Япония: восходящее солнце?
Япония: заходящее солнце?
     

     Япония: восходящее солнце?
     (Foreign Affairs, июль-август 2000г., автор - Дайана Хелвег, директор проекта в рабочей группы по экономике Японии при Совете по международным отношениям США)
     В то время как Япония вступает в XXI век, она находится накануне крупнейшей трансформации в своей истории. Некоторые наблюдатели хотят списать Японию, поскольку она, дескать, застряла в цикле долгов и инфляции, но сегодняшние структурные реформы в японской финансовой системе потихоньку готовят сцену для экономической революции. Восстановление японской экономики будет более легким делом в настоящее время, чем это было во время реставрации Мейдзи или после Второй мировой войны. Нынешние изменения являются более фундаментальными, чем те, что страна видела до сего времени. Революционный путь Японии полностью превратит ее из промышленного локомотива двадцатого столетия, управляемого государством, в глобализированную экономику XXI века, основанную на инновациях и частной инициативе.
     Эта трансформация, однако, не обязательно является синонимом быстрого экономического восстановления. В действительности, реорганизация такого масштаба, вероятно, приведет к сокращению экономики, поскольку Япония первоначально столкнется с более высокой безработицей, уменьшением капиталовложений и другими дефляционными проблемами. Но эти спады будут временными.
     Финансовый сектор Японии сейчас реформируется, и это вынуждает компании менять способы ведения бизнеса. Эта новая финансовая система по мере ее развития сеет семена для совершенно новой японской экономики - экономики, движущей силой которой будут инновации и конкуренция между мелкими и средними предприятиями и компаниями высокой технологии. Старая гвардия Японии все еще привлекает большую часть внимания всего мира. Но реальные действия происходят на более мелких, более новых, более творческих предприятиях, которые обеспечат Японии процветание в XXI столетии.
     Искра, которая зажгла экономическую революцию в Японии, была связана с крахом финансовой системы страны в конце 1990-х годов. До этого краха Япония предпочитала, чтобы правительство имело почти полный контроль над экономикой [по американским меркам - прим. вед. рассылки]. В то время как другие современные демократии полагались в распределении капитала на конкуренцию свободного рынка, Япония в течение ХХ века совершенствовала финансовую систему, которая распределяла капитал в соответствии с критериями, установленными правительством.
     На самом деле, эта привязанность к экономической политике, руководимой государством, появилась намного раньше. Когда Япония была изолирована от остального мира в эпоху Токугава (1603-1867 гг.), сегунат жестко контролировал всю экономическую деятельность в стране.
     Не удивительно, что когда несколько самурайских семей решили заменить сегунат Токугава императором Мейдзи в 1868 году, они по-прежнему настаивали на государственном контроле. Самозванные реформаторы, которые составляли правительство Мэйдзи, хотели иметь современную экономику, которая бы могла обеспечить темпы промышленного роста, необходимые для того, чтобы догнать страны Запада. Для достижения такой скоростной идустриализации, правительство Японии - а не отдельные лица - приняло риск на себя и оплачивало счета. Так появились "дзайбацу" - фамильные компании и банки, которые сотрудничали с правительством и обеспечили основную часть роста Японии в первой половине ХХ века.
     Япония упорно сопротивлялась краткосрочным усилиям американских оккупационных сил после Второй мировой войны ввести рынки капитала, основанные на конкуренции. В результате ее экономика в 1950-е гг. была очень похожа на ее экономику 1930-х гг., когда и государство, и назначенные банки, и крупные компании работали вместе. Правительство вскоре создало несколько финансовых учреждений для распределения капитала между компаниями и отраслями, которые считались важными для восстановления экономики. Правительство использовало эту сеть банков для того, чтобы сделать Японию конкурентоспособной в глобальном масштабе путем развития таких отраслей, как производство стали, автостроение и потребительская электроника на экспорт. Оно также использовало банки для субсидирования мелких фермеров, выращивающих рис, и местной пищевой промышленности, защищая их от международной конкуренции. В конечном счете экономическим ростом стали управлять почти исключительно бюрократы. В индустриальной структуре Японии появилась новая структура - система "кейрецу", или "предпринимательских групп", которые напоминали довоенные "дзайбацу".
     Кейрецу объединяли несколько компаний из каждой важной отрасли промышленности, и всех их финансировал главный банк. Отношения между этими компаниями скреплялись посредством системы перекрестного владения акциями, которая позволяла членам кейрецу, главным образом банкам, иметь до 60 процентов акций друг друга, чтобы помешать приобретению этих компаний посторонними. Группы кейрецу часто устанавливали эксклюзивные отношения для поставщиков и распределителей для обеспечения надежной системы распределения. Со временем эти отношения затмили другие факторы, такие, как эффективность, цены и продукция. Благодаря структуре кейрецу такие крупные принадлежащие отдельным семьям компании, как "Мицубиси", "Сумитомо" и "Мицуи", стали иметь преобладающее значение в послевоенной экономике, как они имели прежде.
     Ключевым элементом структуры кейрецу был главный банк, который распределял капитал среди компаний кейрецу на основе как политики правительства в отношении промышленности, так и в зависимости от приоритетов данной группы, контролируя таким образом промышленное развитие своей группы, решая, кто получит капитал и когда. Отсутствие настоящих рынков акций и капитала только укрепляло положение этих банков и еще больше сплачивало промышленный и финансовый секторы Японии.
     Система манипулировния рынком - а не рыночная конкуренция - действовала после войны так же, как она действовала и в довоенное время, и обеспечивала процветание и глобальные позиции Японии. Но как только Япония достигла своих послевоенных целей, метод непрямого финансирования стал разваливаться. Банки и компании связали себя с ненужной экспансией и неосуществимыми проектами. Компании начали вкладывать средства в предприятия, которые были вне основного направления их бизнеса, а их главные банки стали выдавать разумные займы на основе личных отношений, а не из соображений экономической целесообразности или детально разработанных планов.
     В конце 1980-х гг. экономика Японии, напоминавшая мыльный пузырь, надутый исключительно высокой стоимостью недвижимости, потерпела крах. Вскоре после этого компании обнаружили, что они не могут выплачивать свои займы вследствие лопнувших инвестиций и разваливающейся экономики. А банки не могли потребовать выплаты предоставленных ими займов, которые были выданы без должного обеспечения главным образом под недвижимость с завышенной стоимостью. Вначале многие банки пытались скрыть эти плохие займы. Но через несколько лет некоторые крупнейшие финансовые учреждения Японии оказались на грани краха. В ноябре 1997 года банки "Санье секьюритиз", "Хоккайдо такусеоку" и "Ямаити секьюритиз" закрылись, что вызвало настоящий шок в стране.
     Неспособность правительства спасти эти три банка заставила Японию понять, что ее финансовая система провалилась. К счастью, этот крах произошел после того, как тогдашний премьер-министр Рютаро Хасимото и его кабинет объявили в 1996 году о либерализации японской финансовой системы. Эта реформа была осуществлена в 1998 году, и целью ее было сделать финансовую систему более транспарентной и доступной путем ослабления контроля над стахованием и операциями с ценными бумагами, предоставления скидок по налогам для корпораций и ограничения регуляторских полномочий министерства финансов путем создания комиссии по финансовой реконструкции, финансового контрольного управления и независимого Японского банка.
     В то же время в связи с ухудшением положения экономики Японии японские банки испытывали дополнительное давление с тем, чтобы открыться для конкуренции и консолидации. Например, невыплата плохих займов привела к большой нехватке капитала. В ответ японское правительство с весны 1998 года стало вливать в ряд банков большие наличные суммы и разрешать им списывать плохие займы. Однако другие финансовые учреждения, такие, как Японский банк долгосрочного кредита и "Ямаити секьюритиз", которые не смогли получить таких вливаний, вынуждены были ради своего спасения добиваться получения иностранных капиталов. И, поскольку многие банки стали неохотно выдавать займы даже компаниям в своих кейрецу, некоторые японские компании вынуждены были также просить иностранных инвесторов спасти их. В результате начался приток в Японию иностранных прямых инвестиций (ИПИ).
     Общая сумма ИПИ в Японию все еще невелика по сравнению с другими странами, но общий объем иностранных инвестиций в Японию увеличился с 1997 года более чем на 100 проц. В 1998 году Япония имела 1542 случая ИПИ на общую сумму 10,5 млрд. долларов. Только за первую половину 1999 года было 727 случаев иностранных инвестиций на общую сумму 11,3 млрд. долларов, что превышает всю сумму иностранных инвестиций, полученных за весь 1998 финансовый год. На долю американских компаний приходится 60 проц. ИПИ в Японию в 1998 финансовом году. В первой половине 1998 финансового года большинство ИПИ поступило от европейских компаний.
     В соответствии с этой реформой иностранные инвестиционные банки могут также участвовать во взаимных фондах и в оказании розничных банковских услуг. Многие крупные инвестиционные фирмы США, такие, как "Голдман Сакс", "Меррил линч" и "Фиделити", надеются привлечь депозиты японских семей, тем более что японская Почтовая сберегательная система начала сейчас выплачивать некоторую часть депозитов частным гражданам, общая сумма сбережений которых в этом государственном финансовом учреждении составляет приблизительно 980 млрд. долларов.
     Перемены в финансовом секторе Японии носят тем более революционный характер, что они начали оказывать влияние на промышленную структуру страны. ИПИ приносят японским банкам и компаниям не только нужный им капитал, но также технические "ноу-хау", важные для реструктуризации, которая идет сейчас по всей Японии. Японские компании сейчас стремятся к консолидации слияниям, они добровольно ограничивают себя и сокращают несущественные расходы, сосредоточивая внимание на наиболее прибыльных аспектах их деятельности. Это связано с растущей стоимостью капитала, низкими прибылями, усиливающейся глобальной конкуренцией и революцией в информации. Они ставят сейчас прибыли выше личных и деловых лойяльностей и даже нарушают границы кейрецу. Наиболее яркими примерами являются слияние банков - "Сумитомо" и "Сакурра", образование банка "Мудзухо бэнк" в результате слияния "Дайити Канге бэнк", "Фудзи бэнк" и "Индастриэл бэнк оф Джэпан", а также слияние банков "Асахи", "Токай" и "Санва".
     Компании, которые ранее действовали в рамках своих кейрецу, сейчас постепенно сокращают практику перекрестного владения акциями. Японским компаниям, которые стремятся к консолидации или получению иностранных инвестиций, теперь невыгодно, когда другие компании из их кейрецу имеют 40-60 процентов их акций. Так, вскоре после образования союза между банками "Дайити канге бэнк", "Фудзи бэнк" и "Индастриал бэнк оф Джэпан", два последних банка объявили, что они продадут имеющиеся у них акции друг друга. Компания "Ниссан", которая принадлежит к тому же кейрецу, что и "Фудзи бэнк", объявила о продаже акций этого банка как части плана крупной реструктуризации вскоре после того, как она объединилась с французской автостроительной компанией "Рено".
     Происходит трансфрмация отношений между руководством компаний и их персоналом. Начала разрушаться прежняя традиция найма, включающая гарантию пожизненной занятости и оплаты в соответствии с выслугой лет. Компании, которые оказались на грани банкротства, не могут больше гарантировать пожизненного найма. Поэтому большинство фирм платят рабочим и служащим за то, чтобы они раньше ушли на пенсию, а в своих планах реструктуризации они полагаются на досрочный уход рабочих и служащих с работы и замораживание найма новых сотрудников, вместо того чтобы прибегать к массовым увольнениям по американскому образцу.
     Компании в попытках повысить прибыльность наконец оказались вынужденными отказаться от традиционного предпочтения к ведению дел на основе партнерства в рамках кейрецу, чем существенно ослабляют систему кейрецу. Теперь компании все чаще обращают внимание на цены и конкурентоспособность при поставках товаров, чем на обязательства компании перед другими членами кейрецу. Например, концерн "Ниссан-Рено" вызвал большой шум в деловых кругах, когда он объявил о своем плане сократить закупки у коллег по своему кейрецу на 50 проц. в последующие три года. Здесь опасаются, что если этот план удастся и спасет "Ниссан" от краха, его примеру могут последовать другие компании.
     Хотя перемены охватили всю экономику Японии, революционные реформы особенно заметны в двух сферах: телекоммуникациях и информационных технологиях. В последнем квартале 1999 года японские компании телекоммуникаций и по производству персональных компьютеров имели тройное увеличение своих прибылей. В отрасли информационной технологии производительность увеличилась на 7 проц., а производство растет на 12 проц. в год. Эти перемены возвещают трансформацию всей экономической структуры Японии.
     Революционные перемены происходят в области телекоммуникаций. Японские и иностранные телефонные компании угрожают монополии компании "Ниппон телеграф энд телефон" (НТТ). Так, британская компания "Кэйбл энд уайрлесс" смогла победить НТТ в борьбе за контрольный пакет японской компании междугородной и международной связи IDC.
     Очень высокие тарифы, установленные НТТ, препятствуют японским семьям использовать Интернет, и его использование в Японии в два раза меньше, чем в США. Но сейчас НТТ оказался перед конкуренцией со стороны своей же дочерней компании сотовых телефонов "ДоКоМо". Кстати вследствие монополии НТТ сотовые телефоны в Японии сейчас дешевле использовать, чем обычные телефоны. Поэтому практически все взрослые японцы и большинство молодежи имеют сотовые телефоны, и "ДоКоМо" контролирует рынок мобильных телефонов.
     Оптимизм? Да! Но экономическая революция в Японии не будет успешной без борьбы. В некоторых японских кругах сохраняется значительный резерв сопротивления - и это оправданно. Революционные перемены в японской экономике не обеспечат немедленного роста. И в ближайшее время они не покончат с экономическими взлетами и падениями. Но в конечном счете все эти опасения исчезнут, потому что экономическая революция обеспечит рабочие места. Несомненно, потребуется несколько лет для того, чтобы укрепились реформы и предприятия, основанные на конкуренции. Но как только это будет сделано, число рабочих мест будет увеличиваться, а потребительский спрос - расти.
     Скорость и эффективность этих реформ будут в основном зависеть от того, как компании и потребители будут осуществлять их. К сожалению, нынешние реформы не являются всеохватывающими или универсальными, и многие перемены осуществляются по частям и дают слишком мало и слишком поздно.
     Многие японские компании загнали себя в угол в смысле излишков производственных мощностей, невыплаченных займов и излишней рабочей силы, и у них практически нет выхода. Без реструктуризации они потерпят крах. Но они ждали до последнего момента, и это только затруднило их путь к спасению. Вполне понятно, что опасения по этому поводу стали причиной накопления больших сумм личных сбережений, что сочетается с низкими тратами потребителей, а это означает для Японии непрерывную дефляционную спираль. Колоссальные расходы на стимулирование экономики в 1990-х гг., на которые правительство пошло, чтобы побороть дефляцию, привели к кошмарным бюджетным дефицитам. Но надежда все еще остается. Революция, которая проходит сейчас в Японии, возродит нацию. Медленно но верно Япония переходит от государственного контроля к свободному рынку.
     Правда, политические реформы отстают от перемен в экономике. Как показало отсутствие возражений в обществе против закулисного характера передачи власти в либерально-демократической партии от умирающего Кэйдзо Обути новому премьер-министру Иосиро Мори, публика не ожидает большой транспарентности от своих политиков. К счастью, сегодняшняя экономическая реформа не зависит от реформы политической. Нынешней революцией движет не правительство: ею движет бизнес.
     По мере того как Япония приходит в себя, она приобретает способность бросить вызов Соединенным Штатам на различных фронтах. В экономическом отношении это значит, что если японские компании высокой технологии оседлают следующую волну технических достижений - а они собираются это сделать, - они смогут понизить стоимость акций американских компаний высокой технологии и вызвать падение курсов акций на американской фондовой бирже. Если фондовый рынок США станет жертвой коррекции в области высокой теехнологии, японские технологические компании могли бы занять лидирующее положение.
     Что касается национальной безопасности, то вновь определившаяся сильная Япония может считать себя менее склонной следовать политике США в Азиатско-Тихоокеанском регионе или в других регионах мира.
     Но несмотря на эти риски, энергичная и процветающая Япония отвечает важнейшим интересам США. Поэтому Соединенные Штаты могут избрать три курса действий. Во-первых, американский бизнес не должен недооценивать деловой потенциал Японии, который может восстановиться в течение пяти лет или около того. Во-вторых, правительство США должно продолжать работать вместе с Японией и поддерживать ее в борьбе за возрождение своей экономики. В-третьих, правительство США и американский народ должны признать, что у Америки есть мало средств для оказания влияния на экономическую или стратегическую политику Японии. Поэтому США должны пересмотреть свои надежды в области двусторонних американо-японских отношений.
     Лучшим средством влияния для Америки в эту эру глобализации является ее экономическая мощь. Во всем мире двери для американских корпораций открыты потому, что это обещает процветание. Дверь для бизнеса в Японии сейчас открыта шире, чем когда-либо. Следующая администрация США должна воспользоваться этим доступом для поддержки японских сил, которые уже действуют в целях перемен. Эти внутренние силы являются двигателями японской экономической революции и являются ключом к неизбежному возрождению страны.
     Японцы пошли дальше и быстрее во времена как реставрации Мейдзи, так и восстановления после 2-й мировой войны. Есть все основания ожидать, что Япония сделает это снова - выиграет бой между статус-кво и реформой. Но эта революция перестроит до основания экономические устои Японии и сделает это более фундаментально, чем это было во времена Мейдзи или в период после 2-й мировой войны..
     
     Япония: заходящее солнце?
     (Foreign Affairs, июль-август 2000г., автор - Орелия Джордж Малгэн, профессор австралийской Академии сил обороны при Университете Нового Южного Уэльса)
     Два года тому назад, когда экономика Японии погрязла в кризисе и шаталась под напором полномасштабного финансового кризиса, японская элита поняла, что нужно что-то отдать. Она пошла на полную перестройку банковской системы страны и признала необходимость структурной реформы экономики в целом. Пик реформы пришелся на 1998 год, когда Токио предпринял действия для спасения финансовой системы от неизбежного краха, сократил государственное регулирование и принял меры к оживлению промышленности.
     Но сегодня восстановление Японии снова под вопросом. Как раз в тот момент, когда реформу, казалось, уже невозможно было остановить, стратегию правительства по восстановлению экономики начало сильно кренить в сторону фискального стимулирования, и это толкало Японию в привычную колею денежных трат. Экономический рост прекратится, если Токио будет игнорировать неотложную необходимость реформы. Правительство же дает обратный ход, поскольку чувство срочности, вызванное банковским кризисом, ослабело, потому что экономика проявляет некоторые признаки возрождения и потому умы политиков из правящей Либерально-демократической партии (ЛДП) заняты предстоящими парламентскими выборами, и в результате мелкий политический оппортунизм пускает под откос реформы, жизненно важные для будущего экономического восстановления Японии.
     Но замедляя реформы, Япония рискует утратить экономическую инициативу. Самодостаточный рост кажется разочаровывающе неуловимым. Жизненно важные показатели экономического здоровья, такие, как личное потребление и инвестиции в бизнес, остаются слабыми. Сокращение капитальных расходов, по-видимому, прекратилось, но потребительские расходы продолжают снижаться. Крахи крупных корпораций все еще вызывают массовые сокращения рабочих. Многие компании снижают зарплату и премиальные и сокращают рабочую силу. Безработица достигла беспрецедентных высот даже по сравнению с началом 1950-х гг. - а это вряд ли укрепит доверие потребителей. И потребительские расходы вряд ли восстановятся до тех пор, пока не прояснится положение с занятостью.
     Самым крупным транжирой в Японии сегодня является правительство, которое разработало девять колоссальных программ стимулирования экономики за период с 1992 по 1999гг. на общую сумму 1,2 трлн. долларов. Возобновление роста в первой половине 1999 года было очень умеренным и обеспечивалось почти полностью за счет щедрости государства. Совокупный спрос рос прямо пропорционально увеличению расходов на общественные работы. Но когда эффект накачивания средств перестал действовать в третьем квартале 1999 года, Япония сползла обратно в спад, который терзает страну с 1993 года.
     Другим препятствием к экономическому восстановлению являются раздутые государственные бюджеты Японии. Потребители и налогоплательщики опасаются, что в конечном счете им, их детям внукам придется оплачивать расточительность правительства. Стареющее общество Японии резко ограничит социальное обеспечение и пенсии, и многие рабочие и служащие сомневаются, что они когда-то смогут воспользоваться обещанными льготами.
     Более того, общественное доверие к правительству Японии оказалось подорванным. Правительство лишилось доверия в результате провалов политики бюрократии во время банковского и экономического кризисов. Репутация бюрократии пострадала еще больше в результате различных скандалов с коррупцией, в которых были замешаны высокопоставленные чиновники. В то время как японские министры пытаются остановить передачу своей власти бизнесу и потребителям, организуя последнюю линию обороны против дерегулирования, японская публика чувствует себя все более разочарованной.
     В дополнение к этим бюрократическим провалам имеет место хроническая неспособность японских политиков разработать твердые решения, когда они больше всего необходимы. Правящая правительственная коалиция, возглавляемая Либерально-демократической партией, проводит мероприятия временного характера. Вряд ли можно удивляться тому, что она решительно выступила против дерегулирования. Энергия, которая должна была бы быть направлена на разработку связной стратегии для решения проблем страны, растрачивается на бесконечные политические маневры. Непонятное стремление к несущественным реформам, таким, как сокращение числа депутатов в нижней палате парламента, иллюстрирует неправильные приоритеты политиков и коллективную политическую слепоту. А эта слепота может дорого обойтись Японии. Несколько важных назначений показывают, что правительство утратило интерес к реформам. Так, во время реорганизации кабинета в октябре 1999 года тогдашний премьер-министр Кэйдзо Обути назначил известного противника реформ Сидзуку Камэя председателем Совета политических исследований ЛДП, который разрабатывает политику партии. Обути также назначил бывшего министра финансов Митио Оти председателем комиссии по финансовой реформе, которая руководила банковской реформой. В то же время группа видных политиков из ЛДП решила создать "Комитет по пересмотру дерегулирования". Его возглавил Кабун Муто, который, кстати, возглавляет комитет ЛДП по проведению административной реформы - главный орган партии по проведению дерегулирования.
     Помимо этих политических назначений целый ряд политических мероприятий, проведенных с конца 1999 года, показывает, что в правительстве одерживают верх артиреформаторские силы.
     Так, в декабре 1999 года ЛДП приостановила реформу, касающуюся банков. В 1996 году правительство обещало неограниченные гарантии по всем депозитам, хранившимся в обанкротившихся банках. После апреля 2001 года эта гарантия должна была распространяться только на депозиты не свыше 95 тыс. долларов, что должно было вынудить банки, кредитные союзы и кредитные кооперативы реформировать менеджмент и повысить эффективность. Однако внезапно правительство продлило гарантию полной выплаты депозитов еще на один год, что замедлило реорганизацию банковской индустрии.
     Что касается реформы налоговой системы, то правительство отложило введение консолидированной системы налогообложения корпораций еще по крайней мере на один год. А эта реформа, по которой отдельные фирмы, входящие в одну и ту же холдинговую компанию, должны были бы при обложении налогами считаться отдельными компаниями, должна была по идее ускорить реструктуризацию корпораций и повысить международную конкурентоспособность японских компаний. Комиссия ЛДП по налогам рекомендовала ввести новую систему в 2001 году, и, исходя из этого, многие компании стали объединяться или проводить реорганизацию, и отсрочка поставила их в трудное положение.
     Кто же блокирует налоговую реформу? Ответственность лежит целиком на министерстве финансов и ЛДП. Министерство финансов сопротивлялось введению консолидированной налоговой системы из-за боязни сокращения поступлений от налогов на корпорации. ЛДП противилась из-за опасения, что возможные сокращения рабочих мест отразятся на потребительском спросе.
     Но даже если экономика Японии сможет достичь умеренного роста, предсказанного на 2000 год, правительству все еще нужно будет выплачивать огромные суммы, которые оно заняло для целого ряда пакета мероприятий по стимулированию экономики. Но на некоторое время все мысли о сокращении огромных государственных долгов были оставлены. Бюджетные стимулы стали главными средствами для активизации экономического восстановления.
     До недавнего времени главным ограничителем государственных расходов было министерство финансов. Однако все бюджетные сдерживания были сняты, когда ошибочно посчитали, что они препятствуют экономическому восстановлению в 1997-98 гг. И с июля 1998 года правительство Обути обратило главное внимание на проекты общественных работ. В ноябре 1998 года, например, оно подготовило чрезвычайный пакет экономических стимулов на 206 миллиардов долларов - это самые большие расходы на стимулирование экономики за всю историю Японии. Приблизительно в то же время оно подготовило проект бюджета на 1999 год, который предусматривал увеличение расходов на 5,4 проц. - до 771 млрд долларов - это самое большое увеличение бюджетных расходов за всю историю страны. Затем, в 1999 году, последовали два дополнительных бюджета. Бюджет на 2000 год также предусматривает рекордные расходы - 810 млрд долл. В то же время 38 проц. бюджетных доходов - 310 млрд долларов - покрываются государственными облигациями для финансирования дефицита.
     Обути, который называл себя "самым большим должником в мире", выпустил государственных облигаций больше, чем любой другой премьер-министр с 1965 года - года, когда начался выпуск государственных облигаций. С учетом бюджета 2000 года общая сумма государственных облигаций достигла 800 млрд долл. Невыплаченные долгосрочные долги, которые включают долги как национального правительства, так и местных администраций, досигли 6 триллионов долларов, что составляет 1,3 ВВП Японии, а долг на душу населения составляет около 48 тыс. долларов.
     Официальное оправдание такой задолженности заключается в том, что экономическое возрождение зависит от массированного вливания денег. Но эти огромные расходы также служат целям выделения больших средств для нужд местных органов, корпораций и отдельных лиц в партийных интересах ЛДП, поскольку они сохраняют на плаву тысячи мелких строительных компаний с их более чем 6 миллионами рабочих, занятых на общественных работах по всей стране. В бюджете 2000 года, например, доминируют традиционные строительные проекты вроде продления движения скоростных поездов в менее населенные районы Тохоку и Кюсю. Такие проекты требуют огромных инвестиций, но ничего не добавляют к национальной эффективности. Одним из символов этой фискальной негибкости является постоянный упор на строительство дорог. Соотношение между мощеными и немощеными дорогами в Японии выше, чем в США, и, тем не менее, на строительство дорог неизменно идет почти 30 проц. ежегодных расходов, выделяемых на общественные работы. Хотя правительство Обути создало новые категории расходов на общественные работы, такие, как программы по обеспечению качества жизни, информационная технология и телекоммуникации и улучшение сетей распределения - все это может способствовать экономическому возрождению, - эти новые категории занимают всего 6 проц. предполагаемых бюджетных ассигнований.
     Проблема заключается в том, что главное орудие правительства в борьбе за восстановление экономики - фискальные стимулы для поощрения внутреннего спроса - может привести к большим опасностям в будущем. Все более щедрые траты правительства, финансируемые долгами, в будущем могут обернуться финансовой катастрофой и другими вредными последствиями, такими, как рост долгосрочных процентных ставок. Дефицитное расходование средств не сопровождается реформами, которые обеспечивали бы большую эффективность и конкурентоспособность. И нет ничего, что могло бы обеспечить продолжение роста после того, как фискальные стимулы перестанут действовать.
     В основе экономических трудностей Японии лежит фундаментальное препятствие реформам: политическая и административная структура Японии не приспособлена для проведения радикальных перемен. Существующие правительственные системы препятствуют проведению реальных реформ. В этом отношении Япония стоит перед кризисом власти.
     В рядах ЛДП правящие круги объединены в неофициальные политические клики ("зоку"), которые доминируют в комитетах, разрабатывающих политику, и в министерствах. Эти клики действуют в специфических областях политики, таких, как строительство, почтовая система, телекоммуникации, мелкие и средние предприятия, транспорт, социальное страхование, сельское хозяйство и лесоводство. Характерно, что специальные интересы, которые образуют главные блоки в структуре поддержки ЛДП - такие, как мелкая розничная торговля, транспорт, строительство, оптовая торговля и распределение, а также фермеры и почтовые чиновники, - выступают против дерегулирования и экономической либерализации. "Зоку" действуют как их наиболее мощный голос внутри партии в обмен на голоса избирателей и фонды.
     Особые интересы закрепились также в парламенте, депутаты которого имеют свои персональные группы поддержки ("коэнкай"), которые служат для проведения кампаний на местах. Лидеры различных групп интересов и владельцы местных предприятий являются важными членами "коэнкай". Эти группы поддержки требуют от членов парламента патронажа и помощи в обеспечении их интересов в различных областях, в частности в получении различных лицензий и разрешений, а также при предоставлении контрактов на общественные работы. Члены "коэнкай" в ответ обеспечивают депутатам голоса избирателей, а также финансовую поддержку и помощь во время избирательных кампаний. Они, кстати, обеспечивают нечто вроде наследования мест членами парламента. Так, в нижней палате, избранной в 1996 году, из 500 членов 122 члены были детьми, внуками и зятьями прежних членов парламента.
     Для бюрократов особые интересы находят воплощение в практике "амакудари" - "снисхождения с небес", - в соответствии с которой бюрократы, уходящие в отставку из министерств и других правительственных учреждений, получают руководящие посты в полуофициальных организациях или советах директоров банков и крупных компаний. Есть и другие виды "услуг" - угощение в дорогих ресторанах, оплата членства в клубах игры в гольф, беспроцентные займы, поездки по стране и за границу и, наконец, просто взятки.
     Важнейшее значение для поддержания системы регулирования имеют тысячи "полуофициальных" организаций, которые действуют как вспомогательные правительственные учреждения, - это общественные корпорации, "одобренные" корпорации и корпорации "общественных интересов", приданные отдельным министерствам и другим правительственным учреждениям. Эти организации поглощают огромные правительственные субсидии. Несмотря на огромную стоимость и потрясающую неэффективность этих полуобщественных организаций, программы дерегулирования и административных реформ оставили их почти нетронутыми.
     Специальные интересы стали частью административной и политической структуры Японии. Бюрократы даже смогли проникнуть в административную инфраструктуру, окружающую премьер-министра. Канцелярия премьер-министра, секретариат кабинета и резиденция премьера практически оккупированы высокопоставленными бюрократами, особенно из министерства финансов и министерства внешней торговли и промышленности, и они могут влиять на все аспекты реформ. Несмотря на то, что японская экономика неоднократно демонстрировала, что старые методы и политика не работают, бюрократы из правительства и политики из ЛДП регулярно блокируют реформы. Большинство японцев очень сомневаются в том, что нынешние институты смогут обеспечить столь необходимые реформы. Этот пессимизм сдерживает расходы потребителей и подрывает и без того непрочное экономическое возрождение Японии. Поэтому структура специальных интересов должна быть разрушена.
     Япония находится на грани структурного упадка. Признаки этого уже есть: в 1998 году национальный доход страны сократился впервые после окончания Второй мировой войны. В 1999 году по ВВП на душу населения Япония опустилась на седьмое место в мире, ее опередили Швейцария, скандинавские страны и США, в то время как в 1993 и 1994 гг. Япония была на первом месте. Более того, в 1999 году впервые за три года сократился положительный баланс внешней торговли - на 11,7 проц. - и составил 118 млрд долларов.
     По мере ослабления экономики понизится и международное влияние Японии. У правительства, которое имеет такую большую задолженность, будет меньше средств для покупки дорогого оружия, на оказание иностранной помощи, на взносы в международные организации и расходы, связанные с пребыванием американских войск на территории Японии. А все это является существенными элементами для международного статуса и влияния Японии. В бюджете на 2000 год помощь иностранным государствам была сокращена, а японский вклад в военные расходы США на территории Японии оказался меньше, чем запрашивало Управление национальной обороны, и такое случилось впервые после 1978 года.
     Но реформа Японии также связана с открытием экономики и предприятий страны для иностранных товаров и услуг, а также для иностранных инвесторов и для приобретения и слияний японских предприятий с иностранными. Интернационализация также должна включать открытие японского общества и культуры для иностранцев. Иммиграция означает не только приезд временной рабочей силы для заполнения трудных и опасных рабочих мест, но и приток мигрантов, которые останутся в стране и станут частью социальной, политической и экономической структуры нации. Иммиграция также принесет с собой спрос на импорт и обновление в японской экономике. В ее отсутствие внутренний рынок страны резко сократится, база государственных доходов уменьшится, а стареющее общество потребует больше средств от службы социального обеспечения.
     Японские лидеры общественного мнения в деловых и научных кругах разделяют многие из этих пессимистических мнений. Их также поддержал консультативный совет при премьер-министре, подготовивший доклад "Видение Японии на XXI век", который был представлен в январе 2000 года. Авторы доклада призывают японский народ проявить смелость при преодолении трудностей, которые ожидают страну. Они выдвинули много беспрецедентно радикальных предложений, призывая Японию сократить правительство путем ускорения дерегулирования и ограничения расходов для обеспечения местных интересов. Они, в частности, предлагают ввести прямые выборы премьер-министра и создать тем самым новый центр власти, который ограничит бюрократию и политиков, представляющих специальные интересы.
     Премьер-министр Обути (ныне покойный), получив этот доклад, сказал, что Япония стоит перед "третьей революцией", которую можно сравнить с реставрацией Мейдзи и реформами, навязанными американскими оккупационными войсками после Второй мировой войны. Но, как отметила газета "Асахи ивнинг ньюс", реставрация Мейдзи уничтожила прежний правящий класс, состоявший из 1,5 млн. самураев, а первые послевоенные реформы привели к чистке 200 тыс. руководителей военного времени. В обоих случаях результатом была фундаментальная трансформация структуры управления, которую провели новые мощные силы. Остается посмотреть, сможет ли нынешняя японская система дать аналогичный радикальный ответ.