Печальная история английской Кассандры (Перечитывая Оруэлла)

В 30-е годы он придерживался социалистической доктрины, но отшатнулся от нее, когда увидел какие формы она приняла в Советском Союзе… Английские интеллектуалы-леваки, его бывшие единомышленники не простили ему «отступничества». Гражданская война в Испании завершила ломку его мировоззрения.

(Перечитывая Оруэлла)

Белла Езерская

Джордж Оруэлл

Это — не юбилейная статья. Это — дань глубокого уважения к памяти писателя, тщетно пытавшегося предупредить человечество об опасности тоталитаризма. Это попытка осмыслить его творчество много лет спустя после его смерти и моего первого с ним знакомства…

Это было в моем отрочестве, в стране, которой уже нет на карте. Ночью, под одеялом, при свете карманного фонарика, неизвестный английский писатель рассказывал страшные вещи: о слежке, о чудовищном телескрине, о смертельном страхе перед ночными гостями, о пытках и расстрелах за мыслепреступление.

В это нельзя было поверить. Да, мы на всякий случай закрывали телефон подушкой и старались не говорить лишнего. Но чтоб телескрин… Как многие подростки, мы многое понимали слишком буквально. Мы были обыкновенными детьми, рожденными при советской власти, и ею воспитанные. Мы пели «Сталин наша слава боевая», играли в «зарницы» и отталкивали все, что могло омрачить наше счастливое детство. Мне вспомнился один эпизод — это случилось уже в 70-х. Моя подруга уезжала по назначению, и в полночь пришла проститься с Пушкиным. Милиционер, бдящий у памятника великому поэту, задержал ее, как проститутку, и привел в отделение милиции. Она уже думала что ей придется провести ночь в участке, но через пять минут ее отпустили. За пять минут они узнали о ней все. Это ее потрясло. Она не была диссиденткой, она была рядовой студенткой, не имевшей судимости и родственников за границей, но на нее в анналах уже было заведено досье. Компьютеризация Конторы состоялась много раньше, чем мы научились произносить слово «компьютер».

Разумеется, сразу же полезли вопросы: кто этот Оруэлл? Откуда он все это знает? Он жил в Союзе? Он был арестован? Он был в лагере?

Такие вопросы приходили в голову не только мне. Друг и коллега Оруэлла по газете Tribune Тоско Файвел вспоминает беседу со своей русской знакомой. Они рассуждали на тему, кому же было адресовано главное предупреждение романа «1984»? Русская убеждала Файвела (и он был готов с ней согласиться!) что Оруэлл писал свой роман о русских и для русских, потому что ни один западный человек не может постигнуть суть этого романа так глубоко, как человек родом из Советского Союза. Но, то же самое могли утверждать и поляки! Польский перебежчик, впоследствии всемирно известный писатель и нобелевский лауреат Чеслав Милош утверждал, что высокопоставленные аппаратчики Польской объединенной рабочей партии были просто потрясены тем, насколько глубоко и точно Оруэлл описал нравы, царящие в их партии. И если бы заплечным дел мастерам Лубянки дали ознакомиться с экземпляром романа «1984» для служебного пользования, они могли бы извлечь для себя много полезного.

Но Оруэлл никогда не был ни в Советском Союзе, ни в Польше. И никогда не сидел в концлагере. Его даже англичанином нельзя считать по месту рождения. Он родился в 1903 году в индийском городе Мотихари, в семье сотрудника Британской администрацию, учился в Англии, в школе св. Киприана, откуда был изгнан за памфлет, который задевал честь школы. Поступил в престижный Итон-колледж, но на оплату учебы денег не было, пришлось пойти на службу в королевскую полицию в Бирме. В колонии он продержался пять лет, и ему предложили уйти в отставку после публикации очерков, разоблачающих нравы бирманской полиции: «Как я стрелял в слона» и «Казнь через повешение». Нетерпимость Оруэлла ко лжи и фальши всюду создавала ему проблемы. Вернувшись в Европу, он написал очерк «Из Лондона в Париж и обратно», обобщив свой опыт бродяги. Это был нелегкий опыт. Он ночевал под мостами, работал посудомоем, библиотекарем, словом, менял профессии по мере надобности. Но штатным бездомным он не был: жил, то у старшей сестры, то у родителей, то у тетки в Париже. Изредка печатался, но на литературные заработки существовать было невозможно, и Оруэлл пошел в школу учителем. Он был, по собственному выражению, типичным представителем «низшей прослойки верхнего слоя среднего класса».

До 1933 года Оруэлл описывал личный опыт, оставаясь при этом политическим журналистом. При том, что он ненавидел политику. Политические события были для него источником вдохновения. Под его пером любая тема получала политическую окраску. Ему было органически свойственно чувство справедливости. Он поднимал острые темы, о которых другие предпочитали молчать. При этом был напрочь лишен политкорректности. Воображаю, как разгулялось бы его беспощадное перо по пораженному этим зловредным вирусом сегодняшнему Западному миру!

Политические взгляды Оруэлла менялись. В 30-е годы он придерживался социалистической доктрины, но отшатнулся от нее, когда увидел какие формы она приняла в Советском Союзе.

«Странам, собирающимся строить подлинный социализм, нужно бояться СССР, а не брать с него пример… Никогда не думал, что доживу до тех дней, когда мне придется говорить “Слава товарищу Сталину!”»

Английские интеллектуалы-леваки, его бывшие единомышленники не простили ему «отступничества». Гражданская война в Испании завершила ломку его мировоззрения.

Он отправился на войну против фашистов добровольцем, по зову совести, жена поехала с ним. Он провел в Испании около полутора лет, был тяжело ранен в горло и чудом выжил. Он воевал в составе Интербригад, но не под красными, а анархистскими знаменами. Там, в Каталонии ему пришлось на собственном опыте узнать, что такое красный террор с его бессудными массовыми расстрелами и расправами над инакомыслящими. Когда анархистов объявили вне закона их бывшие товарищи по оружию, Оруэлл с женой бежали из Барселоны под угрозой расправы. Он стал ярым противником коммунизма, который открылся ему столь же опасным, как и фашизм. Он остался демократическим социалистам (с ударением на первом слове), но стал непримиримым врагом тоталитаризма, который он считал источником все зол. Он знал что тоталитарный режим бесчеловечен по своей сути, независимо от того, под каким лозунгом он выступает. Его книгу «В честь Каталонии» лондонское издательство «Клуб левой книги» отвергло за то, что она была слишком правдивой.

— Создается впечатление, — горько говорил он, — что наша цивилизация погружается в некий туман лжи, в котором уже невозможно будет отыскать правду о чем-либо.

Сегодня этот процесс «погружения» цивилизации на бывшей одной шестой части земной суши благополучно завершился и ее подданные могут во всеуслышание заявить:

ВОЙНА — ЭТО МИР
СВОБОДА — ЭТО РАБСТВО
НЕЗНАНИЕ — ЭТО СИЛА

Этот человек, обогативший мировую лексику такими неологизмами как новояз, мыслепреступление, правоверность жил против течения и шел против течения до конца, оставаясь одновременно противником империализма, фашизма и левого либерализма. Что дальше? Диктатура пролетариата? Он сам себе ответил на этот вопрос формулой из «Скотного двора»: Все животные равны, но некоторые равнее других.

Эту сказку он закончил в 1945 году. Ее три года не принимало ни одно английское издательство.

Первое (и единственное прижизненное) издание романа Оруэлла «1984» в Англии вышло 8 июня 1949 года тиражом всего в 1000 экземпляров. Оно прошло почти незамеченным. Западные издатели не рисковали идти против официального курса дружбы с СССР. Оруэлл не дожил до миллионных тиражей и всемирной славы всего нескольких месяцев. Разумеется, опасная книга была немедленно переслана в Советский Союз по дипломатическим каналам, переведена на русский язык размножена «для служебного пользования», и тут –же— подпольно растиражирована под копирку: русский народ, как известно, самый читающий в мире. («Эрика берет четыре копии, Вот и все, и этого достаточно»). Машинопись передавалась из рук в руки «своим», на одну ночь. Очередь была на месяцы. Шли 50-е, годы, были надежды на «оттепель», роман Оруэлла «1984» воспринимался как первая ласточка. Официально на русском языке Оруэлла начали издавать уже в перестроечные времена. В 1989 году в издательстве МИР вышло “Избранное”, в издательстве Прогресс — «1984» и эссе разных лет; в 1992 году в Перми — двухтомник. «Скотный двор» издавался в Москве дважды: в 2000 в издательстве Терра и в 2002 — в издательстве Эксмо. Все — мизерными тиражами. Именно «Скотный двор», вызвала в Союзе писателей особенное раздражение. Критики из Академии наук называли Оруэлла «британским гангстером, который настолько циничен, что смеет рассуждать о свободе творчества и долге писателя!» (1948). В биографической справке, сказано:

“Джордж Оруэлл— английский писатель, троцкист. Имеет тесную связь с американским троцкистским журналом «Партизан Ревью». Автор гнуснейшей книги о Советском Союзе за время с 1917 по 1944 — «Ферма зверей»”.

Соблюдая видимость законности, Госбезопасность посылала на литературную экспертизу конфискованные книги. Ленинградская цензура уже через неделю прислала ответ по поводу романа «1984». Вывод был неутешительный:

“…все указанные книги, изданные за рубежом, рассчитаны на подрыв и ослабление установленных в нашей стране порядков, и их распространение в Советском Союзе следует расценивать, как идеологическую диверсию…”

Знакомая формулировка, не правда ли?

Хулитель «загнивающего американского империализма» Юрий Жуков возмущался:

“Оруэлл рисует наше общество в виде некоей казармы, а наших людей в виде нерассуждающих роботов.”

Сейчас трудно найти американца, который хоть раз в жизни не прочел Оруэлла. Но, тем не менее с 1936 по 1946 год в Соединенных Штатах не было опубликовано ни одной его книги, хотя он обращался в 20 издательств — из тех же соображений политкорректности. Зато родина воздала своему гениальному сыну полной мерой — правда после смерти. В Англии произведения Оруэлла вышли в 20 томах: пять романов (!), сборник стихов (?), сатирическая сказка, четыре тома критики и публицистики. Его продолжают переиздавать. Он переведен на десятки языков, но для массового русского читателя по сей день остается автором двух произведений: романа — антиутопии «1984» и сатирической сказки «Скотный двор». Однажды мне в руки попала маленькая — в 300 страниц книжица, изданная в Москве в 2004 году тиражом 3500 экз. Называлась она «Да здравствует фикус!» (Keep the aspidistra flying). Это был ранний, Оруэлл, до того в России не издававшийся, потому что само его имя вызывало аллергию. Возможно, эта книжка на английском была конфискована ходе обысков у какого-нибудь диссидента, да так и осталась лежать в архиве. Если бы сотрудники Леноблгорлита (ЛИТ — это цензура, если кто забыл) дали себе труд отправить конфискованную книгу на литературную экспертизу, как уже бывало, то к немалому удивлению обнаружили бы в ненавистном англичанине единомышленника. Оруэлл тогда жил в Лондоне на хлебе с маргарином, работал в книжном магазине за гроши, считал каждое су, а по ночам писал стихи. Гордон Комсток — так звали его героя — был талантливым поэтом, по крайней мере, он так считал. Невозможность заняться творчеством, необходимость зарабатывать на хлеб насущный приводит его в ярость. Он ненавидит этот торгашеский мир, где правит капитал, ненавидит мещанский уют, символом которого является фикус. Он клянется своей любимой, что в его жизни фикусов никогда не будет. «Фикус» — одна из немногих книг, которых Оруэлл стыдился, то ли в силу явной автобиографичности, то ли недостаточной художественности. Тем не менее, книга была тепло принята читателями.

Самое страшное, считал писатель это то, что тоталитаризм посягает на свободу мысли. Он диктует индивиду, как ему думать. Какие мысли ему возбраняются, а какие поощряются. Он виртуозно владеет методом внушения. Он умело использует мощный пропагандистский аппарат. Он закрывает неугодные газеты, радио- и телепрограммы и заменяет их своими, верноподданными. Он льет на головы людей потоки лжи, оболванивая и превращая их в стадо, послушное воле вожака. Он направляет их ненависть «против внешних врагов», которые, якобы виноваты во всех их бедах. Все, что мы имеем сейчас в России Оруэлл предвидел три четверти века назад. Он был способен чувствовать ложь и запах крови сквозь время и расстояния. У него был особый дар предчувствия трагедии. Здесь он никогда не ошибался. Он предсказал Вторую мировую войну и бомбардировки Лондона в разгар дружбы Сталина с Гитлером.

Эрик Артур Блэр (таково настоящее имя Оруэлла), не разбогатевший, измученный туберкулезом, потерявший жену и надежду на приход правильного социализма, уехал с приемным сыном на уединенный остров Йюра в Гебридском архипелаге (Шотландия). Там он поселился в старом фермерском доме, и писал свой роман— антиутопию, время от времени отлучаясь в Лондон, где вел передачи на BBC. Это были идеальные условия для творчества. До пристани и магазина было 25 миль. Посетители должны были оставить машину за 8 миль и дальше топать пешком. После смерти жены Оруэлл сам ухаживал за ребенком и менял ему памперсы, не вынимая сигареты изо рта. Как он писал в этой глуши свой, роман, требующий точности деталей быта и нравов — без, архива, библиотеки, интернета, газет и, возможно, даже телефона — непредставимо. Он женился снова за три месяца до смерти, чтоб не оставлять ребенка сиротой.

На этом забытом Богом клочке земли, окруженном водой, он закончил свой роман— предупреждение «1984». Но человечество проигнорировало его предупреждение, точно так же, как и все другие до этого. Тоталитаризм шествует по земле. Пророчествам Кассандры не было веры. Над ней тяготело проклятие Аполлона.

Оруэлл умер 21 января 1950 года от туберкулеза в госпитале Лондонского университета вскоре после выхода в свет романа «1984». Ему было 47 лет. Прибита ли мемориальная доска к стене старой фермы, где был написан роман, изменивший сознание миллионов людей?

http://club.berkovich-zametki.com/?p=23968&cpage=1