— ВЦИОМ недав­но про­во­дил опрос об от­но­ше­нии рос­си­ян к ре­во­лю­ции. 92% опро­шен­ных го­во­рят, что новая ре­во­лю­ция для них недо­пу­сти­ма. А как вы счи­та­е­те, России нужна ре­во­лю­ция?

— Ре­во­лю­ция не может быть нужна или не нужна. Она про­ис­хо­дит не потому, что кто-то очень этого хочет, а потому, что об­сто­я­тель­ства скла­ды­ва­ют­ся таким об­ра­зом, что без ре­во­лю­ции даль­ней­шее раз­ви­тие об­ще­ства про­дол­жать­ся не может. Марк­сист­ская теория гласит, что ре­во­лю­ция – это способ раз­ре­ше­ния про­ти­во­ре­чий между об­ще­ствен­ным ха­рак­те­ром про­из­вод­ства и част­ным ха­рак­те­ром при­сво­е­ния. Если пе­ре­ве­сти на грубый ку­хон­ный язык, то это озна­ча­ет, что когда все впа­хи­ва­ют кол­лек­тив­но, а кар­ма­ны на­би­ва­ет кто-то один, то это может про­дол­жать­ся какое-то время, но не вечно. Од­на­ж­ды всё раз­ре­шит­ся ко­рен­ным из­ме­не­ни­ем жизни об­ще­ства.

— А в России сейчас такая си­ту­а­ция?

— В России сейчас си­ту­а­ция, без­услов­но, такая, потому что Россия – это ка­пи­та­ли­сти­че­ское го­су­дар­ство, в такой же сте­пе­ни, как и ка­пи­та­ли­сти­че­ская Укра­и­на, Польша, Вен­грия, Со­еди­нён­ные Штаты. Но ре­во­лю­ция невоз­мож­на до тех пор, пока не по­яви­лись силы, ко­то­рые её могут осу­ще­ствить. Ре­во­лю­цию со­вер­ша­ет ре­во­лю­ци­он­ный класс, как это было в 1917 году. Нельзя ска­зать, что в России сейчас силён про­ле­та­ри­ат.

— Ре­во­лю­цию должен делать именно ра­бо­чий класс?

— Если мы го­во­рим о со­ци­а­ли­сти­че­ской ре­во­лю­ции, то ни­ка­кой другой класс со­вре­мен­но­го об­ще­ства про­из­ве­сти её не может. Неко­то­рое время назад я был в Минске на кон­фе­рен­ции по поводу сто­ле­тия ре­во­лю­ции. Там тео­ре­ти­ки при­во­ди­ли ин­те­рес­ную цифру — удель­ный вес про­ле­та­ри­а­та со­вет­ско­го об­ще­ства на его по­след­них этапах раз­ви­тия. Тогда в Со­вет­ском Союзе ра­бо­чий класс со­став­лял не менее 18 млн че­ло­век. А се­год­ня это со­вер­шен­но ни­чтож­ная ве­ли­чи­на. Я, от­прав­ля­ясь на эту кон­фе­рен­цию, в са­мо­лё­те читал свежее ис­сле­до­ва­ние Высшей школы эко­но­ми­ки, со­глас­но ко­то­ро­му самая рас­про­стра­нён­ная про­фес­сия в нашей стране – это во­ди­тель, а вслед за ним идёт опе­ра­тор кас­со­во­го ап­па­ра­та, то есть тор­го­вая спе­ци­аль­ность. Это не озна­ча­ет, что исчез про­ле­та­ри­ат, потому что про­ле­та­рий – это каждый, кто про­да­ёт свою ра­бо­чую силу, по­став­ля­ет на рынок своё ра­бо­чее время. Но это не может не от­ра­жать­ся на клас­со­вом со­зна­нии про­ле­та­ри­а­та. Я очень хорошо это по­чув­ство­вал, вер­нув­шись с Дон­бас­са в 2014 году. Ведь «рус­ская весна» на Дон­бас­се имела от­чёт­ли­вый левый от­те­нок. И вот когда пе­ре­се­ка­ешь гра­ни­цу, этот услов­ный ноль, за ко­то­рым снова на­чи­на­ет­ся наша по­все­днев­ная бур­жу­аз­ная дей­стви­тель­ность, по­па­да­ешь в любой ро­стов­ский или мос­ков­ский су­пер­мар­кет и видишь людей, сто­я­щих с те­леж­ка­ми в этих су­пер­мар­ке­тах, то по­ни­ма­ешь, что какими бы про­ле­та­ри­я­ми они ни были, их мысли со­сре­до­то­че­ны вокруг этих те­ле­жек. Ещё мы не ис­пы­та­ли в Москве то, что пе­ре­жи­ли жители Дон­бас­са. У нас клас­со­вое со­зна­ние ещё не про­бу­ди­лось.

— Что должно про­изой­ти, чтобы об­ще­ство стало ре­во­лю­ци­он­ным, чтобы по­явил­ся этот ре­во­лю­ци­он­ный класс?

— Ре­во­лю­ци­он­ные со­бы­тия и ре­во­лю­ци­он­ную си­ту­а­цию со­зда­ют про­ти­во­ре­чия, ко­то­рые на­кап­ли­ва­ют­ся в об­ще­стве. Они могут на­кап­ли­вать­ся из­нут­ри, ка­та­ли­зи­ро­вать­ся под внеш­ним воз­дей­стви­ем. На­при­мер, ещё в 1912 году, когда цар­ская Россия была во­вле­че­на в ряд ко­ло­ни­аль­ных войн (Бал­кан­ские войны 1912 года, а до этого — по­пыт­ка участ­во­вать в раз­де­ле Китая, ко­то­рой была спро­во­ци­ро­ва­на русско-япон­ская война), ка­за­лось, что ре­во­лю­ция по­дав­ле­на, боль­ше­ви­ки и прочие мар­ги­на­лы из­гна­ны из Го­су­дар­ствен­ной думы, про­дол­жа­ет­ся период сто­лы­пин­ской ре­ак­ции. И уж точно никто не по­мыш­лял о ре­во­лю­ции. Ре­во­лю­ция дре­ма­ла, и никому в страш­ном сне не могло при­снить­ся, что уже через три года Россия будет втя­ну­та в мя­со­руб­ку им­пе­ри­а­ли­сти­че­ской ми­ро­вой войны и об­ще­ствен­ные про­ти­во­ре­чия обост­рят­ся до пре­де­ла.

Ре­во­лю­ция – это не какое-то со­че­та­ние по­рош­ков и сна­до­бий, ко­то­рые стоит всы­пать в стакан – и стакан разо­бьёт­ся на части, нет. Это из­ме­не­ние ма­те­ри­аль­но­го мира, ко­то­рое опи­ра­ет­ся на законы диа­лек­ти­че­ско­го раз­ви­тия. Один из глав­ных таких за­ко­нов – это пе­ре­ход ко­ли­че­ствен­ных из­ме­не­ний в ка­че­ствен­ные, когда ко­ли­че­ство про­ти­во­ре­чий до­сти­га­ет опре­де­лён­ной от­мет­ки. Когда старые рамки об­ще­ства не могут его больше удо­вле­тво­рять, эти рамки взры­ва­ют­ся и об­ще­ство пе­ре­хо­дит в новое со­сто­я­ние. Ре­во­лю­ция даёт новую фор­ма­цию и этим от­ли­ча­ет­ся от путча, пе­ре­во­ро­та, бур­жу­аз­но­го за­го­во­ра. Любой из Май­да­нов, любая цвет­ная ре­во­лю­ция – по факту, это не ре­во­лю­ция. Точно так же как На­валь­ный и прочие де­я­те­ли – они не го­во­рят о фун­да­мен­таль­ном из­ме­не­нии основ об­ще­ства, о ко­рен­ном из­ме­не­нии об­ще­ствен­ных от­но­ше­ний. А если они об этом не го­во­рят, значит, они это не под­ра­зу­ме­ва­ют. А если они это не под­ра­зу­ме­ва­ют, то какие, в таком случае, они ре­во­лю­ци­он­ные силы пред­став­ля­ют?

— Как вы счи­та­е­те, сейчас в России сильны левые идеи?

— Россия оста­ёт­ся за­по­вед­ни­ком мас­со­вой, очень явной но­сталь­гии по со­вет­ско­му про­шло­му. Но чем дальше мы дви­жем­ся по ка­пи­та­ли­сти­че­ско­му пути раз­ви­тия, тем меньше людей в со­сто­я­нии дать отчёт, что именно они под со­вет­ским про­шлым по­ни­ма­ют. Они тос­ку­ют по какой-то со­вет­ской эс­те­ти­ке. Мы видим её во­пло­щён­ность сейчас в се­ри­аль­ных ли­ней­ках круп­ней­ших те­ле­ка­на­лов, мо­ро­же­ное сейчас на­зы­ва­ют «Со­вет­ским». Это брен­ди­ро­ва­ние со­вет­ской эпохи, это не та немно­го но­сталь­гия. Но наряду с этим есть осо­зна­ние того, что тогда было проще, что не тор­го­ва­ли детьми на улицах, не было по­валь­ной нар­ко­ма­нии, то­таль­ной нищеты и экс­плу­а­та­ции. Вы­зре­ва­ет на­сто­я­щее клас­со­вое со­зна­ние, ко­то­рое ос­но­вы­ва­ет­ся на по­ни­ма­нии клас­сом того, что ему дальше от­сту­пать некуда, терять нечего, что только борьба за свои ин­те­ре­сы может из­ме­нить со­сто­я­ние об­ще­ства и обес­пе­чить бу­ду­щее самим этим людям и их детям. Страх за бу­ду­щее своих детей – это дви­жу­щая сила ре­во­лю­ции. И в стране растёт этот страх. Страх, ко­то­рый рож­да­ет ярость.

— Многие люди с со­вет­ским про­шлым не хотели бы воз­вра­ще­ния Союза. Почему так?

— Таких людей в нашем об­ще­стве после 1991 года много, потому что на то, чтобы умно­жать их ко­ли­че­ство, ра­бо­та­ет си­сте­ма об­ра­зо­ва­ния, ра­бо­та­ет про­па­ган­да. В чём глав­ная задача бур­жу­аз­но­го класса? Обол­ва­нить класс экс­плу­а­ти­ру­е­мый. Как го­во­рил Ленин, люди будут жерт­ва­ми обмана до тех пор, пока в любых со­бы­ти­ях окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти не на­учат­ся видеть свои клас­со­вые ин­те­ре­сы. Всё, что на головы этих людей вы­ва­ли­ва­лось за по­след­ние 20 лет, имело перед собой задачу от­влечь их от их клас­со­вых ин­те­ре­сов. Это могут быть всякие аб­со­лют­но су­ма­сшед­шие по­ли­ти­че­ские теории, объ­яс­ня­ю­щие то, что тво­рит­ся с Рос­си­ей все­мир­ным за­го­во­ром, ру­со­фо­би­ей, де­я­тель­но­стью Биль­дер­берг­ско­го клуба или Про­то­ко­ла­ми си­он­ских муд­ре­цов. Все эти бур­жу­аз­ные об­ман­ки вбра­сы­ва­ют­ся в классы иногда прямо через ин­стру­мен­та­рий го­су­дар­ствен­но­го ап­па­ра­та. И людей де­мо­ти­ви­ру­ют, им вну­ша­ют ис­ка­жён­ную, ано­маль­ную кар­ти­ну мира. Ко­неч­но, в нашем об­ще­стве дей­стви­тель­но есть не только клас­со­вые про­бле­мы, но их на­прав­ле­ние, их градус опре­де­ля­ют­ся именно на­прав­ле­ни­ем и гра­ду­сом клас­со­вой борьбы. В 1914 году многие ре­во­лю­ци­о­не­ры, боль­ше­ви­ки го­во­ри­ли, что им­пе­рия слаба, что им­пе­рия дей­ству­ет ис­клю­чи­тель­но в ин­те­ре­сах по­ме­щи­ков и ка­пи­та­ли­стов, что она втянет страну в войну и страна за­пла­тит за это кровью. Так вот людей, ко­то­рые пы­та­лись го­во­рить такое, об­ви­ня­ли в работе на ген­шта­бы, на чужие раз­вед­ки, на бан­кир­ские деньги. Се­год­ня мы из каж­до­го те­ле­ви­зо­ра слышим, что все ре­во­лю­ци­о­не­ры ра­бо­та­ют на каких-нибудь бан­ки­ров. Задача обол­ва­нить классы вы­пол­ня­ет­ся.

— А почему рас­пал­ся Со­вет­ский Союз?

— Причин очень много. Но я, если ко­рот­ко, ка­те­го­ри­че­ски против той точки зрения, что он рас­пал­ся потому, что это был неудач­ный экс­пе­ри­мент и он не мог не рас­пасть­ся. Со­вет­ский Союз – это 70 лет борьбы. Борьбы с пре­вос­хо­дя­щи­ми силами про­тив­ни­ка. Пик этой борьбы – Ве­ли­кая Оте­че­ствен­ная война, ко­то­рая на­нес­ла Со­вет­ско­му Союзу тя­же­лей­шие раны, выбила из строя 27 млн со­вет­ских ком­му­ни­стов. Это были самые мо­ти­ви­ро­ван­ные, самые идей­ные люди, ко­то­рые свою жизнь воз­ло­жи­ли на алтарь победы и больше ничего уже не смогли сде­лать для Со­вет­ско­го Союза.

То, что со­вет­ский проект за­кон­чил­ся контр­ре­во­лю­ци­ей 1991 года, со­вер­шен­но не озна­ча­ет, что со­ци­а­лизм на этом уби­ра­ет­ся на полку и за­кан­чи­ва­ет­ся. Когда го­во­рят, что Со­вет­ский Союз про­су­ще­ство­вал 70 лет, рас­пал­ся и, значит, что это путь, по ко­то­ро­му че­ло­ве­че­ство ни­ко­гда не пойдёт, — это глу­пость, потому что до Со­вет­ско­го Союза 70 дней су­ще­ство­ва­ла Па­риж­ская Ком­му­на. И многим, в том числе людям, ко­то­рые со­зда­ва­ли со­вет­ское го­су­дар­ство, много раз в жизни при­хо­ди­лось слы­шать, что Па­риж­ская Ком­му­на рас­па­лась, и по­это­му больше ничего по­доб­но­го не по­вто­рит­ся. Да по­вто­рит­ся! Если че­ло­век с при­вя­зан­ны­ми к спине кры­лья­ми из перьев се­год­ня пры­га­ет с ко­ло­коль­ни, это не значит, что через 200 лет не взле­тит с аэро­дро­ма на Ходын­ке са­мо­лёт «Илья Му­ро­мец». Ис­то­рия раз­ви­ва­ет­ся по спи­ра­ли вверх. Ни­ка­кая сверхъ­есте­ствен­ная сила не в со­сто­я­нии от­ме­нить про­гресс. Ре­во­лю­ция – это про­гресс. Про­гресс – это раз­ви­тие. Раз­ви­тие от­ме­нить невоз­мож­но.

Речь о том, что ка­пи­та­лизм ге­не­ри­ру­ет про­ти­во­ре­чия, ко­то­рые по­тре­бу­ют раз­ре­ше­ния. Этих про­ти­во­ре­чий тем больше, чем дольше от­кла­ды­ва­ет­ся это раз­ре­ше­ние. То есть сле­ду­ю­щий взрыв будет мно­го­крат­но мощнее и страш­нее чем всё, что че­ло­ве­че­ству при­ш­лось ис­пы­тать в начале ХХ века. Неиз­беж­но нам вновь при­дёт­ся ока­зать­ся перед вы­бо­ром — со­ци­а­лизм или вар­вар­ство. Можем пойти по пути вар­вар­ства, и тогда га­ран­ти­ро­ва­ны войны, голод, эпи­де­мии, страш­ные эко­ло­ги­че­ские про­бле­мы, потому что ка­пи­та­лизм рас­хо­ду­ет при­ро­ду просто гра­би­тель­ским спо­со­бом. В Тихом океане по­яв­ля­ют­ся целые ост­ро­ва, со­сто­я­щие из пла­сти­ка. Вот как живёт ка­пи­та­лизм – пришёл, сожрал, пе­ре­ме­стил­ся на новое место. Это не может про­дол­жать­ся бес­ко­неч­но. Рано или поздно эта си­сте­ма упрёт­ся в стену, ко­то­рая должна быть раз­ру­ше­на. Пе­ре­ход этой стены и на­зы­ва­ет­ся ре­во­лю­ция, пе­ре­ход к новой об­ще­ствен­ной фор­ма­ции. За этой стеной на­хо­дит­ся со­ци­а­лизм.

— Левые могут прийти к власти в России де­мо­кра­ти­че­ским путём?

— Это слож­ный вопрос, на ко­то­рый у меня ответа нет. Даже отцы-ос­но­ва­те­ли марк­сиз­ма, вклю­чая Маркса и Эн­гель­са, не давали окон­ча­тель­но­го ответа — во­ору­жён­ное вос­ста­ние или де­мо­кра­ти­че­ский выбор. Пер­во­на­чаль­но подход был такой, что из­ме­не­ния воз­мож­ны только мирным де­мо­кра­ти­че­ским путём. Но ведь ясно, что бур­жу­аз­ный класс ни­ко­гда не поз­во­лит, чтобы кто-то у него ото­брал власть над сред­ства­ми про­из­вод­ства даже в ходе чест­ных вы­бо­ров. Значит, эти выборы ни­ко­гда не будут чест­ны­ми. Бур­жу­аз­ная де­мо­кра­тия, как го­во­рил Ленин, это театр. И любые бур­жу­аз­ные выборы, ко­то­рые про­во­дят­ся у нас, — это театр. Они за­про­грам­ми­ро­ва­ны на то, чтобы со­хра­нять кон­троль над всем про­ис­хо­дя­щим в руках одного класса. И по­это­му по­яви­лась другая точка зрения, ко­то­рая гласит, что си­сте­му из­ме­нит только во­ору­жён­ное вос­ста­ние. Я вот видел своими гла­за­ми пример Ве­не­су­э­лы. Уго Чавес в 1992 году вы­дви­нул­ся ко дворцу Ми­рафло­рес на танке и ока­зал­ся в тюрьме. А через шесть лет по­бе­дил с раз­гром­ным счётом на бур­жу­аз­ных де­мо­кра­ти­че­ских вы­бо­рах в Ве­не­су­э­ле и пришёл к власти. Уда­лось ли Уго Чавесу из­ме­нить си­сте­му и дей­стви­тель­но начать в Ве­не­су­э­ле со­ци­а­ли­сти­че­ское стро­и­тель­ство – это спор­ный вопрос. По­это­му я не рискну от­ве­тить, можно ли мирно по­стро­ить со­ци­а­лизм. По­смот­рим. Диа­лек­ти­че­ский ма­те­ри­а­лизм каждый ответ на каждый кон­крет­ный вопрос от­счи­ты­ва­ет от вре­ме­ни и об­ста­нов­ки, в ко­то­рой этот вопрос за­да­ёт­ся. То есть се­год­ня спра­вед­ли­во одно, а завтра спра­вед­ли­во другое, по­сле­зав­тра ответ на ваш вопрос будет тре­тьим. Всё за­ви­сит от кон­крет­ных об­сто­я­тельств и кон­крет­ных сил, ко­то­рые ведут клас­со­вую борьбу.

— Почему вы сейчас за­ни­ма­е­тесь об­ра­зо­ва­тель­ны­ми про­ек­та­ми? Это самая про­блем­ная сфера?

— Об­ра­зо­ва­ние на­пря­мую смы­ка­ет­ся с таким яв­ле­ни­ем как про­па­ган­да. Об­ра­зо­ва­ние – это и есть про­па­ган­да. Это про­па­ган­да знаний, про­па­ган­да ма­те­ри­а­ли­сти­че­ско­го под­хо­да к по­сти­же­нию окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти. На этом под­хо­де и ба­зи­ро­вал­ся со­вет­ский строй. Знание, вера в на­уч­ный способ по­зна­ния мира – это то, что от­ли­ча­ло со­вет­скую об­ра­зо­ва­тель­ную модель от всех осталь­ных. Со­от­вет­ствен­но, вер­нуть людям то самое клас­со­вое со­зна­ние, не кос­нув­шись про­блем об­ра­зо­ва­ния, невоз­мож­но. Именно по­это­му на второй день после Ок­тябрь­ской ре­во­лю­ции боль­ше­ви­ка­ми была учре­жде­на ко­мис­сия по про­све­ще­нию. Ведь когда 90% на­се­ле­ния негра­мот­ны и верят чёрт знает во что, рас­ска­зы­вать о ба­зис­ной над­строй­ке, о про­из­во­ди­тель­ных силах и про­из­вод­ствен­ных от­но­ше­ни­ях аб­со­лют­но бес­смыс­лен­но. Они гра­мо­ты не знают, читать не умеют. Первое, что необ­хо­ди­мо было сде­лать – это под­тя­нуть мил­ли­о­ны необ­ра­зо­ван­ных, из­го­ло­дав­ших­ся, ис­стра­дав­ших­ся людей до своего уровня, чтобы вести их за собой. По­это­му об­ра­зо­ва­ние – это пер­вич­но. Для того чтобы из­ме­нить бытие, необ­хо­ди­мо по­вли­ять на со­зна­ние.

— Почему сейчас в России на­би­ра­ют по­пу­ляр­ность мо­нар­хи­че­ские идеи?

— Потому же, почему в России на­блю­да­ет­ся рас­цвет ре­ак­ции, потому что сфор­ми­ро­вав­ша­я­ся в 90-е годы наша новая бур­жу­а­зия ищет для себя способ со­хра­не­ния по­лу­чен­ных непра­вед­ным путём бо­гатств. Для того чтобы иметь идео­ло­ги­че­ское оправ­да­ние в глазах экс­плу­а­ти­ру­е­мо­го на­се­ле­ния, объ­яс­не­ние, почему эта соб­ствен­ность должна им при­над­ле­жать, они вы­нуж­де­ны вы­ра­ба­ты­вать какой-то миф, какую-то идео­ло­гию, ко­то­рая оправ­ды­ва­ла бы это нера­вен­ство, ко­то­рая поз­во­ля­ла бы вер­нуть­ся к до­ре­во­лю­ци­он­ной модели со­слов­но­го об­ще­ства де­ле­ния на тех, кто право имеет и тех, кто яв­ля­ет­ся тварью дро­жа­щей. Если вы по­смот­ри­те на Укра­и­ну – там тоже самое, просто не мо­нар­хия, там гет­ман­щи­на, там идео­ло­гия Ско­ро­пад­ско­го, Пет­лю­ры, Цен­траль­ной Рады. Если вы по­смот­ри­те на Грузию, то там вспо­ми­на­ют о ве­ли­ких гру­зин­ских кня­зьях. Это то же самое аб­со­лют­но. То есть везде бур­жу­а­зия под­би­ра­ет себе под­хо­дя­щую идео­ло­гию. Если огля­деть­ся вокруг, то можно уви­деть, что ничего уни­каль­но­го с Рос­си­ей не про­ис­хо­дит, можно уви­деть много сход­но­го с дру­ги­ми об­ще­ства­ми. И наши крест­ные ходы, и наши «Ма­тиль­ды», и наши безум­ные про­ку­рор­ши, ко­то­рые тре­бу­ют по­ка­я­ния и про­кля­тия на головы ли­бе­раль­ных ре­жис­сё­ров – это не уни­каль­ное яв­ле­ние.

— Левые взгля­ды сов­ме­сти­мы с ре­ли­ги­оз­ны­ми? Или ре­ли­гия – опиум для народа?

— В но­вей­шей ис­то­рии су­ще­ству­ет немало при­ме­ров, когда со­ци­а­ли­сти­че­ские дви­же­ния вза­и­мо­дей­ство­ва­ли с ре­ли­ги­оз­ны­ми ор­га­ни­за­ци­я­ми. Так было и есть в Ла­тин­ской Аме­ри­ке, где су­ще­ству­ет тео­ло­гия осво­бож­де­ния. Мне самому не раз до­во­ди­лось бывать в ре­во­лю­ци­он­ных ла­ти­но­аме­ри­кан­ских де­мо­кра­ти­ях вроде Ве­не­су­э­лы, где на стенах можно уви­деть иконы с изоб­ра­же­ни­ем Че Гевары, образ ко­то­ро­го трудно раз­де­лить на образ Че Гевары-че­ло­ве­ка и Че Гевары-свя­то­го. Ко­неч­но, тео­ре­ти­че­ски любая ре­ли­гия – это вздох угне­тён­ной твари, как го­во­рил Маркс. Это дей­стви­тель­но опиум для народа, предо­став­ля­е­мый гос­под­ству­ю­щи­ми клас­са­ми, для того чтобы или об­лег­чить стра­да­ния экс­плу­а­ти­ру­е­мых, или не поз­во­лить экс­плу­а­ти­ру­е­мым всё-таки об­ра­тить свои взоры на ис­тин­ные при­чи­ны стра­да­ний. Но вот Эн­гельс, говоря о про­ис­хож­де­нии хри­сти­ан­ства, об­ра­щал вни­ма­ние, что для своего мо­мен­та в ис­то­рии хри­сти­ан­ство было ре­во­лю­ци­он­ным те­че­ни­ем, и Христа вполне можно на­звать ре­во­лю­ци­он­ной фи­гу­рой. В то же время не нужно за­бы­вать, что любая ре­ли­гия – это всегда ин­стру­мент в руках класса бур­жу­а­зии, способ дурить людей и от­вле­кать их на по­ту­сто­рон­ние пред­ме­ты. Потому что любая ре­ли­гия – это иде­а­лизм. Ре­ли­гия – это ме­та­фи­зи­ка, это ан­ти­на­уч­ное пред­став­ле­ние о жизни, ко­то­рое объ­яс­ня­ет про­ис­хож­де­ние всех про­цес­сов. Ну тебя вы­гна­ли с работы, ото­бра­ли у тебя деньги – почему? Гос­подь по­пу­стил, по­ни­ма­е­те. По­сколь­ку ре­ли­гия по­пу­ляр­на, она ис­поль­зу­ет­ся. Она ис­поль­зу­ет­ся аме­ри­кан­ски­ми ка­пи­та­ли­ста­ми, ис­поль­зо­ва­лась фа­ши­ста­ми в Италии и на­ци­ста­ми в Гер­ма­нии, в Ла­тин­ской Аме­ри­ке – ни одна ла­ти­но­аме­ри­кан­ская хунта не обошла вни­ма­ни­ем ре­ли­гию. Рядом с Пи­но­че­том всегда на­хо­дил­ся ка­то­ли­че­ский кар­ди­нал, ко­то­рый освя­щал ре­прес­сии и пытки. То же самое про­ис­хо­ди­ло и в Южной Корее, и в Иране. Ре­ли­гия — удоб­ный ин­стру­мент в руках ка­пи­та­ла. Озна­ча­ет ли это, что ре­ли­гия по опре­де­ле­нию яв­ля­ет­ся злом? Нет. И далеко не каждый че­ло­век, ко­то­рый верует, яв­ля­ет­ся оп­по­нен­том со­ци­а­лиз­му. Если че­ло­век стоит на какой-то другой точке зрения, то это не значит, что он клас­со­во чуждый эле­мент для про­ле­та­ри­а­та.

— Как вы стали ком­му­ни­стом?

— Я к этому шёл очень долго. Сна­ча­ла я был убеж­дён­ным ли­бе­ра­лом. В 17 лет за­кон­чил спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ную школу, где нельзя было не любить всё ино­стран­ное, про­чи­тал всего На­бо­ко­ва, был влюб­лён в за­гра­ни­цу и пре­зи­рал всё до­маш­нее и родное. А потом я начал ра­бо­тать, и, по­сколь­ку работа моя была свя­за­на с осве­ще­ни­ем по­все­днев­ной жизни про­стых людей, мне при­хо­ди­лось бывать там, где нечего есть, где люди за­мер­за­ют, где оста­но­ви­лись цеха. По­сте­пен­но моё со­зна­ние начало тре­щать, ло­мать­ся как ве­сен­ний лёд. И на­о­щупь я стал вы­хо­дить к тем убеж­де­ни­ям, ко­то­рые сейчас уже об­ра­зо­ва­лись и офор­ми­лись в до­ста­точ­но строй­ную проч­ную си­сте­му.

— Ны­неш­не­му мо­ло­до­му по­ко­ле­нию близки левые идеи?

— Я не могу ска­зать, что они то­таль­но близки, но с каждым годом мо­ло­дё­жи, ко­то­рую при­вле­ка­ют левые взгля­ды, ста­но­вит­ся всё больше. Если по­смот­реть на воз­раст этих людей, то ока­жет­ся, что они моложе и моложе. Пре­иму­ще­ствен­но это парни в 21-35 лет, потому что они пер­вы­ми на­чи­на­ют думать о том, что будет про­ис­хо­дить с ними через десять лет, что будет про­ис­хо­дить с их се­мья­ми, как и где будут вос­пи­ты­вать­ся их дети. И таких людей немало. Вы спра­ши­ва­е­те меня, воз­мож­на ли ре­во­лю­ция. На данном этапе неот­ку­да ей взять­ся, но я аб­со­лют­но убеж­дён, что она про­изой­дёт. Она про­изой­дёт потому, что таких людей из нашего об­ще­ства не вы­тра­вить ни­ка­ким ядом. Они будут вос­про­из­во­дить­ся снова и снова.

Ис­точ­ник

Ис­поль­зо­ван­ные ис­точ­ни­ки: https://​agitblog.​ru/​articles/​dvizhushhaya-​sila-​revolyuczii-​eto-​strax-​za-​budushhee-​svoix-​detej.​html