Сегодня мы обсудим очень интересную тему,актуальность которой растет параллельно с развитием новых технологий в генной инженерии.Генная инженерия-сравнительно молодая наука.Но несмотря на свой молодой возраст,использующая все современные методы работы и каждое открытие в исследуемой данной наукой области становится поистине сенсацией! Но сенсацией неодназначной,невероятной,подчас её открытия и достижения кажутся невозможными и порождают массу мифоыв.Дабы развеять некоторые из них,мы расскажем вам о том,что
же предстовляет собой,одно из достижений генной инженерии,генетически модифицированные продукты.В наших выпусках вы узнаете что это такое,почему оно получает всё большее распространение,каковы плюсы и минусы ГМО и другую информацию!

Для того, чтобы в ложь поверил обыватель,
она должна быть чудовищно неправдоподобной.
Известный политический деятель середины ХХ века
Когда я вижу слоган «пища Франкенштейна», мне хочется
выдернуть кол из ближайшего забора. Генетически
Модифицированные Организмы страшнее атомной войны. В
борьбе с этим порождением Мон-сатаны оправданы любые
средства. ГМО вредны для здоровья. Дети тех, кто ел ГМО,
обрастут шерстью. ГМО пьют кровь христианских младенцев
и закусывают биоразнообразием. Индуцированный бред –
явление, хорошо известное в психологии. «Индуцированные
бредовые идеи появляются обычно на определенной почве,
т.е. у личностей с психопатическими особенностями
(повышенная внушаемость, застреваемость, ригидность,
тревожность, склонность к сверхценным образованиям),
умственным недоразвитием, низким культурным уровнем»
(Медицинский справочник. Ред. В.Ф. Тулянкин, Т.И.
Тулянкина). Вопли о вреде ГМО не только запугивают
мирных граждан с повышенными тревожностью и внушаемостью
и низким культурным уровнем. Они формируют у экологов,
селекционеров и генных инженеров комплекс вины,
заставляя их не верить глазам своим, еще и еще раз
искать в темной комнате кошку, зная, что ее там нет, и
оправдываться в злодеяниях, которых никто не совершал.

Кидайтесь грязью – что-нибудь да останется
…причем вся статья была построена на глупости, ничего,
кроме глупости, не содержала и рассчитана была на
глупцов…
Дядюшка Каан
В чем обвиняют генетически модифицированные растения? В
первую очередь и громче всего – в изуверствах, которых
они никогда не совершали. Младенцы в Израиле заболели
из-за того, что в детское питание на основе соевого
белка подсыпали трансгенной сои – хотя на самом деле
производители то ли от вредительства, то ли, скорее, из
простого человеческого идиотизма просто перестали
добавлять туда витамин В1, которого нет ни в какой сое.
Убийцы в белых халатах разрабатывают бактерий и вирусов,
которых можно незаметно подсыпать в йогурт, и от него
вымрут все рыжие (славяне, арабы или представители
других популяций Гомо сапиенса) – мало того, что это
бред, так еще и непонятно, при чем здесь растения.
Недоочищенная примесь к триптофану, полученному с
помощью трансгенной бактерии, оказалась опасной для
носителей редкой мутации (единственный пример, когда
опасным оказалось лекарство, полученное с помощью генной
инженерии, а не химическим синтезом и не из
растительного сырья) – за неимением лучшего и эта
история двадцать лет используется как доказательство
вреда трансгенных растений. Хотя триптофан (и множество
других пищевых и лекарственных веществ) во всем мире
продолжают получать методом микробиологического синтеза
– с учетом ошибок. Сам метод эта печальная история не
дискредитировала. И почти обязательно в страшилках о ГМО
пересказываются пробравшиеся в научные журналы глупости
– об отравленных лектином крысах, о бабочках, которых
насильно кормили нектаром с лошадиными дозами пыльцы с
Bt-токсином, о невинных божьих коровках, объевшихся
тлями, которых поселили на трансгенных растениях...
Первая статья раскритикована несчетное число раз, в том
числе в том же «Ланцете», который ее напечатал, а ее
автор уволен за слабоумие, несовместимое с занимаемой
должностью. О бабочках и коровках зеленые и ученые
доспорились аж до суда: «Гринпис» и еще несколько
«зеленых» организаций пытались доказать, что
американское Агентство по Охране Окружающей Среды (ЕРА)
ничего не понимает в охране природы, разрешая применение
Bt-растений. Суд – не лучшее место для решения научных
споров, но и сторонники, и противники ГМО давно
признали, что их спор перестал быть научным. На самом
деле научным он никогда и не был. Об опасности ГМО
спорят ученые с одной стороны и шарлатаны, в том числе с
научными степенями, – с другой. Пример – цитата из
типичной статьи о смертельных опасностях ГМО:
«Cторонники ГМО утверждают, что ГМ-вставки полностью
разрушаются в желудочно-кишечном тракте человека...
Однако в книге под редакцией известного генетика
Л.И.Корочкина профессором Института молекулярной
генетики РАН В.А.Гвоздевым написано: "…поедание
организмов друг другом может лежать в основе
горизонтального переноса, поскольку показано, что ДНК
переваривается не до конца и отдельные молекулы могут
попадать из кишечника в клетку и в ядро, а затем
интегрироваться в хромосому"». То, что другие профессора
тысячу раз показали, что это бред – неважно. Пишет же
известный историк и академик (!) Фоменко, что Александр
Невский и хан Батый – одно и то же лицо, и жило оно в
примерно в XIX веке. Может быть, и это научная гипотеза,
а то и теория? Большинство аргументов против ГМО имеют к
науке примерно такое же отношение, но с ними приходится
спорить, опровергая нелепости и разъясняя банальности,
очевидные на уровне школьного учебника по биологии.
Умные и объективные статьи плохо слышны за воплями
безграмотных и бессовестных обличителей. Агрессивные
дураки всегда уверены в своей правоте, демагоги не
стесняются в средствах, авторы заказух удовлетворяют
желания клиента – и все они громко кричат простые и
понятные профанам лозунги. А умные и образованные люди
поправляют пенсне, говорят тихо, употребляют непонятные
слова, и главное – представляют себе сложность проблемы
и стесняются сказать просто и понятно: генетически
модифицированные растения безопасны для человека и
природы настолько, насколько могут быть безопасными
культурные растения. Любая научная статья, в том числе и
о ГМО, строится примерно так: «предполагается, что так,
но в то же время ряд авторов рассуждает совсем
по-другому… нельзя не отметить это, но следует признать
обоснованность и прямо перпендикулярного мнения» – и так
далее, особенно в проблемах экологии, где всё со всем
переплетено множеством прямых и обратных связей. Любой
ученый заинтересован в продолжении своей работы – и в
результате типичное окончание научной статьи, в которой
обсуждаются опасности, связанные с ГМО, выглядит так:
«несмотря на то, что отсутствие данного явления,
показанное сотней процитированных нами авторов,
подтвердилось и в наших опытах, вопрос представляет
большой интерес и требует дальнейших исследований» – что
означает всего лишь «дайте нам еще один грант»! Перед
этим обычно перечисляется комплекс мер, позволяющих
снизить теоретически возможные риски использования
трансгенных растений – но пересказы «зеленых» обрываются
на постановке проблемы. Противники ГМО замалчивают то,
что большинство опасностей, связанных с их применением,
на самом деле вообще не являются опасностями и
представляют интерес только для специалистов, в первую
очередь – для самих разработчиков трансгенных растений.
Ни крестьян, ни потребителей эти проблемы не касаются. В
рассуждениях об умозрительных опасностях ГМО никогда не
рассматривается их вероятность (часто – практически
нулевая). Величину, учитывающую одновременно размер
опасности и ее вероятность, называют риском. Например,
переход улицы на зеленый свет намного менее рискован,
чем на красный: последствия одинаковы, вплоть до смерти
самого пешехода и еще нескольких человек, а вероятность
неприятностей сильно различается. Если бы внедрение
каждой новой технологии происходило только после того,
как любые связанные с ней риски были навсегда и
полностью исключены, мы до сих пор сидели бы в холодных
пещерах и ели сырое мясо. Сто с небольшим лет назад в
Англии перед самобеглой коляской должен был идти
специальный человек с флажком, предупреждая окружающих
об опасности. Связанные с самобеглыми колясками риски с
тех пор выросли во столько раз, что и сосчитать
невозможно – но отказываться от них человечество не
собирается. В случае с ГМО все возможные последствия
предусмотрены настолько, насколько это вообще возможно,
меры по предупреждению и нейтрализации этих последствий
применяются и постоянно совершенствуются, а преимущества
применения генной инженерии в сельском хозяйстве
очевидны и полностью оправдывают небольшую вероятность
не слишком опасных последствий. Любая новая технология –
палка о двух концах. Любое новшество можно критиковать
до бесконечности. Особенно если подпускать в критику
побольше эмоций и поменьше думать о здравом смысле.
Например, недавно японские исследователи ухитрились
вывести рис, устойчивый не к одному, а как минимум к
четырнадцати разным гербицидам, заставив его
синтезировать цитохром CYP2B6, полученный из хромосом
самого ядоустойчивого в мире животного – Гомо сапиенса.
Статьи об этом появились под душераздирающими названиями
вроде «Ужасы генной модификации: ген человеческой печени
добавляют в рис». И какой смысл объяснять агитаторам,
что цитохромы – это «…сложные железосодержащие белки...
широко распространены в растительных и животных клетках
и микроорганизмах…» и далее по статье из энциклопедии?
Спасайтесь, люди, вас насильно делают людоедами!

Экология вида Гомо сапиенс
Вы спросите меня: чем велик человек? Что создал вторую
природу? Что привел в движение силы, почти
космические?.. Нет! Тем, что несмотря на все это уцелел
и намерен уцелеть и далее. Валентин Пильман, лауреат
Нобелевской премии
В зеленом шуме вокруг ГМО особенно ярко проявилось
доведенное до абсурда представление о том, что природа
имеет самостоятельную, не зависящую от человека
ценность, что интересы природы важнее интересов
человечества. Я инстинктивно люблю природу и поддерживаю
любые меры по ее сохранению и восстановлению – но
интересы вида Гомо сапиенс для меня важнее интересов
любого другого вида и всех видов в целом. А необузданный
экологизм может идти вразрез с интересами нынешнего и
будущих поколений человечества. Пример этого – Киотский
протокол. В ближайшее время наш вид намерен тратить на
выполнение его принципов сотни миллиардов долларов в
год. К середине века – триллион долларов ежегодно (2%
мирового ВВП) В 2100 году потомки ныне живущих особей
нашего вида, если они не отменят эту борьбу с ветряными
мельницами, будут тратить 4% своих сил и средств на
снижение выбросов углекислого газа в атмосферу (см.
статью В.Н.Лысцова "Угрожающее потепление" ("Наука и
жизнь, №2-2005). И все это – ради того, чтобы на
считанные проценты замедлить скорость неизбежного
глобального потепления? При этом популяция (лат. populus
– народ), живущая в ареале США, которая производит
выбросов углекислого газа на душу населения больше любой
другой страны в мире, заморозила свое участие в этом
протоколе. Янки поняли, что их в очередной раз пытаются
заставить заплатить за всех, - и им это почему-то не
понравилось. Но их расходы на сокращение выбросов вполне
сопоставимы с расходами Евросоюза. Зато эта популяция
больше всех остальных использует ГМО. И в этом, и во
многих других ареалах, в том числе в тех, где пищевые
ресурсы ограничены, особи, относящиеся к виду Гомо
сапиенс, протестуют против ГМО, действуя против
интересов вида в целом и большинства населяющих эти
ареалы популяций. В отличие от других паразитических
видов, Гомо сапиенс паразитирует не на определенном виде
или группе видов, а на биосфере в целом. Как и любой
другой паразит, он потребляет ресурсы хозяина и
отравляет его продуктами своей жизнедеятельности. Когда
Гомо сапиенс доел последних мамонтов, он приручил коров
и других домашних животных (и безжалостно уничтожил их
свободных родственников) и начал выжигать леса, осушать
болота, поливать степи и сеять на освобожденных от дикой
природы местах съедобные растения. В результате тело
Земли покрылось обширными эрозиями (самая большая из них
– пустыня Сахара), а впоследствии – язвами городов и
участками некроза на местах добычи руды, пыльными
шрамами дорог и другими болезненными проявлениями. Когда
Гомо сапиенс научился эффективнее использовать свою
кормовую базу, его численность начала экспоненциально
расти, а воздействие на природу дошло до уровня, при
котором когда-то вымерли динозавры. Стеллеровых коров,
тасманийских волков, дронтов и других животных покрупнее
и посимпатичнее Гомо успел описать. А множество других
видов, в подавляющем большинстве маленьких и неброских,
но изо всех сил подпирающих лапками и жгутиками
равновесие в природе, вымирают в полном составе, не
дождавшись даже латинского названия. Это – неизбежная
плата за процветание нашего с вами вида. К счастью, Гомо
сапиенс, как и многие другие паразиты, выработал
стратегию выживания, при которой жизненные ресурсы
хозяина потребляются не полностью. Он призывает
плодовитые популяции ограничить рождаемость, а популяции
с избыточной кормовой базой – внедрять ресурсо- и
энергосберегающие технологии. Он отгородил некоторые
участки суши с не слишком загаженной природой под
заповедники и национальные парки, а популяцию
промышленников заставляет очищать отходы их
жизнедеятельности. И вообще Гомо сапиенс решил перейти
от бесконтрольного роста потребления ресурсов к
устойчивому развитию – и рыбку съесть, и биосферу по
возможности сохранить. Придумал он это не от хорошей
жизни. Конец всему, предсказанный Мальтусом, Римским
клубом и другими умными людьми, в назначенные сроки все
не наступает, но, если продолжать в том же духе, в конце
концов наступит. Да и расширяться уже стало некуда. Мы
распахали почти все, что могли, и продолжаем распахивать
по 11 миллионов гектар в год, а два миллиона га,
распаханных раньше, съедает эрозия. А только из-за
болезней сельскохозяйственных растений человечество
каждый год теряет 50 триллионов долларов. Для своего
выживания Гомо сапиенс придумал многое, в том числе
генную инженерию. С помощью нее мы сможем прокормиться
еще некоторое время, пока не снизим свою численность до
золотого миллиарда, которому, говорят, хватит ресурсов
биосферы – если от нее к тому времени еще что-нибудь
останется. И тут-то и началось! Если верить безграмотным
статьям в Средствах Массовой Дезинформации, генная
инженерия – это не новый, более совершенный, чем раньше,
метод создания новых сортов растений (животных,
микроорганизмов), а еще один способ злонамеренного
уничтожения и человечества, и биосферы со всем ее
биоразнообразием. С трансгенными микроорганизмами почти
никто не борется, хотя из полутора сотен микробных
ферментов, используемых в пищевой промышленности, каждый
третий – трансгенный. Трансгенные растения как
биофабрики лекарств и вакцин тоже критикуются скорее за
компанию с применением ГМО в сельском хозяйстве. Причина
очевидна: генетически модифицированные микроорганизмы
выгодны производителям лекарств и пищевых продуктов,
трансгенные растения (а в скором будущем – и животные)
как источники лекарственного сырья тоже не угрожают
ничьим доходам, а генетически модифицированные
сельскохозяйственные растения угрожают прибылям
производителей пестицидов и тех фермеров, которым их
правительства приплачивают за то, чтобы они поменьше
сеяли.
В следующем выпуске рассылки мы продолжим обсуждение темы генетически модифицированных продуктов! Не пропустите!