Всё всерьёз Стихи Клычкова многокрасочны

•  Александр Балтин

Недра народа рождают, как жилы руды, поэтов столь же своеородных, сколь и щедро осмысливающих реальность стихом, до корней связанным с изначальностью народной тайны.

Узорно свитые стихи Сергея Клычкова сжимались мускульно, давая картины яви объёмно и веско:

Бежит из глубины волна,

И, круто выгнув спину,

О берег плещется она,

Мешая ил и тину...

Она и бьется, и ревет,

И в грохоте и вое

То вдруг раскинет, то сорвет

Роскошье кружевное...

Роскошь стиха вливается в бездну мира, чуть изменяя её: если не добавляя красок, то обогащая соединением смысла и звука.

Хотя стихи Клычкова многокрасочны, палитра его богата, как осенние леса, ибо часто поэт искал в природе утешения, поскольку душа каждого большого поэта – сейсмограф бытия – боли и скорби мира ощущает она острее:

Моя душа дошла до исступленья

У жизни в яростном плену,

И мне не до заливистого пенья

Про соловья и про луну!

И вместе – дрёма тумана, дремотность определённых периодов жизни России, хоромы рощи, и тихий-тихий свет: таинственный свет, мистический, щедрый на загадки, что едва ли отгадать:

В нашей роще есть хоромы,

А кругом хором – туман...

Там на тропках вьются дремы

И цветет трава-дурман...

Там в лесу, на косогоре,

У крыльца и у окон.

Тихий свет – лесные зори,

Как оклады у икон...

Иконы непременно возникнут в стихотворении, в какое входит лес: пестрота его – точно нутро гигантского храма: откуда и молитва слышнее, и служба длится вечно.

Жизнь – всегда всерьёз, и вместе – зыбкость, странное мерцанье, быстротечность; вот работа мороза на стекле – волшебство или правда?

Так и не понять, даже припоминая вечность, из которой и вышли все узоры жизни, чтобы вернуться когда-нибудь туда же.

А сколько мороз занял у игры жизни, у её серьёзности?

Какие хитроумные узоры

Поутру наведёт мороз...

Проснувшись, разберешь не скоро:

Что это – в шутку иль всерьёз?

Всё-таки всё всерьёз – ибо за творчество, порою, так жестоко приходится расплачиваться!

И судьба Сергея Клычкова – тому подтверждением.

Как наследие его подтверждает силу подлинности, не подвластную погибели столь долго, сколько продлится человечество.