Адрес проекта:

http://www.humans.ru

Ведущие проекта: 

Елена Шугалей, Наталья Петракова

 

Автор статьи - классический книжный червь, который забрел в синематеку. Он ползет по полкам, уходящим в неизвестную перспективу, среди коробок с бобинами. У него одна мысль – попробовать на вкус кино, но оно прочно укрыто металлом, как рыцари крестовых походов.
Что здесь делает сей червь?
Вы правы. Он здесь не по ошибке. Просто ему не по зубам фильмы, когда-то бывшие книгами.
Книга – понятие древнее, фильм – пока молодое. Но это не значит, что одно без другого может обойтись, как бывает среди людей. Сначала текст, а потом картинка, актер, режиссер и иже с ними. И речь пойдет не столько об экранизациях, сколько о том, как же соприкасаются молодость и опыт.
Таких способов общения книги и фильма несколько. Первым на ум приходит, безусловно, экранизация.
Как вам известно, экранизировать можно все: будь то дневник вашей бабушки или телефонный справочник. Но существуют критерии для передачи литературного произведения на пленку (талант, значимость, идея), которые ставят планки, рамки или табу. Если ваша бабушка написала дневник о том, как общалась со всеми великими людьми прошлого (от Николая Второго до Булгакова), то у нее есть все шансы быть увековеченной на большом экране (вспомним дневники Анаис Нин и других). А если же это перечень детей и внуков, которых она так любит! – то это не кино.
Экранизаций море (как и самих книг), и довольно трудно найти писателя, чьи творения не были бы переданы на экран. Но они есть, как и те, чьи произведения трудно перевести на язык кино, например, Марсель Пруст и Томас Манн. Если экранизацию первого («Любовь Свана» Фолькера Шлендорфа) нельзя назвать в полной мере удачной, то новеллу последнего удалось с блеском претворить в картину большого стиля («Смерть в Венеции» Лукино Висконти).
Мир кино переполнен такими литературными героями, как Дон Жуан, Раскольников, Дон Кихот, Робин Гуд, Тарзан, Анна Каренина, Дракула и другие. Выбирай любого. Хочешь увидеть Лоренса Оливье в роли принца Датского – пожалуйста. Юрия Яковлева в роли князя Мышкина – пожалуйста. А сколько историй почерпал кинематограф из Библии. «Бен Гур», «Саломея», «Страсти Христовы»… Этот список можно продолжать бесконечно. Кино не скупится на всевозможные вариации и размышления на тему. К последним, кстати, можно отнести и пародию Вуди Аллена «Любовь и смерть», в которой нью-йоркский очкарик посмеивается над тем, как воспринимают русскую культуру его соотечественники.
Хороших экранизаций много, великих – раз-два и обчелся. Но бывает и так: из литературного чтива делают шикарную киноконфетку. Как это было с пустыми «Челюстями» Питера Бенчли, за которые ухватился Спилберг. В результате – десяток подражаний и сиквелов. И наоборот: из литературного эпоса создают неповоротливого бегемота. Мне очень жаль Дейвида Линча, славного режиссера-новатора, которому навязали постановку фантастического бестселлера Херберта о Планете Дюн. Жаль растраченный впустую талант. А Дино Де Лаурентису жаль потраченные на этот проект 47 миллионов. Вот так-то. Правда, и новая версия «Дюны» не очень-то хороша.
Радует, что у нас не разучились делать добротные экранизации. «Мастер и Маргарита» и «В круге первом» - достойные образцы, спору нет. Но на память почему-то приходят вовсе не они, а «Собачье сердце». Видимо, чего-то не хватает в современных фильмах. Может, все дело в том, что им нужно время, чтобы дойти до сознания зрителя. Не знаю. Время покажет.
Кроме экранизаций, существуют байопики об именитых (и не очень) писателях и литературные истории о людях кино. Самые известные среди них – «История одного безумия» Марко Феррери, «Часы» Стивена Долдри, «Генри и Джун» Филиппа Кауфмана, «Дневник его жены» Алексея Учителя, «Последний магнат» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и, как это ни странно, «Бойцовский клуб» Чака Паланика. В первых четырех рассказывается киноязыком о писателях, и все фильмы, в свою очередь, являются экранизациями: Феррери перенес на экран одну из вещей Чарльза Буковски, Кауфман объединил в единое целое произведения Генри Миллера и Анаис Нин об их взаимоотношениях, Долдри – книгу Майкла Каннингэма, в которой одна из центральных героинь – Вирджиния Вульф периода «Миссис Дэллоуэй», а Учитель – воспоминания о последней любви Бунина. Последние два фильма также экранизированы: первый – Элиа Казаном, с Робертом Де Ниро в главной роли, а второй – Дейвидом Финчером, для которого «Бойцовский клуб» является этапным произведением в его творчестве (как и для Паланика). Каким образом история Тайлера Дардена относится к нашей теме? А вы вспомните: Дарден – киномеханик…
Киношники и литераторы часто посмеиваются друг над другом. Как Стивен Кинг, а за ним Роб Райнер посмеялись над героем «Мизери». Как издеваются над кинозвездами такие мастера, как Уинстон Грум («Форрест Гамп») и Милан Кундера («Невыносимая легкость бытия»).
В эпоху постмодернизма модно цитировать и переиначивать на свой лад. Жан-Люк Годар, предвосхитивший это явление, почти в каждом своем фильме кого-нибудь да цитировал, как, в принципе, и многие режиссеры «новой волны». А в «Чтице» Мишеля Девиля чтение книг превращается в эротическую игру. В свою очередь литература использует реплики из известных фильмов, «киношных» персонажей для описания внешности и характера своих героев. Для примера – диалог в романе Дона Делилло «Белый Шум»:
«- Кто оказал на твою жизнь самое большое влияние?...
- Ричард Уидмарк в роли Томми Юдо в «Поцелуе смерти» Хенри Хатауэя. Помнишь тот жуткий смех? Лицо гиены. Мерзкое хихиханье. Благодаря этому смеху я многое в жизни понял…»
Существуют творцы, которые совмещают в себе талант и литературный, и кинематографический. Их немного в пространстве искусства: поэт и режиссер Пьер Паоло Пазолини, актер и автор сказок Василий Ливанов, режиссер и автор мистических романов Клайв Баркер, актер и писатель Леонид Филатов, режиссер, актер и писатель-юморист Вуди Ален.
Бертран Блие сначала написал роман «Вальсирующие», затем создал по нему фильм, прогремевший на весь мир. А Франсуа Трюффо начинал с критических эссе о кино. Прекрасным слогом написаны воспоминания великой актрисы Кэтрин Хепберн.
По этому поводу Орсон Уэллс на одной из лекций заметил: «Я известный кинорежиссер, театральный режиссер и радиорежиссер. Я писатель: пишу сценарии и пьесы; я актер – играю главные роли в кино и в театре. И я не понимаю, почему меня здесь так много, а вас так мало».
Мы перечислили несколько типов общения между собой фильма и книги и постепенно подошли к самой интересной, на наш взгляд, теме: как относятся эти двое друг к другу (точнее, их творцы)?
Кинематографисты, например, к литературе относятся не только язвительно, но и – довольно часто – восторженно. Ведь без письменного источника у них не было бы фильма. Они стремятся передать все нюансы и тонкости слова, и если им это удается – получается шедевр. Именно такой проблеме – переводу прозы на киноязык – посвятил немало строк в своей книге «Кино между адом и раем» Александр Митта, создавший такие ленты, как «Экипаж» и «Сказка странствий». Он разъясняет читателю и зрителю разницу между прозой и драмой, а на примере чеховского рассказа «Анюта» и других произведений показывает, как надо снимать кино.
Марко Феррери, именитый итальянский режиссер, восхищался тем, что диалоги Умберто Эко кинематографичны, «длятся ровно столько времени, сколько заявлено».
А что же актеры? Они стремятся сыграть как можно больше известных литературных персонажей – это бесценный опыт для них, раскрытие их скрытых потенциалов.
«Это средневековая история взрослого ребенка, лишенного самой обыкновенной человеческой любви» - так характеризует свою героиню – королеву Марго – Изабель Аджани. Она, кстати, играла и дочь великого Гюго («История Адели Г.»), и писательницу Эмилию Бронте («Сестры Бронте»).
Писатели не остаются без ответа. Некоторые литературные произведения двадцатого века построены на жестком споре о том, кому принадлежит пальма первенства: книге или кино? На этот вопрос у каждого автора есть свой ответ.
Великий аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес (именно его черты и характер можно узнать в персонаже романа Умберто Эко «Имя Розы» - слепом монахе-библиотекаре по имени Хорхе) разделял кино на два разных понятия: кинематограф и биограф. Для него первое «передает движение, особенно подчеркивая скорость, праздничность, сумятицу», а второе «описывает судьбы, представляет человеку человечество». К биографу он относил фильмы Чаплина, Яннингса и «кого-то из вечно печальных русских» (к примеру, «Александр Невский» Эйзенштейна им был пересмотрен раз десять), а к кинематографу все, что развлекает. Чаплина Борхес любил, что видно из его строк: «Чаплин - рассказчик собственной личности, иначе говоря - поэт». Но в целом писатель критически относился к молодому искусству и уже в сороковых писал об «упадке мирового кино». Особенно его удручали дубляж иностранных картин на испанском и голливудские экранизации.
Еще один автор – наш современник – испанский мастер письма Артуро Перес-Реверте также, как и ранее его аргентинский коллега, удручен нынешним состоянием кино. В эссе «Женщины старого кино» он предается воспоминаниям о том, какими раньше были фильмы и актрисы, тоскует «о пленительных образах прошлого». В его памяти вновь и вновь воскресают черно-белые ленты, ему не хватает femme fatale, и рождаются жестокие строчки: «Сейчас таких женщин не осталось. Им нет места в нашем волчьем мире». Нет ни Авы Гарднер, ни Ким Новак, ни Марлен Дитрих, ни Риты Хейуорт, ни Греты Гарбо. Также нет Хэмфри Богарта и других. Есть только Сандра Буллок, «образец женской прелести». Реверте хмуро смотрит на мир кино, он ненавидит «голливудщину» и однобокость фильмов. Он, кстати, участвовал в экранизации своей повести «Дело чести», и, безусловно, знает, о чем говорит. Ведь его «Фламандская доска» была экранизирована американцами не в лучшем виде, а «Девятые врата» Роман Поланский, не удержавшись, сделал в лучших традициях Голливуда прямолинейно-мистическими.
Самой интересной фигурой в нашем вообажаемом диалоге между старостью и молодостью видится мне французский писатель и режиссер Жан Кокто. Его «Беседы о кинематографе» с Андре Фрэно занимательны, и живы по сей день. В отличие от Борхеса, Кокто разделяет понятия «кинематограф» и «кино». Для него последнее – «довольно-таки подозрительная разновидность музы», оно «не терпит ожидания, тогда как все другие музы ждут и их должно рисовать или ваять в позе ожидания». Драму кино, как искусства, он видел в том, что оно нуждается «в необходимости немедленного успеха». Как это знакомо! Вспомните фильмы последних лет: каждый из них стремится перещеголять другого в изощренности спецэффектов, закрученности сюжета и т.д., и т.п. Успех должен быть сразу, иначе – провал! Кокто предвидел удел кино, он сам неоднократно стремился привлечь зрителя необычностью сюжета, грима или технических приемов. Но, тем не менее, он является одним из родоначальников поэтического, сюрреалистического кино, его «Красавица и Чудовище», «Орфей» и другие картины составляют сокровищницу мирового кинематографа.
Невинность и Опыт, т.е., кино и литература, - нуждаются друг в друге, и на данный момент их столетнее общение редко омрачается. Появляются новые экранизации («Гордость и предубеждения», «Властелин Колец»), байопики о писателях («Капоте»), становятся книгами фильмы (сценарии Мурзенко, Балабанова, Тарантино). Процесс этот не кафкианский, а вполне миролюбивый, без кровопролитных сражений и костров.
И наш книжный червь не торопится покинуть храмину экранизаций. Он хочет посмотреть их на большом экране и понять для себя, что же лучше: кино или книга. На это ответят лишь наши потомки, а нам остается смотреть и читать, читать и смотреть.

 Макс Петров.

По материалам сайта "Сценарист. ру"

"Заводной апельсин" - Энтони Бёрджесс/Стэнли Кубрик

 

Режиссер: Стэнли Кубрик (Stanley Kubrick)
Производство: Великобритания
Актеры: Мэлколм МакДауэлл (Malcolm McDowell), Пэтрик Маги (Patrick Magee), Эдриенн Корри (Adrienne Corri), Майкл Бэйтс (Michael Bates), Уоррен Кларк (Warren Clarke), Джон Клайв (John Clive), Карл Дойринг (Carl Duering), Пол Фэррелл (Paul Farrell), Клайв Фрэнсис (Clive Francis), Майкл Говер (Michael Gover), Мириэм Карлин (Miriam Karlin), Джеймс Маркус, Обри Моррис (Aubrey Morris), Годфри Куигли (Godfrey Quigley)
Продолжительность: 2 час 17 мин

 

НЕПОСЛУШНОЕ ДИТЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ

 "Заводной апельсин" был одним из пяти романов, написанных Энтони Бёрджессом в 1961-ом году, когда он думал, что скоро умрёт, и хотел обеспечить жену материально. Он полагал, что роман содержит нравственное откровение, что книга должна быть "теологическим трактатом о том, как государство подавляет свободную волю". В 1963-ем году во время съёмок "Доктора Стрейнджлава" сценарист Терри Сазерн показал Стэнли Кубрику эту книгу. Спустя 6 лет Кубрик о ней вспомнил.

Чтобы избежать жёсткой привязки ко времени Бёрджесс изобретает новый стиль одежды и особый язык членов шайки — гибрид английского и русского. Груди именуются groodiеs, glazzies — глаза, horrorshow (означающее дословно "ужасное зрелище") звучит как русское "хорошо". Языковая изощрённость романа поначалу оттолкнула режиссёра, но в дальнейшем он "противопоставил" ей изощрённость художественную. Критик журнала "Time" Роберт Хьюз писал: "Ни один фильм за последнее десятилетие (а возможно, за всю историю кинематографа) не содержит таких изысканных и пугающих пророчеств о будущей роли в нашем обществе культурных объектов — живописи, архитектуры, скульптуры, музыки — и не экстраполирует их за пределы воззрений теперешней, столь разочарованной во всём культуры". Отдельного внимания, как впрочем, и во всех фильмах Кубрика, заслуживает музыка. Режиссёр по своему обыкновению использует классику, это и "Сорока-воровка" Россини, и Девятая Симфония Бетховена, но в отличии от "Космической одиссеи" здесь она подвержена компьютерной обработке Уолтера Карлоса. "Я думаю, — говорит режиссёр, — Уолтер Карлос — единственный электронный композитор, который делает музыку неотличимую от живого инструментального оркестра и при этом работает над созданием оригинальных электронных звуков. Его версия Бетховена нисколько не уступает исполнению оркестра". Наибольший эффект такой подачи классических произведений чувствуется в сцене группового секса Алекса и двух девушек с которыми он знакомится в музыкальном магазине. Но самой большой удачей музыкального ряда фильма является исполнение Алексом легендарной "Singin in the Rain" в сцене изнасилования мисс Александр. Это была одна из тех импровизаций, которые происходят на репетициях.

Кубрик наполняет фильм огромным количеством символов, за которые позже на него обрушится католическая церковь. В комнате у Алекса живёт змей, а на стене висит поп-артовское изображение обнажённой женщины, что отсылает нас к библейскому первородному греху. Орудием убийства хозяйки "Клуба здоровья" мисс Уэбер Алекс избирает огромный фаллос, тогда как жертва защищается статуэткой Бетховена. На стенах комнаты мы можем видеть картины точь-в-точь похожие на картины жилища Алекса. Параллельно нам показывают фарфоровую группу — четыре Христа, обнажённые и танцующие наподобие кордебалета, как бы предвещая "прилежное" изучение Алексом Святого Писания в тюрьме.

До сих пор ведутся споры об "истинном" значении словосочетания "Заводной апельсин". Сам Бёрджесс объяснял это выражение, ссылаясь на лондонское просторечие "странный, как заводной апельсин", что означало человек с причудами. Когда фильм вышел, представители Warner Brothers дали своё толкование — психологическая обработка Алекса превращает его в "заводной апельсин" — снаружи он здоров и цел, но внутри изуродован неподвластным ему рефлекторным механизмом. Последняя точка зрения бытует среди поклонников картины и сегодня.

Кубрик всегда писал сценарии сам, даже когда в соавторах значились Фредерик Рафаэль, Артур Кларк, Питер Джордж. Но в случае с "Заводным апельсином" режиссёр пошёл на изменение концовки фильма, а значит и сверх-идеи заложенной Бёрджессом. Английское издание книги кончается тем, что Алекс возвращается на улицы, но уже не испытывает удовольствия от грабежей, насилия, убийств, утрачивая жажду разрушения. Он с осуждением относится к своему прошлому, сентиментально относясь к детям, старикам, женщинам. Позже писатель признался, что на таком хэппи-энде настоял его лондонский издатель и считал книгу своеобразным "выпусканием пара из котла". Фильм заканчивается грёзами Алекса, не оставляющих сомнения в том, чем он будет заниматься по выходу из больницы. Финал имел далеко идущие последствия для прокатной судьбы картины. В Великобритании премьеру откладывали несколько раз, выпустив фильм в ограниченный прокат, в США "Заводной апельсин" получил категорию "Х". Обозреватель "Village Voice" Эндрю Серрис заметил: "Фильмы подобные "Апельсину" всегда становятся показательной мишенью для наших ленивых блюстителей нравственности". Многие критики видели в картине Кубрика прямой призыв к насилию, не замечая при этом социальной и культурно-художественной подоплёки. "Истинные" мотивы фильма удалось "распознать" лишь советской кинокритике. Выражения типа: "Кубрик обличает современную капиталистическую цивилизацию" или "Сколько грехов сваливают на нашу природу те, кто не может найти разумных аргументов в защиту окончательно дискредитированного капитализма" не редкость в обзорах отечественных киноведов начала 80-х годов. Сам режиссёр, достаточно ревностно относившийся к подобным высказываниям, всегда подчёркивал ту статичную и отчуждённую манеру, в которой снят фильм, заявляя о своём нейтралитете по отношению к Алексу и его жертвам. По Кубрику, общество не вправе брать на себя ответственность по перевоспитанию кого-либо, поскольку зачастую само состоит из подобного рода латентных убийц и насильников. Вердикт неутешительный, но над ним стоит задуматься.

"Заводной апельсин" — это прежде всего история личности. Герой Кубрика воплощает все наши потаённые и неуправляемые инстинкты. Он честен по отношению к себе, не особо задумываясь о реакции других. Если в начале, видя все зверства Алекса, зритель осуждает его поступки, то после проведённого эксперимента, герой не вызывает абсолютно никаких эмоций, тем самым теряя свою "изюминку", превращаясь в робота и переставая быть человеком в подлинном смысле этого слова. "Хотя в этом вопросе большинство не может обойтись без лицемерия, — говорит режиссёр, — всех нас завораживают сцены насилия. В конце концов, сам человек — самый беспощадный убийца, когда-либо обитавший на земле. Интерес, который мы испытываем к насилию, отчасти объясняется тем, что на подсознательном уровне мы мало чем отличаемся от наших первобытных предков".

Несмотря на упрёки и обвинения "Заводной апельсин" почти сразу стал эталоном в жанре фантастического реализма. Михаэль Ханеке, Оливер Стоун, Матьё Кассовиц, Вим Вендерс — все эти режиссёры не раз возвращались и использовали в своих фильмах архетип Алекса де Ларджа, тем самым доказывая риторичность вопросов поставленных Кубриком.

В марте 1972-го года фильм был представлен на премию "Оскар" по четырём номинациям: лучший фильм, лучшая режиссура, лучший сценарий и лучший монтаж. Но когда Академия обратилась к кинозвёздам с просьбой вручать награды, многие отказались не только вручать их, но и вообще участвовать в церемонии из страха оказать честь "такому" фильму. В результате "Заводной апельсин" остался ни с чем. На пресс-конференции Уильям Фридкин, чей "Французский связной" получил "Оскар" за лучший фильм и лучшую режиссуру, сказал журналистам: "По моему мнению, лучший американский кинорежиссёр года — Стэнли Кубрик... И не только этого года, но целой эпохи". Похоже, Фридкин был прав.

 Станислав Никулин. По материалам сайта «Интересное кино»

 

Приглашаем на тренинг!

В Санкт-Петербурге формируется группа на "Интенсивный курс развития интеллекта, памяти и скорочтения" с последующим закреплением навыков через активизацию творческих процессов и бессознательных ресурсов.

 Тренинг по развитию интеллекта и работе с большими информационными потоками в данном случае будет включать в себя полную программу 2-х ступеней курса и по интенсивности не имеет аналогов в предыдущих версиях. В его программу включены элементы квантовой психологи, НЛП, Холодинамики применительно к интеллектуальным процесам активизации восприятия, осмысления, запоминания и к решению текущих психологических проблем.

 Для желающих улучшить зрение необходимо предварительно настроиться на чтение без очков. Если у вас есть конкретная заявка на работу с учебниками, словарями, документами больших объемов, просьба захватить с собой самые трудные образцы, экзаменационные билеты и пр.

 Для работы с иностранными текстами желательно сделать предварительный перевод незнакомых слов.

Если вы готовы поучаствовать в экстремальной развивающей программе - мы ждем вас!

а также ПРАКТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ И МЕТОДЫ ДИНАМИЧЕСКОГО ОБУЧЕНИЯ ДЕТЯМ!
КУРС: «СКОРОЧТЕНИЕ, ВНИМАНИЕ, ПАМЯТЬ» на базе С-Пб Гимназии №166

Ведущая: Елена Шугалей, автор методик развития интеллекта, памяти и активизации восприятия, M.A. NLP


Тел. 8-921-437-14-47, 8-921-436-43-40
E-mail: more_iq@mail.ru