Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Политика в Русском Журнале

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "VIP-версия: комментарии известных людей на актуальные темы" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Июль 2005   →
 1
01.07.2005
14:55:27
23:55:57
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
13.07.2005
14:50:07
23:53:04
14
15
16
17
18
19
20
21
21.07.2005
23:43:04
23:43:48
22
23
24
25
25.07.2005
23:54:20
23:55:20
26
27
27.07.2005
15:47:40
15:49:49
28
28.07.2005
00:25:29
00:28:10
29
29.07.2005
14:56:44
14:56:48
30
30.07.2005
00:20:34
00:22:20
31
Автор
Илья Овчинников

Статистика

2.836 подписчиков
-3 за неделю
←   Все выпуски   →

Политика в Русском Журнале Обзоры


Информационный Канал Subscribe.Ru
Русский Журнал. Политика
Все дискуссии "Политики"


Никита Гараджа
Союз суверенов

Что бы там враг ни говорил, но гражданин Советского Союза уже потому был свободным гражданином свободной страны, что его страна обладала суверенитетом. И это достаточное основание гражданской свободы. Суверенитетом задается пространство гражданственности, понимаемой как право порождать из себя архитектуру собственного социального устройства. Суверенитет это то, что в гражданском измерении делает возможным проявление свободы, через добровольное ограничение пространства индивидуального. В этом заключается интегративная функциональность ценности суверенитета, вокруг которой организован любой тип состоявшейся социальности.

Афинская демократия была замкнута на культ героя. Гражданская свобода в ее высшем проявлении - право отдать жизнь за свое отечество. Это право обусловлено логикой суверенитета, который является условием гражданственности. Интегративная функциональность главного гражданского культа удерживалось суверенным статусом античного полиса. Не надо забывать о том, что наша собственная Великая Победа была в первой половине прошлого столетия заработана трудом тех поколений, которые очертили пространство советского суверенитета и на пике противостояния сделали возможным солидарное преображение граждан в героев.

Средневековая модель суверенитета также опосредовалась категорией свободы. Свободен только тот, кто имеет право на выбор суверена. Но человек, не воспользовавшийся этим правом - подозрительный человек, без социальной прописки, он подобен горемыке-бомжу в современной Москве.

В Новое Время трансформация средневековой идеи суверена шла по вертикальному измерению ее источника. Союз граждан задавал новые формы общественной интеграции. Теперь все без исключения члены общества должны быть интегрированы в пространство свободы, через подчинение личного воле левиафана. Итогом этого стала девальвация понятия "народ", которое предполагает различия статусов по отношению к суверену, и его замена на понятие массы. Включение масс в пространство публичности сделало суверенитет предельным основанием социальной интеграции. Вместе с тем в качестве негативной реакции на массовизацию публичного пространства политики обозначилась тенденция к выведению частной жизни из сферы государства, в рамках оппозиции государство - гражданское общество.

Отсюда возникновение концепта абсолютной и изначальной ценности каждого индивида - и, следовательно, государства как союза абсолютных суверенов. Собственно, сама произошедшая в Новое время трансформация средневековой категории суверена связана с тем, что современный тип суверенитета имеет источник не в религиозном абсолюте, а в социальном фантоме - союзе граждан, который через процедуры делегирования властных полномочий производит суверена, доверяет ему принятие решений в очерченном законом пространстве.

Между тем в ХХ веке уже и новоевропейская модель суверенитета претерпела существенные изменения. После Второй мировой войны суверенитет обеспечивается не внутренними механизмами наций, а логикой взаимного признания. Мы суверенны, потому что мы "здесь и сейчас" осуществили с другими суверенами взаимное признание своего абсолютного статуса и признали суверенитет высшей ценностью.

В советской системе человек обладал возможностью определять границы своей личной свободы по отношению к суверену. При этом мера его гражданской активности находилось в непосредственной связи с отношением к безусловному источнику советской суверенности - партии, учредившей государство. Общественная интеграция в иерархии статусов была завязана на ценностный аспект суверенности, как условии абсолютной гражданской свободы.

До недавнего времени ценность суверенитета была выше таких ценностей, как, например, права человека, плебисцитарная демократия и т.д. ООН создавалась не как мировое правительство, которому ее участники делегировали часть полномочий, ограничивая тем самым свой суверенитет, а как переговорная площадка для государств, которые признали суверенитет абсолютной ценностью: в этом смысл "права вето" в Совете Безопасности ООН. Фактически же этим абсолютным суверенитетом обладали СССР и США.

Если мы внимательно посмотрим на историю ХХ века, то обнаружим, что она сосредоточена вокруг понятия суверенитета. Мы знаем, что уважение суверенитета - основной принцип права и международных отношений. Между тем события, которые произошли после распада СССР и демонтажа ялтинской миросистемы, связаны с тем, что суверенитет стал утрачивать свой ценностный статус. После распада СССР суверенитет перестал быть ценностью. Это мы видим на примере политики США, на примере цветных революций, которые являются в наше время механизмами десуверенизации, а также на примере симптоматичного проекта Европейской конституции - с его не менее симптоматичным провалом.

Та модель, которую предполагал нынешний проект Европейской конституции, означала, что страны ЕС должны были добровольно ограничить свой суверенитет в пользу брюссельской бюрократии. Эта схема прямо противоположна принципам ялтинского мира.

Но как оказалось, сегодня Европа не готова отказаться от ценностного статуса суверенитета. Поэтому выдвижение идеи суверенитета в качестве ценностной ориентации современной российской политики означает предложение альтернативной модели устройства Европы, мир которой строиться на абсолютном и безусловном статусе национальных суверенитетов. Мы не можем защитить свой собственный суверенитет никаким другим способом, кроме как трансформировав миросистему таким образом, чтобы в ней существовали и признавались суверенитеты. В этом смысле идея государственного суверенитета России - это мировой проект.

Китайцы переименовали Институт Советского Союза в Институт ЕвроАзии. Без намека на звонкую монету они подошли к очень существенной интуиции. Пространство бывшего СССР - это территория европейского выбора. Если предикат Евразии - азиатчина, то ЕвроАзии - европейскость. Это значит, что проект интеграции - это не что иное, как восстановление европейской субъектности на пространстве бывшего СССР.

Идентичность целого, которая нам грезится уже только потому, что мы мыслим проектом интеграции и свое нынешнее состояние воспринимаем как временное, упирается в проблему суверенитета. Как это ни кажется парадоксальным, но чаемая интеграция невозможна иначе чем через подтверждение европейского выбора суверенных народов. Россия, интегрирующая в свое пространство отпавшие территории, превращает Европу в единый континент. Договор об образовании СССР - это модель европейской интеграции, альтернатива Европе "германских наций". В свою очередь, интеграция или сборка - сначала "малой России", а затем и "большой России" - это не что иное, как собирание единой и целостной, без изъятий, Европы.




Поиск по РЖ
Приглашаем Вас принять участие в дискуссиях РЖ или высказать свое мнение о журнале в целом в "Книге отзывов"
© Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией. Подписывайтесь на регулярное получение материалов Русского Журнала по e-mail.
Пишите в Русский Журнал.
Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора 		Подписан адрес:
Код этой рассылки: russ.politics 		Отписаться
Вспомнить пароль
В избранное