Тихо и незаметно исчезла традиция закладки «капсул времени» - тех самых посланий, на которых писали: «вскрыть в NN году». Причём раньше этим активно занимались не только в нашей стране, но даже и в США. Писали письма потомкам и с большой помпой закладывали их в каменные кладки. А сейчас этого нет нигде.

Знаете, почему?

Потому что ныне живущему поколению нечего сказать потомкам. Оно не очень-то верит в само существование далёких потомков, и точно знает, что – буде будут – явно не выразят нынешнему поколению никакой симпатии или благодарности.

Дегенеративный выбор 1991 года предопределил мир будущего, как мир постапокалипсиса. И мы даже не заметили, когда все насквозь пропитались предельным пессимизмом, ярко отражённым Голливудом, у которого каждая третья кинокартина – про ужасы мира после катастрофы, формат которой они наперегонки пытаются предсказать.

Тэтчер, Рейган, Горбачёв, Ельцин – символические фигурки, устами которых был вынесен приговор человечеству: будущего для него не нужно и не предусматривается.

+++

1991 год является водоразделом между несоблюдением и непониманием базовых норм цивилизации. Политики до 1991 года, прожженые циники, никакого священного трепета перед устоями культуры не испытывали, но, будучи неглупыми людьми, понимали, чисто технически, зачем мосту опоры. Не то, чтобы они собирались эти опоры укреплять, новые ставить (скучно, тяжело, дорого). Но они знали, зачем «быки» в конструкции моста, хотя бы на уровне холодно-расчётливом.

А потом происходит катастрофа, и новый политический класс (которому так боятся на Западе давать бразды, удерживая у власти мастодонтов 70+) теряет и чисто рассудочное понимание – зачем вообще «всё это» нужно?

Суть цивилизации в том, что у неё плательщик, жертвователь – один, а получатель платежа – другой, порой совсем чужой плательщику человек, в том или ином отдалении будущего.

Это называется «создать задел» для грядущих поколений, предвидя потребности будущего, уже сегодня начать их удовлетворять. Посадить яблоню, которая даст плоды только через годы. Начать проектирование нового типа авиации, которая сможет полететь только через десятилетия. Совершать открытия в фундаментальной науке – предопределяя развитие общества вперёд на столетия – всё это и есть цивилизация.

+++

Потребительское общество на будущее не закладывается, а, кроме того, всё, что было туда заложено – пытается оттуда изъять для своих текущих оргий и вакханалий.

Есть такое выражение, очень меткое – «драма истории», но потребительское общество востребовало жизнь в жанре комедии. Комедия не только становится любимым жанром в этом обществе, но и переносит свои комедийные ухватки в реальность, в жизнь.

Суть-то понятна: человек, насмотревшийся комедий (впрочем, и без них вовсе тоже) – хочет, чтобы все проблемы решались легко, весело, игриво, и со смехом. Если проблемы в таком формате не решаются, то человек выбирает другого вождя, который обещает решать их именно так: в жанре и режиме комедийного действа.

Раз-два – и готово! Рассказ о любом историческом событии должен становится смешным анекдотом – иначе это плохое историческое событие. Субъективная потребность в универсальной простоте и постоянной лёгкости делает попытки перенести сюжет комедии в объективную реальность бытия.

На политические решения «перестройки» огромное влияние оказывал многолетний беспрестанный карнавал сатириков и КВН. Люди перепутали умное и «ржачное», «прикольное».

По мере развития болезни – комедийный сериал «Слуга народа» попытались воплотить в жизнь, сделав комедийного персонажа реальным президентом Украины. Да и вся клоунада майданных демократий выстроена на фестивальности, эстрадности, шоу. Обобщая этот опыт, мы видим попытку потреблядей превратить тяжёлую драму истории в лёгкую и беззаботную комедию, «поменять жанр» у жизни, с критического реализма на юмореску.

Но жизнь не становится из драмы комедией.

При попытке поставить жизнь, как лёгкий водевиль – жизнь из драмы превращается в жуткую и чудовищную трагедию. Люди умирают и умирают – не прекращая при этом кривляться и хохотать, и потому не замечая, как вокруг падает труп за трупом…

+++

Материалист-смертопоклонник особым образом понимает задачи материально-производственной бережливости, энергетической экономности и финансовой оптимизации. С его точки зрения цивилизация и культура немыслимо энергозатратны, и поглощают энергии в разы больше, чем нужно на краткий период его единственной жизни. После которой – Ничто. И Нигде. И Навсегда.

И пока дегенерат в толпе пытается надо всем поглумиться и всё оборжать в застывшей маске вечно-ёрничающей гримасы, бухгалтер наверху лихорадочно сокращает издержки, на короткой дистанции земной жизни поколения совершенно излишние (убеждаясь, какие же они огромные!).

У человека задача куда-то доехать, один раз, с маленькой сумкой в руке, а ему подгоняют для этого карьерный самосвал, куда и в кабину-то по лестнице залезать нужно! Использовать такой самосвал как легковое такси – верх бесхозяйственности, говорит бухгалтер, да и просто очевидное неудобство!

Зачем мне туда ехать на БелАЗЕ, если бы мне вполне хватило для поездки малолитражного «фиатика»? Помимо всего прочего, у карьерного самосвала ещё и скорость ниже, чем у малолитражки, и маневренность хуже…

И всё это можно очень весело высмеять на очередном КВН, ставшем любимой забавой толп!

Мол, какие же дураки были наши предки: вместо того, чтобы жить для себя, жили для нас! Зачем им вообще было нас рожать?! Чтобы наши обкаканные пелёнки нюхать и деньги на нас тратить? Мы такой ошибки, как у мамы с папой, не повторим!

+++

Самое заметное в потребительском обществе – предательство предков. Оно громкое и вонючее. Но самое роковое – предательство потомков. Оно менее заметно, тихо и малопонятно самим предателям. Но куда хуже, если сравнивать. Потому что предки, как ни крути, но УЖЕ были. А вот потомков, при таком отношении к жизни, может вообще и не начаться.

Хотя, по большому счёту, предательство предков и потомков потреблядями – две стороны одной и той же медали иуды. Это отказ от трёхмерности времени в пользу плоской одномерности: нет прошлого, нет и будущего, есть только одно настоящее, краткие мы, и краткий миг вокруг нас.

Это «убийство времени» имеет в современной потребляди две опоры: эмоционально-зоологическую и философскую.

Безо всякой философии, и животному понятно – что не делать, конечно, легче, чем делать, не служить легче, чем служить, не работать легче, чем работать. Легкомысленному тунеядцу, уповающему на «авось» «экономических чудес» не нужна какая-то особая философия, чтобы порхать бабочкой-однодневкой. Ему обычно хватает простого согласия со своим спинным мозгом рептилии, простого соответствия поступков животным инстинктам.

А если не хватает?

Тут на выручку к Смерти приходит философия материализма и атеизма. Она дополняет животные потребности сбросить с себя груз культуры теоретической аннигиляцией всех потребностей, кроме животных. Материалист-развратник есть нечто большее, чем просто развратник, который бесхитростно идёт за срамным удом, повинуясь древнему зову бездумной природы. Материалист-развратник порой даже вынужден себя и заставлять, понукать, делать через «не хочу» - ибо «так нужно» в его доктрине. Есть паскудник для обыденной житейской выгоды, а есть паскудник принципиальный.

Паскудник принципиальный своё паскудство выставляет максимой всеобщего закона. Он не просто паскудничает, но и от всех окружающих настоятельно требует, чтобы они следовали за ним, как за гуру, за просвещённым, которому открыта великая истина.

Не об этом ли говорил Ф.М. Достоевский, когда писал: «мы видим пример того, на что может решиться русский человек ... Он может страшно упасть; но в моменты самого полного своего безобразия он всегда будет помнить, что он всего только безобразник и более ничего; но что есть где-то высшая правда и что эта правда выше всего» («Дневник писателя», 1873 г).

«Всего только безобразник – и более ничего» - отличная формула для бытового безобразника. Идейный же безобразник решительно настаивает, что не слабость суть есть, а сила. И что «ради любви к нам пошёл он на муки», устраивая безобразие – как священнодействие, как радение, а не как банально-животное безобразие.

И оттого бездонна пропасть между бытовым безобразником, упавшим во грех по слабости, без далеко идущих выводов, со смущением – и принципиальным безобразником, который ломает и себя и других, под принцип, избравший безобразие высшим смыслом жизни.

+++

Если бы потребляди поставили во главу угла деньги, личные доходы – то даже и это было бы полбеды. Так делали, если помните, пуритане, с их «протестантской трудовой этикой», уничтожив целые расы – но всё ж не всё человечество. Даже в кровавом ужасе английского пуританизма всё же было какое-то будущее, не для всех, но для некоторых.

В содоме потреблядства – будущего нет от слова совсем. Ни для рядовых, ни для избранных. Потреблядь – есть разлагающийся труп, решивший сплясать гопака на кромке могилы. Для него всё шутка, смешная своей нелепостью, кроме мрака небытия. И не деньги ставит потреблядь во главу угла, а собственное блядство, карнавал, оргию «нон-стоп». Потому что безобразие в потребительском обществе – уже не слабость, но высшее достоинство, подвиг, радение в секте.

+++

Получается… тавтология! Цивилизацию нельзя продолжать, продлять – если её не продолжать и не продлять. Если её на себе закончить – то она на тебе и закончится.

На эту истину-тавтологию локализм отвечает безумной верой в неких таинственных, мистических, незнамо-где-обретающихся «Хранителей».

Суть в том, скажет вам Байден (если в его маразме наступит ремиссия), что эти таинственные «они» где-то там, я не знаю где – хранят всё то, что я просрал. Я всю жизнь сволачивал всё к себе, воровал, безобразничал, перестал читать, забыв даже и сложившуюся классику, не говоря уж о том, чтобы её дополнить…

Как и вы - вы же умный человек, сиречь думаете только о себе?!

Но кто-то где-то, не знаю кто, не знаю где – хранил, оберегал и передаст потомкам всё богатство накопленной за 5 тысячелетий человеческой культуры. Я с ним незнаком, и вы не знакомы, но давайте скажем ему спасибо, что он избавил нас с вами от функций передаточного устройства цивилизации! И всё взял на себя!

Так вот, читатель, я скажу вам грустную истину. Которую подлец Байден вам не скажет, даже если выйдет из маразма в ремиссию. Никаких отдельных от нас с вами Хранителей цивилизации нет!

Или мы её сберегаем, передаём потомкам – или нет ни её, ни потомков.

Невозможно целым народам пользоваться всеми благами цивилизации, свалив при этом бремя её поддержания и развития неизвестно на кого!

Или мы помним.

Или мы забыли.

Если мы забыли – то вспомнят только археологи, опять же, если они вообще будут после «тёмных веков» (а это вовсе не факт, что они будут).

Никто, кроме нас – такова формула человеческой цивилизации.

И давайте вдвоём, вы и я, о ней помнить!

Ал. Берберов, научный обозреватель ЭиМ

• Социум