Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Тайные знания" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Чистый Мир - альтернативный Путь
КРАСОТА - СИМВОЛ ПРАВДЫ к 70-летию Мастера - последнее интервью Андрея Тарковского - Андрей, вы однажды сказали, что чем больше зла на земле, тем больше причин для творчества. А потом еще следующее: все, что не имеет духовной основы, не имеет никакого отношения к искусству. Вопрос таков: если мы обращаемся, например, к фильму "Андрей Рублев", то в том варварском мире герою - или точнее, святому - удается создать самое прекрасное. Мы больше не живем в грязи, как в XV веке, но наш мир - это тоже мир насилия, жестокости, неуважения к человеческой личности, крушения ценностей. Так вот, не отражается ли в конечном счете все это на искусстве и духовности? Тарковский. Я думаю, вы говорите о двух разных вещах. Можно, не взывая к искусству и живя совсем обычной жизнью, быть духовным. Или же, занимаясь искусством и считаясь творцом, оставаться совершенно чуждым духовности. - Очень хотелось бы узнать, вспоминая всех детей, что выведены в ваших фильмах, какую роль ваше детство сыграло в вашем творчестве? Т. Никогда я не разрабатывал тему детства как такового. Сюжетом ни одного моего фильма не было детство. Просто единственно подлинные, неискаженные воспоминания, которые могут быть у человека, - это детские воспоминания. Оба моих последних фильма основаны на личных впечатлениях, но не имеют отношения ни к детству, ни к прошлому. Они скорее касаются настоящего. Обращаю внимание на слово "впечатления". Воспоминания детства никогда не делали человека художником. Мы придаем чрезмерное значение роли детства. Манера психоаналитиков смотреть на жизнь сквозь детство, находить в нем объяснения всему - это один из способов инфантилизации личности. А подход к художественному процессу, к творчеству с этой точки зрения даже удручает. Мотивы и суть творчества гораздо сложнее, намного неуловимее, чем воспоминания о детстве и его объяснения. - А тема поиска, поиска истины, душевная жажда - она присутствует почти во всех ваших фильмах? Т. Каждый художник во время своего пребывания на земле находит и оставляет после себя какую-то частицу правды о цивилизации, о человечестве. Сама идея искания, поиска для художника оскорбительна. Она похожа на сбор грибов в лесу. Их может быть находят, а может и нет. Пикассо даже говорил: "Я не ищу, я нахожу". На мой взгляд, художник поступает вовсе не как искатель, он никоим образом не действует эмпирически (попробую сделать это, попытаюсь то). Художник свидетельствует об истине, о своей правде мира. Художник должен быть уверен, что он и его творчество соответствует правде. Я отвергаю идею эксперимента, поисков в сфере искусства. Любой поиск в этой области, все, что помпезно именуют "авангардом", - просто ложь. - Теперь о культе красоты, которая воодушевляла всех великих творцов, художников, обо всем том, что имело важное значение во всех веках и цивилизациях. Что такое для вас красота? Т. Никто не знает, что такое красота. Мысль, которую люди вырабатывают у себя о красоте, сама идея красоты изменяются в ходе истории вместе с философскими претензиями и просто с развитием человека в течение его собственной жизни. И это заставляет меня думать, что на самом деле красота есть символ чего-то другого. Но чего именно? Красота - символ правды. Я говорю не в смысле противоположности "правда и ложь", но в смысле истины пути, который человек выбирает. Красота (разумеется, относительная!) в разные эпохи свидетельствует об уровне сознания, которое люди данной эпохи имеют о правде. Было время, когда эта правда выражалась в образе Венеры Милосской. И само собой разумеется, что полное собрание женских портретов, скажем, Пикассо, строго говоря, не имеет ни малейшего отношения к истине. Речь идет здесь не о красивости, не о чем-то красивеньком, - речь идет о гармоничной красоте, о красоте потаенной, о красоте как таковой. Пикассо вместо того чтобы прославлять красоту, поведать о ней, засвидетельствовать эту красоту, действовал как ее разрушитель, хулитель, изничтожитель. Истина, выраженная красотой, загадочна; она не может быть ни расшифрована, ни объяснена словами. Но когда человеческое существо оказывается рядом с этой красотой, сталкивается с ней, стоит перед этой красотой, он ощущает ее присутствие, хотя бы по мурашкам, которые пробегают по спине. Красота - словно чудо, свидетелем которого невольно становится человек. В этом все дело. - Феофан Грек писал иконы для Бога. Андрей Рублев - для людей. Возникает вопрос: для кого же творит художник? Ставили ли вы перед собой этот вопрос? Т. Это связано с вопросом о творчестве. Мне кажется, что человеческое существо создано для того, чтобы жить. Жить на пути к истине. Вот почему человек творит. В какой-то мере каждый человек творит на пути к истине. Это его способ существовать и вопрос о творчестве (Для кого люди творят? Почему люди творят?) суть вопрос безответный. На самом деле у каждого художника не только свое понимание творчества, но и свое собственное вопрошение о нем. Это соединяется с тем, что я сейчас говорил об истине, которой мы взыскуем, которой мы способствуем нашими малыми силами. Основополагающую роль здесь играет интуиция, инстинкт творца. Художник творит интуитивно, он не знает, почему именно в данный момент он делает то или другое, пишет именно об этом, рисует именно это. Только потом он начинает анализировать, находить объяснения, умствовать и приходит к ответам, не имеющим ничего общего с интуицией, с инстинктивной потребностью создавать, творить, выражать себя. В некотором роде творчество есть выражение духовного существа в человеке, есть как бы доказательство его существования. В поле человеческой деятельности нет ничего, что было бы более неоправданным, бесцельным, нет ничего, что было бы более самодовлеющим, нежели творчество. Если убрать из человеческих занятий все, относящееся к извлечению выгоды, останется лишь искусство. - Хотелось бы спросить о созерцании, которое, как мы знаем, является главным в жизни монахов и, по-моему, художника тоже. Т. Под созерцанием я всего-навсего понимаю то, что порождает художественный образ или же мысль, которую мы вырабатываем у себя о художественном образе. Это все совершенно индивидуально. Художественный образ, смысл его может вытекать только из наблюдения. Если не основываются на созерцании, то художественный образ заменяется символом, то есть тем, что может быть объяснено разумом, и тогда художественного образа не существует: ведь он уже не отражает человечество, мир. Подлинный художественный образ должен выражать не только поиск бедного художника с его человеческими проблемами, с его желаниями и потребностями. Он должен отражать мир. Но не мир художника, а путь человечества к истине. Простого ощущения контакта с душой, которая где-то здесь, выше нас, но тут, перед нами, живет в произведении, достаточно, чтобы оценить его как гениальное. В этом - истинная печать гения. - Феофан Грек был в некотором роде духовным учителем Андрея Рублева. Вероятно, Рублев станет учителем мальчика, отливщика колоколов. А кто в прошлом и настоящем были или есть вашими учителями? Т. Было время, когда я мог назвать людей, влиявших на меня, бывшими моими учителями. Но теперь в моем сознании сохраняются лишь "персонажи", наполовину святые, наполовину безумцы. Эти персонажи, может быть, слегка одержимы, но не дьяволом; это, как бы сказать, "божьи безумцы". Среди режиссеров это - Робер Брессон, а также - Лев Толстой, Бах, Леонардо да Винчи... Все они были безумцами, потому что ничего не искали в своей голове. Они творили не при помощи головы... Они и пугают меня и вдохновляют: абсолютно невозможно объяснить их творчество. Тысячи страниц написаны о Бахе, Леонардо и Толстом, но в итоге никто не смог ничего объяснить. Никто, слава Богу, не смог найти, коснуться истины, затронуть сущность их творчества! Это лишний раз доказывает, что чудо необъяснимо. - И последний вопрос - вопрос о свободе художника, свободе творчества. Т. В высшем смысле этого понятия - свобода, особенно в художественном смысле, в смысле творчества, не существует. Да, идея свободы существует, это реальность в социальной и политической жизни. В разных регионах, разных странах люди живут, имея больше или меньше свободы. Но вам известны свидетельства, которые показывают, что в самых чудовищных условиях всегда были люди, обладающие неслыханной внутренней свободой, внутренним миром, величием. Мне кажется, что свобода не существует в качестве выбора; свобода - это душевное состояние. Например, можно социально, политически быть совершенно "свободным", но тем не менее гибнуть от чувства бренности, чувства замкнутости, отсутствия свободы, отсутствия выбора, отсутствия будущего. Что же касается свободы творчества, то о ней вообще нельзя спорить. Ни одно искусство без нее не может существовать. Отсутствие свободы автоматически обесценивает художественное произведение, потому что мешает последнему выразиться в самой прекрасной форме. Отсутствие этой свободы приводит к тому, что произведение искусства, несмотря на свое физическое существование, на самом деле не существует. В творчестве мы должны видеть нечто большее, не только творчество. К сожалению, в наше время господствует тенденция, при которой художник-индивидуалист вместо того, чтобы стремиться к созданию произведению искусства, использует его для выпячивания собственного "я". Произведение искусства становится выразителем "я" его создателя и превращается так сказать в рупор его мелких претензий. Наоборот, подлинный художник, а более того - гений - являются рабами дара, которым они наделены. Они обязаны этим даром людям, питать которых духовно и служить им были избраны. Вот в чем для меня заключается свобода. "Фигаро-магазин", 1986 г. перевел с фр. Л. Токарев
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
