Каббала глобалистов об эзотерической подоплёке действий современных политических элит

• Редакция Завтра

       

В эфире подкаста «Шоу Такера Карлсона» вышел эпизод с участием известной американской журналистки Кэндис Оуэнс под провокационным названием «Макрон, Харви Вайнштейн и почему ‘Христос — Царь’ полностью сломал мозги людей». В разговоре Оуэнс впервые публично отреагировала на иск, поданный против неё Макронами в США. В документе, состоящем из 22 пунктов, её обвиняют в распространении ложной и клеветнической информации о первой леди Франции, прежде всего в рамках её серии «Становление Брижит».

В российских дискуссиях о представителях глобальных элит практически не затрагивается их идейная и духовная мотивация. Конкретные действия отдельных политиков редко рассматриваются сквозь призму психоанализа, не учитывается связь фрейдизма с каббалой и масонством. Отдельные работы российских учёных на эту тему, например, В.А. Ермакова или О.Е. Акимова, остаются на периферии общественного внимания.

Предлагаем вниманию читателей перевод беседы Карлсона с Оуэнс, где в том числе анализируются шокирующие факты, активно обсуждаемые американской аудиторией.

Такер КАРЛСОН. Очень рад, что вы здесь. Хочу поздравить вас с четвёртым ребёнком, который сейчас находится прямо за кадром. Расскажите, что происходит с Макроном?

Кэндис ОУЭНС. Это самое безумное событие, что случалось в моей жизни. Всё было абсолютно дико — от звонка Трампа до судебного иска.

Такер КАРЛСОН. Давайте немного вернёмся назад для тех, кто не в курсе вашей истории.

Кэндис ОУЭНС. Трамп позвонил мне в феврале. До этого Эммануэль Макрон приезжал к нему, а я как раз делала цикл материалов о его жене, Брижит Макрон. Эти выпуски набрали много просмотров. И вот Эммануэль Макрон лично прилетел в Вашингтон и попросил Трампа передать мне, чтобы я перестала говорить о его жене.

Такер КАРЛСОН. Это уже уровень почти международного скандала.

Кэндис ОУЭНС. Это заставило меня несколько переосмыслить историю: сколько раз нам говорили, что война заканчивалась из-за того или иного события?

А тут одна из тем переговоров между Макроном и Трампом, формально посвященным окончанию российско-украинского конфликта — сводится к тому, что Макрон просит Трампа заткнуть чёрную беременную подкастершу. Возникает закономерный вопрос — а что вообще в наших учебниках истории правда?

Такер КАРЛСОН. Абсолютно точно, я тоже об этом задумывался. Означает ли это, что он ваш зритель?

Кэндис ОУЭНС. Да, он зритель. Он, его жена и вся их свита смотрят каждую серию моего шоу. Сам Трамп, конечно, нет. Насколько я понимаю, он больше ориентируется на мейнстримные СМИ. Но, должно быть, был в полном замешательстве. По голосу было слышно, что он растерян, когда лидер Франции, страны с ядерным оружием, во время переговоров о войне в Украине вдруг спрашивает его, знает ли он Кэндис Оуэнс.

И, судя по всему, дело было срочным, потому что Трамп позвонил мне не через два дня или неделю, его посредник написал мне буквально через пару часов после отъезда Макрона и сказал: «Мы должны созвониться».

Такер КАРЛСОН. Вам писал сам президент Соединённых Штатов?

Кэндис ОУЭНС. Сначала мне написал посредник, сообщив, что «кто-то очень близкий к президенту США просит передать мне, чтобы я прекратила говорить о пенисе Брижит.

Такер КАРЛСОН. Международная дипломатия в действии.

Кэндис ОУЭНС. Я рассмеялась и сказала: «До свидания». Эта ситуация казалась мне полным абсурдом. Я даже не стала особенно думать, правда это или нет. Но я хорошо относилась к человеку, который мне позвонил, и подумала, что, наверное, была резка с ним — я ведь тогда была на пятом или шестом месяце беременности, а чем больше становился срок, тем более резкой становилась и я сама.

Я перезвонила ему и попросила объяснить мне, что происходит. И этот человек сказал мне, что ему это было представлено как условие прекращения российско-украинской войны. То есть, по его словам, именно так это было сформулировано в ходе переговоров. Так мне это передал посредник.

Я была просто ошеломлена. Посмотрела на мужа, и первое, что мы друг другу сказали: «Никто нам никогда не поверит». Это выглядело совершенно невероятно. Все подумают, что я всё выдумала, что я лгу. И когда я спустя месяцы всё же рассказала эту историю, люди реагировали: «Такого просто не могло быть». Но Трамп не стал отрицать.

А теперь Эммануэль Макрон подал на меня в суд. И в своём иске он ссылается на тот самый телефонный разговор, утверждая, что неправильно подавать его как элемент российско-украинской войны. То есть он придирается к формулировкам.

Такер КАРЛСОН.В чём суть иска?

Кэндис ОУЭНС. Сложно сказать, это большой файл, содержащий две сотни страниц.

Такер КАРЛСОН. Двести страниц текста?

Кэндис ОУЭНС. Да, и самое любопытное — мой цикл был основан на книге Ксавье Пуссара – очень авторитетного во Франции журналиста, который занимался этой историей восемь лет, и в итоге был вынужден переехать с семьёй в Италию из-за преследования спецслужб. Франция – это совсем другая политическая система.

Такер КАРЛСОН.Ещё бы, Франция – авторитарная страна, всецело управляемая Макроном.

Кэндис ОУЭНС. Это стопроцентная правда. Журналисты, которые первыми заметили, что у Брижит Макрон как будто «выпали» из жизни тридцать лет, тут же подверглись преследованию со стороны государства: на них подавали иски, в первую очередь — за «вторжение в частную жизнь». Обратите внимание, в этих исках от Брижит ни разу не было попытки оспорить утверждение, будто она родилась мужчиной. Это важно понять: в судах они никогда не утверждают, что наши выводы – ложь.

Сначала был подан иск за нарушение приватности, потом — за клевету. (из-за ошибки одной исследовательницы, которая произнесла что-то вроде: «По-моему, этот документ поддельный»)

Документ этот, представляющий собой чье-то свидетельство о рождении, оказался настоящим. Выглядел этот иск до смешного мелочным, но такова их тактика: они стараются быть предельно формальными, чтобы затаскать человека по судам, последовательно его изводя.

С Ксавье дело дошло до того, что слежка за ним стала демонстративной: ему открыто показывали, что за ним наблюдают спецслужбы. Прямых исков к нему не было вплоть до недавнего времени. Иск в отношении Ксавье подали одновременно с иском ко мне самой. (25 июля этого года) Ксавье не обвиняется в клевете, хотя на книге его авторства полностью основан цикл моих серий о Брижит. Вместо этого его судят за кибербуллинг.

Такер КАРЛСОН. Кибербуллинг главы государства?

Кэндис ОУЭНС. Именно так.

Такер КАРЛСОН. Надо сказать, что, несмотря на все шутки о “слабой” и “некомпетентной” Франции, их разведка вовсе не слаба и очень даже компетентна, уступая, разве что, ЦРУ, «Моссаду» и, собственно, российской разведке.

Кэндис ОУЭНС. Их боятся неспроста.

Такер КАРЛСОН. Да, они очень компетентны и жестоки, с ними действительно не стоит шутить.

Кэндис ОУЭНС. Именно поэтому он забрал семью и переехал в другую страну. Это был невероятный акт смелости: он рисковал не только своей жизнью, но и жизнями жены и детей. Вся история оказалась настолько извращённой и запутанной, что трудно было поверить в её реальность. А в более широком смысле — представить себе, что целое государство может сговариваться, чтобы скрыть секрет такого масштаба.

Что особенно поражает — и я подробно рассказываю об этом в первом эпизоде “Становясь Брижит” — к тому моменту, когда эта история только дошла до англоязычного мира, многие решили, что речь идёт о крайне правой теории заговора, выкопанной на Рэддит, что было вовсе не так, ведь журналистами, впервые поднявшими тему, оказались вовсе не правые радикалы, а леволиберальные репортёры “Кондé Наст”. Они хотели прославить Брижит как женскую фигуру у власти, и, таким образом, первый импульс исследовать прошлое Брижит исходил именно от них.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Эти журналисты собирались снять о первой леди документальные фильмы, но что-то пошло не так, их начали запугивать. Журналистам велели прийти в Елисейский дворец, и оказалось, что говорить им позволено только с одним человеком. Никакой информации о прошлом Брижит найти они так и не смогли. В какой-то момент они словно «провалились в кроличью нору» и начали ощущать, что совершают что-то неправильное, хотя задавали самые обычные вопросы о первой леди Франции. С этого и начинается мой цикл. Он ведёт зрителя через всё, что пришлось испытать тем журналистам, и через всё, что пережили многие другие люди, просто пытаясь узнать хотя бы какие-то факты о прошлом Брижит Макрон.

Такер КАРЛСОН. Эта история поражает по многим причинам, но особенно по той, что, как вы сказали, во Франции об этой истории известно — всё происходит у людей на виду. В Америке же, думаю, не нашлось бы и одного человека на миллион, кто слышал бы об этом до выхода вашего цикла. Первая реакция на ваши выпуски выглядела примерно так: «Кэндис сошла с ума. Совсем слетела с катушек. Первая леди — мужчина?»

Когда же цикл начал развиваться и стал одним из крупнейших подкастов страны, отношение аудитории изменилось. Люди начали воспринимать материал серьёзно и признавать, что расследование, пусть и звучащее дико, все равно впечатляет.

Но давайте вернёмся к судебному делу. Они действительно подали на вас в суд за клевету?

Кэндис ОУЭНС. За слова, которых я никогда не произносила. И они прекрасно это знают. Именно поэтому я называю этот процесс PR-ходом. Иск подан не ради справедливости, а ради медийного эффекта. Тем более что Брижит совсем недавно проиграла дело о клевете против двух журналистов во Франции. Теперь все пишут: «Подождите, вы говорили, что это огромное дело — будто вас судят за то, что кто-то называет вас мужчиной или женщиной. Но вы проиграли процесс у себя дома, во Франции. Что же тогда происходит?»

Я думаю, она просто позвонила адвокатам и сказала: «Подавайте иск», потому что всё сделано крайне неаккуратно. Аргументы противоречат друг другу: то они утверждают, что я действую ради денег, то — что меня уволили именно из-за этого расследования. Но одно исключает другое — не может быть и то, и другое одновременно. В итоге создаётся набор обвинений, который не имеет никакого отношения к реальности. Они ведут себя как журналисты из мейнстрима: берут пару моих слов — «гангстер, преступник» — и дописывают от себя: «Она обвинила её в том, что она преступник и гангстер». Всё это выглядит крайне небрежно.

На самом деле они просто тянут время. Им не хочется, чтобы мир увидел расследование. Это ужасная стратегия и абсолютно провальный способ действовать. Их расчёт в том, чтобы создать впечатление, будто у Брижит есть ко мне претензии и мы судимся из-за того, что я якобы солгала.

В итоге мой цикл стал ещё более вирусным и теперь распространяется по Азии. Мне приходят письма из Китая, хотя там даже не пользуются Ютуб. Это все сработало против французского правительства: люди думают, что раз последовала такая реакция, значит, что-то в этом деле должно быть правдой».

Президент иностранной страны не подаёт в суд на чернокожую беременную женщину, которая ведёт подкаст в своем подвале только потому, что она сказала “неправду”. Значит, есть что-то, что они хотят скрыть. И теперь аудитория начинает внимательнее следить за циклом.

Такер КАРЛСОН. Да-уж, они избрали не лучший способ что-то скрыть.

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН. Проще всего было бы сказать: «Бедная Кэндис, хорошая женщина, но явно немного не в себе. Ну и ладно, пускай гуляет, юродивая» – именно так поступил бы опытный лгун.

Кэндис ОУЭНС. Точно.

Такер КАРЛСОН. Интересно, что их реакция очевидно продиктована эмоциями, в особенности – страхом.

Кэндис ОУЭНС. Ещё их выдает то, как они действуют, атакуя журналистов и считая, что Америка — это такая же «химера», как и Франция. Они заявляют: «Вы не имеете права задавать нам вопросы, мы подадим на вас в суд за кибербуллинг». В этом есть что-то показательное: когда доходишь до правды, реакция тех, кого она задевает, сводится к попытке тебя разорить.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Я вижу это снова и снова. Человек говорит правду — и сразу же звучит требование его уволить. Логика проста: «Она должна потерять всё». Именно поэтому Джейк Таппер — не знаю, видели ли вы это — пригласил к себе в студию адвоката Тома Клэра, ведущего юриста по делу.

Таппер сделал всё, чтобы разговор выглядел максимально удобным для Клэра. Он сидел напротив и твердил одно и то же: «Она безумна, больна, она теоретик заговора». Доходило до абсурда: даже зрители в комментариях писали, что теперь хотят посмотреть мой сериал целиком. Его собственная аудитория сочла это явным перебором.

А потом он задал Клэру элементарный вопрос: «Какие доказательства того, что Брижит — женщина вы смогли представить?» И Клэр не смог ответить. Он мямлил: «Ну, вы можете прочитать исковые материалы… они обширны… и в них, мы утверждаем, что Брижит – женщина». Никаких реальных доказательств так и не последовало.

Мы обратились к ним ещё до выхода сериала. Связались с Томом Клэром и отправили список вопросов в его фирму.

Мы прямо сказали: «Послушайте, мы вообще не будем выпускать сериал, если вы ответите на эти элементарные вопросы простым “да” или “нет”. Родилась ли первая леди Франции, Брижит Макрон, женщиной? Жила в прошлом Брижит под личностью по имени Вероник?» Но даже на это они отказались нам ответить.

А ведь если вы хотите доказать «прямой умысел», то вы обязаны предъявить суду доказательства. Так требует право, со времен дела New York Times v. Sullivan. Планка установлена очень высокая. Лично я не уверена, что это справедливо. Но, так или иначе, обвинение должно доказать, что я знала правду и сознательно её искажала.

Такер КАРЛСОН. Абсолютно верно.

Кэндис ОУЭНС. Я отчаянно хотела докопаться до истины и даже была готова остановить работу над сериалом и полететь во Францию, где могла бы взяла интервью у самой Брижит и услышать её позицию. Я хотела убедиться, что моя работа не искажена моим собственным восприятием — после чтения книги «Становление Брижит» и всей подготовительной работы я все еще допускала существование иной версии. Но в ответ мы получили лишь одно громкое: «Да пошли вы».

Том Клэр тогда заявил: «Она не обязана отвечать на ваши вопросы и что-то вам доказывать».

Такер КАРЛСОН. То, что они наняли супругов Тома Клэра и Либби Локк, показательно. Для Тома это уже второй брак. Я их хорошо знаю, у них в пригороде Вашингтона, в Вирджинии, есть фирма, которая специализируется на том, чтобы заставлять людей замолчать, используя шантаж и запугивание. Они пытались сделать это и со мной — жёстко, агрессивно, откровенно стремясь сломать меня и заставить молчать.

Честно говоря, я не думаю, что кто-то считает Тома Клэра выдающимся юристом, но он действует по стратегии устрашения. И сам факт того, что их наняли с самого начала, демонстрирует то, цель французского правительства состояла в том, чтобы запугать и заставить вас замолчать.

Кэндис ОУЭНС. Первое письмо мне прислали ещё в конце ноября прошлого года, но мы его не получили: оно ушло в какой-то странный почтовый ящик, куда обычно попадают заявки на возврат футболки. И, честно говоря, хорошо, что я тогда его не увидела — наверняка бы испугалась.

Что характерно: письмо совпало с моими первыми разговорами с Ксавье Пуссаром. Я тогда была в Лондоне и договорилась взять у него интервью, хотя никто об этом не знал. Так почему именно в тот момент они вдруг присылают это письмо с угрозами?

Такер КАРЛСОН. И письмо подписал Том Клэр?

Кэндис ОУЭНС. Да, именно он. Они его уже тогда наняли, и письмо пришло от его имени. Думаю, они следили за Ксавье Пуссаром: за его перепиской, либо за передвижениями. Откуда им знать, что он летит в Лондон, чтобы встретиться со мной? Письмо пришло буквально за неделю до нашей беседы.

Такер КАРЛСОН. Не забывай, героиня твоего расследования контролирует одни из самых эффективных разведслужб в мире, верно?

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН. А у главы государства нет никаких ограничений в вопросах слежки. Если об этом задуматься, становится не по себе.

Кэндис ОУЭНС. Да.

Такер КАРЛСОН. Сам факт того, что они обратились именно к этим юристам говорит о многом. Кстати говоря, жена Клэра, Либби Локк, работает адвокатом у Билла Акмана, который тоже использует её как инструмент запугивания: Локк рассылает людям истеричные, полные угроз письма, обещая уничтожить любого, кто будет говорить о её клиенте. Это по-настоящему бандитские методы.

Но давайте разберёмся во всем по порядку. В центре всей этой истории — утверждение о том, что Брижит Макрон не является той, за кого себя выдаёт и врет о своей половой принадлежности.

Кэндис ОУЭНС. Мы утверждаем, что Брижит Макрон на самом деле родилась мужчиной по имени Жан-Мишель Троньё. Если вы не смотрели мой сериал, это прозвучит для вас абсолютно дико. Уже меня самой была такая реакция, когда я впервые прочитала этот заголовок.

Такер КАРЛСОН.Да, я тоже впервые узнал об этом именно через заголовок.

Кэндис ОУЭНС. Да, в «Дэйли Мэйл». Эта газета действительно опубликовала статью с видео, где Эммануэль Макрон публично опровергает слухи о том, что его жена — мужчина. И я подумала: «Что вообще происходит во Франции, если президент вынужден оправдываться на этот счёт?»

И что меня особенно зацепило: в статье не было даже попытки опровергнуть обвинение. Всё выглядело в духе «Cи-эн-эн» или «Нью-Йорк Таймс», где невозможность что-либо доказать маскируется тем, что информация настолько абсурдна, что даже ее нельзя на полном серьезе обсуждать. Но если это действительно абсурд — покажите нам фотографии!

У Брижит трое детей, а значит, у нее должно быть множество семейных снимков, но ничего подобного не последовало . И что особенно поразительно: ещё до того, как я углубилась в детали, стало ясно — на единственном доступном снимке семьи Тронье, Брижит куда больше похожа на мальчика слева, чем на девочку, которую пытались выдать за неё.

Дальше всё развивалось естественно, я нашла сайт с подробным разбором и поняла: тут явно есть за что зацепиться. Ну не может быть так, что за тридцать лет жизни не было сделано ни одной фотографии.

А те две фотографии, что всё же показывают публике, исходят от женщины, которую официально обвиняли в подделке документов. Речь о Мими Маршан. В итоге её отстранили — за махинации, криминальные схемы и тому подобное. И вот именно через неё до сих пор приходится получать любую информацию о прошлом Брижит, что крайне подозрительно.

Защитой от подобных обвинений легко могли бы стать снимки из школы или из роддома, но ничего этого нет, Такер. Совсем ничего.

Такер КАРЛСОН. Обвинение звучит невероятно, сенсационно и даже абсурдно, но тут возникает и юридический, и моральный вопрос: дали ли вы президенту и его жене возможность ответить на эти утверждения до выхода сериала?

Кэндис ОУЭНС. Да, у них были недели, чтобы ответить.

Такер КАРЛСОН. Каким образом? Вы звонили, писали?

Кэндис ОУЭНС. Мы связывались через их адвоката, Тома Клэра. И тут они совершили ошибку: первыми написали нам, чтобы запугать.

Такер КАРЛСОН. То есть они знали, что вы работаете над этой темой?

Кэндис ОУЭНС. Я не уверена, но интересно, что в их первом письме были упомянуты мои слова, сказанные ещё в марте, когда я работала в «Дэйли Ваер», а письмо пришло только в декабре. Значит, их явно задело то, что я взяла интервью у Ксавье Пуссара, они об этом узнали, и в ответ решили прислать мне письмо с угрозами.

Конечно, для большинства людей получить письмо от президента Франции — это сигнал замолчать, но для меня это, наоборот, стало поводом копнуть глубже.

Я прямо сказала: «Хорошо, что теперь у нас есть канал связи. Я не хочу вас оклеветать и не хочу лгать. Если всё это полная ерунда, я выставлю себя идиоткой. Так вот, помогите мне ответить на мои вопросы простым “да” или “нет”. Жила ли Брижит Макрон когда-либо под именем Вероник?» Ответа не последовало. Они сразу отказались коммуницировать.

Такер КАРЛСОН. То есть вы изложили им обвинения, о которых они и так знали, и попросили их объясниться?

Кэндис ОУЭНС. Да, но я не требовала долгих объяснений. Мы также попросили их предоставить фотографии за 30 лет жизни Брижит, ведь это элементарно. Если вас действительно задели до глубины души лживые и оскорбительные слова, вы, стремясь доказать свою правоту, скажете: «Пожалуйста, вот я в средней школе, вот я в школьной команде по чирлидингу, а вот я с моим новорождённым сыном».

Это настолько легко опровергнуть, что сама идея «теории заговора» просто бы рассыпалась, но вместо этого они отказываются говорить и придираются к каждому, кто поднимает эту тему.

Такер КАРЛСОН. Они ни разу не представили эти доказательства?

Кэндис ОУЭНС. Ни разу, в этом и суть.

Такер КАРЛСОН. Их нет и по сей день?

Кэндис ОУЭНС. Им бы вообще не пришлось никого судить, если бы они были. Если бы кто-то стал писать, что я якобы 30 лет жила мужчиной, мне бы не понадобились адвокаты. Я бы сама захотела, чтобы это напечатали, а потом сказала: «Этот человек — психопат. Вот мои фото с сестрами, вот мой школьный альбом».

Даже Ксавье Пуссар, который занимается этим делом уже десять лет, официально запрашивал документы у властей, чтобы получить фотографии. У Жан-Мишеля Троньё есть военное досье. Пуссар также добивался доступа к школьному альбому Брижит, где якобы есть её фото. Он выиграл дело, но когда он обратился в колледж Сакре-Кёр, там заявили: «Мы отказываемся предоставлять вам эти фото и нам всё равно, что вы выиграли суд».

То есть любое доказательство, которое могло бы опровергнуть слухи, тщательно скрывается. Вместе с тем возникает вопрос: где ее дети? Если бы мою мать так жестоко атаковали, я бы сама опубликовала семейные фотографии с просьбой оставить маму в покое, но её дети, давно уже взрослые люди, почему-то этого не делают. Это просто безумие.

Такер КАРЛСОН. Ее дети хоть раз публично высказывались?

Кэндис ОУЭНС. Только одна — младшая дочь по имени Тифэйн. Она назвала слухи безумными и бредовыми. Но у меня есть своя теория, почему именно она. И всё равно доказательств нет: её брат Стефан не соглашается давать показания под присягой, не выходит на связь. Но, Тифэйн, ты ведь могла бы положить конец сплетням, выложив несколько фото с матерью. Тебе сорок лет, ты юрист. Разве трудно показать снимки детства?

Такер КАРЛСОН. Создаётся впечатление, что этот иск вообще не был рассчитан на реальное судебное разбирательство.

Кэндис ОУЭНС. И его просто не могло быть. Я ещё давно обсуждала с адвокатами Либби Локк и Томом Клэром тему клеветы. Они сказали мне не подавать иск, потому что планка доказательств слишком высока, хотя у меня был абсолютно очевидный случай с ложью в мой адрес, который можно было бы легко опровергнуть.

Такер КАРЛСОН. То есть вы уже имели с ними дело?

Кэндис ОУЭНС. Да, у меня до сих пор хранятся письма от них, в которых они признаются, что смотрят и обожают мою программу.

Такер КАРЛСОН. У них просто нет души, оба – абсолютно циничные люди.

Кэндис ОУЭНС. Именно. Их мотив — деньги. Если они хотят такой репутации, пожалуйста. Но главное в этом деле — их защита. А в ней впервые открыто признаётся: Эммануэль Макрону было всего 14, когда они познакомились на школьной постановке. Она утверждает, что роман начался, когда ему было 15.

В моём иске прямо сказано: родители Эммануэля забрали его из школы именно из-за этих отношений. Вы понимаете, какая это дерзость?

«Да, я — извращенка, у меня был роман с учеником, а теперь я еще и подам на вас иск». Что вообще происходит во Франции, если подобное записывают в судебных документах?

К тому же это опровергает все их прежние заявления. Когда он только баллотировался, пресса писала, что ему было 17. Потом, когда Пуссар доказал, что это не так, внезапно стало — 16. А теперь в их собственных бумагах — 15. Но на самом деле Эммануэлю было 14 лет, что уже невозможно отрицать, потому что сама Брижит это признала.

Такер КАРЛСОН. Но ведь это же педофилия?

Кэндис ОУЭНС. Вот именно. Она отчаянно пытается удержать версию, что ему было 15, но на самом деле — 14, когда он участвовал в спектакле, который, по её словам, она смотрела. И представить себе: сорокалетняя женщина якобы «поражена талантом» 14-летнего ребёнка на сцене.

Это была пьеса Милана Кундеры, название я сейчас забываю. Именно тогда, как она утверждает, она его и заметила: мол, он был не по годам развит, гений, необычайно одарённый актёр. Но ведь это ребёнок! Ребёнок. История выглядит жутко и садистски.

А чем больше узнаёшь о том, как СМИ изначально врали, тем страшнее. Когда он баллотировался, газеты писали, что Брижит Макрон — «неотразимая учительница», сравнивали её с Клаудией Шиффер. Но когда Ксавье и другие журналисты добыли документы и фотографии того времени, оказалось, что выглядела она совсем иначе — скорее как мужчина в процессе перехода.

То есть даже тогда прессу заставили приукрашивать, чтобы продать обществу эту сомнительную историю. И это должно тревожить всех. Неважно, верите ли вы в версию, что она мужчина, факт остаётся фактом: пара, управляющая целой страной, сознательно прикрывает отношения, которые в лучшем случае можно назвать растлением малолетних.

Такер КАРЛСОН. Даже если бы Макрону было 15 лет — это недопустимо.

Кэндис ОУЭНС. Да, и эти люди правят в стране. Вы когда-нибудь задавались вопросом о том, кем является министр юстиции Франции, которого выбрала лично Бриджит? Его зовут Эрик Дюпон-Моретти. И, если вы посмотрите мое расследование, вам станет ясно, что в биографии каждого человека из их круга почему-то связан с педофилией.

Такер КАРЛСОН.У вас есть друзья-педофилы?

Кэндис ОУЭНС. Нет, а потому удивительно, что чета Макронов просто не может перестать находить друзей, которые так или иначе замешаны в безумных скандалах с растлением малолетних. Эрик Дюпон-Моретти сделал себе имя как адвокат, защищающий интересы обвиняемых в инцесте. Он ввязывается именно в такие дела и убеждает суд, как он это делал в одном конкретном деле “Делы Манаше", что, несмотря на то, что его подзащитный насиловал свою дочь –- это был “счастливый” инцест. Этот человек знаменит такого рода конструкциями. Моретти обратился в суд, и этому парню сократили срок. Он изнасиловал двух своих дочерей, можете почитать об этом в Википедии.

Моретти вместе с другим адвокатом, которого Эммануэль наградил медалью Свободы, сказал суду в Амьене, родном городе Брижит и Эммануэля, что суд должен освободить этого человека потому что он любит свою дочь, которой уже 21, так что вся эта история давно в прошлом. Еще они утверждали, что во всем виновата мать, которая поощряла их спать вместе, что они и делали.

Его отпустили досрочно, а потом, выйдя на свободу, он убил свою дочь.

Вот те люди, которые сейчас на новостных каналах говорят, что “займутся” Кэндис Оуэнс, ведь это государственное дело. И он же рассказывает всю эту великолепную историю о том, как меня финансирует Россия.

Такер КАРЛСОН. Это всегда должна быть Россия. Знаете, это уже какая-то терминальная стадия распада. Мне не нравится выражение «глобальная элита», оно звучит слишком зловеще и даже комично, но именно это мы сейчас видим.

Кэндис ОУЭНС. Я их даже не зову элитой, это — извращённые и порочные люди. Они так долго держали власть под уздцы, что у них уже не осталось фантазии для новых приёмов.

Такер КАРЛСОН. В любом городе всегда есть район, где живут люди порочные. В каждом обществе есть такие, но чтобы целый класс порочных людей сосредотачивал в своих руках такую власть, было ли нечто подобное со времен Рима?

Кэндис ОУЭНС. Думаю, да. Чем больше я изучаю эту историю, тем яснее это вижу. Сначала у тебя возникает мысль: «Может, я схожу с ума? Может, мне только кажется, что они все в открытую защищают насилие над детьми?» Единственное, что остаётся в такие моменты — копать глубже.

Такер КАРЛСОН. Именно.

Кэндис ОУЭНС. Я заметила, что туда, где их реакция становится чрезмерной, стоит давить сильнее всего. Как-то в эфире я сказала, что Фрейд был извращённым типом, что его интересовали дети и инцест. Вся его теория сводилась к тому, чтобы винить самих детей в том, что их родители совращали их.

Пресса обрушилась на меня, а я все думала: Зачем вы его защищаете? Ведь не я придумала теорию о том, что детей, которых насиловали собственные отцы, на самом деле к ним влекло. Я стала читать об этом и была поражена, узнав, что Фрейд утверждал подобное.

Узнала я это от человека, который заведовал архивами Зигмунда Фрейда и написал потрясающую книгу «Нападение на истину». И вот эта нить всегда ведёт обратно в Париж: будь то Эпштейн, Гислейн Максвелл, Эммануэль и Брижит Макрон или Фрейд. Именно в Париже, будучи учеником Шарко, он выдвинул теорию о том, что, несмотря на очевидные факты изнасилований, виноваты дети, потому что они якобы испытывали влечение к своим отцам.

А Джеффри Массон, который спустя годы поднял тревогу, работал тогда вместе с Анной Фрейд и имел доступ к архивам, но потерял его за то, что сказал правду.

Такер КАРЛСОН. Очень известная история.

Кэндис ОУЭНС. Да, он написал книгу, ведь у него остались письма, он их опубликовал, чтобы доказать: Фрейд прекрасно знал, что конкретных детей действительно насиловали.

Такер КАРЛСОН. За это Массона жестоко атаковали.

Кэндис ОУЭНС. Он издаёт книгу «Нападение на истину», а Анна Фрейд позволяет ему это сделать. Она могла бы пресечь публикацию, но выбрала не препятствовать. Думаю, она хотела, чтобы тайна вышла наружу.

Но когда перебираешь все эти истории снова и снова, в них возникает одна и та же мрачная тема — дети, которых насилуют и инцестуальные случаи. И всё это на фоне разговоров об Эпштейне и Гислейн Максвелл. Почему мы всё время возвращаемся к этой теме? И главное: почему складывается впечатление, что медиа скооперировались, чтобы её скрыть?

Я думала, что в каком бы политическом спектре мы ни находились, когда речь идёт о детях, мы все едины в одном желании защищать невинные жизни. И тогда неизбежно задаёшься вопросом: а какая здесь теология? Потому что всё, как меня научил мой муж, — это вопрос теологии.

И пока остальной мир уводят либо в агностицизм, либо в открытый атеизм, я думаю, что те, кто у власти, руководствуются совсем иными принципами.

Такер КАРЛСОН. О, они далеко не атеисты.

Абсолютно с вами согласен. Один из самых умных моих детей сказал мне сегодня: «Растление детей — это единственное преступление, для которого нет оправдания». Я никогда не думал об этом именно так.

Ведь убийство — конечно, это зло, но всегда можно представить себе обстоятельства при которых это возможно, как и в случае воровства илжи. Но невозможно представить никакого оправдания сексуального насилия над ребёнком. Невозможно даже вообразить, что в какой-то ситуации можно было бы совершить этот грех. Я могу допустить, что в отчаянии или в порыве страсти можно согрешить убийством или кражей. Но это – за пределами понимания.

Кэндис ОУЭНС. Для них это духовное. Когда я занялась изучением Зигмунда Фрейда, поняла, почему их так задело, когда я случайно затронула эту тему. Я всегда как будто нечаянно наступаю на какую-то мину, после чего следует взрыв. И тогда я думаю: «Раз вы так нервничаете, значит, здесь есть то, о чём вы не хотите рассказывать, надо разобраться». Если бы они просто оставили меня в покое, честное слово, я бы даже не пошла по этой дорожке.

Так что же открывается человеку, изучающему Фрейда? Дело в том, что именно он сделал газлайтинг мейнстримом. Это и была сущность психоаналитического движения — узаконенное психологическое запутывание. Это отражено в архивах.

Это ведь не догадки: был человек, который выучил немецкий, получил доступ к архивам, обратился к Анне Фрейд и сказал: «Знаешь ли ты, что твой отец знал о случаях изнасилований детей и всё равно лгал публике?» А она ответила: «Да, думаю, лучше не публиковать это». Но всё же позволила опубликовать. Думаю, это был своего рода крик о помощи. Но это уже моя версия.

Есть и вторая книга, которую стоит прочесть. Потому что, когда доходишь до этого момента, неизбежно спрашиваешь себя: «А какая же здесь движущая теология? Почему Фрейд сначала открыто признавал, что детей насиловали, бывал в морге. Он сам видел это в Париже, когда учился у Шарко. Но внезапно, примерно к 35 годам, он делает резкий разворот и заявляет: «Нет, дети вовсе не подвергаются насилию, они сами испытывают влечение к своим отцам».

Такер КАРЛСОН. То есть они — сексуальные провокаторы.

Кэндис ОУЭНС. Дэвид Бакан опубликовал книгу, в которой выдвинул очень стройный аргумент и доказал свою теорию. Она называется «Зигмунд Фрейд и еврейская мистическая традиция». Он связывает психоанализ с Каббалой — гностическим представлением, что нужно пройти через ад, чтобы вознестись, и что для них величайший и «священный грех» — причинить вред ребёнку.

Я упоминаю этих авторов, осознавая, что стоит заговорить о Фрейде, в ход идёт слово «антисемит». Но все эти люди сами евреи. Джеффри Массон — еврей-ашкенази. Дэвид Бакан — ашкеназский еврей. Это профессора, серьёзные учёные с академическими заслугами, которые аргументируют свои выводы.

И то, что он утверждает в книге: Зигмунд Фрейд через психоанализ фактически вводил Каббалу в мейнстрим. И причина, по которой он сделал это именно в 35 лет, как объясняет Бакан, заключается в традиции не открывать Каббалу, пока не исполнится 35.

И вот когда Фрейду исполнилось 35, отец подарил ему Библию на иврите. Там есть представления о нумерологии и всём подобном.

После выхода книги к Бакану пришёл раввин. Он встретился с ним и сказал, что знал Фрейда лично, и даже видел у него дома Зоар.

Когда мы указываем на эти факты, нас подвергают массовому газлайтингу. Нам внушают, что если, к примеру, мы реагируем на гибель детей в Газе, то это делает нас монстрами. Именно Фрейд первым предложил использовать газлайтинг как стратегию. Искусство газлайтинга

Такер КАРЛСОН. Газлайтинг, насколько я понимаю, — это процесс внушения человеку ложной вины. Я бью тебя по лицу и обвиняю в нападении.

Кэндис ОУЭНС. Кажется, что нас постоянно подвергают газлайтингу.

Такер КАРЛСОН. Действительно создаётся ощущение, что идёт бесконечное перекладывание вины. Я вижу это в совсем другом контексте — экономическом. Рабочий класс в Соединённых Штатах подвергся настоящей атаке: их будто целенаправленно подводили к черте исчезновения и относились к ним с максимальным презрением.

А потом этот класс обвиняют в «средневековых взглядах» и называют расистами. Но на самом деле, они явно оказываются проигравшими в сделке, которая делает многих других богатыми. Зачем мы тогда нападаем на них?

Кэндис ОУЭНС. А потом тебя называют расистом просто за то, что ты это заметил. А ведь эти люди всего лишь хотят кормить свои семьи, ходить на работу и чувствовать себя нормально.

Такер КАРЛСОН. А при чём тут вообще раса?

Кэндис ОУЭНС. Это часть той же схемы. Нужно помнить: семья Фрейда создала психоаналитическое движение, занимающееся газлайтингом людей. Теперь это превратилось в современную пропаганду, потому что семья Фрейд—Бернейс (сын Анны Фрейд. — Ред.) — это одна и та же семья.

Эдвард Бернейс — тот самый человек, который создал пропаганду во время Второй мировой войны. Его привлекали к работе спецслужбы, чтобы понять, как можно “убедить целую нацию захотеть войны”.

Это психоаналитическое движение превращается в пропаганду, а затем в пиар. Сегодня крупнейший пиарщик в мире тоже из семьи Фрейд. Эта семья, к примеру, занимается пиаром королевской семьи. В частности, Мэттью Фрейд. Так что можно провести прямую линию и увидеть, что этот Мэттью Фрейд был...

Такер КАРЛСОН. Женат на дочери Руперта Мёрдока.

Кэндис ОУЭНС. Да, это верно. У этих людей было огромное преимущество с самого начала, понимаете? Они знают, как работает сознание, они ставили эксперименты на людях, и у них всегда была связь с государством. На самом деле, если быть честной, я думаю, что они и есть государство. Я бы даже сказала, это не связь с государством, а тождество.

То, что они постоянно пытаются делать, — это заражать ваше сознание. Представьте, что вы ребёнок, переживший страшную травму, а перед вами сидит взрослый и говорит: «Твоя проблема в том, что тебя тянет к собственному отцу».

Вот что они делают со всеми нами в определённой форме. Конечно, это куда страшнее, когда подобное происходит с ребёнком в таком мрачном, зловещем контексте. Но сегодня, когда смотришь на мейнстримные СМИ, видно, что они делают то же самое. Случай с Брижит Макрон — это самый яркий пример газлайтинга, который я видела в своей жизни. Все дело можно превратить в труху за одну секунду, но они этого не делают.

Вместо этого нас называют безумными антисемитами только за то, что мы сочувствуем мёртвому палестинскому ребёнку. Вот какую систему они создали. И единственный способ её победить — это её понять.

Вот почему я всегда призываю людей просвещаться. И я для себя решила: раз меня всё время обвиняли в «антисемитизме» за критику Фрейда, я сказала: «Знаете что, я буду читать только израильских историков и книги только еврейских авторов.

Такер КАРЛСОН. Никогда об этом не слышал. Зигмунд Фрейд то входил, то выходил из моды. Когда я был молодым, он был очень в моде, а потом его, как я помню, сбили с пьедестала феминистки за его непопулярные взгляды на женскую природу. Но я не помню, чтобы Фрейд когда-либо был фигурой «под защитой». С каких это пор критика в его адрес стала чем-то вроде преступления на почве ненависти?

Кэндис ОУЭНС. Именно. Я сделала один выпуск, где говорила и о его окружении. Его лучший друг был человек по имени Вильгельм Флисс. Его сын, Роберт Флисс, потом заявил: «Мой отец насиловал меня». И вообще, все вокруг него в Вене занимались тем, что насиловали собственных детей.

Такер КАРЛСОН. Я многое видел, знаю кучу людей, но я никогда даже не встречал человека, которого обвинили бы в том, что он насиловал собственного ребёнка. Я знал людей, которые делали самые ужасные вещи, но никогда не встречал никого, кого даже обвиняли бы в таком, а вы описываете целые группы влиятельных, известных людей, среди которых множество – действительно занималось растлением собственных детей.

Кэндис ОУЭНС. Позвольте мне сказать сразу: когда вы знакомитесь с моей серией, где я показываю весь их «орбитальный круг» —людей, которые постоянно «случайно» совершают насилие или защищают то, что делают другие — для меня самая интересная деталь в том, что они словно смеются тебе в лицо. Они хотят, чтобы ты понял: здесь есть садистский эдемент.

Возьмем, к примеру, официальный президентский портрет Макрона. На фоне президент решает положить книгу Андре Жида на стол. Андре Жид — писатель, который открыто признавал, что был педофилом и гомосексуалистом. Он интересовался исключительно маленькими мальчиками, ездил в Алжир и Марокко и писал книги, основываясь на своих опытах.

Президент Франции решил положить на стол книгу Андре Жида, фотографируясь для официального президентского портрета. Другой книги, которую можно было бы туда поставить, по всей видимости, не существовало.

В этом есть элемент издевательства, который бросается в глаза, когда я представляю Эммануэля Макрона, делающего это: словно они хотят быть пойманными, и при этом обладают такой властью, что знают наверняка — последствий не будет никогда. И ты думаешь: зачем это делать? Можно было поставить любую другую книгу на стол, но он выбрал книгу человека, который признавал, что интересовался исключительно детьми.

Такер КАРЛСОН. Все о чём вы говорите последние двадцать минут, заставляет меня думать, что они просто сумасшедшие, если хотят довести это дело до суда.

Кэндис ОУЭНС. Я думаю, они рассчитывают на то, что мы откажемся от дела.

Такер КАРЛСОН. Что это значит?

Кэндис ОУЭНС. Сначала можно подать ходатайство об отклонении ходатайства, ведь у нас есть право на свободу слова по Первой поправке. Позволим ли мы президенту Франции вмешиваться и ограничивать моё право на слово? Думаю, в нормальной ситуации судья отклонил бы такое дело, потому что это абсолютно безумно.

И мы, конечно, сможем представить доказательства того, что мы задавали им эти вопросы, а они по какой-то причине не ответили. Я думаю, они хотят, чтобы мы отказались от дела. И, опять же, я предполагаю, что это просто для того, чтобы потом сказать: «Мы пытались, но Америка — своя зверушка». Очевидно, что они не собираются раскрывать информацию. Если бы они собирались, уже давно опубликовали бы фотографии и положили конец слухам.

Такер КАРЛСОН. Так вы не собираетесь пытаться отклонить дело?

Кэндис ОУЭНС. Я определённо не хочу, чтобы дело отклонили.

Такер КАРЛСОН. Потрясающе. Я просто хочу на этом остановиться на минуту. Я много сталкивался с исками, но никогда не слышал, чтобы кто-то так сильно хотел, чтобы против него подали хорошо финансируемое дело. Они тратят на это много денег, потому что Том Клэр и его жена несут большие расходы, и, я думаю, берут немало.

Кэндис ОУЭНС. Причина, по которой я так считаю, состоит, Такер, в том, что дело намного серьёзнее. Мы говорили с адвокатом, хотим перенести дело в Теннесси. Оно было подано в Делавэре.

Такер КАРЛСОН. Делавэр, серьёзно?

Кэндис ОУЭНС. Вы знаете, Хантер, как известно, говорил, что они контролируют суды в Делавэре.

Такер КАРЛСОН. Но «Фокс Ньюз» столкнулся с абсурдным делом со стороны “Доминион”. Меня там не упоминали, но я оказался вовлечён. Это было как раз в Делавэре, и судья был полностью податлив. Это все напоминало фарс.

Кэндис ОУЭНС. Это очень интересно, потому что Делавэр — это место, где суды коррумпированы. Но это стало бы прецедентом, слишком безумным, я думаю, даже для Делавэра. Мы говорим о действующем президенте другой страны, который приходит и заявляет: «Я собираюсь подать на вас в суд за то, что вы говорите правду». Но ведь вы обязаны дать другой стороне возможность раскрытия доказательств, верно?

Такер КАРЛСОН. Как Макрон может взыскать что-либо с гражданина как иностранный глава государства?

Кэндис ОУЭНС. Тут нам вообще нечего на что опираться. Мы сами прокладываем этот путь, потому что такого в истории никогда не было: действующий президент иностранного государства подаёт в суд на блогера из другой страны.

И радостные Том Клэр с Джейком Таппером представляют французское государство.

Такер КАРЛСОН. Конечно, так и есть.

Кэндис ОУЭНС. Я думаю, эти люди — сатанисты. Вы не можете победить меня на арене правды и фактов, вместо этого вы наказываете меня и разрушаете мою жизнь.

И вот почему для меня это дело так важно: мы не можем допустить такое поведение от тех, кто говорит: «Даже если я извращенец, даже если мне удалось спать с моей студенткой — вы ничего не можете сделать». И я обедню вас только за то, что вы говорите людям правду. Вот что такое этот иск.

Такер КАРЛСОН. Думаю, это очевидно для всех. Но что интересно — поскольку я знаю всех, о ком вы говорите — вы, без сомнения, самый счастливый человек. И я не пытаюсь звучать лицемерно, как будто «хорошие побеждают», но правда в том, что можно определить, кто говорит правду, по тому, кто спокоен и счастлив.

Ложь делает человека испуганным, хрупким и злым. Да, я сам лгал — и это делало меня испуганным, хрупким и злым. Чем больше говоришь правду, тем спокойнее становишься.

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН.Я просто думаю, что это реально. И в конце концов вы не выиграете, если станете на сторону государства против того, кто говорит правду.

Кэндис ОУЭНС. Нет. Именно поэтому я задала Тому Клэру вопрос: действительно ли это стоит того?

Такер КАРЛСОН. Вы это спросили?

Кэндис ОУЭНС. Да, в моём подкасте. Я просто сказала, что должна говорить открыто. И это важнее всего во всём, что я делаю. Я должна иметь возможность положить голову на подушку и сказать: «Я сделала то, что считала правильным, и это было хорошо».

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. А большинство людей не руководствуются этими принципами. Они руководствуются вопросом денег и готовы закрывать глаза на всё ради того, чтобы получить чек. Вы хотите, чтобы это было вашим наследием? Я спрашиваю его об этом искренне.

Такер КАРЛСОН. Будучи человеком, которого Клэр допрашивал, я могу сказать: его цель — разозлить тебя. Со мной это просто, потому что я вспыльчив. С вами, вероятно, это не сработает. У вас, похоже, намного больше эмоционального контроля. Я не хочу быть злым, но когда люди думают о том, что Шекспир писал — «убейте всех юристов», — он имел в виду Тома Клэра. Честно говоря, он дискредитирует свою профессию.

Кэндис ОУЭНС. Или, наоборот, делает ей честь.

Такер КАРЛСОН. Крестные отцы моих детей — очень хорошие юристы. Мои соседи по колледжу — отличные ребята, люди с честью, с женами, которые их уважают, с детьми, которые их любят, но если бы я был юристом и Том Клэр бродил по земле, я бы воскликнул: «Нам нужно лишить его лицензии».

Кэндис ОУЭНС. Я не знаю, что им руководит, но это определённо не доброта.

Такер КАРЛСОН. Точно не доброта.

Кэндис ОУЭНС. Какого им знать, что клиент лжёт, и всё равно его защищать. Я не понимаю, как эти люди могут спокойно спать.

И что интересно — мне нечего скрывать. Если бы у меня было что-то, что нужно скрывать, вы бы узнали об этом ещё в прошлом году, когда пресса буквально пронзала меня, пытаясь разрушить всё, что мне дорого. Меня запрещали в Австралии, требовали отмены моих выступлений, потому что я «антисемитка», уволили на глазах у всего мира. Прошлый год был по-настоящему особенным, и обо всём, что они могли найти обо мне, уже написали.

Их цель была в том, чтобы меня убить, положить мне конец. Но я пережила это, потому что у меня было то, чего они не могут убить — правда. Я говорила правду. Ложь, в конечном счёте, требует гораздо больше энергии и настойчивости. Нужно лгать снова и снова. Нужно убеждать человека, что тени на стене реальны. Правде же достаточно прозвучать всего единожды.

Такер КАРЛСОН. Все это довлеет над нами, висит в воздухе, резонирует с умонастроением людей.

Кэндис ОУЭНС. И поэтому они потерпели неудачу, пытаясь уничтожить всё, над чем я работала всю жизнь, клеветой и ложью.

Такер КАРЛСОН. Вы когда-нибудь общались с Макроном?

Кэндис ОУЭНС. Хотелось бы, чтобы он мне написал, я бы с удовольствием с ним поговорила. Кстати, я считаю его жертвой. Представьте, вы ребёнок, а ваш сорокалетний преподаватель драмы проявляет к вам нездоровый интерес. Я не знаю, через что прошёл Макрон, но его биография тоже очень странна, в ней много дыр. Мне он чем-то напоминает Зеленского, создавая впечатление полностью беспомощного человека.

Одно из забавных открытий о Макроне: пресса продавала его как гения, мол, он вступил в эти странные отношения потому, что в 14-летнем возрасте «опережал время».

Но что действительно смешно — потом он начинает работать в банке Ротшильдов. До того, как попасть в банк Ротшильдов, он получал магистерскую степень в институте политических исследований, и никто не знал, как он туда поступил. На самом деле, его дважды не принимали, а потом он сдал тест и окончил школу с отличием. Его класс взбунтовался, потому что все знали, что он глуп, и понимали, что имела место подтасовка.

Они просто аннулировали результаты тестов в том году впервые в истории школы, потому что дети говорили: «Этот человек не мог получить такую оценку». То же самое случилось, когда он пошёл в банк Ротшильдов. Я сейчас опираюсь на материалы “Уолл Стрит Джорнал”. Я использую только мейнстримные источники: все, кто работал с ним, говорили, что он полный идиот.

И они все отмечали про себя: «Почему мы работаем с этим идиотом?»

Таким образом, идея о том, что Макрон был высокообразованным, блестящим банкиром, который опережает своё время — просто не соответствует действительности, если верить мейнстримным СМИ.

Такер КАРЛСОН. Каковы отношения между Макроном и Джастином Трюдо? Они ведь так похожи. Кажется, будто они скроены по одной выкройке.

Кэндис ОУЭНС. Макрон гомосексуален — это, на мой взгляд, очевидно. Многие мужчины открыто говорили, что спали с ним, но он никогда никого из них за это не судил.

Такер КАРЛСОН. Серьёзно?

Кэндис ОУЭНС. Да, серьёзно. Когда он стал президентом, один человек — не могу сейчас вспомнить имя — вышел и сказал: «Осторожно с Макроном, у него проблемы». Этот человек заявил, что был с ним на секс-вечеринке. Макрон этого не опроверг, хотя, учитывая, что он любит подавать в суд за клевету, это был бы хороший повод.

Сейчас в к власти приходят многие «театральные» ребята. Зеленский был актером, который играл роль президента — и в конце концов им стал. Макрон — тоже «театрал». И вот внезапно он играет роль президента Франции. Я не воспринимаю серьёзно ни одного из этих людей. Вам говорят притвориться президентом, а кто-то за сценой диктует, что делать. И мы, как американцы, сейчас можем сойтись в том –, и неважно, левые мы или правые, что все это – следствие пребывания Байдена в должности президента, потому что мы прекрасно понимаем, независимо от нашего к нему отношения, что он был не в своём уме.

Такер КАРЛСОН.Точно.

Кэндис ОУЭНС. И всё же правительство работало. Это вселяет ужас: кто контролировал ситуацию, пока президент находился в таком резком когнитивном упадке?

Такер КАРЛСОН. Именно.

Кэндис ОУЭНС. Думаю, то же самое происходит по всему Западу: эти люди не имеют реальной власти, их просто заставляют вводить людей в заблуждение, говоря, что здесь царит демократия.

Такер КАРЛСОН. Интересное наблюдение — «театральные» дети действительно взяли власть на себя.

Кэндис ОУЭНС. Вам просто даётся роль президента.

Такер КАРЛСОН. Раз уж мы заговорили о театре, мне даже неловко задавать этот вопрос, потому что он открывает целый пласт тем, в которые я не хочу углубляться. Но всё же: недавно вы брали интервью у Ника Фуэнтеса, или, по крайней мере, беседовали с ним. Что вы о нём думаете?

Кэндис ОУЭНС. Мой опыт общения с ним оказался абсолютно фальшивым. Я никогда не беру интервью в стиле «подловить человека» — всегда стараюсь вести честный разговор. Ник давно присутствует в медиапространстве, но я плохо знала его историю, ведь его банили буквально везде. Потом, когда ему вернули доступ в «Икс», Джереми Боринг, который тогда был генеральным директором «Дэйли Ваер», провёл с ним прямой эфир.

Такер КАРЛСОН. То есть Джереми Боринг действительно сделал совместное мероприятие с Ником Фуэнтесом?

Кэндис ОУЭНС. Да. Честно говоря, всё это выглядело довольно странно, но факт остаётся фактом. Ник рассказал свою версию событий, и я слушала. Суть была в том, что его «отменили», когда ему было всего восемнадцать лет, потому что он начал задавать вопросы об Израиле. Он утверждал, что в этом была замешана «Дэйли Ваер» или кто-то ещё. Мне показалось это интересным. Я подумала: «О, я не знала этой подоплёки. Может быть, он и правда просто раньше других начал задавать неудобные вопросы и за это поплатился».

Я пригласила его в своё шоу, приняла у себя дома. Он был очень вежлив. Мы заранее сказали: «Мы сделаем провокационный трейлер, включим отрывки, где вы якобы критикуете меня, а потом дадим вам возможность свободно говорить о чём угодно столько, сколько захотите. Задавайте любые вопросы». Всё прошло замечательно. Он ушёл довольный и даже сказал: «Спасибо, теперь мы можем быть друзьями». Я не шучу.

А через одиннадцать дней, когда мы опубликовали интервью, вдруг — без всякой причины — он начал кричать, оскорблять меня самыми грубыми словами, называть «сукой» и так далее. И это после того, как мы даже не редактировали запись все эти дни. Более того, ещё до выхода выпуска мы предложили: «Если есть что-то, что вы хотите вырезать — скажите». Но он ничего не просил.

Такер КАРЛСОН. Понятно.

Кэндис ОУЭНС. Я до сих пор не знаю, что именно его спровоцировало, кроме того, что в конце я спросила про его семью. Но та ярость, с которой он отреагировал, была абсолютно иррациональной. Я не понимаю, зачем он сделал такой резкий поворот. Ведь у него был контакт со мной: он мог честно признаться после интервью, что хочет что-то вырезать.

Такер КАРЛСОН. Когда я приглашаю кого-то на интервью, моя цель в том, чтобы услышать его реальные взгляды. Я хочу, чтобы человек сказал именно то, что думает.

Кэндис ОУЭНС. Вот именно. Он рассказал свою историю, всё прошло, как мы договаривались. Но потом, возможно, из-за собственной неуверенности, он решил сыграть на публику: солгал своей аудитории, будто его застали врасплох. Но мы же заранее обсуждали детали выпуска — и он сказал: «Отлично». Это был стопроцентный разворот на 180 градусов.

Теперь я могу сказать так: я не слушала тех, кто заранее предупреждал, что Ник плохой человек. Мне было неважно, что о нём говорили, когда ему было 18, 19 или 20 лет. Я общалась с ним лично, и вживую он вёл себя одним образом, а в интернете показал совершенно другое. Поэтому мой вывод такой: Ник Фуэнтес — отвратительный человек. Потому что иначе объяснить его поведение просто невозможно. Он мог снова прийти в эфир, обсудить разные темы. Но он выбрал именно такой путь.

Я думаю, то, что произошло с ним в восемнадцать лет, затормозило его личностное развитие. Сейчас он реагирует только на интернет, на людей без имён и лиц. Ирония в том, что кто угодно может создать фейковые аккаунты, притворяться его сторонником и управлять им, заставляя говорить всё, что угодно. Это странно и абсолютно нелогично.

Такер КАРЛСОН.У него вообще есть семья? Нормальная жизнь?

Кэндис ОУЭНС. Я спрашивала его об этом. Он ответил: «Да, я из полной семьи, с двумя родителями».

Такер КАРЛСОН.А своя семья у него есть?

Кэндис ОУЭНС. Нет, он не женат. Я даже посоветовала: «Тебе стоит жениться — это многое даёт в плане личного роста». А он воспринял это агрессивно: «Женщины не будут мне указывать, что делать» — что-то в таком духе. Всё выглядело очень показательно и театрально. Между прочим, несколько месяцев до этого я говорила то же самое Эндрю Тейту: «Тебе стоит подумать о браке, вот почему». И он не взорвался, а спокойно объяснил свои сомнения. Это был обычный диалог. А у Ника это вызвало вспышку гнева, словно я напала на него. Это было странно.

Такер КАРЛСОН. Очевидно, это было его уязвимым местом. Я не так уж часто его видел, но знаю: он действительно талантлив. Умение держать камеру двадцать минут и свободно говорить — это редкий навык. У него он есть.

Но я заметил ещё одно: все его мишени — это искренние, разумные и не злобные противники неоконсерваторов.

Кэндис ОУЭНС. Именно.

Такер КАРЛСОН.Он вроде бы говорит: «Я против неоконсерваторов», но при этом атакует Джей Ди Вэнса, Джо Кента, тебя, меня. Он даже пытался вмешаться в кампанию Джо Кента через суперапак. И возникает вопрос: зачем?

Кэндис ОУЭНС. Дейв Смит? Я спросила его об этом, потому что у меня возник такой вопрос. И я сделала правильно, задав ему прямо в лицо: «В чём дело? Почему ты нападаешь на Дейва Смита? Ты утверждаешь, что твоя главная критика заключается в том, что Америка контролируется Израилем. Но есть же Дейв Смит, который был очень здравым голосом». И, кстати, мой опыт общения с Дейвом Смитом оказался диаметрально противоположным. Он потрясающий человек.

Кэндис ОУЭНС. Один из самых приятных людей.

Такер КАРЛСОН. Да, действительно потрясающий человек.

Кэндис ОУЭНС. Абсолютно.

Такер КАРЛСОН. Но откуда всё это берётся? Возможно, мне не стоит это говорить, но единственная причина, по которой я вообще узнал о нём, — это то, что несколько лет назад кто-то прислал мне видео, где он атакует меня. И я подумал: «Этот парень действительно талантлив». Я мог это оценить, просто имея опыт работы в этой сфере. Мысль была такая: «Вау, у него очень много врождённого таланта».

А потом он стал атаковать моего отца, утверждая, что тот работал на ЦРУ, что «его отец из ЦРУ» или что-то в этом духе. Я подумал: «Ну, это неправда». Но затем мой отец умер, и я узнал, что он действительно был связан с разведкой. Для меня это был шок. Никто не обязан верить моим словам, но это факт.

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН. Это было в марте этого года. И я думал: «Но как… как этот парень из Чикаго мог знать? Моему отцу было 84, когда он ушёл. Откуда у него информация о его связях с разведкой? Как он мог это узнать?»

Кэндис ОУЭНС. Подожди, это была его критика тебя? Я не видела этого.

Такер КАРЛСОН. Да, мне прислали видео с подписью: «Карлсону нельзя верить ни в чём, потому что его отец работал на ЦРУ, значит, и он действует в интересах ЦРУ». И, честно говоря, у меня действительно эмоциональная реакция на всё, что связано с ЦРУ, и это нередко проявляется в эфире.

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН. Но идея, что я работаю на ЦРУ, абсолютно нелепа.

Кэндис ОУЭНС. Если тебя это утешит, он говорил, что я финансируюсь Россией. После интервью он повторил это снова, заявил, что меня финансирует Россия. Это типичная схема дискредитации.

Такер КАРЛСОН. Ты скорее возьмёшь российские деньги, чем я буду работать на ЦРУ. Но ты никогда не взяла бы российских денег, да и ты не русская. А я реально ненавижу ЦРУ. Для меня подобные обвинения очень оскорбительны. Но для тебя это было личное?

Кэндис ОУЭНС. Ну, немного.

Такер КАРЛСОН. И вообще, кто этот парень? Возможно, это простое совпадение. Но странно, что он атакует именно тех, кто находится примерно в том же лагере. А потом выходит и шутит про Холокост. И возникает вопрос: может быть, это тот же сценарий, что и с Дэвидом Дьюком?

Дэвид Дьюк каждый раз поддерживал мои новые проекты, как только они появлялись. Я сначала даже не знал, кто такой Дьюк. Но стало ясно: Дьюк — это элемент кампании по дискредитации правых. Очевидно, что Ник Фуэнтес делает ровно то же самое.

Это не значит, что всё, что он говорит, неправда. Это не значит, что он не талантлив — он невероятно талантлив. Это не значит, что он плохой человек. Я не нападаю на него лично. Но он очевидно участвует в кампании по дискредитации здравых правых голосов. Для меня это совершенно ясно. Я слишком давно в этой сфере и слишком хорошо знаю, как это работает.

Кэндис ОУЭНС. Да. И я скажу честно: я этого не понимаю. Мы были с ним крайне добры. Мы даже почти решили, что, возможно, он немного одинок, и подумали пригласить его к нам на ужин. Вот насколько хорошим было моё впечатление после общения с ним.

Такер КАРЛСОН. Да, ясно.

Кэндис ОУЭНС. А потом случился резкий разворот на 180 градусов. Поэтому могу предположить: либо это неуверенность, реакция маленького мальчика, который настолько нервничает, что начинает нападать, потому что не умеет строить отношения после того, как его везде забанили…

Такер КАРЛСОН. Думаю, здесь проявляется эффект «обиженного мальчика».

Кэндис ОУЭНС. Или это именно то, о чём ты говоришь: он лишь делает вид, что всё так, как утверждает, хотя в реальности это не так.

Такер КАРЛСОН. Почему он нападает на Джо Кента? Джо Кент работал подрядчиком ЦРУ, парамилитарным подрядчиком. Он много лет служил в армии США и участвовал в наших неоконсервативных операциях. Его жена погибла в Сирии в одной из этих операций. Джо Кент — один из самых искренних критиков текущей внешней политики. Я бы сказал, что у него наибольшее моральное право в США заявить: «Эта внешняя политика катастрофична. Она убила мою жену. Я сам принимал в этом участие».

Джо Кент — тот, кого ЦРУ терпеть не может, потому что он прекрасно понимает их методы работы. И вот какой-то парень из Чикаго, Ник Фуэнтес, идёт против него, целенаправленно выбирая именно его округ в штате Вашингтон.

Кэндис ОУЭНС. Думаешь, это случайность?

Такер КАРЛСОН. Нет, это совсем не случайность. Джо Кент был первым в списке тех, кого хотели устранить сторонники неоконсервативной политики. Он мог встать и сказать: «Я всё знаю. У меня есть доказательства. Моя жена погибла в Сирии». Его нужно было убрать.

А Ник Фуэнтес, этот странный парень из Чикаго, участвует в супер-ПАКе, чтобы убрать Джо Кента. Я всю жизнь сталкивался с такими схемами. Это типичная организованная кампания.

Он также действовал так же, как Дэвид Дьюк: например, говорил обо мне «Да, это мой друг». И все сразу начинают думать: «О, Такер получил поддержку Дэвида Дьюка», но я никогда не был его сторонником.

Дьюк пытался дискредитировать людей, демонстрируя дружелюбие. Точно так же поступает Фуэнтес. Он выходит, знакомится с людьми: «Привет, я Ник Фуэнтес. Можно фото?» Это часть кампании по уничтожению авторитетных правых голосов, и Фуэнтес — её часть.

И я знаю, что приглашу кучу неприятностей, говоря это, потому что это парень с кучей свободного времени, но это факт, и я видел это много раз. Можете мне не верить, но я знаю, о чём говорю.

Кэндис ОУЭНС. Я могу с уверенностью сказать, что он нечестный. Иначе я бы использовала это как основу для разговора. Я не могла понять его мотивы и сказала: «Знаешь что? У меня нет на это времени. Я дала тебе честный шанс, и ты оказался, по сути, фундаментально нечестным человеком».

Не было никакой причины для такого поведения. Если бы он не устроил это шоу, не кричал и не орал, его подписчики подумали бы: «О, интересный разговор между двумя людьми, которые в чём-то согласны, а в чём-то нет». Было любопытно, что он туда попал. Он не хочет быть ни с кем на равных. Он не хочет нормальных отношений.

Я сказала ему, что всё ощущается так, будто он выполняет чьи-то приказы. Почему он нападает на меня? Почему он нападает на Дейва Смита? В чём проблема с Дейвом Смитом? Он не смог дать ответ.

Такер КАРЛСОН. Именно.

Кэндис ОУЭНС. Он просто не мог ответить. Всё сводилось к «Ну, самый фальшивый…».

Такер КАРЛСОН. Что я когда-либо видел.

Кэндис ОУЭНС. И я подумала: «Почему ты ненавидишь Дейва Смита больше, чем Джо Рогана?» Он ответил: «Ну, Дейв Смит… такой себе еврей». Я подумала: «Ладно… либо ты действительно незрелый и не развил свои идеи, либо просто нападаешь на людей, создавая иллюзию, что атаки легитимны, хотя это не так». А мы были с ним настолько добры, что я просто подумала: «Ладно, он…»

Такер КАРЛСОН. Он атакует Дейва Смита, потому что Дейв эффективен и заслуживает доверия. Он эффективен, потому что умный, достойный человек. Здесь нет ненависти к Дейву Смиту. Если бы она была, вы бы это почувствовали. Её нет. У Дейва есть авторитет, знания, он великолепный дебатёр и, повторюсь, просто хороший человек.

Так что цель очевидна — убрать Дейва Смита, убрать Джо Кента. Это хорошие люди. Убрать Дж. Д. Вэнса. Он тоже подвергался нападкам. Если ты против бессмысленных войн для чужих интересов, вряд ли стал бы атаковать Дж. Д. Вэнса. А Вэнс — именно тот, кого он атаковал.

И самое печальное в том, что никто из его аудитории мне не поверит, потому что они находятся в отчаянии. Они — жертвы системы, которая их ненавидит. Молодые белые мужчины, полностью исключённые из экономики, беспощадно атакуемые, снабжённые наркотиками — фактически обречены. Они действительно жертвы и отчаянны, и некому за них говорить.

Поэтому они идут к Фуэнтесу, потому что он невероятно красноречив, и они видят в нём своего лидера. Но в одной из самых трагичных ироний он действует против их интересов. На самом деле это крайне мрачно.

Кэндис ОУЭНС. Я больше не верю, что он действительно верит в то, что говорит. Частично он просто развлекается — да, есть элемент шоу, но когда он садится на самолёт, чтобы прийти на подкаст с чёрной женщиной, я понимаю: он не расист. Я не верю его идеям о том, что женщины должны молчать. Зачем тогда он на моём подкасте?

Между тем, что он говорит, и как себя ведёт – огромный разрыв. Для меня этого достаточно, чтобы полностью игнорировать его. Честно, мне даже нравится Тейлор Лоренц — она действительно верит в то, что говорит.

Хотя она пять лет носит маску, для неё Ковид – это реальность. Это не шоу, не CNN, не Джейк Таппер. Я это уважаю. Я даже сказал родителям: мне нравится Тейлор. Мы бы никогда не согласились, но я вижу, что она верит в свои слова.

Такер КАРЛСОН. Полностью с тобой согласен.

Кэндис ОУЭНС. Мне нравится она, потому что это реально. Для меня этого достаточно, чтобы симпатизировать человеку. Нужно видеть, что он верит в то, что говорит. С Тейлор я в порядке.

Такер КАРЛСОН. Великолепно. Я встретил её в другой стране, она подошла ко мне в маске. Я не знал, кто это, но глаза её были невероятно интенсивные. Она сказала: «Привет, это Тейлор». Моя единственная мысль — интенсивность настоящая.

Кэндис ОУЭНС. Настоящая. Как можно её не любить? Люди, которых я терпеть не могу, — те, кто говорит то, во что не верит. Это не их жизнь, не их позиции, они делают шоу. Тейлор Лоренц не из таких.

Она носит маску пять лет, не видела своё лицо — для неё это реальность. Поэтому она мне нравится. Так работает мой мозг. Я здесь для Тейлор.

Такер КАРЛСОН. Отличный способ судить о человеке.

Кэндис ОУЭНС. Просто будь искренним.

Такер КАРЛСОН. Да. Говорить правду, даже если ошибаешься, важно.

Кэндис ОУЭНС. Да.

Такер КАРЛСОН. Ты упоминала, что в прошлом году на тебя обрушился поток нападок — не просто на взгляды, а на твой характер, атаковали твою семью. Они действительно шли в наступление. Как это на тебя повлияло?

Кэндис ОУЭНС. Это было одно из самых странных переживаний в жизни моей семьи, но в то же время оно укрепило нас. Мы всё время сражались с дьяволом и были сосредоточены на этих боях.

Такер КАРЛСОН. И не друг против друга.

Кэндис ОУЭНС. Нет. Мы с мужем действительно были едины. Не то чтобы раньше мы не были едины, но после того, что мы пережили, стало ясно: мы справимся с чем угодно. Он оставался спокойным, и я приписываю это его вере. Мой муж — прежде всего духовный лидер, и если бы он проявил сомнение, я, наверное, развалилась.

Я до сих пор не понимаю, как он это сделал. Мы выжили, вернулись сильнее, чем были. Я задумываюсь: не умирал ли он внутри, не уходил ли в угол, чтобы поплакать? Но он оставался сосредоточенным. Для него ничего не было драмой.

Когда проходишь через такие атаки, либо это ломает тебя, либо укрепляет. Нас это укрепило. Я не думала, что нам нужна была такая закалка, но теперь я благодарна за прошлый год — он дал ясность.

Даже наблюдать, кто выскажется и станет на твою защиту – очень интересно. Простейший тест: я сказала всего лишь «Христос Царь». А из этого сделали антисемитский скандал. Люди, с которыми я всегда была дружелюбна, снимали видео, легитимизируя это.

Такер КАРЛСОН.Это один из самых безумных скандалов, что я видел. На так называемом правом фланге тебя атаковали за то, что ты сказала «Христос Царь».

Кэндис ОУЭНС. Один из атакующих — Сет Диллон. Я всегда была откровенна по этому поводу, потому что он – ужасный человек. И знаете, что делает его таким плохим? Я ведь защищала Сета Диллона, когда это было нужно.

Такер КАРЛСОН. Я тоже.

Кэндис ОУЭНС. Он думал, что потеряет всё, и я помогала ему приватно, без шума, просто чтобы всё было правильно. В тот момент, когда весь мир шёл против меня, я только что потеряла работу. Если бы он просто молчал — это была бы дружба. Но он добавил к хору критики.

Он пытался написать мне в личные сообщения, манипулируя и обвиняя Ник Фуэнтеса в том, что тот якобы кричал «Христос Царь». Я понятия не имела. И если Фуэнтес действительно это говорит — прекрасно, пусть все это повторяют.

Такер КАРЛСОН. Это фундаментально для христианства.

Кэндис ОУЭНС. Да, совершенно верно. Он как бы намекал, что я должна сделать «сложное» заявление о фразе. Я сказала ему: «Я опубликую текст переписки», когда он публично отрицал. И он пропал — я не лгу.

Он хотел, чтобы я выступила против «Горперов». Мой мир рушился, а Сет Диллон сказал: «Вот что можешь сделать для меня, если хочешь». Я ответила: «Серьёзно, Сет? Когда-то я стояла за тебя, ничего не получая взамен, а теперь ты расстраиваешься из-за случайных аккаунтов в интернете и присоединяешься к хору нападок?» Это было удивительно.

Такер КАРЛСОН. Он предатель.

Кэндис ОУЭНС. Да, лживый Иуда при твоём столе. Будет есть хлеб с тобой, приходить в дом и не почувствует ничего, когда ударит ножом в спину.

Сейчас все видят это, потому что он и Джоэл Барри так обезумели в своей произраильской «комедии». Но я увидела его характер рано — когда для дружбы требовалось лишь молчание, он не смог удержаться.

Такер КАРЛСОН. У меня был точно такой же опыт с ним. Я приглашал его дважды по просьбе других людей, устраивал ужины у себя дома. Я поддерживал «Babylon Bee», люблю саму идею, хотя не читаю их регулярно. Думаю, там работают хорошие люди. Но даже тогда я говорил одному из продюсеров: «Для человека, который ведёт комедийный сайт, он совсем не смешной и, похоже, не интересуется комедией». Я люблю смешное. Может, я поверхностный, но мне это показалось странным.

Я не лгал себе — мне не нравилась его атмосфера. Но всё равно я пригласил его дважды. Потом я пригласил Дэррила Купера в последний день августа прошлого года. Не видел в этом никакого скандала.

Кэндис ОУЭНС. Его и не было.

Такер КАРЛСОН. Дэррил Купер даже не правый, просто хороший человек. И кто-то сказал, что он участвовал в холокосте — неправда. По крайней мере, на моём шоу он этого не делал. Всё это стало искусственно раздуваемым скандалом, а один продюсер сказал: «Сет Диллон тебя атакует». Я подумал: нет, я же реально помогал этому человеку дважды, его сайт блокировали.

Я написал Сету Диллону: «Ты правда меня атакуешь?» Он начал читать мне лекцию в высокомерной манере, и я, конечно, попался. Потом он опубликовал часть переписки.

Кэндис ОУЭНС. Ах, он так делает.

Такер КАРЛСОН.Возможно, я путаю, но на одном мероприятии, когда я агитировал за Дональда Трампа, он подошёл ко мне среди других людей, включая Маржори Тейлор Грин, и сказал: «Ты христианин, ты должен меня простить».

Я должен был простить его, потому что я христианин, но не смог. После всего, с чем я имел дело.

Кэндис ОУЭНС. О, но ведь его разоблачили. Он по глупости переслал скриншот, даже не поняв, что выдал себя. Как Джеймс Линдси: ему отправили скрин от имени Сета Диллона, и он, не заметив, выложил его. Там было ясно видно, что сообщение пришло именно от Диллона. Всё предельно прозрачно: Диллон написал Линдси, а тот уже проболтался. Это был потрясающий момент истины. Маска сорвана: все сидят в одном чате, делятся информацией, обмениваются атаками. И тот, кто так ловко строил из себя «доброго шутника», на деле оказался довольно мрачной фигурой.

Мы какое-то время верили в его образ: «Я просто парень, который делает сатиру». Нет. На самом деле это человек злой, озлобленный, способный сесть с тобой за один стол, а потом воткнуть нож в спину. Я ничего не боюсь — всегда открыта, всегда стараюсь относиться к людям с добротой, честно работаю и говорю правду. Поэтому у Сета Диллона нет ничего, что он мог бы «обнародовать» обо мне, чтобы очернить меня. А вот он сам — реально плохой человек.

И именно такие люди в прошлом году, когда всё это на нас обрушилось, заставляли меня сомневаться: может, я что-то неправильно помню? Ведь я буквально ставила всё на кон, помогала ему, а он даже не мог просто промолчать пару недель. Я не просила защищать меня, я просила хотя бы не присоединяться к хору нападающих.

Такер КАРЛСОН. Это просто какой-то странный мир, когда вдруг понимаешь: Тейлор Лоренц — да, она явно слегка не в себе, её взгляды мне отвратительны, я вообще зарабатывал тем, что насмехался над ней, признаюсь. Но когда понимаешь, что она — куда более искренняя и порядочная, чем человек, который руководит «Бэбилон Би» Bee, то невольно думаешь: что вообще происходит?

Кэндис ОУЭНС. Я с её мировоззрением категорически не согласна, но она хотя бы искренняя. Если она говорит, что боится Ковида — значит, она реально боится.

И вот в прошлом году произошло нечто важное. Органическая чистка: люди показали, кто они есть на самом деле. И многие не выдержали этого — они изменились, стали другими. Те, кто раньше громче всех нападал, сегодня выглядят смешно. Потому что нельзя построить успех на том, что ты топчешься по чужой голове, когда человек тонет. Всё равно это всплывёт. В конце концов, дело ведь не во мне, а в правде. Я бы не хотела оказаться на стороне лжи, когда сражаешься за истину.

Я говорила правду. Я сказала: «Христос — Царь». Я говорила правду и тогда, когда затрагивала историю с Брижит, и в любом другом случае. И как бы меня ни атаковали — правда всё равно победит. А они делают ставку на ложь.

И знаешь что? Я рада, что всё это произошло. Рада, что удалила многих людей из своей жизни и контактов. Для меня прошлый год стал годом ясности, и я могу только поблагодарить Бога за моменты прозрения.

Такер КАРЛСОН. Знаешь, наверное, интервью, которого я меньше всего ожидал, но которое оказалось самым неожиданным и даже забавным — это интервью с Харви Вайнштейном. Как это вообще случилось?

Кэндис ОУЭНС. История такая: кто-то из окружения Харви связался со мной, когда я ещё работала в «Дэйли Ваер», и сказал: «Мне бы очень хотелось, чтобы ты поговорила с Харви. Может быть, даже села с ним на интервью».

И, знаешь, тогда я, как и все остальные, была уверена, что он виновен по полной программе. Столько женщин, такие обвинения. Я подумала: должно быть, он отчаян до предела, раз обращается ко мне. Я знала, что он человек левых взглядов, но всё равно сказала: «Хорошо, ладно».

Я позвонила ему в тюрьму — и тут меня очень удивило, что друг, который всё это устроил, в чём-то солгал. Потому что, как выяснилось, на интервью претендовала даже Опра. И Вайнштейн сказал мне: «С какой стати я должен давать интервью тебе?» Он всё ещё излучал мощь. Я всегда говорю: у Харви есть этот хриплый «рёв» в голосе, и даже за решёткой он оставался страшно влиятельным.

Он набросился на меня, стал говорить: «Я поддерживаю ADL, Антидиффамационную лигу», — заговорил о Канье, о моей позиции… Его метало во все стороны. Даже в тюремной камере он оставался убеждённым леваком. Для меня это было поразительно.

Такер КАРЛСОН. То есть он читал тебе лекцию про ADL прямо из тюрьмы?

Кэндис ОУЭНС. Да, это было невероятно. Думаю, моя автобиография будет просто фантастической, если я когда-нибудь сяду её писать. Этот эпизод обязательно попадёт туда. Я ловила себя на мысли: «Боже, меня отчитывает Харви Вайнштейн. Он сидит в тюрьме — и отчитывает меня».

И тогда я поняла, что это похоже на кастинг в один из его фильмов. Я словно должна была «продать» себя, объяснить, почему именно я могла бы взять это интервью. Это казалось таким странным. Потом я повесила трубку, и тот человек прислал мне материалы по делу.

И я была в шоке. Никогда в жизни не видела более безумного приговора. Его буквально осудили, потому что женщины плакали, даже при наличии колоссальных сомнений. В одном из эпизодов он вообще заявлял: «Меня там не было. Я даже не останавливался в этом отеле и не знаю эту женщину». И всё равно судья отказал защите в праве запросить данные с её телефона, чтобы проверить, была ли она вообще там. Это был вопиющий случай судебной коррупции.

И именно по этому эпизоду он получил свои пятнадцать лет в Лос-Анджелесе.Эти дела поражают. «Он насиловал вас в течение десяти лет» — ну как это понять? И заметь, это не были юные девочки. Если бы речь шла о семнадцатилетних, можно было бы говорить о манипуляции, возрасте, уязвимости, но этим женщинам было за тридцать. Мы все прекрасно понимаем, о чём идёт речь. Это были традиционные «сахарные» отношения — как это всегда было принято в Голливуде.

Молодые актрисы хотели карьеру, спали с режиссёрами, и это происходило по обоюдному согласию. В случае с Харви Вайнштейном, думаю, они полагали, что раз он так увлечён своими фильмами, то непременно даст им роли. А он вёл себя иначе: «Я — Харви Вайнштейн», и всё. Девушки сами бросались к нему в надежде на обмен, которого в итоге не случилось.

И вот спустя годы, когда тебе уже пятьдесят, ты оглядываешься назад и думаешь: «Зачем я переспала с Вайнштейном? Это ведь не Брэд Питт, не красавец, не харизматик». И когда приходит движение MeToo, это вдруг обретает новый смысл: «Он имел власть».

Да, ну и что? «Я после изнасилования отправила ему пару писем, где писала: люблю, скучаю». И действительно — именно так и было. В переписке сплошные «люблю, скучаю», но параллельно — постоянные просьбы: «Я слышала, скоро пробы, можно прийти? Могу я получить билет?» Огромный массив этих писем показывает, что всё сводилось к старейшей профессии в мире.

Такер КАРЛСОН. Выходит, что ты, закоренелая антисемитка и «нацистка» — по мнению критиков — вдруг защищаешь Харви Вайнштейна, человека, который сам поддерживал АДЛ? Серьёзно? Как? Зачем? Многие посмотрят на это и скажут: «Что вообще происходит?» Но я должен сразу пояснить: я поддерживаю твой подход — и говорю это не шутя, потому что для меня важна справедливость. Я знаю Харви. Он отвратительный тип, согласен.

Кэндис ОУЭНС. О да.

Такер КАРЛСОН. Но это не значит, что он преступник. Людей надо судить за нарушение закона, а не за то, что они неприятны.

И правда важнее всего. Поэтому я поддерживаю твой анализ. Но всё-таки — из всех историй, почему тебя потянуло именно к этой?

Кэндис ОУЭНС. Потому что именно с него началось движение «Ми Ту». А я критически относилась к ним ещё тогда, когда этот хэштег только-только стал трендом в Твиттере. Можете проверить: и слева, и справа все боялись сказать хоть слово против. Ведь речь шла о «насилии», и тема моментально становилась неудобной. Никто не осмеливался задать простой вопрос: а где доказательства, где проверка фактов? Людей увольняли пачками просто из-за одного обвинения, потому что это было в тренде.

По делу Вайнштейна мир как будто принял единодушное решение о том, что он должен быть виновен. Слишком много женщин вышли и сказали: «Это произошло».

Такер КАРЛСОН. И к тому же его манера поведения отталкивающая: ест с открытым ртом, курит в лифте. Неряшливый, грубый человек. Но ведь это не преступление..

Кэндис ОУЭНС. Изначально я думала, что это будет просто интервью: я задам жёсткие вопросы, попробую докопаться до правды. Но когда я действительно вникла в материалы дел, я была потрясена. Сначала казалось: девяносто женщин вышли и заявили, что он что-то совершил, а на деле всё свелось к трём эпизодам.

В Нью-Йорке, за два этих дела, он получил двадцать шесть лет. Но стоит только прочитать переписку! Это же безумие. Ты просто не можешь дочитать письма Джессики Манн и… Эвы (сейчас забыла её фамилию) и сказать: «Да, это изнасилование». Там совершенно иное ощущение.

Ну скажите, разве когда-либо кто-то писал своему насильнику: «Я с мамой в городе, можем мы к тебе заехать? Не хочешь познакомиться с моей мамой?» А ведь именно такое письмо она отправила уже после предполагаемого изнасилования. Трудно в это поверить. Я лично не считаю, что это похоже на изнасилование. И хорошо, что я не сидела в составе присяжных.

Я считаю, этот процесс нанёс двойной ущерб. Во-первых, женщинам, которые действительно подверглись насилию.

Такер КАРЛСОН. Разумеется.

Кэндис ОУЭНС. Потому что если мы называем «изнасилованием» всё подряд, то общество перестаёт верить настоящим жертвам, а во-вторых, у меня трое сыновей. Для меня это личное. Их жизни теперь под угрозой, потому что существует движение с лозунгом «верьте женщинам». Но женщины лгут. И лгут нередко. Так почему бы нам не поступить разумнее: не верить автоматически, а разбирать факты? Смотреть на доказательства?

Вот поэтому меня и тревожит, что движение MeToo так быстро вышло из-под контроля. Мне даже пришлось защищать человека, к которому я сама не испытываю симпатии, — Мэтта Лауэра. Там ведь всё было очевидно: у него были обоюдные отношения со своей стажёркой.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Её якобы изнасиловали в первый раз, а все остальные случаи — уже не изнасилования. Впрочем, это уже неважно, потому что есть чек, правда? И по сей день его продолжают называть насильником.

Люди до сих пор говорят так о Мэтте Лауэре, потому что кто-то когда-то выдвинул обвинение. Но если смотреть на факты, то это не так. Да, он был подонком, изменял жене, злоупотреблял властью, ведь женщины соглашались на связь только потому, что он был Мэтт Лауэр с шоу «Тудэй». Но разве честно назвать его насильником?

Такер КАРЛСОН. Согласен.

Кэндис ОУЭНС. Это допустимо? Может, хотя бы в этом мы все можем сойтись — неважно, левые вы или правые, но так поступать неправильно. И именно в этом была сложность дела Харви Вайнштейна.

Такер КАРЛСОН. Я хорошо знаю эту историю, потому что жил в том мире. Я знал его, и всё, что ты сейчас сказала, правда.

Кэндис ОУЭНС. Конечно. Я сама женщина и прекрасно знаю, что женщины могут флиртовать с мужчинами, чтобы получить то, что хотят, даже если это просто напиток в баре. А теперь представьте Голливуд, где такая атмосфера обмена воспринимается как норма. Женщины, которые мечтают стать следующей Анджелиной Джоли, готовы на многое. И Харви этим пользовался.

Он был Харви Вайнштейном — человеком, который снимал лучшие фильмы Голливуда. Честно говоря, я даже считаю, что кино перестало быть великим с тех пор, как Харви оказался в тюрьме. Его фильмы — это, по сути, классика.

Там было слишком много нюансов, но процесс всё равно двинули вперёд. Апелляционные судьи заявили: это дело совершенно нелепо, оно сфабриковано. «Зачем вы вообще допустили этих людей в зал суда, если целью было просто уничтожить его репутацию, а не рассматривать факты?» Дело вернули назад. Но недавно он снова проиграл по двум эпизодам.

И поэтому я взяла у него интервью — оно выходит сегодня. Я спросила его: «Харви, у меня более широкий вопрос. Кто тебя ненавидит? Потому что очевидно, что кто-то целенаправленно убрал тебя с дороги». И именно так я теперь смотрю на это дело. С кем ты был связан? Кого ты разозлил настолько, что они решили, будто ты больше не должен существовать в Голливуде? Ведь речь идёт о власти. Это структура. И то, что судьи позволяют этому происходить, значит, на то есть причины. Его ответы оказались довольно интересными. Думаю, Харви Вайнштейн действительно настроил против себя многих влиятельных людей, и он честно это признал.

Такер КАРЛСОН. Я вполне могу в это поверить, учитывая его манеру поведения — она властная и тяжёлая. Но сажать человека в тюрьму на всю оставшуюся жизнь — это слишком.

Кэндис ОУЭНС. Он сказал, что Глория Оллред готова была взять его дело, если он ей заплатит. Все знают, как она действует и что она никогда не проигрывает дела. Если бы он ей заплатил — кажется, речь шла о миллионе долларов — она могла бы всё замять, но он этого не сделал. Так он сказал мне прямо на записи.

Люди сами услышат это из его уст, но для меня это сигнал, что мы имеем дело с чем-то иным. А что такое было движение «Ми Ту»? Я разговаривала с другими людьми, которые тоже стали его жертвами, и они утверждали, что во многом всё это связано с правами на публикации: если нужно устранить бизнес, можно создать скандал, вынудить человека продать компанию и активы.

И я склонна верить этому после того, как изучила дело Майкла Джексона. Ведь он тогда находился в войне с «Сони» из-за издательских прав, и вдруг его начинают обвинять. Я сама плохо помнила то дело. Но когда вернулась и посмотрела всё внимательнее, то увидела безумную историю: мальчика, которого отец накачал препаратами, чтобы тот сказал, будто его изнасиловал Майкл Джексон. Буквально — отец его накачал.

И тут начинаешь задумываться, а не происходит ли в Голливуде многое подобное. Люди пытались об этом говорить, но их либо объявляли сумасшедшими, либо, как в случае с Майклом Джексоном, сразу лепили ярлык: «Нет, он интересуется детьми». И мы увлекаемся медийным цирком, не замечая, что за этим может скрываться совсем другая история.

Такер КАРЛСОН. Ты считаешь возможным, что Майкл Джексон не был растлителем детей?

Кэндис ОУЭНС. После того как изучила материалы дела, я убеждена, что он им не был. Он воевал с «Сони». Для меня это было потрясением: я выросла, обожая Майкла Джексона, а потом испытала к нему отвращение. Он значил так много в моём детстве — и вдруг стал отталкивающим. Позже я решила сама разобраться, что же произошло, и просто не могла поверить в то, что увидела.

Джексон побеждал. Каталог песен «Битлз» переходил к нему, он выигрывал у «Сони». И вдруг — скандал. Даже сама его смерть выглядит странной. Но если вернуться и внимательно посмотреть на дело, понимаешь: СМИ вроде как рассказывают тебе многое, а на деле — ничего.

Такер КАРЛСОН. Майкл Джексон был странным. Так же, как Харви Вайнштейн был отвратительным. Так же как Ричард Джуэлл выглядел пародией на копа. Его ведь в 1996-м обвинили в теракте на Олимпиаде в Атланте, а он этого не делал. Просто они идеально попадали под наши представления о том, как должен выглядеть «плохой парень». Джексон, живущий в Неверленде, — это странно. Личный Диснейленд с кучей детей. И ты думаешь: «Ну конечно, он извращенец».

Кэндис ОУЭНС. У него определённо были проблемы — он считал, что у него украли детство. Поэтому сделал своим приоритетом вот эту, я бы сказала, жутковатую идею: «Я создам Неверленд, и дети никогда не переживут того же, что я».

Но показательно, что он так дружил с Маколеем Калкиным. И ещё — с другим человеком, который утверждал, что его насиловали режиссёры… по-моему, это был Кори Фельдман? Он открыто говорил, что подвергался насилию. И оба — и Калкин, и Фельдман — заявили: абсолютно никогда, ни разу Майкл Джексон с ними ничего не делал. Они его защищали.

А потом смотришь на тех, кто говорил обратное, и начинаешь разбираться в их мотивах. Один был накачан отцом. Другой — получил деньги. И история с Майклом Джексоном становится совершенно безумной.

В итоге мы видим человека, чьё развитие остановилось из-за детских травм и который хотел сделать мир особенным и волшебным для других. Он стал идеальной мишенью.

Он ведь выиграл свой процесс. Мы можем сказать: Майкл Джексон не виновен. Он действительно выиграл в суде, когда присяжные увидели все доказательства. Но страшно осознавать, что вокруг тебя могут создать медиаскандал, и люди поверят в это. Точно так же, как мы говорили про Мэтта Лауэра.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Фактов практически нет — медиа просто постоянно повторяют это. И вот почему я выбираю именно такие случаи. Дело Блейк Лайвли и Джастина Балдони — ещё один пример. Джастин Балдони, как и Стив Сэроуиц, — еврей. Я — самый худший антисемит, но теперь я защищаю именно этих людей.

Блейк обратилась к прессе и попыталась очернить этого человека, разрушить его карьеру, утверждая, что он сексуально ее домогался. С помощью «Нью-Йорк Таймс» она представила его как абсолютного извращенца, неадекватного и зависимого. После прочтения той статьи складывалось впечатление, что Джастин — маньяк, а бедной Блейк Лайвли пришлось выкручиваться, снимаясь вместе с ним в фильме.

Если бы не вмешался Брайан Фридман и не опубликовал все текстовые переписки между Блейк, Джастином и Райаном Рейнольдсом… Мир поверил бы в тот месседж, который создали она и газета. Это было шокирующее дело.

Речь идёт о том, как медиа, которому доверяет общество, может нарушить это доверие. Ты читаешь «Нью-Йорк Таймс» — веришь, что это авторитетный источник, а на деле он способствует травле человека. Зачем? Что она на самом деле хотела от Джастина Балдони?

Мы прочитали её сообщения: она требовала, чтобы её включили в фильм и поставили в титрах как продюсера или исполнительного продюсера. «Или иначе — я не вернусь», — говорила она. «Вот мои требования». Это — угрозы. Она ведь, честно говоря, просто ведьма, одержимая. Я не могу после прочтения тех сообщений и той реакции Джастина — он буквально падал перед ней, говоря: «Она ведь звезда A-уровня» — оставаться в стороне. Он выглядел просто жалким. Все должны как-то за себя постоять.

То, что сейчас происходит в нью-йоркской судебной системе — кажется, что это просто коррумпированное дело с самого начала. То, что случилось с Джастином Балдони, каждый должен читать эти сообщения и понимать, какую роль в этом сыграл New York Times. Потому что мы видим это снова и снова: журналисты становятся убийцами репутаций. Это — приговор. Вы хотите поразить человека? — поразите его карьеру.

Такер КАРЛСОН. Их называют «ударными статьями».

Кэндис ОУЭНС. Их так называют не случайно. Потому что большинство людей просто не выдерживают. Мэтт Лауэр не выдержал. Я даже не знала, что он переехал в Новую Зеландию.

Такер КАРЛСОН. Да, переехал.

Кэндис ОУЭНС. Факты по делу Майкла Джексона до сих пор остаются очень размытыми. Люди сомневаются. Тогда медиа создают иллюзию знания и иллюзию, что у тебя уже есть мнение. Я сама была такой, веря, что Майкл Джексон виновен.

Такер КАРЛСОН. Посмотри на него, он сделал пластику, а значит – он растлитель детей.

Кэндис ОУЭНС. Харви Вайнштейн был виновен.

Такер КАРЛСОН. Точно.

Кэндис ОУЭНС. Медиа создают слишком много шума. Мы даже не ищем факты. Я хочу, чтобы люди, которые смотрят моё шоу, учились распознавать эти паттерны: когда тебе говорят многое, но на самом деле почти ничего не говорят. Ты наблюдаешь, как команда подготовленных «ассасинов» уничтожает человека. По какой причине? Я не знаю. Можно строить теории заговора. Но суть именно в том, что они игнорируют факты. Если бы факты были представлены, никто бы не считал Харви Вайнштейна тем, кем его выставили. Мы бы просто сказали: он мерзавец, злоупотребляет властью, должен уйти. Никто, кто управляет компанией, не должен спать со всеми этими женщинами и изменять жене.

Такер КАРЛСОН. Верно.

Кэндис ОУЭНС. Это преступление против морали.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Но не уголовное.

Такер КАРЛСОН.Интересно, что ты выбираешь истории не по принципу идеологии.

Кэндис ОУЭНС. Да.

Такер КАРЛСОН.Тебя интересует одно: правда это или нет?

Кэндис ОУЭНС. Это для меня принципиально. Мне всё равно, за кого голосуют люди. Мне всё равно, жертвуешь ли ты Антидиффамационной лиге — я в их списках, буквально. Харви Вайнштейн — один из их крупнейших доноров. Думаю ли я, что он это сделал? –Да,потому что мои сыновья растут в этом мире.

Мы не можем позволять женщинам просто идти в «Нью-Йорк Таймс» и делать заявления. То же самое было с Харви Вайнштейном. Мы не можем допустить, чтобы жизни людей разрушались прессой без фактов. Ко мне обращаются многие с просьбой рассказать их истории, и я стараюсь брать столько, сколько могу.

Сейчас меня особенно интересует дело Эпштейна. Именно на этом я сосредоточила внимание.

Такер КАРЛСОН. Дело Эпштейна?

Кэндис ОУЭНС. Я бы сказала — Израиль, очевидно. И я устала от газлайтинга. Это самый тупой газлайтинг за всю историю. Я подумала: «Хрен с вами. Вы нас ненавидите, у вас столько власти. Почему бы просто не сказать: “Хрен вам”» Это было бы честнее.

Такер КАРЛСОН .Да.

Кэндис ОУЭНС. Вместо этой притворной серьёзной конференции. Потом идёт Трамп: «Кому ещё важно, чем занимался Джеффри Эпштейн?» А Пэм Бонди спрашивают: «Он работал на другую страну?» — «Мы не знаем».

В моей серии я пытаюсь выяснить: возможно ли, что Эпштейн работал на другое государство. Ари Бен Манаш, агент МОССАД, записанный на плёнку, рассказывает, как Эпштейн был вовлечён. Он говорит: Роберт Максвелл привёл меня к Эпштейну и сказал: «Этот человек будет работать с оружием».

Затем Виктор Островский, перебежчик из МОССАД, подтверждает, что Эпштейн работал на них. Он написал книгу, в которой прямо заявил: Эпштейн сотрудничал с нами.

А Пэм Бонди лишь разводит руками. Но я могу определить, что Эпштейн работал на другое государство. Тем более, что он был связан с Гислейн Максвелл, дочерью Роберта Максвелла. Одна из самых больших лжи: «Эпштейн не знал Роберта Максвелла». Я это опровергла уже в первых эпизодах.

История, которую сегодня подают публике: будто Гислейн и Эпштейн встретились после смерти её отца. Это неправда. Ари Бен Манаш рассказывает, как его привели в офис и сказали, что Эпштейн будет вовлечён. Это был скандал «Иран-Контра». С 80-х Эпштейн работал на Израиль. Я не знаю, как я это знаю, но у меня есть доказательства. Трамп и Пэм Бонди делают вид, что не знают. Но именно меня должны привлечь к расследованию.

Такер КАРЛСОН. Тебе предстоят жёсткие слушания.

Кэндис ОУЭНС. Я просто хочу, чтобы они честно сказали: «Хрен вам». Это было бы искренне.

Такер КАРЛСОН. Звучит логично, но что из этого когда-нибудь выйдет наружу? Можно ли ожидать какой-то публичной развязки?

Кэндис ОУЭНС. Нет, потому что Израиль контролирует наше правительство. Трамп перед ним бессилен. Я не думаю, что мы были суверенной нацией с момента убийства Кеннеди.

И когда я говорю «они», люди спрашивают: «Кого вы имеете в виду?» Я прямо отвечаю: Израиль. Не нужно искать в моих словах скрытый смысл.

Давайте же перестанем табуировать эту тему. Маски сброшены. Всё, что они делают – богохульство, с которым я не хочу иметь с этим ничего общего. Я никогда не буду поддерживать Израиль после того, что они сделали с детьми, после кампании голодания. Мне всё равно, что обо мне напишут. Я не поддерживаю Израиль.

И я не думаю, что американские евреи обязаны его поддерживать. Надеюсь, они сами начинают это обсуждать. Я вижу, что многие понимают: их запрограммировали верить, будто они должны поддерживать это государство. Программа Birthright именно об этом.

Помните, как Джонатан Гринблатт из ADL попал на горячий микрофон? Он говорил: «У нас поколенческая проблема с «Тик-Ток». Нужно что-то делать. Смысл этой программы — давать каждому американскому еврею бесплатную поездку в Израиль, чтобы внушить им, будто у них есть связь с государством 1948 года на Ближнем Востоке. Чтобы они чувствовали обязанность защищать его и закрывать глаза на его преступления.

Я надеюсь, люди поймут: быть чёрным — не значит соглашаться с BLM, быть евреем — не значит позволять идентичности диктовать мораль. Израиль — демоническая нация. Я ушла из Prager и теперь больше не поддерживаю Израиль.

Если это не станет для вас сигналом к пробуждению, просто посмотрите кадры того, что они делают. Они устраивают «Голодные игры»: бросают еду, а потом убивают людей, чтобы посмотреть, кто выживет. Всё это у нас перед глазами. Нужно лишь их открыть.

Такер КАРЛСОН. Ваш тезис о том, что если позволять своей идентичности определять мораль, — это очень детальная, глубокая и, я считаю, важная мысль, которую я никогда не слышал в таком виде. Но создаётся ощущение, что мы движемся к миру, где вся этика ситуативна. Всё зависит от того, кто я, к какой я племенной группе принадлежу, какая моя идентичность.

И раньше существовало чувство универсальных стандартов, которые применимы ко всем — принципы, по сути. А вы явно руководствуетесь этими принципами. К чему это ведёт? Вернёмся ли мы к моменту, когда можно будет сказать: «Нет, существуют универсальные стандарты поведения. Истина — это неизменная вещь»? Даже если её наличие спорно, существует некая реальность, правда. Или же искусственный интеллект просто создаёт всё заново?

Кэндис ОУЭНС. Думаю, есть люди, которые хотели бы, чтобы ИИ всё делал за них. Меня тревожит, что люди считают ИИ умным. Он очевидно глуп. Он требует, чтобы вы не читали книги и верили всему, что он выдаёт, хотя на самом деле он просто сканирует интернет и больше ничего.

Такер КАРЛСОН. Производное.

Кэндис ОУЭНС. Да, и этим пользуются те же люди из «Нью-Йорк Таймс», которые просто сканируют «доверенные источники» и говорят: «это факт», хотя это не факт. Я искренне верю, что сейчас что-то происходят изменения на духовном уровне. Я даже вижу своё выживание в прошлом году как доказательство этого. Очевидно, что если бы лжи было больше , я бы просто не выжила.

Такер КАРЛСОН. Надо отметить, что вы не просто выжили, а процветаете. Никто бы не ожидал, что так будет, если судить по вашим подкаст-данным и семейной жизни. Сейчас вы мать четверых детей. Я даже не знаю, как вы смогли родить ребёнка в этом хаосе. Но вы это сделали. И вы процветаете.

Кэндис ОУЭНС. Да.

Такер КАРЛСОН. Это удивительно. Никогда бы не подумал.

Кэндис ОУЭНС. Я надеюсь, что люди поймут через мой пример — выжив и пройдя через это, — что не стоит отдавать свою душу ради лжи. Говорите правду. И это кажется сложнее. В момент соблазна это ощущается особенно тяжело, когда вам обещают весь мир. Если вы просто промолчите, всё останется по-старому. Если будете притворяться, что не видите происходящее в Газе, вы сохраните привычную жизнь.

Для меня это искушение от Сатаны. И именно поэтому они хотят, чтобы вы были привязаны к деньгам. Именно поэтому они даже не знают, как меня уничтожить иначе, кроме как финансово: «Мы раздавим тебя деньгами, подадим в суд. Я подам на тебя в суд на 8 миллиардов долларов». У этих людей нет истины. Деньги — их единственная сила, их единственный двигатель.

Я надеюсь, что миллионы людей, которые слушают мой подкаст каждый день, поймут: есть нечто гораздо большее, высшая сила. Когда вы посвящаете себя истине… Что такое Иисус? Иисус — путь, истина и жизнь. Если вы пройдёте через искушение и выберете правильное, моральное, принципиальное действие, вы будете вознаграждены.

Мы все сейчас испытываемся. Я искренне верю в это. И многие люди проваливают этот тест, но многие проходят. Странные союзники. Например, у вас была Анна Каспарян на шоу, и я давно говорила, что она мне нравится, потому что я вижу её подлинность, даже когда я с ней не согласна.

Такер КАРЛСОН. Она подлинна, да.

Кэндис ОУЭНС. Я не согласна с ней, и она поступала со мной ужасно. Но я ощущаю, что она подлинна. И это хорошо. Это хорошо, что левый и правый лагерь сходятся в понимании, что не важно, черный ты или белый. В этом смысле Израиль стал благословением, потому что впервые весь мир понимает: что-то очень не так, это происходит на виду у всех, и никто этого не останавливает.

Такер КАРЛСОН. Когда вы говорите, что видите глобальное духовное событие, что вы имеете в виду?

Кэндис ОУЭНС. Я имею в виду то, что могу видеть и чувствовать сама. Конечно, я смотрю и по своим метрикам, но у нас есть зрители по всему миру, которые используют ВПН, чтобы смотреть моё шоу. И поскольку я не считаю себя авторитетом, я учусь вместе с ними. Думаю, именно в этом и заключается ценность моего проекта: я говорю прямо — «Мы не получаем ответы».

Нам долго не позволяли задавать вопросы о некоторых вещах. А теперь мы дошли до точки, когда их «легитимный» аргумент стал совершенно абсурдным — они требуют, чтобы мы просто перестали задавать вопросы. Их новая риторика такая: «Вы не просто задаёте вопросы. Почему вы их задаёте? Скажите прямо, что вы на самом деле имеете в виду». Они настолько разоблачены, что даже простые вопросы становятся для них угрозой.

Такер КАРЛСОН. Забавно, потому что я как раз задаю вопросы.

Кэндис ОУЭНС. Мы все это делаем.

Такер КАРЛСОН. Я много чего не понимаю, правда?

Кэндис ОУЭНС. Мы все учимся. Читаем, изучаем — и именно это их пугает. А что это значит? Если людей пугает само изучение, реальное образование вне школьной системы, значит, они что-то скрывают и лгут.

Думайте сами: если бы я знала ответы, разве меня бы пугало, что кто-то задаёт вопросы? Конечно нет. Я бы сказала: «Да, исследуйте это хоть тысячу раз». Но они лгут, и теперь весь мир это видит. Поэтому я понимаю, почему они в ярости: они на стороне лжи.

Такер КАРЛСОН. Лжецы боятся, Они слабы и хрупки. Я и сам испытал это, когда лгал. И как только начинаешь лгать — приходит страх, что правда раскроется. Он ослабляет человека.

Кэндис ОУЭНС. И делает тебя смешным.

Такер КАРЛСОН.Это унизительно.

Многие наши подписчики были очень рады, что вы пришли. Они прислали миллион вопросов, мы задали лишь несколько. Вот один: что вы думаете о «Дэйли Ваер» сейчас, после того как покинули его?

Кэндис ОУЭНС. Я желаю «Дэйли Ваер» всего наилучшего. Я бы ничего не изменила — ни единого момента того, как всё произошло. Звучит сумасшедше, но я думаю, что каждое действие показывает, кто ты есть на самом деле и из чего сделан. «Дэйли Ваер» рассказали людям свою историю, а я — свою.

Такер КАРЛСОН. Понимаю. Вы были большой фигурой в «Дэйли Ваер», возможно, даже больше, чем они сами осознавали. Когда вы ушли, стало ясно, насколько важной вы были. Никому не хочется терять работу, где он преуспевает. Но если оглянуться назад — это было частью большого плана?

Кэндис ОУЭНС. Да, я уверена: это Божий план. Сейчас, с теми темами, которые я обсуждаю со своей аудиторией, оставаться в «Дэйли Ваер». было бы невозможно. Это перестало бы работать. Вначале — ещё да, понемногу. Но в какой-то момент стало ясно: больше мы друг другу не подходим. И я не считаю себя в конкуренции с ними. Меня интересуют совершенно другие вещи.

Такер КАРЛСОН.Охватам у вас сейчас гораздо больше, чем у «Дэйли Ваер».

Кэндис ОУЭНС. Частично именно потому, что я отделилась от «Дэйли Ваер». Теперь у меня есть прямой канал связи с моей аудиторией. Я не должна спрашивать: «Можно ли говорить об этом? Что скажут юристы?»

Такер КАРЛСОН. Верно.

Кэндис ОУЭНС. Теперь я свободна, и это бесценно.

Такер КАРЛСОН. И вы не несёте ответственность за то, что делают другие на канале. Я сам чувствовал это, работая в больших компаниях: вроде ты там есть, но не всё отражает именно тебя.

Кэндис ОУЭНС. Я — тот человек, который раскрывается полностью, только когда может свободно выражать свои мысли и чувства каждый день. Меня интересует масса тем, но ими становилось всё сложнее заниматься, постоянно оглядываясь на то, не рассердится ли кто-то или не скажут ли юристы. В этот момент работа перестаёт быть радостью.

Теперь же я просыпаюсь счастливая: исследую, учусь вместе с аудиторией. Я стала намного счастливее. Надеюсь, «Дэйли Ваер» тоже.

Такер КАРЛСОН.Вы боитесь, что кто-то захочет вам навредить?

Кэндис ОУЭНС. Я знаю, что такие люди есть. Так что бояться бессмысленно.

Такер КАРЛСОН.Справедливо.

Кэндис ОУЭНС. В прошлом году кто-то пытался меня убить, было даже обращение в ФБР. Так что бояться нечего. Я принимаю это: есть безумцы, есть люди, которые ненавидят меня, но я не боюсь смерти.

Это настоящий вызов для христианина: я задаю себе этот вопрос, когда вижу, как многие, называющие себя верующими, молчат или лгут из страха потерять работу. Если ты боишься сейчас, отступаешь — значит, ты не веришь по-настоящему ни в жизнь после смерти, ни в Христа.

Я знаю, что в итоге всё будет хорошо. Мой муж всегда говорит: «Главная цель — попасть в рай».

Такер КАРЛСОН.Так что это не конец.

Кэндис ОУЭНС. Совершенно верно.

Такер КАРЛСОН.Последний вопрос. У вас есть совет президенту, с которым вы недавно говорили по телефону?

Кэндис ОУЭНС. Да, это совет не только ему, но и всем, кто достиг больших высот, а потом столкнулся с проблемами: никогда не думайте, что вы умнее своей аудитории.

Для Трампа сейчас, особенно в связи с делом Эпштейна, важно понимать: если он говорит «я не хочу поддержки тех, кто всё ещё интересуется этим», он перестаёт слушать людей и теряет контакт с движением. А ведь именно это и было его силой: несмотря на богатство и шумный характер, он понимал простых людей — рабочих, водителей, сантехников.

Когда же он отвечает: «Я не хочу вашей поддержки», он теряет связь. Никогда не думай, что ты умнее своей аудитории. Я сама постоянно получаю обратную связь и стараюсь понять, что важно людям. Даже мелочи, вроде «мне не нравится звук» — это важно. Потому что они видят: тебе не всё равно.

Последние недели вокруг Эпштейна многие подумали, что Трампу плевать. Но я знаю, что это не так. Ему стоит это изменить.

Такер КАРЛСОН.Думаю, это очень мудрый совет. Самый мудрый из возможных. Неудивительно, что у вас дети. У вас явное чувство мира и радости. Оно видно невооружённым глазом, оно настоящее, а не фальшивое. В чём заключается ваша духовная практика?

Кэндис ОУЭНС. Мы католики. Моя семья католическая. Когда мы с Джорджем только поженились, я была протестанткой. Но я видела Божий замысел во всём — как мы встретились, как он вернулся к своей вере. Вначале он точно не был практикующим католиком. Иначе настоял бы, чтобы я приняла веру до свадьбы. Но наш брак приблизил нас обоих к Богу. Я приняла решение креститься в католической церкви, даже не зная, как всё сложится.

И во всём этом есть удивительный божественный тайминг. Я никогда не сомневаюсь в Божьем времени, даже когда всё вокруг выглядит ужасно и мир будто ждёт твоего падения.

Причина моего счастья проста: настоящая вера. Они не могут угрожать мне, потому что ничто подлинное в моей жизни они не создали и не контролируют. Если вы думаете, что мне важен заголовок в газете — нет. Хотите «отменить» меня? Отлично. Там всё равно будут резиновые курицы.

Этого недостаточно, чтобы заставить меня отказаться от правды. Люди пишут, что я даю им смелость — и это величайшая похвала. Потому что дети унаследуют мир, который мы им оставим. Если мы выберем жизнь удовольствий, соцсетей и страха — именно это они и получат.

Важно стоять за правду. Если не противостоять демонам, они окрепнут.

Такер КАРЛСОН. Верно.

Кэндис ОУЭНС. И тогда страдать будут наши дети. Вопрос простой: достаточно ли вы любите своих детей, чтобы встать на защиту их будущего? Мамы, папы, когда вы говорите: «Я промолчала из страха во время COVID», — вы по сути позволили отравить своих детей.

Мы живём в мире мгновенных удовольствий и отвлечений. Мы стали слабой нацией. Но меня вдохновляет мой дед. Я всегда говорю: именно он сделал меня такой счастливой. Он был настоящим человеком. Вера и семья — вот что для него было главным.

Он мог смотреть в глаза и заключать сделки одним рукопожатием. Если сказал «будет» — значит, будет. Если «не будет» — значит, не будет. Нам нужно вернуться к этому. Сегодня люди хитрят, не говорят прямо, контракты запутаны, утечки повсюду. Нужно вернуть уважение к себе и к семье, уметь сказать правду, когда это необходимо.

Илл. Изображение на титульном листе каббалистической книги Portae Lucis/«Врата Света» (1516 г.)