Чистый Мир - альтернативный Путь

Праздничный римэйк: Старая сказка с веселым концом...

ФИЛОСОФСКИЕ СКАЗКИ
Николая Козлова

Эта книга для обдумывающих житье. Для тех, кто Жизнь, ее игру и сверкание
ставит выше застывших правил и догм, кто верит, что жить можно весело и
осмысленно. Эту книгу писал Практик, знающий, что ничего практичнее
философии нет - естественно, философии правильной. Автор не претендует на
то, что он Истиной владеет - на его взгляд, владеть Истиной безнравственно.
Он с Истиной дружит - и она, похоже, отвечает ему взаимностью. Книга
написана в форме сказок, то есть свободных живых рассказов, где декорациями
оказываются Вечные темы: Человек, Добро, Свобода, Религия, Искусство, а
читатель поселяется среди действующих лиц: Морали Приличии Каквсеевны, зав.
душевной канцелярией Святой Веры Ивановны, Дракона - и наблюдает, что эти
Герои делают с человеком и что человек может делать с ними. Эта книга для
тех, кто разрешает себе видеть в Счастье не трудную цель, которую надо
достичь, а такое же естественное и обязательное условие жизни, как утром
умыться. Эта книга для тех, кто выбирает любить себя и людей, а свою жизнь -
праздновать.

Из Сказки о науке психологии:

ТРУДНАЯ ЖИЗНЬ ВНУТРЕННЕГО ЧЕЛОВЕЧКА

За внешностью, за оболочкой тела человека мне всегда видится человек
внутренний, и почти всегда это маленький, жалкий ребенок. Иногда ребенок
рано состарившийся, с потухшими, усталыми глазами и повисшими, вялыми
ручками. Иногда - в синяках, ранах и ссадинах маленький звереныш,
затравленно озирающийся и насмерть бьющийся с только ему видимыми Врагами.

Печальное это зрелище - наблюдать, насколько Внутренний Человечек слаб и
беспомощен... На одного бычка, наделенного природной животной силой,
приходится обычно десять дистрофиков, не способных стоять на собственных
подкашивающихся ногах и не выдерживающих никакого давления.
        
Они действительно слабы, но еще более любят это представить. Их игра в
Слабого - игра, дающая возможность избегать ответственности и нагрузок.
Видели бы вы, какую богатырскую силу и недюжинное упорство проявляют они,
доказывая при случае свою слабость и беспомощность!
Вместо того чтобы учиться стоять и ходить самостоятельно, они собираются в
пары и кучи, что, конечно, устойчивее. Называют они это дружбой и очень
ценят. В таком симбиозе они почти не падают, хотя, привыкая к поддержке,
скоро отвыкают от самостоятельного хождения и все в большей степени
становятся инвалидами.

Они рядом еще и потому, что замерзшим так хочется согреться. Прижавшись, а
то для надежности и привязавшись, им становится действительно теплее, но
теперь им мешают локти.
Спокойно пребывающих в их рядах практически не встретишь, постоянно заметно
какое-то колыхание. Кого-то потянуло к свету, другого пошатнул ветер,
третьего толкнули окружающие - они постоянно трепыхаются. Но когда дергается
один, то, как правило, толкает локтями и дергает привязанных к нему других -
близких. Те дергаются в свою очередь - и так по бесконечной живой цепочке.
        Кроме того, что бестолково, это достаточно болезненно.

Так они и живут, как стадо дикобразов: порознь - холодно, а вместе - колко,
постоянно натыкаешься на иголки ближнего...

Они обычно голодны, и их вечно пустой желудок требует постоянного
заполнения. Соответственно, в их широкие рты, открытые всем ветрам и мусору,
постоянно что-то вливается, эпизодически пережевывается и частично
переваривается, что-то усваивается, хотя и плохо. Наполнившись, а то и
обожравшись, они успокаиваются, но теперь в них начинается процесс брожения,
и в результате плохого душевного пищеварения в той или иной форме выходят
наружу.
        Люди это называют: "Я переполнен и не могу не поделиться!"

Как лепешки из коров или пар из чайника без крышки, из них постоянно что-то
выходит или вываливается. Если из одного что-то вывалилось (мысль, желание,
переживание, в том числе острое) и задело (а то и оцарапало или толкнуло)
другого, то теперь в действие приводится получивший. Откачнувшись и взболтав
свое внутреннее содержание, на обратном махе он выплескивает что-то тому в
ответ, запуская теперь его гидравлические процессы, и т. д.
        Если расплескивалось дерьмо, то такое взаимодействие называется
руганью,        а если сладкая водица, то приятным разговором. Обычно же
консистенция смешанная.

Большинство предпочитают поглощать все что угодно, лишь бы не оставаться
пустыми и голодными. Оставшееся меньшинство старается дурно пахнущие
продукты не есть, но трудность в том, что свой постоянно открытый рот почти
никто из них закрывать не умеет. Поэтому если кто-то от ближнего не
увернулся, то все выплеснутые ему гадости он все равно вынуждено съедает.

Друг без друга человечкам тяжело, но и к совместным действиям они
приспособлены плохо. Неуклюжие и постоянно пребывающие в каком-то полусне,
они постоянно задевают друг друга, в упор этого не замечая. Когда же
задевают их, они отвечают крайне агрессивно, чуть что - стараются бить
наотмашь и желательно по самым больным, уязвимым местам. От этого тонкая
кожа их всегда в синяках и царапинах, как будто в постоянном раздражении, и
раны могут не затягиваться годами.
        Многие с упрямым лицом Жертвы ковыряют себе в ране сами. 

Почти единственное и прекрасно действующее лекарство, оно же универсальная
общеоздоровительная процедура для них - это поглаживания, но как ни странно,
поглаживания среди страдающего населения практикуются крайне редко.
        То ли они об этом лекарстве не знают, то ли считают его чем-то 
неприличным...

Пытаясь защитить себя от тычков окружающих, они прячут свое тельце в
защитную скорлупу, умело лишая себя при этом и царапин, и поглаживаний, и
вообще живого потока жизни. Некоторые подвижные панцири с набором социальных
шаблонов, надо признать, очень удобны плюс по внешности напоминают вполне
живого человека.
        О том, что это панцирь, догадываешься только по его механичности и
по   тому, что рядом с ним всегда холодно.

Жалкий внешний вид Внутреннего Человечка, опутанного, как мумия, веревками
с головы до ног, связанного с другими да еще привязанного к массе вещей
вокруг него, довершают тяжелые Очки на глазах плюс плотный Колпак поверх
всего.
Что касается Колпаков, то надвинув их на глаза, каждый может видеть
нарисованные на них Реальную Картину Мира и Правильные Маршруты Жизни.
Колпак называется Умом, и каждая мумия постарше торопится поплотнее
нахлобучить его тем, кто пробует смотреть на мир своими глазами.
        Парадокс: при этом тех, у кого Колпак порвался и на кого сквозь
дырки и         щелочки хлынул свет мира, они называют счастливыми.

Очки же на глазах - вещь гораздо более индивидуальная. Они позволяют
Реальную Картину Мира исказить в любом желаемом для человека направлении:
например, увидеть мир в скорбных красках при желании попечалиться или
сделать его радужным при требовании устроить праздник.
        Линзы-светофильтры в очках человечки меняют своими собственными    
руками, но самое удивительное то, что именно этого они и не видят. И мир    
для них остается Объективный, а не произвольно ими же Раскрашенный.

Обязательным - и одновременно престижным - для каждого Внутреннего
Человечка считается приобретение Воспитанности. Внешне-конструктивно
Воспитанность выглядит как бесчисленные Запреты и Предписания, которые
аккуратно переплетаясь и окружая человечка со всех сторон, образуют
своеобразную клетку-тюрьму. При этом каждый владелец своей Тюрьмой очень
гордится, считает ее самой Правильной Тюрьмой на свете и заботливо протирает
прутья ее решетки, с негодованием отвергая предложения оставить ее и жить
свободно.
        Более того, родители всегда гордятся, передавая ребенку дубль
своего    личного загона.

Что я хочу?

Что я хочу, когда работаю с людьми? Все, чего я хочу - освободить
внутреннего человека и осветить его внутренний мир. Залечить раны, открыть в
нем самом источник энергии и любви, сделать человека сильным и добрым. Чтобы
он не шатался от ветров настроений, не мотался от ожиданий окружающих, не
склонялся под гнетом обстоятельств, а крепко стоял сам, твердо шел сам, по
своему пути. Чтобы он открыл глаза и увидел мир, а не только картинки о
мире. Чтобы сбросил тяжелый панцирь и стал открыт миру, воспринимая его в
полноте, чутко и тонко, но при этом стал неуязвимым и не ранился - ничем.

В этом смысле конечная цель моей работы с людьми всегда одна, общая. Но
исходная недоделанность и боль у каждого своя, соответственно помощь каждому
нужна разная. Одного нужно только поддержать, чтобы он не падал на острые
камни. У другого - выбить костыли, чтобы учился стоять на собственных ногах.
Третьему - разбить скорлупу, чтобы он вылупился в мир: вначале будет дрожь,
но на свежем ветру пух быстро подсохнет. Того, замерзшего, надо отогреть. А
вот этого, такого запыленного, очень хочется протереть мокрой тряпочкой.
Но только, пожалуйста, не называйте меня психотерапевтом.
Наблюдая за тем, как мои коллеги деловито чистят набитые грязью души, я
понял, что не хочу быть таким же ассенизатором. Не желаю. Возможно, эта
работа очень благородна, но я не любитель человеческих помоек.

Если человеческие души раз за разом изначально уродовать обычным семейным
воспитанием, о потом оттачивать злой и переживательный идиотизм сериалами
типа "Просто Мария...", то такой человек не только постоянно наполняется
дерьмом - от "жизни", он сам же это дерьмо в жизнь и несет. И тогда ему и
армии подобных ему "нормальных", то есть душевно искалеченных людей
требуется армия внимательных психотерапевтов.
        Я не буду психотерапевтом, потому что это тупиковая работа. Чисто
не там,       где метут, а там, где не сорят.

Я не психотерапевт. Я строитель и настройщик души. Я люблю это. Люблю
настраивать душу - свою или чужую - так, чтобы она все больше и больше была
открыта свету... Чтобы все больше вбирала в себя тепла... Чтобы, работая без
отходов, она не только хранила в чистоте себя, но и делала мир вокруг
красивее и чище.

Конечно, меня трудно назвать добрым человеком. Я не люблю слабых, которые
считают своим правом быть слабыми. Не люблю калек, которые нашли в этом свое
призвание, и не хочу заниматься душевным протезированием. Я не люблю
больных, которые не умеют быть здоровыми, и не увлечен перспективой помогать
им благополучно переползать от одной болезни к другой. Они болеют потому,
что их душевное или физическое тело болеть всегда готово.
        Здоров не тот, кто лечится, а тот, кто умеет быть здоровым.
Здравствуйте!

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Самой большой неожиданностью после выхода книги для меня оказались письма
читателей: огромный поток писем с искренней теплотой и благодарностью. Не
верилось: благодарность - за все эти резкости, за колючий, на грани фола,
юмор и уколы на каждой странице! Но, видимо, у читателя хватило мудрости
увидеть за колючками приглашение улыбнуться вместе, а за формулировками
наотмашь - доверие к нему и искреннюю боль за наши общие человеческие
глупости. Вы разглядели это. Спасибо.
Правда, до меня дошла достоверная информация и о том, что кто-то из
читателей требовал скупить весь тираж - именно для того, чтобы его
уничтожить. Весь.
Как форма проявления внимания, приятно и это.
Однако чаще всего приходили письма другие. Например, такие, как это:

Добрый день, Николай Иванович!
Продолжаю читать вашу книгу (не спеша).
До чего же ясно, понятно, просто, сложно, увлекательно, остроумно, весело,
талантливо - и лично для меня неожиданно. Я искала НЕЧТО для своей души в
серьезнейших учениях, в которых есть все: колоссальный опыт - знания -
мудрость - любовь - путь к Свету, но почему-то этот путь был всегда с
надрывом и на пределе человеческих возможностей...
У вас тоже путь к Свету, и он тоже нелегок. Но ваш путь - через Радость!
К Свету - через Радость, а не через Страдания, вот что меня потрясло!
А на душе хорошо-то как! Вовремя пришла ко мне эта книга, спасибо, жизнь!
Наталья Г.

Отрывки из "Философских сказок" Н. Козлова

Сайт газеты "Чистый Мир"