с ошибками и их виновниками. Если уж ввязываться в такую борьбу - надо было гораздо более активно разъяснять разнообразному начальству суть дела. Представляется, что при обнаружении ошибок в стандартах надо было возможно быстрее уходить из ВНИИС. Зная дальнейшую судьбу страны, можно сказать, что оптимальным был бы переход в вуз.

Однако идеи перестройки кружили голову. И на рубеже 1987 и 1988 гг. было принято следующее важное решение.

(Продолжение следует.)