"Уж если так бабу приспичило, ну, сбегай, ну, переспи, но не забывай, что у тебя есть командир!".
Гусеница трамвая, извиваясь на поворотах и постукивая на стыках рельс железом об железо, довезла майора к знакомой арке многоэтажного жилищного комплекса с неубранными подъездами. Майор как сейчас помнил один из них, объявление в котором гласило: “Товарищи жильцы! (зачеркнуто), Граждане! (зачеркнуто), ГОСПОДА! Убедительная просьба: не писайте в подъезде!”. А рядом другое, с корешками оборванных талончиков номеров контактного телефона: “Прогуляю вашу собаку, автомобиль, квартиру, дачу. Спросить Фоменко”.
“Командир!” - удивился майор, силясь сообразить, как он сюда попал. Давненько командира не видел. Ударная волна реформ полковника не задела. Состарился он раньше времени, достигнув предельного возраста (в смысле душой - молодой, здоровья на двоих, но паспортные данные… дата рождения не позволяла). Правда, года полтора ещё барахтался, хватаясь за всякие лазейки в приказах о прохождении действительной военной службы, но здесь как в реанимации - или туда, или обратно.
Начальником базы устроился, по знакомству. Платили хорошо. Больше полковничьего оклада со всеми добавками раза в два. Пять казачков в подчинении и четыре собаки. Были они, комбаты, у него на базе. Попроведать приезжали. Обрадовался он. Пакгауз вскрыл с продуктами, алкогольными, а на закусить мясо у собак заняли. Хорошее мясо, но комбаты собак объедать не стали. Пакгауз закрыли, мясо - собакам, а полковника в ресторан. Хорошо посидели. С песнями, с танцами…. А на следующий день командир почему-то уволился. Восемь месяцев нигде не работал, рыбу ловил. В ручьях и озёрах пригорода. В поля потянуло. Но запасы на прожитьё кончились, а за черту не хотелось. На этот раз в московский филиал какого-то концерна его домочадцы пристроили. Тоже кем-то работал.
Потом реформы начались. Потерял майор контакт, выживать надо было, а тут трамвай сам привёз. “Зайду” - решил майор и направился в один из описанных подъездов. Дверь открыла жена полковника: "Ой! Ты?! - обрадовано вскликнула жена и сразу каким-то настороженным тоном предупредила - ты его только не расстраивай".
“К-т-о т-а-м?” - донеслось из соседней комнаты тягучее любопытство с хорошо уловимыми знакомыми интонациями. Майор вошёл. В кресле сидел полковник с подёрнутым недугом выражением и безжизненно свисающей правой рукой. Увидав майора, командир вскочил с кресла, просветлев принявшим былые формы лицом, и прижал его к себе одной левой, сохранившей в себе могучую силу…. "Трудно собрать выбитые зубы ломаными руками" - пошутил командир, усаживая майора на кресло. После краткого заслушивания на тему: "Как живёшь?", командир, почти не запинаясь, обрисовал, что наболело:
“…директором ЧОП меня поставили. Частное охранное предприятие при этом концерне. У главного три телохранителя было, а чтобы всё по закону - ЧОП под них. По тысяче им платили. Телохранителям в долларах, чоповцам в рублях. Там все наши, запасные военные. Куда им деваться. Вот и идут в клоуны, а меня к ним директором цирка за четыре тысячи деревянных…. Не успел, караульную службу поставить. Инсульт ударил. Удар выдержал, но с потерями, руку правую потерял. По-пустому, можно сказать. Маскарад это всё. Телохранитель он собственно для чего? Чтобы своим натренированным телом, потное тело хозяина прикрыть. Чтобы между первой и второй перерывчик небольшой. Чтобы тело успело сообразить, кто его заказал. Траектория полета пули от крутизны не зависит и от контрольного выстрела телохранитель не спасает. Но что обидно. Что по обе стороны баррикад - наши…, военные…, запасные…”.
"Что-то ты сегодня разговорился, пора принимать лекарства и в люлю" - тоном, не терпящим возражений, прервала вошедшая боевая подруга монолог полковника.
“Рас-по-ря-док!” - как-то обречено развёл левой рукой полковник. Майор, попрощавшись, прошёл на кухню. На столе стоял аппетитный пирог и две чашечки свежезаваренного чая. “Ты извини, но нельзя ему перегружаться - виновато накладывая прошлогоднее варенье в блюдечко, угощала хозяйка - Сильно он возмущался, когда ему лицензию не дали. Послали на курсы, пистолет изучать. Взъерепенился он, но шеф заплатил, кому надо, и лицензию домой привезли. Потом устав гарнизонной и караульной службы сочинил для концерна…. Смету составил…. О повышении денежного довольствия охранникам хлопотал…. Одобрили, но не профинансировали. Ты же сам понимаешь. Живём в период развитого недофинансирования. А он не понял, шуметь начал. Сначала в бухгалтерии, а потом у самого….
Скорая помощь его увезла. Три месяца в госпитале провалялся. Отходит потихоньку. Левой писать научился. Правую разрабатывает. В бассейн бы ему, массаж ежедневный…, но средства не позволяют. И тоскует он. Я понимаю, что всем сейчас трудно…, но раньше телефон не умолкал, а сейчас два раза в год. На Новый и 23 Февраля”. Доев остатки пирога, и поблагодарив хозяйку, майор вышел на улицу. В общественный транспорт не хотелось. Взяв ориентир в сторону места постоянного проживания, майор принял решение совершить марш-бросок. Пешком пошёл.