Рассылка закрыта
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Новости RSC
|
ОЛЬГА
МАРТЫНЕНКО
Книга жизни
Анатолия Гладилина
Живущий во Франции
писатель Анатолий Гладилин "главную
книгу жизни" - "Тень
всадника" - выпустил в
издательстве "Олимп", на
исторической родине, в Москве.
На обложке
предуведомление - "Роман-сенсация",
судя по всему, оправдавшее себя, потому
что в телефонном разговоре с
Гладилиным писатель Александр Кабаков
поздравил коллегу: "По итогам продаж
месяца ваша книга на первом месте".
- Чем
объяснить успех? Ведь тема ее далека от
нашей жизни.
- Если
вспомнить вашу литературную судьбу в
России, успех для вас - явление не новое?
- Так получалось,
что своих книг на прилавках советских
книжных магазинов я никогда не видел.
Объяснение простое. Вот пример. Выходит
в "Юности" моя повесть "Первый
день Нового года" тиражом 600 тысяч. Ее
жутко критикуют за идейные ошибки, что,
естественно, лишь добавляет ей
популярности. Потом "Советский
писатель" со скрипом ее выпускает, но
как опальному автору мне полагается
самый маленький тираж - 15 тысяч
экземпляров. Могла ли такая книга
лежать на прилавке больше 15 минут? Тем
не менее, когда я в 1976 году уезжал в
эмиграцию, то подсчитал, что общее
число моих книг, остающихся на родине,
где-то около миллиона экземпляров.
Однако напрасно
я надеялся, что не буду забыт в России.
Однажды ко мне в парижское бюро радио
"Свобода" зашел недавний эмигрант
из Союза и рассказал, что видел, как на
ленинградской картонажной фабрике мои
книги, явно изъятые из библиотек, шли
под нож и перерабатывались в картон и
оберточную бумагу. Я спросил: а какие
еще книги шли под нож? Он говорит: я
успел заметить только "В окопах
Сталинграда" Виктора Некрасова.
Не мне судить,
почему в годы перестройки не
переиздавались мои старые книги. Мне
кажется, что и новые, написанные в
эмиграции ("Большой боевой конь",
"Французская социалистическая
республика"), разлетелись бы
миллионными тиражами. Может быть,
стоило самому приехать тогда в Москву,
но мне советское консульство во
Франции упорно не давало визу.
- Когда
оно смилостивилось?
- После августа
1991 года. Мое пребывание в Москве осенью
1991-го было прекрасным. Издательство "Слово"
выпустило мою новую вещь про "Скотину
Пелла". Много было рецензий,
выступлений по телевидению и радио,
хорошо прошел мой вечер в ЦДЛ. Но когда
весной прошлого года я привез в Москву
рукопись романа "Тень всадника" и
прошелся по книжным магазинам (это
отдельная новелла - московские книжные
магазины глазами писателя-эмигранта:
масса интересных книг!), собственных
сочинений - ни старых, ни новых - я не
увидел ни одного. В одном лишь
маленьком магазине на Арбате
продавщица чисто советским жестом
вытащила из-под прилавка один
экземпляр. Спрашиваю в издательстве:
"Почему нет книги в магазинах?"
Отвечают: регулярно завозят, но
странная вещь - книга тут же исчезает.
-
Поздравление Александра Кабакова, надо
полагать, вас приятно удивило?
- Не скрою, мне
лестно было это услышать. Ведь как
писателя меня начисто забыли. Можно
сказать, что я вернулся в Москву с того
света. Я не шучу. Как-то моя знакомая в
Париже принимала друзей из Москвы и
случайно обмолвилась: мол, ужинала с
Гладилиным. Те сделали круглые глаза:
"Разве он еще жив?"
- Почему
вы считаете "Тень всадника"
главной книгой жизни?
- Вы знаете, мне
интересно, что называется, "ходить
около книги". И совсем неинтересно о
ней рассказывать. Книга должна
говорить сама за себя. Скажу только, что
я писал роман четыре года, без суббот,
воскресений и праздников. В Москве бы
мне такой книги не написать, что-нибудь
да отвлекало бы. А в Париже, как ни
смешно звучит, мне удалось уйти в "глубокое
подполье", полностью погрузиться в
этот придуманный мною мир, в эту
историю, которая длилась больше 200 лет.
Поэтому я вправе рассчитывать, что
читать ее тоже будут лет 200, не меньше,
пока люди не превратятся в придатки к
какому-нибудь суперинтернету, и все у
них - любовь, работа, карьера, семья -
станет виртуальным.
- В "Тени
всадника" любовь вполне реальная, чтобы
не сказать идеальная. Какими
качествами, на ваш взгляд, должны
обладать идеальные мужчина и женщина?
- Спросите что-нибудь
полегче. Мой герой через двести лет
нашел, как ему показалось, идеальную
для себя женщину. Не будем рассказывать,
чем это кончилось.
- Спрошу
полегче. Хотя с 1794 года утекло немало
воды, в жизни все повторяется вплоть до
мелочей. Вот коронная фраза вашего
Бонапарта: "Во всех запутанных
теоретических, философских
дискуссиях большие батальоны всегда
правы". Разве не актуально?
- На самом деле
Бонапарт выразился короче: "Большие
батальоны всегда правы". Россия
сейчас напоминает Францию 1799-го, когда
после воровства и казнокрадства
Директории французы возмечтали о
твердой руке. Однако тов. Бонапарт, в
отличие от тов. Путина, пришел к власти
в ореоле триумфальных военных побед. Он
разбил в пух и прах армию Австрийской
империи, а генералы Путина второй год
не могут справиться с "бандформированиями"
в Чечне. Так что не совсем все
повторяется. И главное: нет у тов.
Путина тех "больших батальонов". В
те далекие времена молодые французы
рвались в армию (так продолжалось
примерно до 1812 года, до проигранной "русской
кампании"), служба в армии была
престижной, хорошо оплачивалась, в
армии быстрее всего делалась карьера.
Французская революция открыла дорогу к
высоким командным должностям простым
людям (и реальный прототип моего героя
этому очень способствовал). Все великие
маршалы Наполеона - из низших слоев
населения. Может, я ошибаюсь, но я не
вижу энтузиастов служить в нынешней
Российской армии.
- Можно
ли сказать, что "Тень всадника" -
своего рода дань Франции, где вы живете?
- Мой герой в
первой своей жизни - один из лидеров
Французской революции. В последующих
своих жизнях он все-таки на вторых или
третьих ролях. И потом, его первая
любовь - это Жозефина Богарне. |
ПОДПОЛЬЕ
В ПАРИЖЕ
|
Поиск по архиву рассылки
"Новости RSC" |
|
http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
|
| В избранное | ||
