Русские изобретения в фотографии

Категория:	Наука и Техника

| Опубликовал: svasti asta,  Содержание:

• 1 Дагерротип усовершенствован москвичом Грековым
• 2 Сергей Левицкий ввёл в фотографию электричество
• 3 «Заграничные сбытчики» и русские изобретения
• 4 Русские конструкторы объективов
• 5 Прозрачная гибкая фотоплёнка — русское изобретение!
• 6 Моментальный затвор С. А. Юрковского

Создание фотографической техники — это последовательный ряд открытий, сделанных учеными и изобретателями многих стран.

Камера-обскура, рисующая изображения при помощи двояковыпуклого стекла, была известна с давних веков. Светочувствительные вещества найдены задолго до 1839 года — официальной даты открытия фотографии. Так, в XVIII веке А. П. Бестужев (1693—1766), исследуя соль окиси железа, открыл способность этой соли обесцвечиваться на свету. В том же столетии немец Шульце обнаружил светочувствительные свойства хлористого и азотнокислого серебра. Позже были изучены подобные же свойства бромистого, йодистого серебра и других веществ.

В 20-х и 30-х годах прошлого века шли поиски способа закрепления изображений, даваемых камерой-обскурой.

Завершение открытия фотографии связано с несколькими именами, но первоначальная слава досталась одному, не самому ученому из этих людей, но самому ловкому: французу Дагерру.

Неприятное впечатление производит пространная переписка Дагерра с его компаньоном Ньепсом. Забота о личном благополучии, о наживе руководила этими ограниченными людьми с идеалами рантье.

У Ньепса солиднее знания, но у Дагерра крепче хватка. Настойчивый и хитрый, Дагерр уговаривает своего компаньона вычеркнуть из договора, составленного между ними, слово гелиография, как было первоначально названо изобретение. Эта хитрость пригодилась Дагерру! Ньепс умер, не завершив труда. Едва высохли чернила в письмах со словами скорби, Дагерр уже обводит недалекого наследника умершего Ньепса и заявляет во всеуслышание: «Я окрестил свой (!) процесс дагерротипией». Теперь о Дагерре кричат журналы, его восхваляет сам Араго, ученый, оратор, постоянный докладчик в Парижской академии наук.

Он, Дагерр, восклицают журналы, «составил особого рода черный лак. Этот лак накладывается на какую-нибудь доску (!), доску выставляют на свет, и тотчас, что бы ни отражалось на доске: земля или небо, вода текущая или церковь, вершина которой теряется в облаках (!), камень мостовой или едва заметная песчинка... в ту же минуту изображается всё».

Реклама достигла цели: с помощью Араго Дагерр добивается крупной ренты от государства и только тогда разрешает опубликовать секрет проявления и закрепления на серебряной пластинке изображения, получаемого камерой-обскурой.

«Дагерр, наследник секретов покойного своего товарища Ньепса, хотел сделать выгодную спекуляцию», — говорилось в одном из первых русских сообщений о «светописи» в журнале «Библиотека для чтения» 1839 года, в пору шумных успехов француза.

Людям, трезво оценивавшим действительное положение дела с «дагерротипией», было очевидно, что только труд многих ученых и изобретателей внесет в светопись коренные улучшения и сделает ее жизненной.

Вся последующая столетняя история фотографии — это длинная цепь замечательных открытий и изобретений, которые позволили фотографии приобрести такое важное значение во всех отраслях науки, техники, искусства и в общественной жизни.


Принцип фотографирования на металлических пластинках Серебряную полированную пластинку подвергали действию паров йода и брома, в результате чего она покрывалась налетом йодистого и бромистого серебра. После экспонирования пластинки в камере-обскуре ее проявляли парами ртути, которые осаждались на местах, не подвергшихся действию света, образуя здесь серебряную амальгаму. Затем проявленную пластинку погружали в раствор хлористого натрия или гипосульфита — это было фиксирование: неизмененное йодистое и бромистое серебро растворялось. Позитивное изображение на дагерротипе было очень непрочно, и зеркальный блеск затруднял его рассматривание. Русский изобретатель А. Греков добился уничтожения зеркального отсвечивания и нашел способ получать прочное фотографическое изображение на медных и латунных пластинках.
Немало творческого труда, изобретательской мысли вложено в фотографию в первые же десятилетия ее развития русскими людьми. Но напрасно было бы искать имена многих из них в книгах иностранных историков фотографии. Только короткие упоминания о заслугах некоторых русских ученых и деятелей фотографии можно найти в этих изданиях.

Так, нельзя было обойти молчанием достижения русского химика К. X. Манна. В начале 50-х годов прошлого века он опубликовал трактат о пироксилине — «взрывчатой вате», которая, будучи растворенной в смеси алкоголя с эфиром, давала коллодион.

Мокроколлодионный способ, сменивший дагерротипию, был в ходу примерно тридцать лет. И за это время никто, ни в одной стране не изготовлял пироксилина лучше, чем русский химик К. X. Манн.

Всемирную известность получило имя ученого химика и фотографа Е. Ф. Буринского, прославившегося в 90-х годах прошлого века работами по восстановлению ставших невидимыми письмен на древних документах. Его «цветоделительный способ» получил широкое распространение в судебной фотографии и в приложении фотографии ко многим наукам^*.
__________
^*Статья о работах Е. Ф. Буринского была помещена в № 1 журнала «Техника — молодежи» за 1950 год.

Можно узнать в книгах по истории фотографии о работах неутомимого и плодотворного деятеля русской фотографии В. И. Срезневского.

Не смогли историки фотографии замолчать и достижения талантливого русского конструктора фотоаппаратов Д. П. Езучевского, получившего не одну награду на русских и международных выставках за свои оригинальные камеры для съемок во время путешествий и для моментальной фотографии.

Однако значение успехов русских изобретателей большинством историков фотографии преуменьшалось. Имена же многих фотографов-изобретателей и ученых вовсе даже не упоминались, а их открытия и изобретения беззастенчиво присваивались и выпускались под иностранными именами, под марками заграничных фирм.

Поощряемые дворянско-бюрократическими правящими кругами царской России, раболепствуя перед «иностранными авторитетами», обходили молчанием достижения своих соотечественников и некоторые русские историки фотографии. Лишь в отдельных справочниках да в забытых фотографических журналах разбросаны упоминания о русских открытиях и изобретениях. Вчитываясь в скупые фразы сообщений и свидетельств современников, подходя к истокам мысли ученых, изобретателей-фотографов» мы раскрываем новую интересную область творческого труда талантливых русских людей, имена которых по праву должны занять подобающее им место в истории фотографии.


↑ Дагерротип усовершенствован москвичом Грековым
Способ дагерротипии состоял в следующем. В камеру-обскуру вставляли отполированную серебряную пластинку, очувствленную парами йода. От действия света слой йодистого серебра изменялся. После этого пластинку держали в темном ящике над парами ртути. Появлялось изображение, которое закрепляли затем раствором серноватисто-кислого натрия, удалявшего остатки неизмененного (в тенях) йодистого серебра.

Реклама, пущенная французскими журналистами касательно дагерротипа, сильно его приукрашивала. Дагерротипный рисунок на серебряной пластинке трудно было даже рассмотреть: зеркальный глянец отсвечивал на изображении.

Рассматривать пластинку приходилось, держа ее под определенным углом к источнику света, да и в этом случае зачастую удавалось увидеть лишь часть изображения. Изображение на пластинке было непрочным, быстро стиралось. Пластинки накладного серебра, на которые снимали дагерротип, были дороги. Занятие светописью оказалось доступно немногим.

Первые фотографы и исследователи во всех странах искали способов коренного усовершенствования дагерротипии: в первоначальном виде она оказалась неприменимой на практике. Решающих успехов достиг московский любитель светописи А. Греков. Но этого имени не найти ни в одной книге по фотографии!

Открытие способа упрочения дагерротипиого изображения и уничтожение зеркального блеска приписано французскому физику Ипполиту Физо. Однако при самой скромной оценке трудов забытого москвича установлено, что если не раньше Физо, то одновременно с ним дагерротип усовершенствовал москвич Греков.

Обложка номера журнала Французской академии наук oт 16 ноября 1840 года и сообщение об изобретениях москвича Грекова, усовершенствовавшего дагерротип, помещенное в этом журнале. Вот перевод этого сообщения: «Господин Марин-Дарбель доложил, что господин Греков достиг получения дагерротипных изображений на других металлах, кроме серебра, например на меди и латуни», —гласит статья журнала, перелагающая сообщения Араго. В статье говорится также об уменьшении отсвечивания дагерротипных изображений и о других открытиях русского изобретателя.
Изготовление снимка на медной пластинке приписано парижскому фотографу Биссону, другие называют англичанина Тальбота. Документы свидетельствуют об ином: на год раньше, весной 1840 года, москвич Греков нашел способ получения «дешевого дагерротипа», и не только на меди, но также на латуни и других «доступных металлах».

Эти русские открытия не прошли, конечно, незамеченными. Однако о русском имени старательно забыли тотчас же, как только нашлись другие имена...

Но вот перед нами один из номеров петербургского журнала «Светопись» художника Оже за 1858 год. Лишь разрозненные номера этого редкого журнала уцелели в немногих книгохранилищах. Безыменный автор статьи об истории фотографии с уважением говорит о «нашем соотечественнике Грекове», он сообщает о Парижской академии наук, где обсуждали открытия Грекова в 1840 году.

Поиски документов и сообщений печати ранних лет фотографии приводят к истоку события. Раскрывается обыкновенная история присвоения русского изобретения. Петербургская академия наук в начале 1839 года поручила следить за развитием светописи своему сотруднику Ю. Ф. Фрицше. Педантичный ученый точно выполнял указания начальства. Но, не умевший даже объясниться по-русски, со свойственным ему и его коллегам равнодушием ко всему русскому, он устремил свое внимание на Париж и Лондон.

А тем временем в Москве настойчиво трудился талантливый изобретатель. С конца 1889 года он делает одно за другим несколько замечательных открытий и усовершенствований. Петербургская академия наук проглядела труд москвича. Этим равнодушием воспользовался оказавшийся в Москве некий француз Марин-Дарбель. Он расспросил Грекова об его опытах, взял образец художественного дагерротипа, лишенного зеркального блеска, с прочным изображением, познакомился с другой новинкой; со снимками на меди и латуни; описал еще несколько успешных опытов безвестного москвича. Подробное донесение с образцом усовершенствованного дагерротипа отправляется в Париж, в Академию наук, к самому Араго, другу Дагерра. Тот осенью 1840 года докладывает во Французской академии об этом сообщении из Москвы. В трудах академии печатают краткие сведения об открытиях Грекова. Но имя русского изобретателя вытесняется затем французскими именами. Его обходят молчанием.

Кто же этот замечательный изобретатель Греков из Москвы? В изданиях 1840 и 1841 годов напечатано несколько его заметок о дагерротипии. Он первый в Москве фотограф, снимавший дагерротнпные портреты и добившийся блестящих результатов по сокращению выдержки при съемке. Он знающий химик и искусный мастер, делающий (в 1840 году!) удачные опыты получения гравюрных оттисков с дагерротипа на бумагу (и об этом сообщил Марин-Дарбель в Париж) Он опытный оптик, первый занявшийся выпуском в России дагерротипных аппаратов с принадлежностями.

Рабочая комната Грекова — это «лаборатория», «художественный кабинет», по словам писателя П. И. Шаликова, редактора газеты «Московские ведомости». В лаборатории А. Грекова, писал П. И. Шаликов, «мы видели новое доказательство русского ума... при новых опытах над магическим дагерротипом: что делается по способу изобретателя в полчаса и более, наш соотечественник то самое производит в 4 или 5 минут».

О своем «дешевом дагерротипе» несколько раз пишет сам А. Греков в 1840 году. Раньше Физо он сообщает о найденном способе делать изображения прочными, «так, что их можно тереть рукою». Через год, делая примечания к переводной статье «Дагерротипное искусство в Вене», Греков снова ведет речь о своем простом «до невероятности» способе получать изображения на меди. Он подробно сообщает, что «возможность производить светописные изображения не только на меди, но почти на всех металлах замечена была мною гораздо прежде и подтверждена многими опытами». Он упоминает и отчеты Парижской академии наук. Но эти слова в защиту его первенства в открытии не были услышаны не только в Париже, но и в Петербурге. Такова судьба открытий москвича Грекова. Имя талантливого изобретателя, усовершенствовавшего дагерротип, должно занять свое место среди искателей путей фотографии в раннюю пору ее развития.


↑ Сергей Левицкий ввёл в фотографию электричество

С. Л. Левицкий — изобретатель первой камеры с растягивающимся мехом; ему принадлежит также первенство применения электрического света в художественной фотографии. С приобретения у Грекова за 25 рублей ассигнациями дагерротипного аппарата начал свою более чем полувековую деятельность замечательный русский фотограф Сергей Львович Левицкий (1819—1898 гг.), двоюродный брат А. И. Герцена.

Левицкий в 1839 году окончил юридический факультет Московского университета.

Но его увлекала физика и химия, а больше всего дагерротипия и только что открытая русским ученым Якоби гальванопластика. Вскоре дагерротипия покоряет его окончательно. Он выписывает из Парижа новый аппарат и объектив, много трудится и достигает первых успехов.

Два лучших снимка в 1843 году Левицкий посылает парижскому оптику Шевалье, у которого приобрел объектив. Восхищенный успехами русского покупателя, Шевалье, однако, по-своему распорядился плодом труда молодого фотографа из Петербурга. Он поместил эти два дагерротипа в своей витрине на Парижской выставке и получил за них медаль на свое имя. Это была первая в истории фотографии медаль за художественные снимки. Ранняя слава Левицкого бесчестно присвоена оптиком Шевалье!

Левицкий с шуткой вспоминал впоследствии об этом эпизоде из своей молодости.

Вскоре он сам стал знаменитостью, одним из лучших фотографов Европы, много лет работал в Париже, получал медали на выставках.

В 1867 году Левицкий возвратился в Петербург и продолжал занятия фотографией на родине. Он прославился как искусный мастер портрета в пору мокроколлодионного способа фотографии, сменившего дагерротипию. Он создал замечательное собрание портретов знаменитых русских деятелей литературы и искусства (Тургенев, Некрасов, Глинка, Гончаров, Толстой и др.).

Но деятельность его как изобретателя была оценена недостаточно. Между тем в фотографию он внес много интересного и ценного. Вряд ли кто из фотографов наших дней, готовя свой аппарат для съемки, знает, что первую складную камеру с растягивающимся мехом сконструировал русский фотограф Левицкий в 1847 году. Это нововведение было быстро подхвачено и привилось в фотографии. Левицкий первый ввел декоративные «фоны» при съемке портретов, получившие затем быстрое распространение во всех странах.



Камера с растягивающимся мехом (слева), — подобная камера впервые была изобретена в 1847 году С. Л. Левицким, справа —камера для путешествий, сконструированная Д. П. Езучевским в середине 70-х годов, — это было большим достижением фотографической техники тех лет
Левицкому принадлежит первенство использования в художественной фотографии электрического света.

Еще на заре светописи, в 1841 году, когда для съемки дагерротипа требовалась выдержка в десятки минут, Левицкий пытается применить электричество. Очевидно, наводят его на эту мысль занятия электричеством при гальванопластических опытах. Источником же света могла тогда служить дуга — изобретение русского физика В. В. Петрова. Успехи были слабые, но Левицкий не оставил опытов. В 1847 году в Париже он снова пытливо изучает свойства электричества и производит при электрическом свете съемки дагерротипных портретов, Выдержка длилась 15 минут, по тому времени это был успех.

Так наш соотечественник еще в пору дагерротипии породнил электричество с фотографией. Но напрасно искать указание на первое применение электричества для съемки в 1841 или даже 1847 году. Всюду указан 1861 год. Историки фотографии упрямо приписывают это нововведение Обре, Миллеру, Леборну, только не Левицкому.

И в последующие годы существенные достижения в применении электричества в фотографии, как показывают факты и документы, связаны с именем Левицкого. Он понимал, какие возможности открывает электричество перед фотографией. Мастерские фотографов тогда устраивались только в верхних этажах. В верхних этажах, где было больше света, помещали свои аппараты и ученые-фотографы. От капризов погоды зависел труд множества людей, применявших фотографию в искусстве, науке, полиграфическом деле. Газовое освещение не давало нужных результатов. Съемки при свете магния тоже не приводили к успеху.

Левицкий внимательно следил за опытами своего соотечественника П. Н. Яблочкова. Когда на весь мир гремела слава «русского света», Левицкий в своем петербургском ателье уже проводил новые опыты съемки при электричестве, изучал свойства различных углей для электрической дуги. Время выдержки ему удалось сократить до 15 секунд.

Но вот в Мюнхене устраивается электрическая выставка. И на ней составляют протокол о неприменимости электрического света в художественной фотографии. Левицкий возмущен: несведущие люди судили явно по образцам плохой работы заграничных фотографов. Электричество нужно было защитить для фотографии. Он упорно трудится, и на электрическую выставку в Вене в 1884 году посылает свои экспонаты. Русский фотограф одержал победу. Он опроверг протокол Мюнхенской выставки.

Левицкий не останавливается в своих исканиях. Он изучает возможность сочетания солнечного света с электрическим. После многих опытов Левицкий выступил на страницах журнала «Фотограф» со статьей. Он рассказал, что перенес электрическое освещение в дневной павильон. Электрический свет нисколько не боится дневного! В соединении «двух светов», говорит Левицкий, мы «найдем критериум художественного освещения».

Развитие фотографии оправдало слова Левицкого. Электрическое освещение либо заменило, либо дополнило солнечное во всех видах художественной и научной фотографии, а затем и в кинематографии.


↑ «Заграничные сбытчики» и русские изобретения
В 50-х годах прошлого века дагерротипия уступила место фотографированию на стеклянных пластинках. При приготовлении пластинок их обливали жидким коллодием— раствором пироксилина в смеси спирта с эфиром и йодистыми солями. Давали коллодию застыть, затем погружали пластинку в раствор азотно-кислого серебра,— коллодионный слой становился светочувствительным. Съемку производили на мокрых пластинках. Выдержка теперь исчислялась секундами и считанными минутами. После проявления и закрепления негатива с него печатали позитивное изображение на альбуминной бумаге.

В пору мокроколлодионного способа большого расцвета достигла техника русской фотографии. По выражению одного деятеля фотографии, русские художники-фотографы тогда «обобрали золотые медали» на международных выставках. В технике фотографии успех дела решал коллодион.

Лучший пироксилин для мокроколлодионного светочувствительного слоя изготовлял, как уже говорилось выше, русский химик К. X. Манн. Его пироксилин никогда не давал пятен, слой на пластинке был ровным и прозрачным. Русский пироксилин был стоек и годами не терял своих отличных качеств.


Принцип фотографирования мокроколлодионным способом Стеклянную пластинку обезжиривали щелочью, покрывали жидким коллодионом, очувствляли в растворе азогно-кислого серебра, затем экспонировали, проявляли в пирогалловой кислоте и закрепляли изображение в гипосульфите; печать производили на дневном свете. Лучший в мире пироксилин изготовлял русский химик К. X. Манн.
«Не было хорошего русского фотографа, который не готовил бы своего коллодиона на пироксилине Манна, — вспоминал уже знакомый читателю С. Л. Левицкий эту пору, — и положительно ему русские фотографы обязаны тою уверенностью, тем постоянством в работе, теми отличными результатами, которые... поставили русскую фотографию на одно из видных мест».

Многие русские химики-изобретатели, подобно К. X. Манну, пытались наладить отечественное производство химикатов, пластинок и бумаги, но встречали преступное равнодушие со стороны правящих кругов.

Агентам же иностранных фирм позволялось беспрепятственно сбывать в стране всякий хлам.

«Заграничным сбытчикам мы обязаны... что первая фабрика альбуминной бумаги в Петербурге уничтожалась от невозможности иметь сбыт товара», — писал журнал «Фотограф» в 1880 году.

Производство сухой желатиновой эмульсии (которая пришла на смену мокрого коллодиона), «начатое впервые в России, — как отмечал другой фотографический журнал, — через несколько лет почти прекратилось вследствие неблагоприятных таможенных условий».

Иностранные торговцы и дельцы пользовались полной свободой, они подрывали корни отечественного русского производства.

Из числа конструкторов фотографических камер посчастливилось одному Д. П. Езучевскому.

Преподаватель физики московского кадетского корпуса Д. П. Езучевский, увлекшись конструированием фотографических аппаратов, вскоре всецело отдался этому делу. За четверть века своей деятельности он сконструировал много замечательных, оригинальных фотоаппаратов. В середине 70-х годов Езучевский опередил конструкторскую мысль других стран в создании портативной фотографической камеры для путешествий. Пластинки закладывались в нижней части камеры.

Когда фотограф по матовому стеклу заканчивал наведение изображения на фокус, он закрывал заднюю откидную стенку и с помощью кремальеров поднимал очередную пластинку; пластинка отодвигала матовое стекло и занимала его место.

Производилась съемка, затем, так же механически, заснятая пластинка опускалась, а подъемный механизм был готов захватить следующую пластинку.

В 80-х и 90-х годах Езучевский конструировал оригинальные моментальные камеры — отечественные аппараты для фоторепортажа тех лет.

Но и камерам Езучевского было очень трудно пробить себе путь к фотографам.

Вот какая история приключилась с первым детищем Езучевского— камерой для путешествий.

В 1878 году в Париже состоялась Всемирная выставка. Русские прогрессивные фотографические деятели решили послать в Париж камеру Езучевского. Но, очевидно, во избежание помех, чинимых и агентами иностранных фирм и чиновниками царского правительства, они запрятали камеру в... саркофаг мумии, отправленной из Петербурга в антропологический отдел выставки! Лишь перед самым открытием выставки ее вынули из каменного гроба мумии и водворили на отведенное ей место.

За эту камеру изобретатель получил медаль, Журнал «Светопись» писал в 1878 году, что «французские экспоненты были весьма недовольны этим открытием, навязывающим конкурента».

Камеры русского изобретателя Езучевского получили широкое признание.

Талантливым конструктором камер и фотографических затворов был В. Сабанеев; участвовал в конструировании камер В. И. Срезневский, который, в частности, изготовил специальную камеру для известного русского путешественника В. И. Роборовского.

Однако равнодушные ко всему отечественному чиновники царского правительства, ведавшие промышленностью, не помогали русским предпринимателям наладить производство фотокамер.

Этим и пользовались «иностранные сбытчики», присваивая плоды русской изобретательской мысли в области фотографии.


↑ Русские конструкторы объективов
Трудно было прокладывать путь своим изобретениям русским конструкторам фотографических камер и объективов. Дворянско-бюрократические правящие круги царской России низкопоклонствовали перед иностранными фирмами. Замечательные изобретения русских фотографов оттеснялись и часто не находили промышленного применения.


А. О. Карелин — фотограф-художник и изобретатель, первый в истории фотографии с успехом применивший насадочные линзы к объективам; за свои снимки он неоднократно получал премии на международных выставках. Талантливым фотографом-изобретателем былАндрей Осипович Карелин (1837—1906). Художник по образованию и призванию, окончивший в начале 60-х годов Академию художеств, Карелин отдал свой талант молодому искусству — фотографии. Он переехал из Петербурга в Нижний Новгород и здесь, на родине Кулибина, достиг необычайных для своего времени успехов в фотографии. Его хвалили за художественные снимки. Но никто не изучил технических средств, позволивших художнику стать новатором в искусстве фотографии.

Карелину принадлежит первенство в применении к художественной фотографии такого сочетания объективов с добавочными стеклами («насадочными линзами», как называются они теперь), которое позволяло получать большую глубину резкости при съемке в павильоне. В 70-х годах это было равносильно изобретению нового объектива, потому что все объективы для съемки портретов и групп давали очень малую глубину резкости. Карелин удивлял своими снимками посетителей международных фотографических выставок. Никто из фотографов в Европе не добивался тогда такого совершенства в съемке бытовых сцен и портретных групп.

Способ Карелина, «имеющий целью достичь равномерно распределенной резкости при не очень сильном освещении, был предметом догадок для многих, но сущность его все-таки осталась неизвестною», — писал немецкий журнал «Фотографический архив» в 1878 году.

«В Нижнем есть изобретатель, работы которого должны произвести коренной переворот в фотографии, — восторженно рассказывал о своем посещении мастерской Карелина писатель В. И. Немирович-Данченко. — Фотографические снимки с групп до сих пор делаются не иначе, как в одном плане... Карелин изобрел аппарат, передающий на снимке группы, разбросанные на три сажени в глубину... Его приспособление подчиняется только одному закону перспективы».

Имя нижегородца Карелина не сходило со страниц специальных и художественных журналов. Особенно много писали о нем в конце 70-х годов. В Эдинбурге (Шотландия) тогда состоялась Международная фотографическая выставка. Было прислано шесть тысяч снимков из многих стран Европы и Америки. Высшая награда — золотая медаль — была выделена только одна. Снимки выставлялись под девизами; имена авторов были скрыты в конвертах. Голоса экспертов разделились. Два экспонента были признаны в равной мере достойными высшей награды.

Кто же были авторы этих лучших фотографий? Вскрыли конверты с девизами. В конвертах оказались листки с одной и той же фамилией: восхитившие всех снимки принадлежали русскому фотографу из Нижнего Новгорода Андрею Осиповичу Карелину!

Изящность отделки? Да, но это достоинство было и в работах других авторов. Художественная композиция групп? И фотографы других стран достигли в этом немалого. Но в сочетании с чудодейственной системой линз объектива эти сложные, глубоко в даль пространства расположенные группы, при ясной и правильной передаче перспективы и пропорций, — это никем не было превзойдено!

Что за волшебство у этого русского? Не приложил ли здесь руку рисовальщик? Нет, это отпечатки с одного негатива. Сомнение эдинбургских экспертов мог бы, впрочем, рассеять их земляк, герцог Эдинбургский Альфред, зять императора Александра II. Считая себя «знатоком дела», этот августейший любитель фотографии, бездельный нахлебник русского народа, еще года за три до выставки, очевидно, совершая путешествие по Волге, пожелал посмотреть работы нижегородского художника. Недоверчиво настроенный, он решил покончить со славой нижегородского фотографа. Как свидетельствует современник, он сел перед камерой фотографа нарочно так, что при съемке обычным аппаратом поза его была бы неподходяща для фотографирования. «Он снят лицом к аппарату, — пишет современник, — закинув ногу на ногу. Ноги его в обыкновенном снимке получились бы несоразмерно громадными, так как они находятся на переднем плане; находящиеся во второй плоскости руки тоже были бы велики, сравнительно с лицом, которое, будучи помещено в третьей, самой задней, плоскости оказалось бы слишком маленьким. На карточке Карелина герцог представляется таким, каким он явился бы нашему взгляду. Это уже художественный портрет с полною соразмерностью всех деталей».

Сконфуженному «августейшему фотолюбителю» пришлось отступить перед искусством русского художника.

Каждый фотолюбитель наших дней по этому описанию оценит мастерство А. О. Карелина. Благодаря искусному комбинированию «рассеивающих» и «собирательных» насадочных линз он изменял фокусное расстояние объектива и в условиях павильона умел делать трудные снимки без искажения пропорций, достигая большой глубины резкости.

При фотографировании большое значение имеет глубина резкости фотообъектива — способность объектива одинаково четко отображать передний, средний и задний планы.
На верхнем рисунке изображено, как выглядел бы снимок, сделанный фотоаппаратом с малой глубиной резкости. Отчетливо получилась только фигура гусляра, находящаяся на среднем плане, Нижний рисунок изображает снимок, сделанный фотоаппаратом с достаточно большой глубиной резкости. Фигуры всех планов запечатлелись одинаково четко.
Первым фотографом, сумевшим достигнуть большой глубины резкости при съемке групп, был русский изобретатель А. О. Карелин.
«За прогрессивное усовершенствование своего дела» А. О. Карелину присудили медаль на Нижегородской кустарно-промышленной выставке 1885 года. Казалось, теперь-то будет дан ход его изобретению, будут изучены его нововведения, и слава «способа Карелина» станет славой всей русской фотографии. Нет, никакого практического вывода не было сделано.

В журналах продолжали печатать страничные рекламы объективов иностранных фирм. Путешествующие фотолюбители-аристократы с умилением описывали свои посещения заграничных оптиков и не замечали талантливого конструктора из Нижнего, намного опередившего своими достижениями фотографов других стран.

Замечательных результатов в конструировании объектива достиг другой русский изобретатель-фотограф — Иван Васильевич Болдырев (родился около 1850 года).

Сын донского казака из станицы Терновской, он в детстве был пастухом и только с пятнадцати лет стал обучаться грамоте. Вскоре он попал служителем к офицеру. Его тянула к себе техника. Самоучкой, в часы досуга, он овладел часовым ремеслом. Через три года, скопив 60 рублей, уехал в Новочеркасск и поступил учеником к фотографу. Здесь он встретился с приехавшими из Петербурга студентами Академии художеств, и те заронили в нем мысль об изобретении таких «объективных стекол», которые позволили бы «снимать в комнате группы и портреты с передачей линейной и воздушной перспективы», — как вспоминал впоследствии Болдырев. Ночи просиживал молодой изобретатель, практически изучая законы оптики и комбинации стекол. Талантливый конструктор-самородок достиг успеха.

Спустя несколько лет, живя уже в Петербурге и посещая вольнослушателем Академию художеств, Болдырев продолжал снимать своим объективом.

На Дону он изготовил несколько сот снимков, сделал из них альбомы местных видов, портретов. казаков и сцен из казачьего быта.

Снимки вызвали восторженную похвалу знатоков искусства. Знаменитый критик В. В. Стасов взял один альбом для хранения среди редких изданий в Публичную библиотеку — ныне имени Салтыкова-Щедрина — и подробно описал снимки Болдырева.

Болдырев усовершенствовал объектив, по его указаниям какой-то искусный московский мастер (имя осталось неизвестным) отлил и выточил стекла. Новый объектив был готов, испробован и показал отличные результаты. Это был оригинальный объектив с очень коротким фокусным расстоянием, дававшим благодаря этому большую глубину резкости. Вот как описывал несколькими годами позже свой объектив изобретатель: «Объектив моей системы имеет короткий фокус вследствие приготовленной мною линзы, которая, по моему мнению, способствует собиранию световых лучей в гораздо большем количестве, нежели все ныне существующие объективы; поэтому нет сомнения, что объектив, воспроизводящий при рефлекторном свете вполне отчетливое и резкое изображение, может дать много интересного как в теоретической, так и в практической фотографии».

Болдырев спешил поделиться своим изобретением в фотографическом отделе Русского технического общества. В обширном павильоне лучшего столичного фотографа в 1878 году проводятся испытания объектива. Снимки сравниваются с фотографиями Карелина. Виднейшие деятели фотографии находят, что снимки ничем не уступают работам Карелина. Еще раньше конструктору советуют заявить привилегию на свой объектив хотя бы только в России. Но где взять 160 рублей на уплату за патент? Пришлось отказаться от этого намерения. Теперь благоприятное мнение почтенных судей окрылило Болдырева. Но рано радоваться. Он замечает охлаждение к себе. Выходец из народа не был угоден верхушке фотографического отдела императорского технического общества, — тон задавали там знатные «любители светописи», представители правящих кругов. Уж очень настойчив этот изобретатель из донских казаков! Он даже посмел просить о посылке своего объектива на Всемирную выставку в Париж. Болдыреву отказывают. Его «двухдюймовый объектив» и другие изобретения замалчиваются и экспертами Всероссийской промышленно-художественной выставки 1882 года в Москве.


↑ Прозрачная гибкая фотоплёнка — русское изобретение!
В 1883 году в Петербурге была издана брошюра «Изобретения и усовершенствования, сделанные по фотографии И. В. Болдыревым». В этой брошюре автор рассказал о «двухдюймовом объективе» и о новом своем изобретении — прозрачной и гибкой «роговой», или «смоловидной», пленке. Через три года Болдырев выпускает новую брошюру о своих работах. Мысль об изобретении пленки взамен стеклянных пластинок — тяжелых, ломких — появилась у Болдырева в путешествиях.

«В 1878 году, — пишет Болдырев, — мне пришлось около года просиживать в комнате целые дни и ночи над приготовлением массы, из которой получалась бы пленка, соответствующая стеклу. Труд мой не пропал даром. Я приготовил такую пленку, которая не боится ни сырости, ни высокой температуры, и, положенная в воду на сутки, она нисколько не изменяется, — остается такою же прозрачною и эластичною».

Болдырев пользовался такой пленкой, нанося на нее мокрый коллодион. В эти годы в фотографии получил распространение сухой броможелатинный способ.

Эмульсия состояла из раствора желатины, в которой содержалось бромистое серебро. Высыхая, эта эмульсия образовывала твердый светочувствительный слой.

С появлением броможелатинного способа Болдырев усовершенствовал пленку и стал наносить на нее слой желатинной эмульсии. Получились хорошие результаты. На выставке 1882 года в Москве пленку Болдырева экспертиза тоже «не заметила». Пленку испытывают в ведомстве военно-учебных заведений. «Это «стекло», — пишет в заключении председатель ученой комиссии, — дало на произведенных опытах хорошие результаты... Оно не изменяется от погружения в кипящую воду... гибко и не растягивается; оно представляет большие удобства для пересылки и для хранения».

Болдырев в 1885 году показывает свою «смоловидную» пленку Д. И. Менделееву. Великий химик, любитель фотографии, состоял членом фотографического отдела Русского технического общества. Он знал о несправедливом отношении к молодому изобретателю верхушки этого отдела. Но к тому времени имя самого Менделеева в правящих кругах вызывало неприязнь. Его даже забаллотировали в Академию наук.

Ученый давно заметил энтузиаста-изобретателя Болдырева, восхищался его снимками. И вот талантливый изобретатель из народа показал ему новое свое детище — прозрачную эластичную пленку. Менделеев дал одобрительный отзыв. О пленке Болдырева сообщали газеты.

«Теперь осталось бы только пользоваться изобретением смоловидной пленки для практического применения ее в широких размерах и сохранить честь изобретения за Россией,— пишет в своей брошюре Болдырев. — К сожалению, я лично не обладаю достаточными средствами для того, чтобы повести дело приготовления пленок фабричным путем».

Напрасными оказались призывы изобретателя-патриота. Созданная в России прозрачная и гибкая пленка, делавшая доступной фотографию для многих тысяч любителей, приблизившая рождение великого изобретения — кинематографа, не нашла промышленного применения в России.

Изобретателем такой пленки на Западе считают удачливого американского предпринимателя Истмен. Однако в 1878 году, когда Иван Болдырев уже держал в руках свою пленку, Джордж Истмен еще не покинул места помощника бухгалтера в сберегательной кассе города Рочестера.

Когда посетители Московской выставки обозревали витрину фотографа-изобретателя Болдырева, Истмен в товариществе с Генри Стронгом только что начал трудиться над изготовлением стеклянных пластинок. Неизвестно, был ли американец Истмен или его представитель в Лондоне в 1885 году, где на Международной выставке изобретений и усовершенствований показывались образцы изобретений Ивана Болдырева. Хотя русскому экспоненту медаль была присуждена за ночные снимки, но кто же из специалистов-экспертов не знал, что этот фотограф из России владеет способом получения гибкой и прозрачной пленки! Истмен, подобно другим фабрикантам, только начинал тогда выпуск бумажных лент с негативной эмульсией.

Целлулоидная пленка была выпущена основанным Истменом акционерным обществом «Кодак» в 1889 году. Выпуску пленки сопутствовала пышная реклама. Имя Болдырева не упоминалось никем. Только в одном докладе на заседании Русского технического общества в 1888 году говорилось о новом затворе для моментальных фотографических камер, «лучшем из всех, имеющихся в продаже». Имя изобретателя было Иван Болдырев... Впрочем, докладчик мог бы подробнее рассказать об изобретателе и судьбе его ранних изобретений.

Докладчиком был Леон Варнерке. Он же — Лев Викентьевич Варнерке, «друг и покровитель» русских фотографов-изобретателей, уроженец не то России, не то Венгрии, поселившийся в Англии, по образованию гражданский инженер, по профессии — ученый и торговец, изобретатель и крупный делец. Этот странствующий гость, член фотографических обществ многих стран, всюду оказывался хозяином положения.

Он появлялся на международных выставках, читал доклады, скупал новинки фототехники, коллекции фотографий.

«Не подлежит сомнению,— правильно отмечает советский исследователь В. Вишневский, — что этот предприниматель, родившийся в России, но живший в основном в Англин, был типичным космополитом, для которого родина была там, где он мог извлечь большие доходы». Заезжий делец, сумевший прикинуться любезнейшим другом, в начале 80-х годов подчинил своему влиянию руководителей фотографического отдела Русского технического общества.

Имя «Льва Викентьевича» не сходило со страниц отчетов этого отдела. Варнерке был ласков вначале и к молодому казаку-изобретателю. Но настойчивый русский фотограф изобретал пленку, — это нарушало планы Варнерке: он только что основал в Петербурге свою фирму, вложил капитал. В докладах и в печати — всюду рекламировалась изобретенная Варнерке бумажная пленка с нанесенным на желатине негативным слоем. После фотографирования и проявления негатив снимали с бумаги и переводили на стекло. Это было хлопотно, но и Истмен не придумал лучшего. И вот Иван Болдырев изобрел прозрачную пленку. Она упрощала работу фотографа, но подрывала коммерческие интересы заезжего дельца. «Друг русской фотографии» достигает своего: фотографический отдел клевещет на изобретателя, по существу, отвергает его ценнейшее изобретение.

Права Ивана Болдырева на первенство изобретения некому было защитить. Как фотограф, он участвует на выставках. Но имя его как изобретателя больше не появляется в печати. Болдырев видел, как прозрачная пленка вошла в обиход фотографии. Через десять лет изобретатель гибкой пленки увидит, как прозрачная лента, вставленная в аппарат-проектор, отбросит на экран изображения движущейся фотографии, прозванной вскоре кинематографом. И никто не вспомнил тогда имени скромного русского фотографа, первого изобретателя пленки.


↑ Моментальный затвор С. А. Юрковского

С. А. Юрковский — изобретатель «затвора при пластинке», названного впоследствии шторно-щелевым; затвор, изобретенный русским фотографом, разрешил задачу моментальной съемки движения и приблизил осуществление кинематографа. Характерна для царской России судьба изобретения моментального затвора С. А. Юрковского — изобретения, практически разрешившего вопрос современной моментальной съемки движения.

В те годы светочувствительность негативного материала позволяла снимать моментально, но затворы устраивались перед объективом камеры. На открывание и закрывание объектива тратилась драгоценные доли секунды, — в эти мгновения объектив пропускал не полный пучок световых лучей, а лишь усиливающийся или ослабевающий. Один из старейших русских фотографов, житель Витебска С. А. Юрковский в начале 80-х годов сконструировал оригинальный «затвор при пластинке», дающий возможность, как объяснял в своей статье сам изобретатель, «открывать и закрывать не объектив, а самую пластинку» при помощи ширмы-задвижки.

Это было ново и смело. Достигалась необыкновенная скорость работы затвора, был увеличен его коэфициеит полезного действия, экспонирование пластинки было ровным. Начиналась новая пора в развитии моментальной фотографии и фоторепортажа.

Статью изобретателя с описанием затвора перепечатали из журнала «Фотограф» в других странах.

Юрковский вскоре усовершенствовал свое изобретение, придал ему форму затвора, который впоследствии был назван «Шторно-щелевым». Затвор нашел общее признание; не признали его лишь некоторые влиятельные члены все того же отдела фотографии Русского технического общества. На очередном заседании отдела в 1883 году они согласились с принципом такого затвора, но «г.г. члены находили чрезвычайно трудным выполнение его на практике» («Фотограф», 1883, № 4). Снова преступное равнодушие в петербургских кругах. Зато не замедлил воспользоваться идеей русского фотографа австриец Аншютц. Он изготовил шторный затвор, и этот затвор, как изобретение Аншютца, был выпущен немецкой фирмой Герц.

Не помог ли кто Аншютцу в приобретении конструкции затвора Юрковского? И снова нити ведут к тому же странствующему космополиту Леону Варнерке. Он очень любил первым знакомиться с русскими изобретениями. Известно его «участие» в судьбе изобретений Болдырева. В 1882 году Варнерке демонстрирует на своей лекции в Политехническом музее в Москве первую конструкцию затвора Юрковского. Он тщательно «изучил» изобретение русского фотографа.

Через несколько лет, в 1887 году, в фотографическом отделе Русского технического общества Варнерке хвалился «сконструированной» им новой камерой. Докладчик хотя и скороговоркой, но вынужден был сообщить, что в создании этой камеры участвовали русские конструкторы В. Срезневский и В. Сабанеев, а затвор у камеры... шторный. Имя Юрковского при этом даже не было упомянуто.


Шторно-щелевой затвор, изобретение которого приписано австрийскому фотографу Аншютцу; в действительности такой затвор был впервые изобретен русским фотографом С. А. Юрковским из Витебска.
Моментальный шторный затвор нашел быстрое распространение в фотографии. Этот затвор приблизил практическое осуществление кинематографа.

Будем знать: первый изобретатель этого замечательного затвора наш соотечественник С. А. Юрковский из Витебска!

Имена первоискателей путей фотографии Грекова и Левицкого, Езучевского и Карелина, Болдырева и Юрковского не единственные в истории фотографических изобретений. В этом очерке кратко рассказано лишь о нескольких русских изобретателях. Рассказ можно было бы пополнить еще многими именами. Решающей важности изобретения внесли русские люди на заре кинематографа в технику «движущейся фотографии». Но многие из их имен оказались тоже заслоненными иностранными именами.

Только после Октябрьской революции открылся в нашей стране творческий простор изобретательской мысли. В короткое время были достигнуты выдающиеся успехи в фотографической технике и науке. Сталинские пятилетки позволили создать отечественную фотопромышленность. Ныне наши заводы выпускают разнообразную фото-киноаппаратуру с отличной оптикой.

Достижения советской науки дали возможность нашей кинопленочной промышленности производить светочувствительные слои, превосходящие по качеству продукцию иностранных фирм. Совершенствуется теория фотографических процессов. Входит в жизнь, в науку, технику и искусство цветная фотография.

Техника молодёжи 1950 №10, 11   Ещё интересное:

• Журнал "Радиолюбитель" №1 за 1924 год возвращает нас к истине!
• Калейдоскоп - история непростой игрушки
• Борьба за точность - из истории измерения в быту и производстве
• Русская техника. Данилевский В.В. [1947]
• Николай Егорович Жуковский — Отец Русской Авиации

 
 
   

	Как видит глаз Зрение — одно из удивительнейших проявлений природы. Мы видим мир. Всё богатство форм и красок мира доступно нам благодаря зрению. Наши глаза дают нам представление и о близких и об удалённых предметах. Мы видим, как расположены предметы в пространстве, какой они величины и как движутся. «На-глаз»
	История изучения атома и открытие Д. И. Менделеевым периодической системы элементов Серия «Рассказов об атомах и атомной энергии», ставит своей задачей познакомить читателей — рабочую молодежь, которой в ближайшем будущем придется на заводах, на электростанциях, на транспорте практически сталкиваться с использованием атомной энергии — с историей возникновения учения об атомах,
	Летописцы электрического стула, или история электричества по-американски Перед нами лежит книга с надписью на английском языке: «А Chronological History of Electrical Development from 600, В. C.». «История электричества» — так можно коротко перевести на русский язык длинное заглавие книги, издававшейся много раз в США при консультации различных американских
	Майкл Талбот. Вселенная как голограмма Майкл Талбот (1953-1992), уроженец Австралии, был автором множества книг, освещающих параллели между древним мистицизмом и квантовой механикой и поддерживающих теоретическую модель реальности, предполагающую, что физическая вселенная подобна гигантской голограмме.
	ИЗОБРЕТЕНИЯ да ВИНЧИ Великий флорентиец - самый бесспорный гений человечества. Леонардо творил в ХV веке, однако его произведения не просто сохранились до сих пор, чудо в том, что они еще и развиваются как бы сами по себе. Такой живительный импульс вдохнул автор в, казалось бы, неодушевленные предметы! Как?