Деймон Хилл задает своему бывшему напарнику по команде, Хайнцу-Харальду Френтцену, несколько каверзных вопросов.

Порой такое просто случается. Вы обнаруживаете себя загнанным в угол экс-чемпионом мира на крошечной прогулочной лодке в самом дорогом порту в мире. Хайнц-Харальд Френтцен справился с этой ситуацией. Едва. Деймон Хилл рассказывает нам эту историю.

Деймон Хилл: Когда ты просматриваешь свои старые фотографии, где ты еще молодой гонщик с прической "ершиком", смущаешься ли ты?
Хайнц-Харальд Френтцен: Нет, я горжусь восьмидесятыми!

Деймон Хилл: А что было в 80-х? Я их совсем не помню!
Хайнц-Харальд Френтцен: Знаешь, это ведь была типичная мода 80-х годов. Мы называли это "стрижка Манта-гонщика" [из-за машин Opel Manta, имеющих характерный скошенный зад. Сейчас я тоже могу над этим посмеяться, в самом деле. Но в те времена все обстояло именно так.

Деймон Хилл: Сколько тебе тогда было, когда ты ездил в Формуле-3?
Хайнц-Харальд Френтцен: Мне было 18 или 19. Но в 90-х у меня уже не было "ершика".

Деймон Хилл: Когда ты избавился от него? Когда перешел в Формулу-1 или когда начал гоняться на спортивных машинах Mercedes?
Хайнц-Харальд Френтцен: Когда закончились 80-е, я отказался от такой прически. Вместо этого я отрастил в 90-х баки.

Деймон Хилл: Ага, те самые бакенбарды в Williams. Я полагаю, я сам решил отпустить их потому, что тогда вроде была тенденция к отращиванию растительности на лице. Тогда были модны маленькая козлиная бородка, заостренные баки и тому подобное. Точно говорю! А сейчас мне приходится заниматься прямо противоположным делом, потому что в моде нынче молодость, свежевыбритое лицо и четкая, аккуратная прическа. Ты это видел? [Имеет в виду подиум, где Пол Трэйси празднует свою победу в ЧэмпКар, которую в тот момент показывают по ТВ в баре]. Думаю, тебе тоже следует станцевать что-нибудь подобное, когда ты в следующий раз окажешься на подиуме. Тебе надо бы потренироваться над этим, потому что все идет к тому, что ты выиграешь вскоре еще одну гонку, ты так не думаешь?
Хайнц-Харальд Френтцен: Мне сложнее решить, как мне вести себя на подиуме, чем как я собираюсь выиграть гонку. Когда я впервые оказался на подиуме, я совершенно не знал, что делать - я просто стоял и улыбался!

Деймон Хилл: Михаэль единственный, у кого есть "ритуал". Когда я победил в Спа в 98-м, я подумал: 'Окей, я прыгну как Михаэль'. И я подпрыгнул насколько мог высоко. Я приземлился обратно гораздо быстрее, чем ожидал, я даже ноги поджал! Мне казалось, что я прыгаю также высоко, как Михаэль, но в действительности я подпрыгнул сантиметров на пятнадцать. Ты ведь хоть раз падал от изнеможения после гонки?
Хайнц-Харальд Френтцен: Нет, нет.

Деймон Хилл: Ну конечно, если падал, то ты этого не вспомнишь! Ты отрекаешься от моментов своей слабости. Так ты падал когда-нибудь от усталости после гонки, Хайнц? Здесь нечему стыдиться, с Пике постоянно такое случалось.
Хайнц-Харальд Френтцен: Однажды на подиуме в Бразилии у меня были спазмы в плече, я не мог им пошевелить. И вместо того, чтобы обпрыгать весь подиум, я просто на нем сидел.

Деймон Хилл: У тебя хорошо развито чувство юмора, хорошая хватка, меня всегда это очень забавляло. Было здорово присутствовать на командных встречах с тобой. Не на трассе, так как ты был слишком быстр, а на брифингах, это была замечательная развлекаловка. В Англии шутят, что у немцев нет хорошего чувства юмора. Я думаю, ты доказал, что это не так, потому что у тебя обязательно было несколько интересных замечаний, которые ты мог сказать о машине. Иногда мне кажется, что окружающие не знают, что же на самом деле представляет из себя Хайнц-Харальд. Может дело в языковом барьере?
Хайнц-Харальд Френтцен: То, что люди думают обо мне, да, и я думаю, что это хорошо.

Деймон Хилл: Я имею в виду, что ты довольно-таки спокойный, можно сказать безмятежный, и они критиковали это в Williams. Патрик [Хед, технический директор] сказал бы, что ты был очень безмятежен и уравновешен. Ты и вправду из этого типа людей, кажется у тебя никогда не бывает серьезных стрессов - так как же случилось, что ты стал автогонщиком?!
Хайнц-Харальд Френтцен: Хороший вопрос - мы здесь все глубже погружаемся в мою личность, и ты все ближе подбираешься к самому сокровенному.

Деймон Хилл: И что же, значит мы не будем копать еще глубже, чтобы разгадать Хайнца-Харальда?
Хайнц-Харальд Френтцен: Нет, нет, постой! Я думаю большинство из тех, кто меня хорошо знает, особенно те люди, с кем мне довелось близко работать, могут судить, когда я становлюсь эмоциональным. Но для большинства людей, я полагаю, я действительно предстаю как человек без эмоций.

Деймон Хилл: Посмотри на Жана Алези: у него всегда все чувства наружу. Вы всегда знаете его настроение.
Хайнц-Харальд Френтцен: Да, он хороший пример. Всегда можно сказать, когда он счастлив и когда он зол. Несомненно, я не похож на Жана.

Деймон Хилл: Тогда, если мы спросим Таню [жену Френтцена, которая приехала на встречу вместе с дочкой Леей], какой ты в домашней обстановке, что она ответит? У тебя получается сдерживаться, когда ты на что-то сердишься, даже дома? Ты никогда не выплескивал наружу свою ярость?
Хайнц-Харальд Френтцен: Я тебе не буду рассказывать, как именно я себя веду, это личное.

Деймон Хилл: Неужели?! Поразительно.
Хайнц-Харальд Френтцен: Скажем так: то, что произошло с Баррикелло, никогда не случилось бы со мной. Казалось, в тот момент его вождение контролировали эмоции, а не гоночные навыки.

Деймон Хилл: Тоже самое обычно замечают про Михаэля, что он очень хорошо умеет контролировать свои эмоции, что он никогда не позволяет себе показывать свои чувства. Также и ты. Рискну сделать вывод, что немцам нужно контролировать свои эмоции, для того чтобы хорошо выступать в гонках.
Хайнц-Харальд Френтцен: Думаю да, правильно. В вашей карьере бывают времена, когда чувства начинают преобладать над вами, но вы должны уметь управлять ими. Вы должны трезво оценивать свои действия. Но я не думаю, что это как-то связано с немецкой национальностью.

Деймон Хилл: Но мне кажется справедливо будет сказать, что все же существуют характерные черты, присущие той или иной нации. Ты только что сказал, что не допускаешь участие эмоций в своих выступлениях, и это очень важно. Для себя же я обнаружил, что лучше езжу, если использую свои чувства. Не знаю, как можно быть спокойным, желая победить.
Хайнц-Харальд Френтцен: Ну да, но все равно у вас должен быть контроль, и тогда ваши действия будут на высшем уровне. Когда вы едете круг в квалификации, или участвуете в гонке, или просто все идет очень хорошо, вы не идете на поводу у своих эмоций. Я очень рано понял это для себя, эмоциональность в езде не помощник.

Деймон Хилл: В Williams у тебя были тяжелые времена. Когда ты покинул команду, твоя карьера была на спаде, но ты никогда не обнаруживал никаких чувств по этому поводу. Ты казался почти полностью отстраненным от всего этого, что, как мне кажется, очень сложно. Ты никогда не жаловался в прессе. Ты просто продолжал выполнять свою работу. Но внутренне ты должен был быть невероятно мотивирован, так как ты пришел в Jordan и ездил просто фантастически.
Хайнц-Харальд Френтцен: Да. Когда я пришел на твое место в Williams, все ожидали от меня чертовски хорошей работы.

Деймон Хилл: Ну так, весь сыр-бор разгорелся из-за того, что тебя считали таким же быстрым как Михаэль Шумахер - и ты вполне мог таким оказаться, тому было множество доказательств из Ф3 и спорт-прототипов, где ваши с ним результаты не сильно различались.
Хайнц-Харальд Френтцен: Но я довольно честен с самим собой, и я реалист. Я всячески порицал себя за период, проведенный в Williams. Я был неопытен. Каждый говорил мне, что я должен слушать их [команду], что они обладают большими знаниями и что они мне покажут, что и как нужно делать. И я ездил в Williams в ожидании, когда же они мне все покажут! Но на самом деле все было полной противоположностью. Мне самому приходилось учиться жизни. Нужно было идти трудным путем.

Деймон Хилл: Но не думал ли ты, что даже такое "образование" в Williams все равно идет тебе на пользу?
Хайнц-Харальд Френтцен: Да, несомненно, потому что когда я перешел в Jordan, я знал этот бизнес Формулы-1 гораздо лучше. И Сэр Фрэнк Вильямс, и Эдди Джордан - оба очень сильные личности, и если потребуется, они могут принимать очень жесткие решения. Иногда может показаться, что они поступили нелогично, но все это делается лишь в интересах команды. На них трудится такое множество людей на заводе, на них лежит такая большая ответственность, что порой им приходится принимать непростые решения. Так что я могу понять, когда они [Williams] сказали, что больше не нуждаются во мне. Знаю, те годы не были для них удачными, но я также знаю, чему я научился. Если бы я пришел в Williams сейчас, я бы знал, как управлять положением. Теперь я бы не побоялся вернуться туда.

Деймон Хилл: А было бы неплохо, не так ли? Похоже Williams в этом году будет очень хорош. Тебе сколько уже лет-то? Тридцать три?
Хайнц-Харальд Френтцен: Да. А сколько лет было тебе, когда ты стал чемпионом мира?

Деймон Хилл: Тридцать пять, 36 в конце. Но я был совершенно измотан! Боюсь сейчас это еще труднее! Ты продемонстрировал, что можешь выигрывать гонки, и можешь занимать высокие места в квалификации. Борьба за звание чемпиона мира была самым серьезным испытанием за мою карьеру автогонщика. Я вот думаю, с твоим спокойствием, как бы ты выглядел, если бы боролся за чемпионат?
Хайнц-Харальд Френтцен: Думаю, каждый из нас за свою гоночную карьеру побывал в ситуации, когда он сражался за чемпионство, возможно не в Ф1 или в гонках такого уровня, но наверняка где-нибудь в Ф3 или Ф3000. Это сильное напряжение, где каждая гонка дается тем тяжелее, чем ближе вы подбираетесь к заветной цели.

Деймон Хилл: Каждый раз трудности при достижении цели были равными по величине, независимо от машины или категории.
Хайнц-Харальд Френтцен: Точно. Если наиболее важной деталью вашей жизни является возможность побеждать, то именно чемпионат по картингу действует на вас как хорошая встряска, а не отличная успеваемость в школе или сдача экзамена по математике в понедельник после гонки. Понимаешь о чем я?

Деймон Хилл: Да. Ты сказал, что все становится проще, если у тебя за плечами уже много лет в Ф1: ты уютно себя чувствуешь в Jordan? Ты продлил контракт с ними. Думаешь, они будут конкурентоспособны? Есть ли в Jordan энергия на то, чтобы стать чемпионами? Мотивация Эдди [Джордана] вероятно более растянута во времени, что лучшим образом подходит для команды, в то время как мотивация гонщика более краткосрочна, потому что его карьера не такая долгая.
Хайнц-Харальд Френтцен: В этом году для нас очень важно набирать очки, потому что Williams вскоре начнет выигрывать гонки, а мы пока не на должном уровне. Но у меня есть план: я хочу собрать самых лучших людей, выстроить техническую поддержку и затем, если мы сможем добиться всего этого, выигрывать гонки. Тогда мы можем начинать борьбу за чемпионат.

Деймон Хилл: Как на счет того, если бы ты не был пилотом в Ф1? Чем бы ты занимался - стал бы эстрадным комиком?
Хайнц-Харальд Френтцен: Я квалифицированный похоронщик. [Отец Френтцена - владелец похоронного бюро].

Деймон Хилл: Да, разумеется! Ты должен рассказать мне ту историю про колеса от го-карта!
Хайнц-Харальд Френтцен: У меня есть много чего порассказать, но не думаю, что я могу это сделать. Ведь "F1 Racing" - это серьезный журнал.

Деймон Хилл: В самом деле. Только его никто не читает, они просто просматривают картинки!
Хайнц-Харальд Френтцен: Я польщен сравнением себя с человеком спокойным и не показывающим эмоции. Знаешь, когда ты ведешь катафалк... В похоронном деле вы должны научиться оставаться серьезным и мрачным и не проявлять каких либо чувств. Может быть отсюда произошел мой характер?

Деймон Хилл: Думаю, это многое объясняет. Но неужели никто никогда не говорил тебе, что Ф1 это не похоронная процессия? Процессия - еще может быть! Нет, ты непостижим. Когда ты приходишь сдавать тесты в FIA, ты им что говоришь - "Нетушки, меня бесполезно изучать"?! В некотором отношении то, что ты не поддаешься исследованию - сила, но с другой стороны, думаю, все проходит немножко мимо тебя. Некоторые гонщики пользуются повышенным вниманием, благодаря тому, как они подают себя, или тому, как их подают другие. И я думаю, ты гораздо более сильный гонщик, чем считают другие, просто ты занижаешь себя. Трудно ли быть "еще одним" гонщиком-немцем?
Хайнц-Харальд Френтцен: Я думаю, чтобы о тебе заговорили на международном уровне, и особенно это касается Англии, тебе надо как минимум быть чемпионом мира - у тебя есть титул, и у Михаэля есть три - прежде чем ты станешь кому-либо интересен. Если ты откроешь рот до того, как это случится, это будет несвоевременная речь в неподходящий момент.

Деймон Хилл: Ага, а ты хорошо подумал, прежде чем делать то заявление про трэкшн-контроль? Было ли это случайным замечанием или просто комментарием с твоей стороны? Все мы повидали достаточно в гонках и не раз слышали странные звуки, исходящие от определенных машин, это все не ново. Но ты поставил себя в довольно скользкое положение, потому что когда вы намекаете, что кто-то жульничает, вам нужно иметь основание для доказательства.
Хайнц-Харальд Френтцен: Я был более чем дипломатичен, говоря это. Я просто объяснил легальную систему Ferrari. То были объяснения как бы с позиции непосредственного участника событий относительно того, как обстоят дела в Ф1. Там не было ничего нелегального, но из этого раздули такую шумиху, насочиняв столько слов, которые я не произносил.