В про­стор­ном се­вер­ном крыле Мет­ро­по­ли­тен-музея на­хо­дит­ся еги­пет­ский храм Дендур — па­мят­ник из пес­ча­ни­ка, по­стро­ен­ный на бе­ре­гах Нила две тысячи лет назад. В музей его при­вез­ли в 1978 году. Се­вер­ное крыло на­зы­ва­ют Крылом Сакле­ра, ко­то­рое яв­ля­ет­ся па­мят­ни­ком круп­ней­шей аме­ри­кан­ской ди­на­стии фи­лан­тро­пов. Братья Артур, Мор­ти­мер и Рей­монд Сакле­ры ро­ди­лись в Бруклине. Все трое стали вра­ча­ми. Всю жизнь они делали круп­ные по­жерт­во­ва­ния мно­же­ству учре­жде­ний, боль­шин­ство из ко­то­рых теперь на­зва­ны в их честь.

Мор­ти­мер умер в 2010 году, Рей­монд — в начале этого года. Братья пе­ре­да­ли своим на­след­ни­кам бла­го­род­ные тра­ди­ции ме­це­нат­ства и ко­лос­саль­ное со­сто­я­ние, ко­то­рое поз­во­ля­ет по­кро­ви­тель­ство­вать вволю. Дочь Артура, Эли­за­бет, от­кры­ла при Бруклин­ском музее Центр фе­ми­нист­ско­го ис­кус­ства имени Эли­за­бет Саклер. Сы­но­вья Рей­мон­да, Ричард и Джо­на­тан, ос­но­ва­ли про­фес­сор­скую ка­фед­ру в Йель­ском он­ко­ло­ги­че­ском центре.

По данным Forbes, Сакле­ры — одна из самых бо­га­тых аме­ри­кан­ских семей. Их общий ка­пи­тал со­став­ля­ет более 13 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров — это больше, чем у Рок­фел­ле­ров или Мел­ло­нов. Когда членов ди­на­стии спра­ши­ва­ют об их со­сто­я­нии, они почти ни­ко­гда не го­во­рят о своем се­мей­ном биз­не­се, о Purdue Pharma. Это част­ная ком­па­ния в штате Кон­нек­ти­кут, ко­то­рая в 1995 году раз­ра­бо­та­ла и вы­пу­сти­ла на рынок ок­си­кон­тин — ре­цеп­тур­ное обез­бо­ли­ва­ю­щее. Ок­си­кон­тин был принят на фар­ма­цев­ти­че­ском рынке как ин­но­ва­ци­он­ный пре­па­рат: его дли­тель­ное дей­ствие по­мо­га­ло от уме­рен­ной и силь­ной боли. Пре­па­рат стал сен­са­ци­ей и, по неко­то­рым данным, принес Purdue Pharma 35 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров.

Тем не менее ок­си­кон­тин об­ла­да­ет очень спор­ны­ми свой­ства­ми. Един­ствен­ный его ин­гре­ди­ент — ок­си­ко­дон, хи­ми­че­ски сход­ный с ге­ро­и­ном. Ок­си­кон­тин в два раза эф­фек­тив­нее мор­фи­на. Раньше врачи на­зна­ча­ли своим па­ци­ен­там на­ту­раль­ные и син­те­ти­че­ские опио­и­ды только в двух край­них слу­ча­ях: для смяг­че­ния острой боли при он­ко­ло­ги­че­ских за­бо­ле­ва­ни­ях и для пал­ли­а­тив­ной помощи уми­ра­ю­щим. Спе­ци­а­ли­сты сто­ро­ни­лись опио­и­дов из-за дав­не­го и вполне обос­но­ван­но­го страха перед их ад­дик­тив­ным по­тен­ци­а­лом.

Когда Purdue Pharma за­пус­ка­ла ок­си­кон­тин на рынок, перед мар­ке­тин­го­вой кам­па­ни­ей пре­па­ра­та стояла цель из­ме­нить мнение врачей об опи­а­тах. Purdue Pharma спон­си­ро­ва­ла ис­сле­до­ва­ния и под­ку­па­ла док­то­ров, чтобы со­здать впе­чат­ле­ние, будто ад­дик­тив­ный по­тен­ци­ал опио­и­дов пре­уве­ли­чен. Тор­го­вые пред­ста­ви­те­ли про­да­ва­ли ок­си­кон­тин так, словно он пред­став­ля­ет из себя без­опас­ное ле­кар­ство, по­мо­га­ю­щее при боль­шом спек­тре за­бо­ле­ва­ний. Мил­ли­о­ны па­ци­ен­тов об­на­ру­жи­ли, что этот пре­па­рат жиз­нен­но необ­хо­дим им в борьбе с му­чи­тель­ны­ми болями. Многие из них на­столь­ко под­се­ли на него, что начали ис­пы­ты­вать му­чи­тель­ную ломку в пе­ре­ры­вах между при­е­ма­ми.

С 1999 года двести тысяч аме­ри­кан­цев умерло от пе­ре­до­зи­ров­ки ок­си­кон­ти­ном и дру­ги­ми опио­ид­ны­ми ре­цеп­тур­ны­ми обез­бо­ли­ва­ю­щи­ми. Такие пре­па­ра­ты слиш­ком дороги, их сложно до­стать, по­это­му многие за­ви­си­мые в ре­зуль­та­те пе­ре­клю­ча­лись на героин. Со­глас­но данным Аме­ри­кан­ско­го об­ще­ства ле­че­ния за­ви­си­мо­стей, чет­ве­ро из пяти по­тре­би­те­лей ге­ро­и­на на­чи­на­ли с ре­цеп­тур­ных обез­бо­ли­ва­ю­щих.

Эндрю Ко­лод­ный — один из ру­ко­во­ди­те­лей сов­мест­но­го ис­сле­до­ва­ния опио­и­дов в Бран­дей­ском уни­вер­си­те­те. Он ра­бо­тал с сот­ня­ми па­ци­ен­тов, стра­да­ю­щих опио­ид­ной за­ви­си­мо­стью. Ко­лод­ный рас­ска­зал мне, что боль­шин­ство смер­тель­ных пе­ре­до­зи­ро­вок свя­за­ны не с ок­си­кон­ти­ном, а с дру­ги­ми опио­и­да­ми. Си­ту­а­ция ухуд­ши­лась, когда врачи начали чаще вы­пи­сы­вать опио­ид­ные обез­бо­ли­ва­ю­щие, как того и хотела Purdue Pharma. «Если вы об­ра­ти­те вни­ма­ние на ко­ли­че­ство ре­цеп­тов на опио­ид­ные обез­бо­ли­ва­ю­щие, то уви­ди­те, как много их стало в 1996 году. Это не сов­па­де­ние: именно тогда Purdue Pharma за­пу­сти­ла все­сто­рон­нюю кам­па­нию по дез­ин­фор­ма­ции ме­ди­цин­ско­го со­об­ще­ства», — утвер­жда­ет Ко­лод­ный.

Артур Саклер и его братья ро­ди­лись в семье ев­рей­ских им­ми­гран­тов из Га­ли­ции и Польши, росли в Бруклине во время Ве­ли­кой де­прес­сии. Все трое учи­лись в ме­ди­цин­ском кол­ле­дже, а позже ра­бо­та­ли в пси­хи­ат­ри­че­ском центре Крид­мур в Квинсе. В изу­че­нии ме­ди­ци­ны Артура больше всего при­вле­ка­ло то, как «при­ро­да и бо­лезнь рас­кры­ва­ют свои сек­ре­ты». Осо­бен­но братья ин­те­ре­со­ва­лись био­ло­ги­че­ски­ми ас­пек­та­ми пси­хи­че­ских рас­стройств и фар­ма­цев­ти­че­ски­ми аль­тер­на­ти­ва­ми уста­рев­шим ме­то­дам ле­че­ния вроде элек­тро­шо­ко­вой те­ра­пии и пси­хо­ана­ли­за.

Но раз­бо­га­те­ли братья Сакле­ры бла­го­да­ря тор­гов­ле, а не ме­ди­цине. Еще под­рост­ком Мор­ти­мер стал ме­не­дже­ром по ре­кла­ме в школь­ной газете. Он убедил ком­па­нию, вы­пус­ка­ю­щую си­га­ре­ты Chesterfield, раз­ме­стить там свое объ­яв­ле­ние и по­лу­чил ко­мис­сию в пять дол­ла­ров — боль­шие по тем вре­ме­нам деньги. Артур же опла­чи­вал свою учебу в ме­ди­цин­ском кол­ле­дже, ра­бо­тая ко­пи­рай­те­ром в неболь­шом ре­клам­ном агент­стве, ко­то­рое спе­ци­а­ли­зи­ро­ва­лось на ре­кла­ме в об­ла­сти ме­ди­ци­ны. Это было в 1942 году. В конце концов Артур купил это агент­ство и со­вер­шил ре­во­лю­цию во всей от­рас­ли про­дви­же­ния ле­карств. Саклер понял, что ре­кла­ма новых пре­па­ра­тов должна быть на­прав­ле­на не только па­ци­ен­та, но и на врача, ко­то­рый вы­пи­сы­ва­ет боль­но­му рецепт.

Про­да­вая новые ле­кар­ства, Артур Саклер раз­ра­ба­ты­вал кам­па­нии, на­це­лен­ные на самих врачей: раз­ме­щал ре­кла­му в про­фес­си­о­наль­ных жур­на­лах и от­прав­лял бро­шю­ры в ме­ди­цин­ские учре­жде­ния. Осо­знав, на­сколь­ко сильно медики под­вер­же­ны вли­я­нию своих коллег, он выбрал самых видных ученых и начал спон­си­ро­вать фар­ма­ко­ло­ги­че­ские ис­сле­до­ва­ния, ко­то­рые должны были до­ка­зы­вать эф­фек­тив­ность про­да­ва­е­мых ле­карств.

В 1960-е годы Артур раз­вер­нул ре­клам­ную кам­па­нию тран­кви­ли­за­то­ров — либ­ри­ума и ва­ли­у­ма. Как и раньше, он раз­ме­щал ре­кла­му в ме­ди­цин­ских из­да­ни­ях. Саклер про­дви­гал валиум как ле­кар­ство ши­ро­ко­го спек­тра. В 1965 году один из ав­то­ров жур­на­ла Psychosomatics, прак­ти­ку­ю­щий те­ра­певт, на­пи­сал: «Су­ще­ству­ют ли за­бо­ле­ва­ния, ко­то­рые нельзя вы­ле­чить этим пре­па­ра­том?» Также ре­клам­ная кам­па­ния стре­ми­лась убе­дить врачей, что валиум может быть по­ле­зен людям без каких-либо пси­хи­ат­ри­че­ских симп­то­мов. Фар­ма­цев­ти­че­ская ком­па­ния Roche, про­из­во­ди­тель ва­ли­у­ма, не про­во­ди­ла ни­ка­ких ис­сле­до­ва­ний ад­дик­тив­но­го по­тен­ци­а­ла этого пре­па­ра­та. К 1973 году аме­ри­кан­ские врачи вы­пи­сы­ва­ли более ста мил­ли­о­нов ре­цеп­тов на тран­кви­ли­за­то­ры в год, и у мно­же­ства па­ци­ен­тов вы­ра­бо­та­лась за­ви­си­мость от них.

Помимо ре­кла­мы Артур Саклер за­нял­ся из­да­тель­ским делом: под его на­ча­лом вы­пус­ка­лась газета Medical Tribune, ауди­то­рия ко­то­рой до­сти­га­ла 600 тысяч врачей. Од­но­вре­мен­но он ру­ко­во­дил фар­ма­цев­ти­че­ской ре­клам­ной ком­па­ни­ей и из­да­вал газету для врачей. На все об­ви­не­ния в кон­флик­те ин­те­ре­сов Артур от­ве­чал из­дев­ка­ми.

В 1952 году братья купили неболь­шую ком­па­нию Purdue Frederic, ко­то­рая за­ни­ма­лась вы­да­чей па­тен­тов на ле­кар­ствен­ные сред­ства. Артур Саклер при­сту­пил к выводу на рынок нового пре­па­ра­та против по­вы­шен­но­го уровня хо­ле­сте­ри­на. В начале 1960-х годов Эстес Ке­фо­вер, се­на­тор штата Тен­нес­си, воз­гла­вил под­ко­ми­тет, ко­то­рый изучал ак­тив­но рас­ту­щую фар­ма­цев­ти­че­скую ин­ду­стрию. Ке­фо­вер за­ин­те­ре­со­вал­ся биз­не­сом бра­тьев Сакле­ров и оче­ред­ной мар­ке­тин­го­вой кам­па­ни­ей Артура. В январе 1962 года Артур от­пра­вил­ся в Ва­шинг­тон, чтобы дать по­ка­за­ния перед под­ко­ми­те­том Ке­фо­ве­ра. Под­ко­ми­тет вы­яс­нил, что новый пре­па­рат против хо­ле­сте­ри­на имеет мно­же­ство по­боч­ных эф­фек­тов, в том числе об­лы­се­ние. В ответ на об­ви­не­ние Саклер невоз­му­ти­мо заявил: «По-моему, лучше быть лысым, чем иметь за­ку­по­рен­ные сосуды».

Чем богаче ста­но­ви­лись братья Сакле­ры, тем быст­рее они пре­вра­ща­лись в «по­кро­ви­те­лей наук и ис­кус­ства». В 1974 году братья по­жерт­во­ва­ли Мет­ро­по­ли­тен-музею 3,5 мил­ли­о­на дол­ла­ров. На эти деньги музей по­стро­ил се­вер­ное крыло, в ко­то­ром на­хо­дит­ся храм Ден­ду­ра. Од­на­ж­ды Мор­ти­мер Саклер провел в се­вер­ном крыле ве­че­рин­ку по случаю своего дня рож­де­ния. Торт был при­го­тов­лен в виде Боль­шо­го сфинк­са с лицом Мор­ти­ме­ра.

В мае 1987 года Артур Саклер умер от сер­деч­но­го при­сту­па. Его дети начали ак­тив­но сра­жать­ся за на­след­ство с Мор­ти­ме­ром, Рей­мон­дом и Джил­ли­ан, по­след­ней женой Артура. Они об­ви­ни­ли Джил­ли­ан в по­пыт­ке при­сво­ить их на­след­ство «из жад­но­сти, мести и злобы на них». Со­глас­но про­то­ко­лу се­мей­но­го со­бра­ния, дочь Артура Эли­за­бет пред­по­ло­жи­ла, что ее отец скры­вал от Мор­ти­ме­ра и Рей­мон­да ис­тин­ные раз­ме­ры се­мей­но­го со­сто­я­ния.

Дети Артура Сакле­ра по­лу­чи­ли в на­след­ство треть акций Purdue Frederic, ко­то­рые позд­нее вы­ку­пи­ли Мор­ти­мер и Рей­монд. Офис ком­па­нии пе­ре­ехал в Кон­нек­ти­кут, на­зва­ние фирмы было из­ме­не­но на Purdue Pharma. Ком­па­ния при­но­си­ла от­лич­ную при­быль. К мо­мен­ту за­клю­че­ния сделки Purdue Pharma уже вела раз­ра­бот­ку нового пре­па­ра­та — ок­си­кон­ти­на.

Че­ло­ве­че­ство вы­ра­щи­ва­ет опи­ум­ный мак уже пять тысяч лет. Отец ме­ди­ци­ны Гип­по­крат опи­сы­вал его те­ра­пев­ти­че­ские свой­ства, но даже в древ­нем мире люди по­ни­ма­ли, на­сколь­ко опасна опио­ид­ная за­ви­си­мость. Для римлян мак был сим­во­лом сна и смерти. В 1980-х годах Purdue Pharma под ру­ко­вод­ством Рей­мон­да и Мор­ти­ме­ра вы­пу­сти­ла новое ин­но­ва­ци­он­ное бо­ле­уто­ля­ю­щее — МС-Контин, таб­лет­ки мор­фи­на с за­па­тен­то­ван­ной фор­му­лой «кон­тро­ли­ру­е­мо­го вы­сво­бож­де­ния»: пре­па­рат по­сте­пен­но рас­тво­рял­ся в кро­во­то­ке в те­че­ние несколь­ких часов. МС-Контин стал самым про­да­ва­е­мым пре­па­ра­том Purdue Pharma. Однако в конце 1980-х годов истек срок его па­тен­та, и ру­ко­вод­ство фирмы при­сту­пи­ло к поиску нового пре­па­ра­та на замену.

В раз­ра­бот­ке при­ни­мал уча­стие сын Рей­мон­да Ричард. За­га­доч­ный, слегка неук­лю­жий, он по се­мей­ной тра­ди­ции по­лу­чил ме­ди­цин­ское об­ра­зо­ва­ние. Летом 1990 года ученый из Purdue пре­ду­пре­дил Ричар­да и несколь­ких коллег, что МС-Контин может «столк­нуть­ся с се­рьез­ной кон­ку­рен­ци­ей, по­это­му Purdue стоит за­пу­стить на рынок пре­па­рат, дей­ству­ю­щим ве­ще­ством ко­то­ро­го будут другие опио­и­ды с кон­тро­ли­ру­е­мым вы­сво­бож­де­ни­ем». Также им стало из­вест­но, что идет раз­ра­бот­ка пре­па­ра­та, со­дер­жа­ще­го ок­си­ко­дон — опиоид, ко­то­рый был раз­ра­бо­тан немец­ки­ми уче­ны­ми в 1916 году.

Ок­си­ко­дон, сам по себе де­ше­вый в про­из­вод­стве, уже ис­поль­зо­вал­ся в других пре­па­ра­тах. Purdue раз­ра­бо­тал ок­си­кон­тин, таб­лет­ку чи­сто­го ок­си­ко­до­на с кон­тро­ли­ру­е­мым вы­сво­бож­де­ни­ем. По прин­ци­пу дей­ствия новый пре­па­рат был похож на МС-Контин. Ком­па­ния за­пу­сти­ла в про­из­вод­ство три до­зи­ров­ки: малую в 10 мил­ли­грам­мов, огром­ную в 80 мил­ли­грам­мов и ги­гант­скую — 160 мил­ли­грам­мов. По­след­няя зна­чи­тель­но пре­вы­ша­ла до­зи­ров­ку любого дру­го­го опио­ид­но­го ре­цеп­тур­но­го пре­па­ра­та на рынке. Как пишет Барри Мэйер: «Если бы у нар­ко­ти­ков была ог­не­вая мощь, ок­си­кон­тин был бы ядер­ным ору­жи­ем».

Прежде чем вы­пу­стить ок­си­кон­тин, Purdue Pharma спро­си­ла врачей из фокус-группы, что может по­ме­шать ши­ро­ко­му ис­поль­зо­ва­нию пре­па­ра­та и усу­гу­бит ли ок­си­кон­тин все­об­щую оза­бо­чен­ность опио­и­да­ми. Пока ком­па­ния раз­ра­ба­ты­ва­ла пре­па­рат, неко­то­рые врачи об­ра­ти­лись к аме­ри­кан­ско­му ме­ди­цин­ско­му со­об­ще­ству с тре­бо­ва­ни­ем пе­ре­смот­реть свои взгля­ды на опиаты. Име­ни­тый доктор Рассел Порт­ной заявил, что ис­поль­зо­ва­ние опио­и­дов для ле­че­ния хро­ни­че­ской боли необ­хо­ди­мо, без­опас­но и оправ­да­но. Он осудил врачей, ко­то­рые «из-за своей опио­фо­бии» не вы­пи­сы­ва­ют такие пре­па­ра­ты па­ци­ен­там с хро­ни­че­ски­ми болями. Доктор утвер­ждал, что опа­се­ния по поводу ад­дик­тив­но­го по­тен­ци­а­ла опио­и­дов не более, чем «ме­ди­цин­ский миф». Как вы­яс­ни­лось позже, за такие за­яв­ле­ния Порт­ной по­лу­чал го­но­ра­ры от Purdue Pharma.

Ричард Саклер неустан­но ра­бо­тал над тем, чтобы сде­лать Ок­си­кон­тин хитом продаж. В 1995 году Управ­ле­ние по са­ни­тар­но­му над­зо­ру за ка­че­ством пи­ще­вых про­дук­тов и ме­ди­ка­мен­тов (FDA) одоб­ри­ло ок­си­кон­тин для ис­поль­зо­ва­ния при уме­рен­ной и силь­ной боли. Несмот­ря на то, что Purdue не про­во­ди­ла кли­ни­че­ских ис­сле­до­ва­ний ад­дик­тив­но­го по­тен­ци­а­ла ок­си­кон­ти­на, FDA раз­ре­ши­ло по­ме­щать на упа­ков­ку над­пись «Данный пре­па­рат без­опас­нее, чем кон­ку­ри­ру­ю­щие бо­ле­уто­ля­ю­щие сред­ства». Доктор Кертис Райт, экс­перт FDA, ку­ри­ро­вав­ший экс­пер­ти­зу пре­па­ра­та, вскоре ушел со своего поста. Двумя годами позже он устро­ил­ся на работу в Purdue.

Ре­клам­ная кам­па­ния ок­си­кон­ти­на стала одной из круп­ней­ших в об­ла­сти фар­ма­цев­ти­ки. Стивен Мэй, тор­го­вый пред­ста­ви­тель ок­си­кон­ти­на, вспо­ми­на­ет: «Тогда мы думали, что делаем благое дело. Мы ис­кренне верили, что есть мил­ли­о­ны людей, стра­да­ю­щих от боли, а у нас есть ле­кар­ство от нее». Purdue Pharma со­бра­ла тысячу пред­ста­ви­те­лей и во­ору­жи­ла их диа­грам­ма­ми, де­мон­стри­ру­ю­щи­ми пре­иму­ще­ства ок­си­кон­ти­на.

Тор­го­вым пред­ста­ви­те­лям по­ста­ви­ли цель: убе­дить ме­ди­ков, что ок­си­кон­тин сле­ду­ет на­зна­чать не только в случае силь­ной крат­ко­вре­мен­ной боли при он­ко­ло­гии и хи­рур­ги­че­ском вме­ша­тель­стве, но и при менее острой про­дол­жи­тель­ной боли (артрит, боли в спине, спор­тив­ные травмы, фиб­ро­ми­ал­гия). Ка­за­лось, что по­во­дов вы­пи­сать ок­си­кон­тин су­ще­ству­ет без­гра­нич­но много. Purdue об­на­ру­жи­ла, что многие врачи оши­боч­но счи­та­ют, будто ок­си­ко­дон слабее мор­фи­на. Ком­па­ния начала ак­тив­но экс­плу­а­ти­ро­вать это за­блуж­де­ние.

Во внут­рен­них до­ку­мен­тах Purdue Pharma ска­за­но, что ком­па­ния «не хочет, чтобы ок­си­кон­тин при­ме­нял­ся только при ле­че­нии боли при он­ко­ло­гии». Там же го­во­рит­ся, что нужно ори­ен­ти­ро­вать пре­па­рат на па­ци­ен­тов, ко­то­рые «не по­ни­ма­ют, как ра­бо­та­ют опио­и­ды». По словам Дэвида Кес­сле­ра, «цель за­клю­ча­лась в том, чтобы пре­па­рат в ми­ни­маль­ной до­зи­ров­ке по­ку­па­ло как можно меньше па­ци­ен­тов». «Счи­та­ет­ся, что си­сте­ма кон­тро­ли­ру­е­мо­го вы­сво­бож­де­ния сни­жа­ет ве­ро­ят­ность зло­упо­треб­ле­ния нар­ко­ти­ка­ми», — такой ответ давал Мэй, когда его спра­ши­ва­ли о за­ви­си­мо­сти от ок­си­кон­ти­на. Сейчас он вспо­ми­на­ет это утвер­жде­ние с горь­кой ух­мыл­кой. В 2002 году ме­не­джер по про­да­жам Purdue Уильям Гер­ге­ли со­об­щил по­ли­ции штата Фло­ри­да, что ру­ко­вод­ство Purdue ста­ра­лось убе­дить своих со­труд­ни­ков в том, что ок­си­кон­тин «прак­ти­че­ски не вы­зы­ва­ет при­вы­ка­ния».

Стивен Мэй не спра­ши­вал мнения док­то­ров об ок­си­кон­тине, он просто предо­ста­вил им ре­зуль­та­ты ис­сле­до­ва­ний, про­ве­ден­ных дру­ги­ми вра­ча­ми. Purdue рас­по­ла­га­ла соб­ствен­ным ора­тор­ским бюро и ре­гу­ляр­но вы­пла­чи­ва­ла де­неж­ные сред­ства несколь­ким ты­ся­чам ме­ди­ков за по­се­ще­ние ме­ди­цин­ских кон­фе­рен­ций, где вы­сту­па­ли в под­держ­ку опио­ид­ных бо­ле­уто­ля­ю­щих. Такие рас­хо­ды оку­па­лись: со­глас­но внут­рен­ним данным Purdue Pharma, участ­ни­ки по­доб­ных ме­ро­при­я­тий в 1996 году вы­пи­сы­ва­ли в два раза больше ре­цеп­тов на ок­си­кон­тин, чем другие. Purdue убеж­да­ла док­то­ров в без­опас­но­сти пре­па­ра­тов с по­мо­щью «экс­перт­ных за­клю­че­ний», ко­то­рые со­став­ля­лись ме­ди­ка­ми, по­лу­чав­ши­ми го­но­ра­ры за такие «мнения». Кроме того, ком­па­ния ре­кла­ми­ро­ва­ла пре­па­рат в ме­ди­цин­ских жур­на­лах и спон­си­ро­ва­ла веб-сайты о хро­ни­че­ской боли.

В те­че­ние сле­ду­ю­щих пяти лет ок­си­кон­тин еже­год­но при­но­сил ком­па­нии по мил­ли­ар­ду дол­ла­ров. Тор­го­вые пред­ста­ви­те­ли ак­тив­но про­дви­га­ли пре­па­рат. В один год личные про­да­жи Сти­ве­на Мэя были на­столь­ко вы­со­ки­ми, что Purdue Pharma на­гра­ди­ла его по­езд­кой на Гавайи. Чем больше была при­быль, тем ак­тив­ней ру­ко­во­ди­те­ли Purdue и члены семьи Сакле­ров фи­нан­си­ро­ва­ли такие «бонусы». Ко­ман­да мар­ке­то­ло­гов опи­сы­ва­лась во внут­рен­них до­ку­мен­тах как «самый ценный ресурс ком­па­нии».

Од­на­ж­ды Мэй вместе с кол­ле­гой от­пра­вил­ся в Лью­ис­бург, неболь­шой город в За­пад­ной Вир­ги­нии, чтобы встре­тить­ся с врачом, ко­то­рая вы­пи­сы­ва­ла ре­корд­ное ко­ли­че­ство ре­цеп­тов на ок­си­кон­тин. Когда пред­ста­ви­те­ли ком­па­нии при­е­ха­ли на встре­чу, они за­ста­ли док­то­ра в по­дав­лен­ном со­сто­я­нии. Только что у нее умерла род­ствен­ни­ца. Мо­ло­дая де­вуш­ка скон­ча­лась от пе­ре­до­зи­ров­ки ок­си­кон­ти­ном.

Артур и Мор­ти­мер Сакле­ры были женаты трижды, Рей­монд — всего один раз. Второе по­ко­ле­ние Сакле­ров — 15 че­ло­век, у боль­шин­ства уже есть свои дети. Как и в любом се­мей­ном клане, в их семье не все гладко. В 1980-х Мор­ти­мер подал в суд на свою бывшую жену Гер­тру­ду за то, что та якобы неза­кон­но вла­де­ет его квар­ти­рой на Пятой авеню. По­том­ки Артура вообще никак не свя­за­ны с се­мей­ным биз­не­сом.

Несмот­ря на то, что Мор­ти­мер Саклер владел боль­шей частью ком­па­нии, в офисе Purdue Pharma в Кон­нек­ти­ку­те он по­яв­лял­ся неча­сто. Он от­ка­зал­ся от граж­дан­ства США в 1974 году по на­ло­го­вым со­об­ра­же­ни­ям и прожил на­сы­щен­ную со­бы­ти­я­ми жизнь в Европе, где у него было три ре­зи­ден­ции: в Англии, в швей­цар­ских Альпах и на мысе Антиб во Фран­ции. Рей­монд Саклер жил в Кон­нек­ти­ку­те, об­ла­дал более скром­ным ха­рак­те­ром, каждый день при­хо­дил в свой офис в Purdue Pharma, где его по­чти­тель­но на­зы­ва­ли док­то­ром Рей­мон­дом. Джон Каллир, бывший кол­ле­га Артура, вспо­ми­на­ет: «Рэй был спо­ко­ен, честен, всю жизнь был женат на одной жен­щине. Самый неин­те­рес­ный из трех бра­тьев».

Как только ок­си­кон­тин вышел на рынок, им начали зло­упо­треб­лять люди из сель­ских рай­о­нов в штатах Мэн и Ап­па­ла­чи. Все больше и больше врачей на­зна­ча­ли пре­па­рат от огром­но­го спек­тра симп­то­мов. Как след­ствие, неко­то­рые па­ци­ен­ты начали про­да­вать свои таб­лет­ки на черном рынке: цена со­став­ля­ла доллар за мил­ли­грамм. Кли­ни­ки, в ко­то­рых мас­со­во вы­пи­сы­ва­ли ок­си­кон­тин, про­цве­та­ли.

Несмот­ря на сло­жив­шу­ю­ся си­ту­а­цию, Purdue Pharma не пре­кра­ща­ла по­став­ки пре­па­ра­та в аптеки и не при­зна­ва­ла, что он вы­зы­ва­ет при­вы­ка­ние. Артур Саклер даже писал, что «все про­бле­мы со зло­упо­треб­ле­ни­ем свя­за­ны с лич­ны­ми осо­бен­но­стя­ми па­ци­ен­тов», и именно в этом и за­клю­ча­лась по­зи­ция Purdue: пе­ре­до­зи­ров­ки свя­зы­ва­лись с личной без­от­вет­ствен­но­стью, а не с нар­ко­ти­че­ской за­ви­си­мо­стью. В 2002 году 29-летней Джилл Сколек, матери ше­сти­лет­не­го маль­чи­ка, про­пи­са­ли ок­си­кон­тин против болей из-за травмы спины. Од­на­ж­ды ночью, после че­ты­рех ме­ся­цев приема пре­па­ра­та, она умерла во сне от оста­нов­ки ды­ха­ния. Ма­ри­ан­на Сколек Перес, мать по­гиб­шей, на­пи­са­ла в FDA, при­зы­вая их до­ба­вить на упа­ков­ку пре­па­ра­та пре­ду­пре­жде­ние о его ад­дик­тив­ном по­тен­ци­а­ле.

В сле­ду­ю­щем году Перес при­е­ха­ла в Ко­лум­бий­ский уни­вер­си­тет на кон­фе­рен­цию о нар­ко­ма­нии. Туда же при­е­хал Робин Хоген, спе­ци­а­лист по связям с об­ще­ствен­но­стью, ко­то­ро­го наняла Purdue Pharma, чтобы раз­вер­нуть на кон­фе­рен­ции ак­тив­ную кам­па­нию по защите ок­си­кон­ти­на. Еще одним ора­то­ром был стар­ший ме­ди­цин­ский со­труд­ник Джей Дэвид Хэд­докс, ко­то­рый на­ста­и­вал на том, что ок­си­кон­тин не вы­зы­ва­ет при­вы­ка­ния. Он срав­нил его с ово­ща­ми: «Если я дам вам сте­бель сель­де­рея, и вы съе­ди­те его, все будет от­лич­но. Но, если вы вы­жми­те из него сок и по­пы­та­е­тесь вко­лоть его себе, сель­де­рей вам на­вре­дит». Когда Хэд­докс уходил с кон­фе­рен­ции, хруп­кая Перес на­ме­рен­но толк­ну­ла его плечом. Удив­лен­ный Хэд­докс по­те­рял рав­но­ве­сие и с гро­хо­том упал на сло­жен­ные непо­да­ле­ку стулья.

К 2003 году Управ­ле­ние по борьбе с нар­ко­ти­ка­ми об­на­ру­жи­ло, что «агрес­сив­ные методы мар­ке­тин­га, ко­то­рые ис­поль­зо­ва­ла Purdue Pharma, сильно усу­гу­би­ли и без того непро­стую си­ту­а­цию со зло­упо­треб­ле­ни­ем ок­си­кон­ти­ном». Рохе­лио Гевара, глава Управ­ле­ния, пришел к выводу, что Purdue Pharma «со­зна­тель­но скры­ва­ла» все риски, свя­зан­ные с этим пре­па­ра­том. Тем не менее ком­па­ния про­дол­жа­ла пе­ре­кла­ды­вать вину на нар­ко­за­ви­си­мых.

Правда за­клю­ча­ет­ся в том, что ок­си­кон­тин об­ла­дал свой­ства­ми на­сто­я­ще­го нар­ко­ти­ка, и ру­ко­вод­ство Purdue Pharma об этом знало. Про­лон­ги­ро­ван­ная форма вы­пус­ка под­ра­зу­ме­ва­ла, что па­ци­ент может ввести сразу огром­ную дозу, ко­то­рой хватит на 12 часов. Ок­си­кон­тин поз­во­лял спать по ночам (в от­ли­чие от морфия и других обез­бо­ли­ва­ю­щих, ко­то­рые тре­бу­ет­ся вво­дить чаще). Однако до­ку­мен­ты, по­лу­чен­ные в ходе су­деб­но­го рас­сле­до­ва­ния, сви­де­тель­ство­ва­ли о том, что неко­то­рые па­ци­ен­ты все же чув­ство­ва­ли боль в те­че­ние этих 12 часов. Ру­ко­вод­ство ком­па­нии знало о си­ту­а­ции еще до по­лу­че­ния одоб­ре­ния от FDA. Эти цифры — от­лич­ный мар­ке­тин­го­вый ход, не более. По­лу­ча­ет­ся, что вы­пи­сы­вав­шие рецепт на ок­си­кон­тин врачи об­ре­ка­ли па­ци­ен­тов на за­ви­си­мость от обез­бо­ли­ва­ю­ще­го и на зло­упо­треб­ле­ние им. Они по­ни­ма­ли, что пре­па­рат ра­бо­та­ет лишь восемь часов, а па­ци­ен­ты рас­счи­ты­ва­ли на две­на­дцать. Многие из тех, кто при­ни­мал ок­си­кон­тин по ин­струк­ции врача (и при этом не зло­упо­треб­лял нар­ко­ти­ка­ми), ис­пы­ты­ва­ли ломку между при­е­ма­ми обез­бо­ли­ва­ю­ще­го.

Purdue Pharma от­ка­за­лась при­зна­вать риски, даже когда зло­упо­треб­ле­ние пре­па­ра­том стало оче­вид­ным. Ру­ко­вод­ство больше бес­по­ко­и­ло сни­же­ние спроса на ок­си­кон­тин из-за по­все­мест­ных пе­ре­до­зи­ро­вок. По словам Сти­ве­на Мэя, спе­ци­а­ли­стам по про­да­жам было ука­за­но ре­а­ли­зо­вы­вать пре­па­рат, не об­ра­щая вни­ма­ние на отчеты о зло­упо­треб­ле­нии. В 2003 году Purdue Pharma по­лу­чи­ла пре­ду­пре­жде­ние от FDA по поводу ре­кла­мы, ко­то­рая, по мнению по­след­них, не в полной мере от­ра­жа­ла воз­мож­ные риски.

На слу­ша­ни­ях в Кон­грес­се Майкл Фрид­ман, за­ме­сти­тель Ричар­да Сакле­ра, заявил, что ру­ко­вод­ству Purdue Pharma о про­бле­мах с ок­си­кон­ти­ном стало из­вест­но только в апреле 2000 года, после того как в СМИ по­яви­лись со­об­ще­ния о зло­упо­треб­ле­нии пре­па­ра­том в штате Мэн. На самом деле они знали обо всех слу­ча­ях еще до осве­ще­ния си­ту­а­ции в прессе. Purdue Pharma за­клю­чи­ла кон­тракт с ма­ло­из­вест­ной ком­па­ни­ей IMS Health, одним из ос­но­ва­те­лей ко­то­рой был сам Артур Саклер. IMS Health предо­став­ля­ла ин­фор­ма­цию об осо­бен­но­стях от­пус­ка ре­цеп­тов раз­ны­ми вра­ча­ми, по­это­му тор­го­вые пред­ста­ви­те­ли Purdue всегда знали, кому пред­ло­жить свой пре­па­рат.

В июле 2001 года Ричард Блю­мен­таль, за­ни­мав­ший долж­ность ге­не­раль­но­го про­ку­ро­ра Кон­нек­ти­ку­та, на­пи­сал Ричар­ду Сакле­ру: «Я все больше бес­по­ко­юсь по поводу си­ту­а­ции с ок­си­кон­ти­ном». Он упо­мя­нул о смер­тях в ре­зуль­та­те пе­ре­до­зи­ров­ки, за­ви­си­мо­сти от пре­па­ра­та, ограб­ле­ни­ях аптек и о «рас­ту­щем го­су­дар­ствен­ном фи­нан­си­ро­ва­нии» ре­цеп­тов по про­грам­мам Medicaid и Medicare. Саклер указал, что па­ци­ен­ты зло­упо­треб­ля­ют и дру­ги­ми обез­бо­ли­ва­ю­щи­ми. «Но ок­си­кон­тин от них от­ли­ча­ет­ся, — от­ве­чал Блю­мен­таль. — Он силь­нее вы­зы­ва­ет при­вы­ка­ние, его легко купить, в том числе с рук, и он из­вест­нее». Про­ку­рор при­звал Purdue срочно пе­ре­смот­реть мар­ке­тин­го­вую кам­па­нию. Сакле­ры пре­не­брег­ли его пред­ло­же­ни­ем, после чего в 2004 году Блю­мен­таль подал жалобу на Purdue Pharma от имени штата Кон­нек­ти­кут.

С начала продаж ок­си­кон­ти­на Purdue Pharma тысячи раз при­вле­ка­лась в ка­че­стве от­вет­чи­ка в суде. В 2002 году глав­ный юрис­кон­сульт ком­па­нии Говард Уделл заявил, что Purdue будет за­щи­щать­ся до по­след­не­го. Через год ад­во­кат Пол Хэнли об­ра­тил­ся в суд с ис­ко­вым за­яв­ле­ни­ем, ко­то­рое под­пи­са­ли пять тысяч па­ци­ен­тов, при­стра­стив­ших­ся к ок­си­кон­ти­ну. В ходе рас­сле­до­ва­ния Хэнли уда­лось об­на­ру­жить уйму до­ку­мен­тов, сви­де­тель­ству­ю­щих об умыш­лен­ном ис­ка­же­нии фактов со сто­ро­ны Purdue Pharma.

В 2006 году Purdue Pharma уда­лось замять это дело, вы­пла­тив об­ра­тив­шим­ся в суд $75 млн. Вскоре после этого ком­па­нии при­ш­лось столк­нуть­ся с об­ви­не­ни­я­ми фе­де­раль­ных про­ку­ро­ров Вир­ги­нии в мар­ки­ров­ке, вво­дя­щей по­ку­па­те­лей в за­блуж­де­ние. Говард Уделл, а также за­ме­сти­тель ис­пол­ни­тель­но­го ди­рек­то­ра Майкл Фрид­ман и ве­ду­щий врач-спе­ци­а­лист Пол Гол­ден­хайм при­зна­ли свою вину.

Ма­ри­ан­на Перес при­сут­ство­ва­ла на слу­ша­ни­ях по делу в Вир­ги­нии. Она по­мо­га­ла след­ствию и вся­че­ски ста­ра­лась рас­ска­зать об­ще­ствен­но­сти о рисках, свя­зан­ных с ок­си­кон­ти­ном. По ее словам, она была на седь­мом небе от сча­стья, но недо­уме­ва­ла, почему к от­вет­ствен­но­сти не при­вле­че­ны Сакле­ры: Ричард за­ни­мал клю­че­вую ру­ко­во­дя­щую по­зи­цию в Purdue, но ему не предъ­яви­ли ни­ка­ких об­ви­не­ний.

Во время пе­ре­ры­ва у Перес воз­ник­ла мысль по­дой­ти и уда­рить Фрид­ма­на, Гол­ден­хай­ма или Уделла, но она сдер­жа­лась. Вместе этого она ска­за­ла им: «Вы сущее зло, ублюд­ки», из-за чего они по­крас­не­ли, но ничего не про­из­нес­ли в ответ. Их при­го­во­ри­ли к услов­но­му сроку и обя­за­ли вы­пла­тить штрафы на сумму около 35 мил­ли­о­нов дол­ла­ров. Purdue Pharma со­гла­си­лась вы­пла­тить до­пол­ни­тель­ные 600 мил­ли­о­нов дол­ла­ров. Неко­то­рые по­счи­та­ли, что для ком­па­нии эта сумма неболь­шая, учи­ты­вая мил­ли­ар­ды, ко­то­рые Сакле­ры и Purdue Pharma по­лу­ча­ли с продаж ок­си­кон­ти­на.

Артур Саклер вел ко­лон­ку в Medical Tribune, где помимо про­че­го ак­тив­но кри­ти­ко­вал та­бач­ные ком­па­нии за неэтич­ное по­ве­де­ние. На­при­мер, в 1979 году он на­пи­сал, что пре­ду­пре­жде­ния на пачках си­га­рет о вреде ку­ре­ния недо­ста­точ­но эф­фек­тив­ны, а ре­кла­ма в жур­на­лах фор­ми­ру­ет у людей непра­виль­ное пред­став­ле­ние о та­бач­ных из­де­ли­ях.

В 1998 году про­изо­шло круп­ней­шее с фи­нан­со­вой точки зрения мирное уре­гу­ли­ро­ва­ние спора, когда пред­ста­ви­те­ли та­бач­ной ин­ду­стрии со­гла­си­лись вы­пла­тить 246 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров после того, как им при­ш­лось от­ве­чать по иску несколь­ких де­сят­ков штатов. Майк Мур как ге­не­раль­ный про­ку­рор Мис­си­си­пи играл в том про­цес­се зна­чи­тель­ную роль. В от­но­ше­нии Purdue Pharma он от­ме­тил, что у фар­ма­цев­ти­че­ской ком­па­нии денег меньше, чем у та­бач­ных.

Сейчас Мур вместе с Хэнли и дру­ги­ми юри­ста­ми ра­бо­та­ют над новой волной исков против Purdue и других фар­ма­цев­ти­че­ских ком­па­ний. Мур счи­та­ет, что семья Сакле­ров должна быть под­вер­же­на пуб­лич­но­му осуж­де­нию, ведь именно они по­ло­жи­ли начало обману, ко­то­рый вы­лил­ся в мас­со­вую за­ви­си­мость, и именно они из­влек­ли из си­ту­а­ции наи­боль­шую выгоду. Мур при­зна­ет, что в юри­ди­че­ском от­но­ше­нии между та­бач­ны­ми и фар­ма­цев­ти­че­ски­ми ком­па­ни­я­ми огром­ная раз­ни­ца, но па­рал­ле­ли в во­про­сах этики неоспо­ри­мы: «Они на­жи­ва­ют со­сто­я­ние, убивая людей».

В ав­гу­сте 2015 года в Лу­и­свил­ле, Кен­тук­ки, при­зем­лил­ся са­мо­лет, откуда вышел Ричард Саклер в окру­же­нии ад­во­ка­тов. Во­се­мью годами ранее штат подал иск против Purdue Pharma из-за мар­ке­тин­га, вво­див­ше­го по­тре­би­те­лей в за­блуж­де­ние. Грег Стамбо, за­ни­мав­ший на тот момент долж­ность ге­не­раль­но­го про­ку­ро­ра штата, по­ло­жил начало этому делу. Его род­ствен­ник погиб от пе­ре­до­зи­ров­ки ок­си­кон­ти­ном. Purdue Pharma твердо от­ста­и­ва­ла свою по­зи­цию и тре­бо­ва­ла пе­ре­не­сти слу­ша­ния в другое место, утвер­ждая, что чест­но­го суда в округе Пайк не будет. Чтобы до­ка­зать пред­взя­тость при­сяж­ных, ком­па­ния рас­по­ря­ди­лась про­ве­сти де­мо­гра­фи­че­ское ис­сле­до­ва­ние и пред­ста­ви­ла его в суде. Однако по­лу­чен­ные данные сыг­ра­ли не в их пользу: 29% на­се­ле­ния округа от­ве­ти­ли, что они сами или члены их семьи знали людей, по­гиб­ших от ок­си­кон­ти­на. Семь из десяти ре­спон­ден­тов ото­зва­лись о вли­я­нии ок­си­кон­ти­на как о «раз­ру­ши­тель­ном».

Судья по­ста­но­вил, что место про­ве­де­ния су­деб­но­го за­се­да­ния оста­нет­ся преж­ним, и Ричард Саклер вы­ле­тел в Лу­и­свилл. Чет­ве­ро юри­стов до­пра­ши­ва­ли Ричар­да о его роли в раз­ви­тии и про­дви­же­нии ок­си­кон­ти­на. Митчел Денхам, бывший юрист про­ку­ра­ту­ры штата, также при­сут­ство­вал на снятии по­ка­за­ний под при­ся­гой. Про­ку­ро­ры Кен­тук­ки должны были либо уни­что­жить мил­ли­о­ны до­ку­мен­тов, либо вер­нуть их Purdue. Сайт ме­ди­цин­ских но­во­стей STAT позже от­пра­вил запрос на рас­сек­ре­чи­ва­ние по­ка­за­ний Ричар­да Сакле­ра. Судья удо­вле­тво­рил запрос, но фар­ма­цев­ти­че­ская ком­па­ния подала апел­ля­цию.

Ричард Саклер ушел с поста пре­зи­ден­та Purdue в 2003 году, но остал­ся в совете ди­рек­то­ров ком­па­нии. Несколь­ко лет он пре­по­да­вал в Рок­фел­ле­ров­ском уни­вер­си­те­те, а затем пе­ре­ехал в Остин, Техас. Сейчас Саклер живет в со­вре­мен­ном особ­ня­ке в районе, по­лю­бив­шем­ся пред­при­ни­ма­те­лям в об­ла­сти IT.

Саклер через своего пред­ста­ви­те­ля от­ка­зал мне в беседе. Я свя­зал­ся с дру­ги­ми чле­на­ми его се­мей­ства, но ни один из них не стал от­ве­чать на во­про­сы об ок­си­кон­тине. Уди­ви­тель­но, что они были столь едины в своем мол­ча­нии, учи­ты­вая слож­ные от­но­ше­ния внутри семьи. Неуже­ли эти вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ные люди не по­до­зре­ва­ли об ис­точ­ни­ке своего бо­гат­ства? Или просто решили вы­бро­сить эту мысль из головы? «Жад­ность спо­соб­на за­ста­вить людей дать ло­ги­че­ское объ­яс­не­ние и плохим по­ступ­кам», — по­ла­га­ет Эндрю Ко­лод­ный.

Пол Хэнли счи­та­ет по­ве­де­ние Сакле­ров хорошо про­ду­ман­ным с юри­ди­че­ской точки зрения. «Чем больше ин­тер­вью, тем больше по­тен­ци­аль­ных слабых мест по­яв­ля­ет­ся для ад­во­ка­тов вроде меня и для го­су­дар­ствен­ных сле­до­ва­те­лей». Ин­те­рес­но, счи­та­ют ли Сакле­ры (по край­ней мере неко­то­рые из них) фи­лан­тро­пию свое­об­раз­ной формой ис­куп­ле­ния. Но среди сфер, куда уходят по­жерт­во­ва­ния их семьи, вы не най­де­те ле­че­ние за­ви­си­мо­сти или любой другой по­доб­ной де­я­тель­но­сти, ко­то­рая по­мог­ла бы бо­роть­ся с эпи­де­ми­ей опио­ид­ной нар­ко­ма­нии.

В ав­гу­сте 2010 года Purdue Pharma без при­вле­че­ния вни­ма­ния за­ме­ни­ла ок­си­кон­тин на другой пре­па­рат, ко­то­рый не сильно от­ли­чал­ся от преды­ду­ще­го. Теперь если раз­да­вить таб­лет­ку, по­лу­чал­ся не рас­тво­ри­мый по­ро­шок, а липкое ве­ще­ство. За новую фор­му­лу ком­па­ния по­лу­чи­ла одоб­ре­ние FDA, в част­но­сти из-за того, что она была якобы без­опас­нее преж­ней. Управ­ле­ние утвер­ди­ло эти­кет­ку (первую в своем роде), на ко­то­рой было на­пи­са­но «Зло­упо­треб­ле­ние невоз­мож­но».

В Purdue долгое время от­ри­ца­ли тот факт, что упо­треб­ле­ние ори­ги­наль­но­го ок­си­кон­ти­на неред­ко при­во­дит к пе­ре­до­зи­ров­кам. Однако после по­лу­че­ния па­тен­та на пре­па­рат с новой фор­му­лой фар­ма­цев­ти­че­ская ком­па­ния подала запрос в FDA об отказе от пер­во­на­чаль­но­го ок­си­кон­ти­на, так как он небез­опа­сен. Более года Purdue про­дол­жа­ла про­да­вать ок­си­кон­тин в Канаде. По данным недав­не­го ис­сле­до­ва­ния, про­да­жи ок­си­кон­ти­на в Уин­со­ре, про­вин­ция Он­та­рио (на гра­ни­це с Дет­рой­том), вне­зап­но вы­рос­ли в четыре раза — явный по­ка­за­тель за­ку­пок для аме­ри­кан­ско­го чер­но­го рынка.

К тому вре­ме­ни как Purdue стала вы­пус­кать об­нов­лен­ный ок­си­кон­тин, в стране раз­ра­зи­лась эпи­де­мия опио­ид­ной за­ви­си­мо­сти. Эндрю Ко­лод­ный рас­ска­зал мне, что пред­ста­ви­те­ли стар­ше­го по­ко­ле­ния стали зло­упо­треб­лять об­нов­лен­ным ок­си­кон­ти­ном, ко­то­рый они по­лу­ча­ли по ре­цеп­там. Они при­ни­ма­ли таб­лет­ки со­глас­но ин­струк­ции. Ко­лод­ный счи­та­ет, что сейчас эти люди со­став­ля­ют це­ле­вую ауди­то­рию Purdue Pharma. Мо­ло­дежь, ко­то­рая не может так просто за­по­лу­чить рецепт или поз­во­лить себе до­ро­гой пре­па­рат, пе­ре­хо­дит на ана­ло­ги с чер­но­го рынка, в том числе и на героин. Как пишет Сэм Хинонс в своей книге «Dreamland: прав­ди­вая ис­то­рия об эпи­де­мии опио­ид­ной за­ви­си­мо­сти в Аме­ри­ке» (2015), мек­си­кан­ские нар­ко­ди­ле­ры стали рас­про­стра­нять героин по всей Аме­ри­ке среди тех, кто стал за­ви­сим от ме­ди­ка­мен­тов. В этом па­ра­докс ис­то­рии ок­си­кон­ти­на: старая фор­му­ла по­ро­ди­ла по­ко­ле­ние, за­ви­ся­щее от таб­ле­ток, новая фор­му­ла вы­ну­ди­ла по­ко­ле­ние по­мо­ло­же пе­рей­ти на героин.

Треть ми­ро­во­го рынка опио­ид­ных обез­бо­ли­ва­ю­щих при­хо­дит­ся на США. Однако из-за нега­тив­ных вы­ска­зы­ва­ний по­ли­ти­ков и жур­на­ли­стов многие врачи стали осто­рож­нее давать ре­цеп­ты на эти пре­па­ра­ты. Прежде в год вы­пи­сы­ва­лось около 250 мил­ли­о­нов ре­цеп­тов. В про­шлом году в Огайо, где от эпи­де­мии по­стра­да­ли очень многие, прак­ти­че­ски каждый пятый по­лу­чил рецепт на опио­ид­ное обез­бо­ли­ва­ю­щее. Врач из То­рон­то Дэвид Юрлинк объ­яс­нил мне, что такие пре­па­ра­ты опасны даже для тех, кто не скло­нен к за­ви­си­мо­стям. Опио­ид­ные сред­ства по­на­ча­лу об­лег­ча­ют боль, но затем эффект умень­ша­ет­ся, и их с каждым разом тре­бу­ет­ся при­ни­мать все больше. Доза уве­ли­чи­ва­ет­ся, и глав­ное пре­иму­ще­ство ле­че­ния сходит на нет.

Даже врач Рассел Порт­ной, по­лу­чав­ший деньги от Purdue и вы­сту­пав­ший за на­зна­че­ние опио­ид­ных пре­па­ра­тов на дли­тель­ный срок, по­ме­нял свои взгля­ды. При этом он от­ме­тил, что никто не ока­зы­вал вли­я­ния на его пер­во­на­чаль­ную точку зрения. Порт­ной счи­та­ет, что два де­ся­ти­ле­тия назад медики не знали об опио­и­дах и за­ви­си­мо­сти то, что знают сейчас. Точно так же могли бы по­сту­пить и Сакле­ры: ска­зать, что опи­ра­лись на ложное пред­став­ле­ние о без­опас­но­сти ок­си­кон­ти­на и из­ви­нить­ся за свои дей­ствия, ко­то­рые при­ве­ли к ка­та­стро­фи­че­ской за­ви­си­мо­сти от обез­бо­ли­ва­ю­щих по всей стране. Но вместо этого Purdue ак­тив­но бо­рет­ся с любыми огра­ни­че­ни­я­ми на рас­про­стра­не­ние пре­па­ра­та, ссы­ла­ясь на воз­мож­ные труд­но­сти по по­лу­че­нию обез­бо­ли­ва­ю­щих за­ко­но­по­слуш­ны­ми па­ци­ен­та­ми. Пси­хи­атр из Ва­шинг­тон­ско­го уни­вер­си­те­та Марк Сал­ли­ван под­дер­жи­ва­ет Purdue: «Опасен не пре­па­рат, а люди».

В про­шлом году Центры по кон­тро­лю и про­фи­лак­ти­ке за­бо­ле­ва­ний США, ко­то­рые в 2011 году офи­ци­аль­но за­яви­ли об эпи­де­мии опио­ид­ной нар­ко­ма­нии, пред­ста­ви­ли ди­рек­ти­вы для ис­прав­ле­ния сло­жив­шей­ся си­ту­а­ции. Врачам ре­ко­мен­до­ва­но об­ра­тить вни­ма­ние на нефар­ма­ко­ло­ги­че­ский подход к ле­че­нию (на­при­мер, на фи­зио­те­ра­пию) и на неопи­од­ные пре­па­ра­ты. Опиоды не должны быть первым шагом в ле­че­нии хро­ни­че­ской боли.

После того, как Purdue из­ме­ни­ла фор­му­лу, и ок­си­кон­тин стало тя­же­лее раз­ма­лы­вать, ко­ли­че­ство вы­пи­сан­ных ре­цеп­тов сни­зи­лось на 40%. Это значит, что около по­ло­ви­ны па­ци­ен­тов ис­поль­зо­ва­ли его как нар­ко­тик. Дэвид Юрлинк счи­та­ет, что непра­виль­но писать на упа­ков­ке об­нов­лен­но­го пре­па­ра­та «Зло­упо­треб­ле­ние невоз­мож­но»: он все еще может вы­звать при­вы­ка­ние, даже если сле­до­вать ин­струк­ции. Но Purdue, столк­нув­шись с по­ни­жен­ным спро­сом на рынке и все­об­щей кри­ти­кой, не опус­ка­ет руки и ищет новых по­тре­би­те­лей. В ав­гу­сте 2015 года, несмот­ря на воз­ра­же­ния кри­ти­ков, ком­па­ния по­лу­чи­ла одоб­ре­ние FDA на ре­кла­му ок­си­кон­ти­на, на­прав­лен­ную на ауди­то­рию 11+.

По под­сче­там Forbes, еже­год­ный доход Сакле­ров со­став­ля­ет около 700 мил­ли­о­нов дол­ла­ров. При этом Сакле­ры по­ни­ма­ют, что ок­си­кон­тин может выйти за пре­де­лы се­ве­ро­аме­ри­кан­ско­го кон­ти­нен­та. Когда про­да­жи круп­ных ком­па­ний в США пе­ре­ста­ют расти, они об­ра­ща­ют вни­ма­ние на другие страны (ок­си­кон­тин уже рас­про­стра­ня­ют в Канаде и Англии). Purdue спон­си­ро­ва­ла курс для ме­ди­ков и дан­ти­стов в То­ронт­ском уни­вер­си­те­те по при­ме­не­нию обез­бо­ли­ва­ю­щих. Его вел лектор, на­пря­мую свя­зан­ный с Purdue, а по окон­ча­нии сту­ден­ты по­лу­чи­ли под­го­тов­лен­ный фар­ма­цев­ти­че­ской ком­па­ни­ей учеб­ник, в ко­то­ром ок­си­ко­дон назван опио­и­дом «сред­ней силы». Курс убрали из учеб­но­го плана из-за кри­ти­ки со сто­ро­ны уча­щих­ся и врачей. В их числе был Рик Гла­зьер — медик, чей сын умер от пе­ре­до­зи­ров­ки ок­си­кон­ти­ном в 2009.

С вы­хо­дом на ми­ро­вой рынок ис­то­рия по­вто­ри­лась: там, где на­ча­лись про­да­жи ок­си­кон­ти­на, уве­ли­чи­ва­лись по­ка­за­те­ли за­ви­си­мо­сти, зло­упо­треб­ле­ния и смерт­но­сти. Сакле­ров это не оста­нав­ли­ва­ет, и они про­дви­га­ют свой пре­па­рат в Азии, Ла­тин­ской Аме­ри­ке и на Ближ­нем Во­сто­ке через ком­па­нию Mundipharma. Мар­ке­тинг Purdue не из­ме­нил­ся: акцент по-преж­не­му сделан на мно­же­стве па­ци­ен­тов, стра­да­ю­щих от хро­ни­че­ской боли.

«Похоже на дей­ствия та­бач­ных ком­па­ний, — счи­та­ет Майк Мур. — За­ме­тив па­де­ние акций на аме­ри­кан­ском рынке, они стали экс­пор­ти­ро­вать про­дук­цию в страны с менее стро­гим ре­гу­ли­ро­ва­ни­ем. Что про­изой­дет дальше, вы знаете. Будет много смер­тей». В мае несколь­ко членов кон­грес­са об­ра­ти­лись в ВОЗ с при­зы­вом оста­но­вить рас­про­стра­не­ние ок­си­кон­ти­на и от­кры­то ука­за­ли на Сакле­ров. Они на­пи­са­ли: «У меж­ду­на­род­но­го со­об­ще­ства спе­ци­а­ли­стов здра­во­охра­не­ния есть уни­каль­ная воз­мож­ность за­гля­нуть в бу­ду­щее. Не дайте Purdue оста­вить позади тра­ге­дию, ко­то­рую они по­ро­ди­ли в США и ко­то­рая за­тро­ну­ла многие аме­ри­кан­ские семьи. Не дайте им найти новые рынки сбыта и новых жертв».

«Уди­ви­тель­но, но они иг­но­ри­ру­ют не только раз­го­во­ры о при­ня­тых ими невер­ных ре­ше­ни­ях, ко­то­рые при­ве­ли к эпи­де­мии опио­ид­ной нар­ко­ма­нии, но и о спо­со­бах борьбы с про­бле­мой», — так го­во­рит о Сакле­рах пси­хи­атр Аллен Фр­эн­сис. По его мнению, на­сто­я­щие фи­лан­тро­пы, глядя на по­след­ние два­дцать лет, ска­за­ли бы: «Знаете, есть несколь­ко мил­ли­о­нов аме­ри­кан­цев, ко­то­рые прямо или кос­вен­но за­ви­си­мы от нашего пре­па­ра­та. Мы в этом ви­но­ва­ты». «Если бы Сакле­ры хотели очи­стить свою ре­пу­та­цию, они стро­и­ли бы кли­ни­ки для бес­плат­но­го ле­че­ния за­ви­си­мых от опио­и­дов. Если бы Сакле­ры по­мо­га­ли опио­ид­ным нар­ко­ма­нам из­ба­вить­ся от за­ви­си­мо­сти — это была бы на­сто­я­щая фи­лан­тро­пия. Щедрые по­жерт­во­ва­ния учре­жде­ни­ям, ко­то­рые на­зва­ны в вашу честь — это не фи­лан­тро­пия, это про­слав­ле­ние соб­ствен­ной ди­на­стии», — счи­та­ет Фр­эн­сис.

Майк Мур, бывший ге­не­раль­ный про­ку­рор штата Мис­си­си­пи, счи­та­ет, что Сакле­ры не станут по­мо­гать нар­ко­за­ви­си­мым до тех пор, пока об­ще­ство не осо­зна­ет, что именно они ви­нов­ны в опио­ид­ном кри­зи­се. Од­на­ж­ды на кон­фе­рен­ции с гла­ва­ми та­бач­ных ком­па­ний Мур услы­шал от них: «Мы хотим, чтобы на кок­тейль­ных ве­че­рин­ках к нам пе­ре­ста­ли под­хо­дить и спра­ши­вать, почему мы уби­ва­ем людей». Это прямая цитата. Майк не по­ни­ма­ет, почему музеи и уни­вер­си­те­ты про­дол­жа­ют при­ни­мать деньги от Сакле­ров без лишних во­про­сов. Если бы эти фонды, ме­ди­цин­ские школы и боль­ни­цы за­ду­ма­лись, сколь­ко детей с рож­де­ния за­ви­си­мы от опи­о­дов, про­дол­жи­ли бы они по­лу­чать деньги от этой семьи? Каждые пол­ча­са рож­да­ет­ся ре­бе­нок, за­ви­си­мый от опио­и­дов. На­при­мер, в городе Хан­тинг­тон, За­пад­ная Вир­ги­ния, 10% всех но­во­рож­ден­ных за­ви­си­мы. Не так давно окруж­ной про­ку­рор из Тен­нес­си подал против Purdue и несколь­ких фарм­ком­па­ний иск от лица «Ре­бен­ка Доу» — мла­ден­ца-нар­ко­ма­на.

Мур счи­та­ет, что ру­ко­во­ди­те­ли Purdue не смогут вы­иг­рать все об­ви­ни­тель­ные иски. Пол Хэнли от­ме­тил, что, про­иг­рав хотя бы одно дело, ком­па­ния может обанк­ро­тить­ся. «Даже если они по­те­ря­ют все деньги, я это просто так не остав­лю. Я уже ищу спо­со­бы при­влечь Сакле­ров к личной от­вет­ствен­но­сти», — сказал он.

Мар­ке­тин­го­вая стра­те­гия Сакле­ров всегда была очень успеш­ной. Самый удач­ный их бизнес-ход за­клю­чал­ся в раз­де­ле­нии биз­не­са и семьи, на ко­то­ром было ско­ло­че­но ее со­сто­я­ние. Мне вспом­ни­лось на­став­ле­ние Артура Сакле­ра о том, что нужно по­пы­тать­ся сде­лать мир лучше, чем он был до вашего при­хо­да. Я спро­сил Сакле­ров, как это на­став­ле­ние со­че­та­ет­ся с их де­я­тель­но­стью. От ком­мен­та­ри­ев они от­ка­за­лись через пред­ста­ви­те­ля Purdue Pharma.

Недав­но я от­пра­вил­ся в Ама­ган­сетт, Лонг-Айленд, чтобы по­го­во­рить с одним че­ло­ве­ком, на­зо­вем его Джефф. Мы встре­ти­лись в кафе, он рас­ска­зал мне о своей борьбе с нар­ко­ма­ни­ей. Десять лет назад, когда он был под­рост­ком, он начал зло­упо­треб­лять опио­и­да­ми, в том числе ок­си­кон­ти­ном. По вос­по­ми­на­ни­ям Джеффа, он тогда был по­всю­ду. Джефф ни­ко­гда не при­ни­мал ок­си­кон­тин внут­ри­вен­но. «У меня был прин­цип: я ни­ко­гда не буду ко­лоть­ся», — вспо­ми­на­ет он.

Спо­кой­но, но ре­ши­тель­но Джефф рас­ска­зы­вал о сле­ду­ю­щем де­ся­ти­ле­тии своей жизни: он про­дол­жал за­ви­сеть от опио­ид­ных обез­бо­ли­ва­ю­щих, встре­тил де­вуш­ку, влю­бил­ся, под­са­дил ее на опиаты. Од­на­ж­ды у дилера не ока­за­лось таб­ле­ток, и он пред­ло­жил героин. Чтобы снять ломку, Джефф неохот­но со­гла­сил­ся. Пара под­се­ла на героин: сна­ча­ла нюхали, затем начали упо­треб­лять внут­ри­вен­но. На соб­ствен­ной сва­дьбе они были под ге­ро­и­ном. Их сын ро­дил­ся с опио­ид­ной за­ви­си­мо­стью. «Врачи вво­ди­ли ему морфин, чтобы не было ломки», — рас­ска­зы­ва­ет Джефф. Сейчас Джефф прошел дли­тель­ный курс ре­а­би­ли­та­ции, не упо­треб­ля­ет уже больше года. Его жена и ре­бе­нок тоже из­ба­ви­лись от за­ви­си­мо­сти.

Мы вышли из кафе, про­шлись по усы­пан­ной ли­стья­ми улице, по обе сто­ро­ны ко­то­рой воз­вы­ша­лись рос­кош­ные дома. Непо­да­ле­ку от этого места Джефф ра­бо­тал в свои худшие годы. В этом же районе на­хо­дит­ся дом Мор­ти­ме­ра Сакле­ра-млад­ше­го. Джефф оценил всю иронию си­ту­а­ции. «Вы и пред­ста­вить не можете, сколь­ко раз я нюхал в непо­сред­ствен­ной бли­зо­сти от этого дома», — сказал он.

И таких еще носит Земля и терпит че­ло­ве­че­ство. Как же все таки еще далеко до "Че­ло­ве­ка ра­зум­но­го".