"Если дама (судьба?) упала, кавалер всегда поможет ей подняться, дуралей пройдет мимо, а Дон Жуан упадет рядом"….
“А мы пойдём на север, а мы пойдём на север …” - напевая откуда-то взявшийся мотивчик со знакомыми топографическими словами, майор добирался кратчайшим путём. Переулками, закоулками, дворами, по старой армейской привычке попадая в тупик и вновь возвращаясь на намеченный маршрут.
В одном из тупиков он провёл официальный приём. Лица были нетрезвые и несовершеннолетние. Три девочки, достигшие половой зрелости, но не имеющие паспорта и два мальчика имеющие на руках приписное свидетельство, но не достигшие…. Призывники, поддаваясь древнему желанию предков (напиться, потрахаться и морду кому-нибудь набить), удовлетворив два первых, на третье ошибочно избрали майора. Надо было б ребятам потерпеть, но невтерпёж. После проведённого приёма оттянувшиеся юноши, остались потерпевшими, а майор продолжал движение, осудив аморальный облик строителей будущего.
Проходя мимо, майор завернул, на всякий случай: “А вдруг чудо?”. Чуда не было. Вернее было, но, как и четыре года тому назад на оплёванном асфальте - пьяное, небритое с неосмысленным взглядом возле замызганной шапочки, в которой сиротливо блестели новенькие десять копеек. Майор ротным у него был, а он у майора взводным. В Афганистане. Толковый был лейтенант. Но потом как подменили. На вольные хлеба захотел. Уволился. К предпринимателям пошёл. Те его приняли, обласкали, попользовались (льготами его)… и выбросили на свалку человечества. Не смог он подняться. Спился. "Бытиё определяет сознание - чем больше бытия, тем меньше сознания"….
“Ротный! А помнишь, как гад каптёр варана курить научил и за фотографию на фоне…, с моих бойцов чеками брал?” - вдруг осмысленно подняв глаза, поздоровался взводный. “Помню” - ответил обнадёженный майор, но взводный опять ушёл в призрачные глубины собственного бытия: “Дорогая моя бабка, подари мне эту рыбку. Я тебе за эту рыбку покажу большую пипку…”.
“Сколько пацанов с той войны без верхних или нижних конечностей вернулось, как эскулапы говорят, но не один на паперть не сел. Рейд даже проводили. Среди попрошаек, афганцев искали. Ни одного не нашли. А этот целый…. Ребята с Чечни возвращаются, к войне не приравненной. “Наведение конституционного порядка” или как сейчас - “операция антитеррористическая”. Орденами не бряцают. А ведь калечит не хуже”.
Утреннее солнце, отработав дневную смену, согревало противоположную часть полушария, а на эту, в которой майор имел постоянное место прописки, опустились ночные сумерки. Редкие звездочки, пробившись через космическую мглу и атмосферный смог, посылали свои тонкие лучики уставшему за день майору. Он подмаргивал им частыми вспышками сигареты, переваривая впечатления минувшего дня. “Ты спать сегодня думаешь” - поинтересовалась заботливая и всегда уютная жена. “Думаю…” - как-то невпопад ответил майор, облокотившись на балконные перила….
А где-то там Афганистан
талибам сдал старого Будду.
А вот чеченки лёгкий стан
сжимает СВД фактуру.
А вот с протянутой рукой
солдат в тельняшке на протезе.
Татуированной строкой:
“Я тот Иван, что был в Гардезе”.
А вот лоснящаяся рожа
на иномарке.
Он где-то, кем-то, как-то тоже, за дойч марки….
(СВД - снайперская винтовка; Гардез - населённый пункт в Афганистане; Дойч марки - валюта).