Кто читал Маркса с Эн­гель­сом, кто за­гля­ды­вал в ПСС Ленина, тот знает, что про­ле­та­ри­ат им­пе­ри­а­ли­сти­че­ских стран они часто на­зы­ва­ли па­ра­зи­ти­че­ским. То есть это про­ле­та­ри­ат, пи­та­ю­щий­ся объ­ед­ка­ми с чужих столов, точнее ош­мет­ка­ми от гра­бе­жа ко­ло­ний – гра­бе­жа, в ко­то­ром про­ле­та­ри­ат участ­ву­ет вместе со своей бур­жу­а­зи­ей. Такой гра­би­тель­ский сим­би­оз поз­во­ля­ет па­ра­зит-про­ле­та­рию на какое-то время (пока хо­зяй­ский сапог не от­прав­ля­ет его на биржу труда) за­бы­вать о своих про­ти­во­ре­чи­ях с ка­пи­та­ли­стом. Кстати высшая форма такого сим­би­о­за – это и есть им­пе­ри­а­лизм/фашизм.

Се­год­ня па­ра­зит-про­ле­та­ри­ат часто на­зы­ва­ют "сред­ним клас­сом".

Но ведь по мере раз­ви­тия ка­пи­та­лиз­ма эта схема раз­во­ра­чи­ва­ет­ся не только наружу, но и вовнутрь. Внутри каж­до­го ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го го­су­дар­ства фор­ми­ру­ет­ся своя па­ра­зи­ти­че­ская мет­ро­по­лия и свои ре­ги­о­ны-ко­ло­нии. В боль­шую мат­реш­ку по­ме­ща­ет­ся очень много ма­лень­ких мат­рё­шек.

Именно по­это­му столь стра­шен эко­но­ми­че­ский кон­траст между про­мыш­лен­ным неко­гда штатом Нью-Йорк и до­ро­ги­ми рай­о­на­ми Ман­х­этт­эна. Между Улья­нов­ском и Моск­вой. Больше того – между Моск­вой и Под­мос­ко­вьем.

В ре­зуль­та­те такого ко­ло­ни­аль­но-им­пе­ри­а­ли­сти­че­ско­го раз­де­ле­ния труда в го­ро­дах и ре­ги­о­нах-мет­ро­по­ли­ях фор­ми­ру­ет­ся свой, особый на­ро­дец. Фор­маль­но он не об­ла­да­ет сред­ства­ми про­из­вод­ства, но, ра­бо­тая пре­иму­ще­ствен­но в сфере услуг (об­слу­жи­вая вла­дель­цев средств про­из­вод­ства), этот пе­ре­рож­да­ю­щий­ся про­ле­та­ри­а­тец на­чи­на­ет ас­со­ци­и­ро­вать себя с бур­жу­а­зи­ей. Он вы­сту­па­ет от имени бур­жу­а­зии. Он го­во­рит: "Мы".

Воз­ни­ка­ет кор­по­ра­тив­ное еди­не­ние шакала Табаки и хищ­ни­ка-Шер­ха­на. Соб­ствен­но наш сто­лич­ный кре­а­тив­ный класс, так лю­бя­щий по­рас­суж­дать о новой, "над­клас­со­вой" (якобы) эко­но­ми­ке – и есть тот самый эрзац-про­ле­та­ри­ат. Ве­не­дик­тов, На­валь­ный, Собчак, Алек­си­е­вич, Эхо, Дождь, Новая Газета – это вот оно, то самое.

Тигр пре­зи­ра­ет шакала. Но шакал так же диа­лек­ти­че­ски нужен тигру, как тигр – шакалу. По­это­му не ждите, что шакал по­стра­да­ет за свое ша­ка­лье по­ве­де­ние. Впро­чем, как только у Шер­ха­на дела пойдут неваж­но, Табаки будет вы­швыр­нут на улицу первым. Он взвоет от обиды и даже (если тигр в до­ста­точ­ной сте­пе­ни осла­бе­ет) во­пьет­ся тигру в хвост. Но, еще раз, тигр и шакал фор­ми­ру­ют единый фронт. Против кого? Против тех самых ограб­ля­е­мых внут­рен­них ко­ло­ний – против ра­бо­чих из Ниж­не­го Тагила, шах­те­ров Куз­бас­са, ин­же­не­ров из То­льят­ти.

Именно отсюда и воз­ни­ка­ет иногда ощу­ще­ние, что в стране есть две разные страны. Что народ де­лит­ся на два разных народа. Что Москва и Россия – это два разных го­су­дар­ства, точно так же, как Урал­маш и кра­си­вый, ухо­жен­ный центр Ека­те­рин­бур­га.

К.Сёмин

 Кон­стан­тин Семин. Два народа одной страны: эко­но­ми­че­ский барьер меж ними – непро­хо­дим

Ком­мен­та­рий автора: 

«Две нации, между ко­то­ры­ми нет ни связи, ни со­чув­ствия; ко­то­рые также не знают при­вы­чек, мыслей и чувств друг друга, как оби­та­те­ли разных планет; ко­то­рые по-раз­но­му вос­пи­ты­ва­ют своих детей, пи­та­ют­ся разной пищей, учатся разным ма­не­рам; ко­то­рые живут по разным за­ко­нам… Бо­га­тые и бедные. Они ни­ко­гда не поймут друг друга»

Бен­джа­мин Диз­ра­эль