Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Выйти замуж!" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Аналитика, эссе, интервью в Русском Журнале Аналитика, эссе, интервью
Аналитика, эссе, интервью
Сегодня в выпуске
20.01.2006
"Московские новости" как "Независимая газета"
Новый главный редактор "МН" рискует своей репутацией, "недоброжелатели" уже намекают ему на то, что разница подходов акционера и главного редактора очевидна.
В.Третьякову придется начинать все сначала
Известие о назначении Виталия Третьякова на пост главного редактора еженедельника "Московские новости" пришло, можно сказать, вовремя. Потому как одно из самых известных в России и за рубежом печатных СМИ уже долгое время пребывает в нокдауне.
Нет ничего более печального для авторитетного в прошлом издания, чем видеть, например, такие отклики на публикуемые в газете материалы. "Людей, которые там сейчас работают, что - бьют? Пытают? Детей берут в заложники? Почему они это своими руками набирают, редактируют, верстают, сдают в корректуру? Почему они это подписывают в печать? Оля Тимофеева, ты слышишь? Ну хоть ты мне объясни... Лучше уж Третьяков". Это, если кто не знает, Сергей Пархоменко - весьма одиозный персонаж из стана "либерал-оранжистов". Человек, в жизни которого, по его собственному при! знанию, "МН" сыграли значительную роль.
Комментарий Пархоменко интересен не только этим. Справедливости ради скажем, что столь уничижительная для нынешней редакции "МН" оценка Пархоменко касается интервью первого вице-премьера Чеченской Республики Р.Кадырова, опубликованного в первом номере газеты за этот год. Впрочем, о "политической лояльности" нынешней российской прессы и о проблемах, связанных с этим обстоятельством, поговорим чуть ниже.
Своевременность прихода Виталия Третьякова в "Московские новости", которые остались, пожалуй, единственным изданием, не сменившим "формат" журналистики 90-х на нечто более современное и адекватное времени, актуальна еще и потому, что сама отечественная журналистика переживает сегодня глубочайший кризис жанра и испытывает острую нехватку профессионалов. Ставшая скандально знаменитой статья главного редактора сайта &q! uot;Глоб алрус" А.Тимофеевского о качестве обучения "рыцарей пера и диктофона" на журфаке МГУ стала откровением для молодых журналистов, многие из которых просто не поняли, о чем шла речь в этой статье. Между тем речь в статье Тимофеевского, о чем уже неоднократно писалось во многих изданиях, шла о тех самых "базовых знаниях и навыках", без которых невозможно существование журналистики в любой ее форме и любом "формате". Поэтому, когда во вторник на пресс-конференции, посвященной назначению В.Третьякова, генеральный директор Издательского дома "МН" Д.Купсин заявил, что "акционеры готовы к серьезным затратам, к которым неизбежно приведет расширение штата издания, укомплектование редакции лучшими кадрами", очень и очень многие не поверили в то, что в "Московские новости" ! могут прийти настоящие журналисты-профессионалы.
То, что в "МН" больше не придут "старые зубры" журналистики 90-х, можно сказать совершенно определенно. Высказывание С.Пархоменко - самое убедительное тому доказательство. Молодых журналистов в "МН" может привлечь только лишь громкое имя главного редактора. Тут следует заметить, что имя Виталия Товиевича Третьякова известно сегодня очень и очень немногим молодым журналистам. В основном тем из них, кто специализируется в политической журналистике. Пик славы "Независимой газеты" Третьякова пришелся на 90-е гг. прошлого века, а мы уже прожили пять лет века нынешнего. За это время подросло уже несколько поколений журналистов, у которых свои авторитеты и свои представления о стандартах качества журналистского ремесла. Поэтому Виталий Третьяков, обладающий большим авторитетом в среде журналистов и политологов, будет вынужден рисковать своей репутацией ради восстановления было! й славы "МН". Каким же образом он будет это делать? ! И стоит ли так рисковать?
"МН" как интернет-версия "Независимой газеты"
Современная отечественная журналистика (а в особенности наиболее элитарная ее часть) вот уже несколько лет находится в кабальной зависимости от интернета. В последнее время стало особенно модным писать заметки на основе фактуры из "Живого журнала". Дело доходит даже до того, что пользователи "ЖЖ" являются уже и ньюсмейкерами для журналистов. Давно стала обычным делом практика цитирования в оффлайновых СМИ информации с интернет-сайтов. Поиск интересной темы или ньюсмейкера из трудоемкой работы в "поле" превратился для журналистов в комфортное и увлекательное путешествие по сети. Редакции газет и журналов уже давно поддерживают "обратную связь" с читателями посредством блогов или электронной почты, заменившими в век интернета обычную "бумажную" переписку. ! Век "бумажной" прессы закончился? И тут в самую "взрослую" (если не сказать, "пожилую") оффлайновую газету страны приходит Виталий Третьяков...
В интервью "Российской газете" Виталий Товиевич заявил буквально следующее: "Газета ("Московские новости". - М.Ж.) радикально изменится. Она уже вошла в историю русской журналистики и войдет в нее еще раз. Пусть изменения, которые сейчас готовятся внутри газеты, пока остаются тайной. Новый формат и концепция "Московских новостей" станут неожиданностью как для конкурентов, так и для читателей". На мой взгляд, для того чтобы понять, что же ожидает читателей "МН" и ее конкурентов на рынке СМИ, нужно вспомнить, чем была "Независимая газета" во времена Третьякова.
А "НГ" от Виталия Третьякова, если кто не помнит, была
Какие же еще "ингредиенты" может использовать Третьяков для свершения обещанной им "революции" в "Московских новостях"? И тут возникает вопрос о "политической лояльности" "МН". Возникает он не потому, что газета, побывав в руках Л.Невзлина, утратила присущую ей с момента основания адекватность описания реальности. И не потому, что, по словам В.Познера, который комментировал для Би-би-си назначение Третьякова, "решение по Третьякову" принималось не! акционерами газеты, а в администрации президента. Не это глав! ное. Тут не столько вопрос в "политической лояльности" власти, сколько вопрос о точно такой же "лояльности" газеты по отношению к "традиционному" читателю "Московских новостей", который по-прежнему хочет видеть в "МН" "газету для интеллигенции". С похожей проблемой уже сталкивались "Известия" и другие российские газеты и журналы, которым пришлось меняться в соответствии с законами рынка и велениями времени. Вероятно, Виталий Третьяков, уже зная о необходимости решения этой проблемы, заявил в интервью "Российской газете", что "мнение оппозиции должно звучать и со страниц "Московских новостей", как и мнение неоппозиции". Это может быть, как минимум, интересно, не правда ли?
Свидетельством ориентации В.Третьякова на "клубность" в развитии "МН" является и другая его ф! раза из интервью "РГ": "Я бы предпочел, чтобы со страниц "Московских новостей" звучали мнения главных политических игроков России". Есть ли аналоги этому в интернете, поскольку, как мы уже теперь понимаем, "революцию" в "МН" Третьяков никогда не совершит без учета влияния интернета? Да, есть. Наиболее известным аналогом "клуба" для экспертов и ведущих политиков в сети является политическая экспертная сеть "Кремль.орг". Однако вряд ли Третьяков станет полностью копировать опыт "Кремль.орг", в котором, признаемся честно, есть как свои "плюсы", так и свои "минусы".
Итак, составляющие предполагаемого "формата" "Московских новостей" с Виталием Третьяковым во главе более или менее ясны. Конечно, это "крайние" точки того пространства, в котором прославленному журналисту и политологу пред! стоит "конструировать" обновленную газету. На этом п! ути В.Тр етьякова ожидают многочисленные трудности, ведь, по сути дела, ему ради совершения обещанной им "революции" в "МН" придется создавать газету с самого начала. Новый главный редактор рискует своей репутацией, "недоброжелатели" уже намекают ему на то, что разница подходов акционера и главного редактора очевидна. Однако зачем же хоронить хорошую идею, которая еще даже не начала реализовываться? Виталий Товиевич! От имени всех Ваших читателей и почитателей желаю Вам и "Московским новостям" успеха!
ПодробнееАрмия США в Ираке под огнем критики англичанина
Американские военные обвиняются в бескультурье, излишней уверенности в собственной правоте, ничем не оправданном оптимизме и бесполезной чрезмерной регламентации всего, что только можно.
Старший офицер армии Ее Величества в статье, опубликованной Пентагоном, указывает на бескультурье американских военных.
Старший офицер английской армии написал желчную статью, в которой подверг резкой критике вооруженные силы США и то, как они проводят кампанию в Ираке. Американские военные обвиняются в бескультурье, излишней уверенности в собственной правоте, ничем не оправданном оптимизме и бесполезной чрезмерной регламентации всего, что только можно. Статья любезно опубликована армией США в военном журнале Military Review.
В своем обзоре британский бригадный генерал Найджел Эйлвин-Фостер, заместитель начальника программы подготовки иракских военных, указывает, что американские офицеры в Ираке демонстрируют потрясающее "культурное безразличие", которое приводит к настоящему расизму и которое в некоторой степени ответственно за рост повстанчески! х и антиамериканских настроений в стране. На начальном этапе оккупации Ирака, пишет генерал, армия США крайне медленно приспосабливалась к новой тактике боев с противником, а сейчас, настроив против себя значительные слои населения, она столкнулась с тем, что эти проблемы многократно возросли.
Решение журнала опубликовать статью, уже вызвавшую резкую реакцию среди американского офицерства, является частью большой программы по осмыслению и критике действий армии США, ведущейся сейчас в вооруженных силах страны.
Журнал Military Review, руководимый полковником Уильямом Дарли, в этой программе занимает видное место. За прошедшие два года издание опубликовало ряд статей с резкой критикой войсковых операций армии США в Ираке. Опубликованная летом 2005 года статья генерал-майора Питера Кьярелли о том, как лучше всего воевать с повстанцами, стала обязательной к прочтению всеми офицерами, которых направляют в Ирак, в особенности после того, как Кьярелли занял пост номер ! два в руководстве американского контингента в этой стране.
!Однак о ни одна из предыдущих статей не была настолько прямолинейно-критичной, как исследование Эйлвина-Фостера, старшего офицера армии страны, являющейся ближайшим союзником США в иракском вопросе.
В вооруженных силах США хватает солдат с такими качествами, как патриотизм, чувство долга, преданность делу и талант к воинской службе. "Однако, - пишет Эйлвин-Фостер, - это все тонет в бюрократии, удушающе-жесткой иерархии, предрасположенности к наступательным операциям и мнению, что все возникающие вопросы должны решаться прямолинейно".
Эти черты - наследие традиционного взгляда на армию как на инструмент обычной войны между государствами. Ряд экспертов находит их неподходящими для контрпартизанской войны, которая требует терпения, понимания культуры противника и готовности использовать инновации и "контринтуитивные" подходы, как, например, применение ровно столько силы, сколько необходимо. В контрпартизанских операциях, пишет Эйлвин-Фостер, "самы! й быстрый способ решить проблему зачастую является самым неправильным".
По его словам, ясно видно, что строжайшее подчинение правилам и чрезмерно централизованный принцип принятия решений тормозит армейские операции в Ираке, что дает противнику время понять и среагировать на все маневры американцев. А настроения армии в стиле "все можем - все сумеем", пишет генерал, приводят к вредоносному оптимизму, мешающему трезво оценивать ситуацию в Ираке.
"Данные настроения не приносят пользы, поскольку отбивают охоту у младших командиров докладывать по команде о нежелательных известиях", - заявляет Эйлвин-Фостер. Повсеместно распространенная уверенность в собственной правоте и благородная ярость заслоняют оценку текущего момента с военной точки зрения. Особенно это касается руководства боями в Фаллудже.
Возглавляющий большинство образовательных проектов армии США генерал-лейтенант Дэвид Петрэс, куратор Military Review и начальник Эйлвина-Фос! тера во время службы последнего в Ираке, сказал, что не соглас! ен с бол ьшинством оценок Эйлвина-Фостера, но в то же время заявил: "Он очень хороший офицер, и, следовательно, его точка зрения важна, поскольку мы считаем, что многие ее разделяют".
Данная двойственность оценок вынудила редакцию опубликовать обзор Эйлвина-Фостера с двумя оговорками: во вступлении и примечании подчеркивается, что мнение английского генерала не является официальной позицией правительства Великобритании, армии Великобритании, армии США, Общевойскового центра вооруженных сил США или журнала Military Review.
"Я думаю, он просто невыносимый английский сноб" - это слова полковника Кевина Бенсона, возглавляющего элитное учебное заведение вооруженных сил США Школу перспективных военных исследований. Бенсон планирует написать опровержение обзора Эйлвина-Фостера.
"Я полагаю, что Эйлвин-Фостер преувеличивает", - заявил еще один военный ученый, полковник в отставке Грегори Фонтенот, который командовал американскими войсками в Босн! ии в 1995 году. "Но, - добавил он, - прав Эйлвин-Фостер или не прав, важно то, что армия США понимает, что у нее есть серьезные проблемы".
Сам Эйлвин-Фостер, в настоящий момент находящийся на службе в Боснии, сказал, что первая реакция на его статью была положительной. "Британцы, те, кто читал статью, ее одобряют ", - написал он в письме в Washington Post.
Уильям Дарли, редактор журнала, считает, что поступил правильно, опубликовав статью Эйлвина-Фостера. "К нам пришло множество резких упреков после публикации, в некоторых нас спрашивали, зачем мы вообще согласились публиковать это", - сообщил он корреспонденту Washington Post. "Я сделал это затем, что мне хочется видеть, как мы выиграем войну в Ираке".
Перевел Сергей Карамаев
ПодробнееКак и почему Касьянов не смог приобрести ДПР? (Часть 2)
Председатель приморского отделения ДПР выкрикнул: "На нас лежит огромная ответственность за чистоту нашего знамени, на котором написано "Демократия", "Партия", "Россия".
Аккредитацию журналистов на съезд ДПР несколько дней проводила "МК-аналитика" ("МК" в данном случае расшифровывалось не как "Московский комсомолец", а как "Михаил Касьянов"). Сотрудницы Касьянова милыми девичьими голосами объясняли журналистам, что съезд пройдет в зале "Октябрьский" Дома союзов, и предупреждали, что раньше 15 часов на съезд никого не пустят - не только журналистов, но и членов ДПР, не являющихся делегатами (так называемых гостей съезда). Та же информация была вывешена и на сайте ДПР с телефонами "МК-аналитики".
Съезд, однако, начался утром 17 декабря с антикасьяновского пикета у Дома союзов. Ссылаясь на то, что "касьяновец" Александр Половинкин заказал управделами ДПР напечатать зачем-то дополнительный тираж в 150 приглашений на съезд, Андрей Богданов и Вячеслав Смирнов аннулировали старые приглашения, и охрана по ним не пускала в з! ал. Однако туда (вопреки планам "касьяновцев") пропускали всех журналистов по удостоверениям и делегатов по устному заявлению председателей региональных отделений. На момент съезда существовали параллельные "касьяновские" и "антикасьяновские" московское, подмосковное и питерское отделения и соответственно параллельные списки делегатов от них:
Предчувствуя свое поражение, Касьянов не поехал в Дом союзов, хотя "богдановская" охрана имела четкое указание пропустить его и даже двух его охранников, "отсекая" остальную касьяновскую охрану. Касьянов решил собрать своих сторонников там же, где и жили все делегаты, - в Измайлове, уговорив делегатов просто никуда не уезжать: некоторых останавливали на выходе из гостиницы, обещая в случае отъезда "не оплатить командировочные" (оплату командировочных предусмотрительно взял на себя "касьяновец" Половинкин, однако Смирнов наладил параллельную выдачу команд! ировочных).
Поэтому в Доме союзов Богданов и Смирнов бол! ьше часа подсчитывали, есть ли у них на съезде кворум. Тем временем в 10:30 приехал и зарегистрировался курский делегат Сергей Васильев, который вбежал в зал и почти мегафонным голосом прокричал: "Я - лидер, лидер курского отделения Демократической партии, вы все меня знаете! Этот зал захвачен! Поэтому я вам предлагаю, если вы действительно за демократию, если вы хотите быть в ДПР - автобусы стоят, пожалуйста, пройдите и проедемте на настоящее собрание: Просто часть людей одурачили, и вот некоторые, которые здесь сидят, они даже не знают, что они находятся на нелегитимном съезде, втором съезде, а настоящий съезд сейчас в Измайлове проходит". "Курский лидер" беспрепятственно агитировал собравшихся чуть ли не десять минут, но с ним не ушел из зала ни один делегат.
После этого прошло еще минут десять, и лишь в 10:50 представитель мандатной комиссии объявил, что "на съезде присутствуют 47 региональных отделений и более 200 делегатов. Кворум есть,! и согласно уставу съезд является легитимным".
На съезде у Богданова было 43 региональных председателя, у Касьянова - 13. Тогда "касьяновцы" пошли на явный блеф: Мерзликин заявил в Измайлове, что "у нас 140 делегатов от 32 регионов" (хотя и добавил: "мы должны признать, что кворума у нас нет"). Впрочем, это не первый подобный случай: летом 2004 года "семигинцы", проводя свой "пароходный съезд", также заявляли о том, что у них присутствуют 140 делегатов, но потом выяснилось, что делегатов было едва ли 40 человек. Если бы у "касьяновцев" действительно было так много делегатов, то надо было приехать в Дом союзов и сорвать съезд Богданову, тем более что охранников там было всего несколько человек (да и у Касьянова охраны было не меньше).
Всего в "богдановском" съезде ДПР, согласно протоколу мандатной комиссии, участвовали 243 делегата от 47 регионов, из них 73 делегата от Мо! сквы (всего от 63 регионов избрано 294 делегата). Также на съе! зде Богд анова были председатели и все делегаты от санкт-петербургского, марийского и орловского отделений, но их конференции прошли с небольшими нарушениями, и мандатная комиссия перевела их в разряд "гостей съезда".
Была и со стороны Богданова некоторая натяжка по статистике: из 47 регионов одно - курское - присутствовало на его съезде чисто номинально: из 20 курских делегатов в Доме союзов зарегистрировались лишь двое (в том числе Сергей Васильев). Не было у Богданова и председателей Красноярского и Новгородского отделений, хотя все остальные красноярские и новгородские делегаты были на его стороне. Еще два из 47 отделений были "параллельными" (как и не получившее мандатов питерское).
Таким образом, на съезде Богданова было 43 признанных обеими сторонами председателя региональных отделений (в том числе марийский, не получивший тем не менее статуса делегата) и 3 "параллельных" председателя.
На конференции сторонников Касьянова в Измай!
лове присутствовали председатели 13 региональных отделений: курского, липецкого, магаданского, чувашского, алтайских краевого и республиканского, калининградского, калмыцкого, карачаево-черкесского, ямало-ненецкого, мурманского, новгородского и красноярского. Плюс "касьяновцы" также имели трех "параллельных" председателя (включая одного из двух глав ликвидируемого питерского отделения). Кроме того, председатель воронежского отделения не поехал на съезд, сказав "я знаю, кого там
готовят, а я все равно не буду избирать Касьянова", а двое воронежских делегатов приехали и пошли именно к Касьянову.
А делегаты еще трех отделений - сахалинского, ингушского и Коми - вообще не приехали на съезд (председатель последнего уже три года живет в Англии), а владимирское отделение уже закрыто по суду.
Но самая интересная дискуссия на съезде в Доме союзов развернулась, когда председатель нижегородского отделения Дмитрий Попков сказал, что! "во исполнение решения ? 10" своего отделени! я он &qu ot;обязан выдвинуть кандидатуру М.М.Касьянова на пост лидера ДПР". В зале не послышалось ни одного хлопка аплодисментов, зато раздались возмущенные выкрики. Настрой зала лучше всего передал председатель архангельского отделения Виктор Глазунов: "Кто такой Касьянов? Мы помним его только по одному апломбу, когда он был премьером. Что такое ДПР, он знать не знал, даже сомневаюсь, что он мог расшифровать аббревиатуру ДПР. Ему сейчас нужна партия лишь для того, чтобы выдвинуть себя в президенты, - закон обязывает выдвигать кандидатов только от партий: Ему нужно выдвинуться от ДПР, зарегистрироваться - и он забудет о нас напрочь. Кто-то его назвал уважаемым политиком - я не знаю, кем он уважаем. По крайней мере, во многих регионах Касьянова не считают нормальным и уважаемым политиком. В народе он популярностью тоже не пользуется. Говорить, что он якобы уважаемый политик, совершенно неправильно. Поэтому я считаю, что Касьянов нашей ДПР не просто не подходит, а е! го даже рядовым членом нельзя брать!" Тут раздался просто оглушительный вал аплодисментов. "Данную кандидатуру не надо даже рассматривать на пост лидера ДПР", - завершил Глазунов под бурю оваций.
Ему вторил председатель бурятского отделения Александр Турчанинов-Родин: "Вносить в список для тайного голосования кандидата, который не присутствует в зале, вносить в список кандидата, который не встречался ни с кем, кроме как со своей охраной, я думаю, это совершенно нецелесообразно". Опять прогремели бурные аплодисменты, крики "Правильно! Касьянов не подтверждал свое желание выдвинуться! Он - не член ДПР!".
Следующим хотел выступить еще какой-то регионал, но Богданов буквально вырвал слово: "Вспомните, какое у нас название: Демократическая партия России. Всегда все выборы у нас проходили на альтернативной основе. Прошу вас и сам выступаю за то, чтобы выборы прошли на альтернативной основе и кандидату! ра М.М.Касьянова была внесена в бюллетень, очень прошу меня в ! этом под держать". В зале, почти всегда аплодировавшем Богданову, на этот раз было тихо: Тогда из президиума продолжились уговоры: "Мы сейчас не выбираем этим Михаила Михайловича, мы выбираем альтернативный путь голосования. Это просто вносится в бюллетень, а свое отношение вы выразите при голосовании", - добавил Богданов. "Это не противоречит юридическим нормам? Касьянов - не член партии", - опять не согласились из зала.
Председатель приморского отделения ДПР подхватил выкрики: "На нас лежит огромная ответственность за чистоту нашего знамени, на котором написано "Демократия", "Партия", "Россия". Мы в Приморье пережили жесткий, жестокий прессинг со стороны людей, действовавших от имени Касьянова, - это была фактически попытка захвата власти в региональном отделении. Я призываю вас категорически не включать Касьянова, потому что мы сегодня даже не знаем, является ли Михал Михалыч членом партии. Мы н! е можем голосовать за человека, не являющегося членом партии, поэтому включение такой кандидатуры будет юридически необоснованным. Я призываю вас очень щепетильно относиться друг другу, любить друг друга, быть духовными людьми, всегда обращаться к совести, которая не позволит нам таких людей куда-либо включать".
Тогда вмешался Смирнов: "Только внимательно меня послушайте! Предложение - в бюллетень по избранию лидера партии внести Богданова А.В. и Касьянова М.М., а в бюллетень по избранию председателя ЦК одну кандидатуру - Богданова А.В.". При голосовании опять послышались выкрики: "А Касьянов членом партии-то является?!". "По уставу лидер не обязан быть членом партии - так у нас Прусак был лидером", - привел пример Смирнов.
Во время перерыва прошло голосование по кандидатуре в председатели ДПР: взяли бюллетени 239 делегатов, опустили в урны - 231, из них 212 проголосовали за Богданова, 13 - за Касьянова! и 6 бюллетеней оказались недействительными (видимо, графа &qu! ot;проти в обоих" отсутствовала). Смирнов оказался даже популярнее: за его избрание главой исполкома ДПР подано 227 голосов, против - только 4.
Окружение Касьянова смогло найти только одно объяснение такому провалу своего шефа: Богданов будто бы предлагал каждому делегату по $10 тысяч. Для тех журналистов, которые не были в курсе происходившего в ДПР, такое обвинение выглядело вполне логично: как иначе объяснишь, что известному экс-премьеру предпочли неизвестного Богданова? Но, во-первых, делегатам ДПР Богданов был известен уже пятнадцать лет, а живого Касьянова большинство из них впервые увидело за день до съезда. Во-вторых, приход Касьянова грозил сменой всего руководства ДПР, в том числе регионального. В-третьих, для выступавших против монетизации льгот, реформы ЖКХ и вымирания русского народа регионалов ДПР Касьянов был совершенно чуждой фигурой и в политическом плане для делегатов до сих пор самым уважаемым политиком является Сергей Глазьев, бывший председателем ДПР в! 1994-1996 годах.
В версию всеобщего подкупа не укладывается и то, что автор этих строк видел своими глазами: в столовой Дома союзов каждому делегату не хватило даже бесплатной газировки, а салаты, рыба и мясо выдавались в течение десяти минут, не более, после чего безвозвратно заканчивались... По обеим сторонам столовой можно было пообедать и за деньги, однако автор этих строк не заметил желающих купить пищу по ресторанным ценам. Как могло получиться, что у Богданова не нашлось нескольких тысяч долларов, чтобы до отвала накормить всех делегатов, но нашлись миллионы долларов, чтобы подкупить их? И почему получившие по $10 тысяч делегаты вдруг единодушно пожадничали купить себе еды?
Кстати, странности в поведении, позволяющие заподозрить подкуп, имели место как раз у некоторых участников касьяновского "съезда". Из числа самых активных "назаровцев" и противников Касьянова неожиданно в число его сторонников перешел мурманский председатель Худяко! в. Но особенно метался горно-алтайский председатель Михаил Кар! атунов: в апреле он активно поддержал Назарова, в мае - столь же активно - Богданова и Половинкина, 16 декабря подписал антикасьяновское "Обращение к съезду ДПР", а на следующий день пришел на конференцию Касьянова и во всеуслышание заявил: "Мне как руководителю регионального отделения за поддержку Богданова предлагали $10 тысяч около 7 утра 17 декабря, но наша организация за $10 тысяч не продается". То есть, если верить Каратунову, он подписал обращение в поддержку Богданова, а деньги за это ему предложили только на следующий день, и именно предложение денег побудило его перейти на другую сторону - причем против тех, кто их предлагал!
Окончание истории рассказал автору источник в аппарате ДПР: "Каратунов сильно спрашивал, где выдают деньги, и расстроился, когда узнал, что их не раздают. Но жить-то надо - кинулся к Касьянову, думал там люди солидные, а там сказали: ты же обращен! ие за Богданова подписал, вот он в оправдание интервью и дал... Но, видимо, и от Касьянова ничего хорошего не дождался: сейчас звонил и поздравлял Богданова и Смирнова с Новым годом:".
ПодробнееПрогрессирующий платонизм
Негативный результат референдумов во Франции и Нидерландах не мог не бросить тень на будущую конструктивную деятельность Европарламента, который принужден искать "Альтернативную Европу", но вряд ли знает, как это делать.
Деятельность Европейского парламента, спроецированная на медиа, представляется неравномерной и неравновесной. В одном месте - пусто, а в другом - густо. Так, экстренно созванное по причине возможного энергетического кризиса собрание Европарламента продемонстрировало, что только непосредственная угроза заставляет заговорить об общеевропейской энергетической программе, причем "локомотивами прогресса" и здесь выступили неофиты единой Европы (в частности, поляки), а также подлившие масла в готовый затухнуть огонь британцы. Не окажется ли так, что законотворческая деятельность Европарламента (и деятельность других евроинститутов) будет находить себе место только в лакунах, в провалах, в ситуации того или иного (не всегда экономического) дефицита?
Такое положение дел, когда "общее", "универсально-европейское" зап! олняет то, что остается после индивидуальных неудач, обосновано неопределенностью статуса и идеологии Евросоюза, прошлогодними референдумами во Франции и Нидерландах, мощной критикой "либералистской" логики конституционного договора, проведенной некоторыми фондами. Собственно, негативный результат референдумов (пусть и возникший в достаточно разных условиях) не мог не бросить тень на будущую конструктивную деятельность Европарламента, который принужден искать "Альтернативную Европу", но вряд ли знает, как это делать.
Однако вполне логичная нехватка собственно парламентской деятельности с лихвой покрывается в Европарламенте совсем иным - добровольным исполнением функции блюстителя гуманизма. В этом отношении Европарламент порой напоминает некую Abuse Team. Есть трудности с экономической моделью Единой Европы и даже с обоснованием самого ее будущего единства, однако нет никаких проблем с европейскими ц! енностями. Они - неотчуждаемое богатство, на фоне которого Евр! опарламе нту как будто бы уже и делать нечего, - его законы едва ли не обитают в особом идеальном мире, о которой говорила вся западная метафизика.
В этом смысле "политический консенсус" Европы накладывает определенные ограничения на саму логику "творения закона" и одновременно является наиболее радикальным отказом от идей одного из главных европейских политических мыслителей - Макиавелли. Ведь последний неспроста считал, что поддерживаемые политиками идеи еще ничего не говорят о той политике, которая будет ими проводиться. Однако цинизм сам по себе не является последним словом. Дело не в нем, а в том, что именно заводит машину власти в условиях, когда она может уверить саму себя в предельно идеальном характере собственных действий.
Открывшаяся в среду 18 января новая временная комиссия Европарламента нацелена на! раскрытие нарушений и злоупотреблений, связанных с предполагаемой деятельностью ЦРУ на территории Европы. Вообще, Европарламент не может не интересоваться подобными вещами, с которыми европейские ценности мириться никак не в состоянии. Поэтому европарламентарии всегда найдут время на исследование случаев похищения людей, переправки их американцами через европейские аэропорты, грубого обращения с женщинами и детьми, пыток и т.п. В каждом таком исследовании важно не только то, состоялось ли предполагаемое аморальное событие, но и то, участвовали ли в нем европейцы (как граждане или институции) и с какой степенью сознательности.
Можно сделать предположение, что именно такие исследования (не очень ясного статуса - то ли научного, то ли полицейского) задают нерв формирующейся европейской власти. И здесь важно отметить, что напрашивающиеся сравнения с "инквизицией" или "мировым жандармом" не дотягивают до современности. То есть речь идет о том, чтобы на! примере Европарламента и его действий вчерне наметить то, как! "э то" работает, как работает власть как власть, постоянно обманывающая своих агентов традиционными представлениями о привилегиях и материальными обоснованиями будущих прибылей. Все это, конечно, есть, однако речь должна идти и о том, что заводит власть изнутри. Например, логика "инквизиции" малоприменима уже потому, что она предполагала традиционную фигуру властителя-пастыря и, в конечном счете, разделение на людей, делающих историю, и тех, кто всегда будут ее "не делать" (в роли печников, булочников, программистов и т.п.). Иначе говоря, речь должна идти одновременно о "желании власти" (то есть о том, почему, например, исследованиям пыток отдаются субъективные и организационные привилегии, тогда как принятие бюджета выглядит просто рутиной) и о постепенном формировании ее нового определения, обособляющегося внутри традиционных представлений о власти как проводнике "высших ценностей". Что создается на поверхности универсальной просве! щающей функции Европы?
В первую очередь, дабы развеять некоторые иллюзии, стоило бы обратить внимание на то, что предполагаемое исследование американских "злоупотреблений" на европейской территории само по себе развертывается внутри "гуманитарной" инициативы (гуманитарной войны в Ираке). Но было бы упрощением усматривать в действиях временной комиссии Европарламента своеобразное лицемерие - как будто бы европейцы пожинали теперь плоды своих собственных действий. Гуманизация за рубежом оборачивается странной дегуманизацией в собственных пределах. Интересен момент внедрения, введения предельно "негуманного" содержания в лоно Европы - как будто бы иракцы ненароком отомстили европейцам руками бессознательных американцев, разместивших на их территории тайные тюрьмы с иракскими бесправными пленниками. Конечно, здесь есть момент деструкции самой логики гуманитарного вмешательства ("нельзя остаться с чистыми руками"), но это еще не объя! сняет "интереса" европейцев к этой деструкции.
Собственно, власть должна давать некоторое преимущество, привилегию, которая не встраивается в логику обоснования власти. Например, есть такое вечное обоснование - "у кого большей ответственности, должно быть больше и власти". Однако ни в одном обществе власть никогда не покрывалась подобной экономикой, она не покрывается даже экономикой "усл! овий" (когда, к примеру, утверждают, будто власть нужна не для получения тех или иных материальных/социальных преимуществ и выгод, а для создания условий долгосрочного их получения - то есть власть выступает здесь в качестве более абстрактного эквивалента любых благ, чем традиционные деньги). По существу, все это верно, однако не создает ядра власти, описание которого всегда доставляло хлопоты политической мысли. Формально власть представляет собой избыток преимуществ, ничем не обоснованный и не экономизируемый (именно поэтому власть всегда захватывается, а не "получается" - и именно поэтому логика престолонаследия требует более общего, ее обосновывающего контекста). Любое обоснование отнимает власть у власти, в этом смысле ее субъективное ядро не может лишиться следа "абсолютизма", который лишь имитирует гармонизацию, совпадение своего собственного - властного - положения и внешней необходимости.
Однако современная Европа подвергла дес! трукции наиболее традиционные способы задания власти в качеств! е необос нованного излишка привилегий. Собственно, идеологически подобный излишек обосновывался обрывом любого рассуждения на уровне "богоданности" власти. Любая власть представляется необоснованным излишком точно так же, как и благодать, хотя это и благодати разного рода. Представительская модель власти, власть как представление, оказывается ее собственной экономизацией и лишением субъективного ядра: власть остается просто "нужной", необходимой, но не "желаемой". Однако она продолжает желаться, желание продолжает работать.
Хотя чаще оно работает по старинке (например, нельзя удивляться случающемуся время от времени оживлению квазигегельянских идей мировой истории и предполагаемого ими противопоставления обычных людей и властвующих носителей мирового духа), необходимы и инновации. Иными словами, желание власти принуждено желать иначе.
Интерес к нарушениям прав человека и общего гуманистического распорядка особенно отчетливо проявляется со времен знаменитого скандала с записями из тюрьмы Абу-Грэйб (хотя европейцы, во-видимому, идут дальше американцев, усложняют логику последних). Минимальный излишек власти заключается в том, что она может сделать то, что другие сделать не могут, прикоснуться к тому, что для других неприкасаемо. Например, просмотреть эти самые записи в рамках специальной сенаторской комиссии, создать парламентскую комиссию для обхода и осмотра предполагаемых европейских тюрем с иракскими пленниками и т.п. Даже если все давно видели записи из Абу-Грэйб (и не только), если они никому не интересны, власть создает постоянно воспроизводимый эффект тайны, открытия неожиданного, обнаружения некоего невыносимого осадка в своем собственном центре. За фасадом действия во имя и ради гуманистических ценностей, и нисколько не противореча этому фасаду, скрывается ядро избыточной сегрегации, отделения власти от всего общества в тех условиях, когда такое отд! еление никак не может быть обосновано и потому остается достат! очно эфе мерным.
Можно было бы показать, как такие инициативы встраиваются в логику фиксирования тех социальных различий и дифференциаций, которые декларативно, в условиях политического равенства, поддерживающего данную власть, не могли бы иметь фундаментального характера. Фундамент власти теперь всегда случаен, акцидентален, она получает свое неоспоримое и бездоказательное преимущество из случая, который невозможно заранее предсказать и предвидеть. В известном смысле желание власти начинается не там, где работает машина управления и распределения власти, а где власть оказывается затребована неким чрезвычайным положением, с которым она совершенно непреднамеренно сталкивается и которое ей, однако, более чем желательно. Равновесная система не может обосновать собственные флуктуации, на которые она отвечает властью - ее инстанциями, которые присваивают эти флуктуации в качестве своего материала "ответственности".
Неслучайна здесь актуализация темы &qu! ot;предвидения" и "зрения" в целом. Если Мишель Фуко определял новоевропейскую власть через дисциплинарность, а затем и "биовласть", то теперь на эти определения, вероятнее всего, надстраивается новое, которое выглядит по сравнению с ними достаточно архаичным. Ранее власть получала излишек преимуществ в том, что могла видеть всё - на что не мог претендовать ни один простой человек. Последний опутан системой "регистраций" - полицейских, рабочих, медицинских и т.п., которые только и позволяли власти видеть всё, причем даже тогда, когда это видение не позволяло сделать какие-то реальные шаги. В этой "дисциплинарной" схеме совмещается собственно логика обоснования власти и логика желания власти - то есть управление с избыточной и не всегда нужной возможностью увидеть то, что просто так не увидишь. Модель такого желания - "одностороннее", прозрачное в одну сторону зеркало, пусть даже абсолютно бесполезное. Однако распростран! ение массмедиа и технологий, оставив "управленческую"! ; состав ляющую дисциплинарности, лишило последнюю ее "желания": теперь все видят всё, что видит власть, даже если фактически власть видит больше и лучше. Всевидение стало обыденным, даже если содержательно оно стало жвачкой. В этой ситуации появился спрос на новый обиход зрения как самого политического чувства.
Новые формы желания власти постулируют, что власть может смотреть на то, что другие не захотят видеть. Власть интересуется не жизнью, а "злоупотреблениями", то есть грязью в ее метафизическом определении, тем, что не имеет "вида", идеи. Власть становится "избранной" через случайное возникновение требующей анализа грязи, для которой как будто нет никаких оснований. Желание власти - это желание видеть что-то другое, закрывая это другое от всех остальных своей спиной. Однако это другое таково, что оно сразу бы потеряло свой избранный характер, вынеси его на общее обозрение.
Подобное превращение желания становится более п! онятным, если рассмотреть традиционную модель европейской политики - модель платоновской пещеры из "Государства". Последняя является не только образцом кинематографа и насильственного принуждения (вспомнить хотя бы лечение Алекса в "Заводном апельсине"), но и моделью представительной демократии, фиксирующей также место желания власти. Формально "вышедший" из пещеры делегируется к истине, онтологически отстаивая интересы всех людей в целом. "Избранный" избирается для представительства людского племени в мире света и возвращения к этому темному племени, а желание определяется по необоснованности и невозможности освобождения из пещеры. Однако сейчас ситуация претерпела обращение: Европа представляет себя как живущую в мире света, за пределами пещеры. То есть в пещере никого не осталось. Власть нужна не для того, чтобы курсировать от света к людям, а чтобы иногда через щелку заглядывать в покинутую пещеру, в которой осталась грязь. Иными ! словами, желание власти теперь определятся тем, что это по-пре! жнему же лание "лишка", необоснованного перехода (от мира черни к миру избранных, от народа к его представлению, от одной социальной формации к другой), однако теперь переход обозревается с другой стороны - из света, для которого само существование "пещеры" представляется нонсенсом.
Формально говоря, некоторые моменты деятельности современных институтов власти образуют комплекс "элитарности", которая не может оставаться лишь "практической", "управленческой" и в то же время не может уйти от собственной случайности. Возможно, что будущая власть станет определяться по избытку некодифицируемого (и рискованного) опыта, который она присваивает в качестве того, что другим не под силу и не нужно. В известном смысле это власть является (в ее желании, а не институциональной форме) властью обезопасивших себя "авантюристов", искателей приключений, однако даже подобный статус всегда списывается на нечто внешнее и непредвиденное. &q! uot;Избранность", "желание власти" и ее "иное" представляются в качестве необходимой платы за поддержание гомогенной политической среды.
Подробнее"Медицина - это танец двоих: лекаря и больного"
Интервью с ректором РГМУ Владимиром Ярыгиным. "Вопрос о семейных врачах у нас сильно мифологизирован - а в разных странах это разные врачи с разным объемом полномочий. Врач - это удовлетворение общественной потребности, а потребности меняются и у человека, и у общества.
Врач в отсутствие пациента не является врачом, и здравоохранение без обратной связи со своим обществом - жалкое, душераздирающее зрелище. Студент-медик, которого к пациентам еще не пускают, гордится белым халатом; здравоохранение, не имеющее служб, которые анализируют жалобы пациентов, держится на ритуале и традиции. И хотя ритуал, по мнению китайских мыслителей, возникает на месте исчезнувшей человечности, это все-таки лучше, чем ничего, потому что когда исчезает и ритуал, остается хаос и вымогательство.
Среди многочисленных ответвлений и тупиков современного российского здравоохранения одна ветвь наиболее тесно связана с жизнью в ее нынешней рыночной ипостаси - это образование. В течение последних пяти лет конкурс в медицинских вузах (их в России 54 штуки) составлял от 2 до 5 человек на место, а платные отделения - особенно в Москве - назначают цены на свои услуги, составляющие 30-70% от западных.
Справка: год обучения по специальности "л! ечебное дело" в ММА им. Сеченова - 65 000 рублей, в РГМУ им. Пирогова - 2000-2200 у.е., в медико-стоматологическом - 1800 у.е., в РУДН - 4000 у.е., в среднем европейском университете - 5000-6000 у.е.
Ректора медицинских вузов рассматривают это обстоятельство как свидетельство востребованности медицинского образования - а что еще они должны думать в рыночном-то обществе? Однако остается вопрос: "А хорошо ли мы учим?" Средняя продолжительность жизни, структура смертности, чудовищный процент ошибок в первичных диагнозах - все вместе заставляет согласиться с тем, что, несмотря на самоотверженный труд многих врачей, общий уровень их медицинской подготовки не отвечает современным стандартам западной медицины. Поэтому первый вопрос в разговоре с ректором РГМУ Владимиром Никитовичем Ярыгиным - о качестве образования.
Владимир Ярыгин: Учим так, как надо обществу. То, что потребитель получает, должно соответствовать определенн! ым стандартам, ГОСТам. Требования к качеству должны соответств! овать то й высоте, к которой мы стремимся. А это уже зависит от возможностей. Простой пример: фермер вырастил 1000 кг картошки. Чтобы возместить свои затраты и остаться с прибылью, ему нужно продать ее на базаре по 100 рублей. А там она стоит 10.
Ольга Беклемищева: У общества нет платежеспособного спроса на ваших выпускников? И в чем же тогда выход? Готовить фельдшеров?
В.Я.: Общество должно определиться, какие ему нужны стандарты, и исходить при этом из того, что их придется оплачивать. И зря вы так пренебрежительны относитесь к фельдшерам. В свое время фельдшерско-акушерские пункты вытянули здоровье страны. Поэтому параллельно с увеличением числа медицинских вузов следует увеличивать и выпуск фельдшеров и медсестер. Зачем нужен врач там, где может справиться и фельдшер?
Справка о фельдшерах: В 1921-1927 гг. в Воронежской губернии болел сифилисом каждый четвертый житель. В 1921 году врачей в губернии было 26 человек, в 192! 7 году - 61. Фельдшеров и акушеров - 260-380. В течение 1921-1924 гг. удалось подавить бытовые пути передачи сифилиса, с 1924-го по 1927 год - вылечить до 80% больных. Последний ребенок с врожденным сифилисом родился в Воронеже в 1931 году.
РЖ: А сколько всего нужно врачей в России? Сейчас много говорят об их избыточном количестве. Стенли Тиллингаст, медицинский директор российско-американской программы реформирования здравоохранения России "Здравреформ", приводит цифру в 650 000 врачей и настоятельно рекомендует уменьшить их число, предлагая считать врачами только тех, кто сдаст специальный экзамен.
В.Я.: А из чего исходить при решении вопроса: много или мало? Из количества абитуриентов? Из количества выпускников? Но тогда нужно учитывать, что многие выпускники уезжают за границу и там неплохо устраиваются. В США, например, есть уже мощная ассоциация бывших выпускников 2-го меда (РГМУ).
Стране нужно з! нать, сколько ей необходимо врачей общей практики, семейных вр! ачей. Эт о можно рассчитать приблизительно, если вычислить объемы необходимой первичной помощи плюс минимум диагностики. Но этого пока никто не сделал. Вообще вопрос о семейных врачах в нашем российском представлении сильно мифологизирован - а ведь в разных странах это совершенно разные врачи, с разным объемом полномочий и обязанностей. В США, например, представления о семейном враче сильно отличаются от штата к штату. Так что надо отдавать себе отчет в том, что когда мы говорим о семейном враче, мы имеем ввиду некую умозрительную конструкцию, которая у каждого своя. Ведь что такое врач? Это удовлетворение общественной потребности. А потребности, как известно, меняются со временем и у человека, и у общества.
По узким специалистам - нейрохирургам, кардиохирургам и т.д. - определиться еще сложнее, хотя можно исходить из опыта университетских клиник.
Справка о потребностях в узких специалистах: высокоспециализированная дорогостоящая помощь, оказываемая узкими ! специалистами, на самом деле ограничена исключительно объемом средств, которые может выделить на эту помощь общество. Например, кохлеарный имплантант стоимостью от 22 до 25 тыс. долларов лечит врожденную глухоту, если его поставить ребенку от полутора до трех лет и провести правильную послеоперационную реабилитацию стоимостью порядка 10-15 тыс. долларов. В России предположительный расход на каждого ребенка с такой патологией составляет 50-60 тыс. долларов, что на порядок ниже всех суммарных расходов общества на пожизненное сопровождение и содержание одного глухого. Однако Минздрав отпускает в течение года средства на 17-20 операций. В очереди на эти операции в настоящее время стоит более 500 детей. 17 операций в год может делать одна операционная бригада, 100-200 операций в год потребуют наличия по крайней мере трех хирургов данной специализации.
РЖ: Если рассчитать объемы необходимой первичной помощи Минздрав не в состоянии, может быть,! необходимое число врачей можно определить, исходя из трудоуст! ройства выпускников? Говорят же, что около 30% выпускников ни дня не работают по специальности, так как зарплата в 1500-2000 рублей не позволяет выжить. И новый пакет законопроектов по замене льгот денежными компенсациями по тихому отменяет 133 статью КЗОТа о равенстве минимальной зарплаты прожиточному минимуму. Так что рассчитывать, что в обозримой перспективе зарплаты выпускников приравняют хотя бы к стоимости потребительской корзины, не приходится...
В.Я.: Мне неизвестна цифра в 30%. И аргумент, что выпускников не удовлетворяет зарплата, тоже не полностью описывает ситуацию. Все не так однозначно, в нашем вузе нет проблем с трудоустройством. Раньше это называлось распределением, сейчас - помощь в трудоустройстве. Мы можем трудоустроить всех своих выпускников. О свободном распределении (в старом смысле слова) просят не более 3-4% выпускников ежегодно, в основном - с медико-биологического факультета. Существует и возможность увеличения заработка - частная практи! ка, работа по совместительству на фирме. Но до тех пор, пока в поликлинике или в районной больнице врача ждет минимальный набор оборудования - рабочее место прошлого века без должного технического обеспечения, - выпускнику неинтересно там работать. О сельском здравоохранении я даже не говорю - это трагедия.
РЖ: В Великом Новгороде пошли следующим путем: организовали медицинский факультет в Университете, укомплектовали хорошими преподавателями - реиммигрантами из Средней Азии - и открыли специальность "семейный врач", куда принимают сельских выпускников под гарантии местных администраций, что те будущих врачей трудоустроят, обеспечат жильем, машинами. И дело, говорят, идет хорошо. Ежегодно 100-115 выпускников возвращаются на малую родину и там работают.
В.Я.: Может быть. Насколько мне известно, руководство Московской области обещало выдавать машины "Ока" действующим сельским врачам. Но пока не слышно, чтобы выдавали! . У нас в РГМУ по просьбе Правительства Москвы и за его счет о! ткрыт мо сковский факультет, выпускники которого будут обязаны 4 года проработать в московских поликлиниках - сейчас и в Москве недобор. Это 250 человек на специальности "лечебное дело" и 250 - педиатры. Более 10 лет каждый год по осени выходит совместное постановление Правительства Москвы с советом ректоров Москвы и Московской области, по которому вузы получают дополнительные средства на доплату преподавателям, поддержку материально-технической базы, зданий и общежитий. Наши преподаватели получают 60-63% прибавки к окладу за счет этих источников (хотя сейчас мы вынуждены некоторые выплаты снижать, из-за того что договора на платное обучение у нас составлены в условных единицах, а доллар падал).
Но есть и другая сторона вопроса: конечно, можно готовить семейных врачей в каждом областном центре, но, во-первых, при подготовке в федеральном центре один выпускник обходится дешевле, а во-вторых - не у каждого региона есть средства на такое обучение. Я хочу сказать, что есл! и средства на подготовку врачей будут отпускать регионы, то система - сквозная, на всю страну - оказания первичной медицинской помощи может и не сложиться. А нужна именно система, нужно как-то переломить ситуацию к здоровому образу жизни - добиваться от населения своевременного обращения к врачу. И этого можно достичь, если начинать воспитание с детишек, с яслей.
Справка-цитата: "Врачи могут помочь развитию идеи здорового образа жизни, только имея соответствующую подготовку и желание, и только тогда, когда все общество будет подходить к этому серьезно" (Стенли Тиллингаст).
РЖ: А это тоже требует врачей... Но если трудно сказать, сколько нам нужно врачей, может быть, можно сказать, какого качества должно быть их образование?
В.Я.: В штаб-квартире ВОЗ есть перечень вузов всего мира, которые имеют право выдавать дипломы medical doctor - MD. РГМУ входит в этот список, образец моей подписи та! м есть. И претензий к качеству нашего образования нет. Когда-т! о давно приходил запрос из США по поводу дипломов по педиатрии - просили прислать наш учебный план, программы. Мы посылали и получили подтверждение, что наш план обучения на педиатрическом факультете отвечает государственным стандартам США. Правда, у них было на 2 часа больше занятий по акушерству и некоторая идеологическая воркотня по психиатрии, но в целом - дипломы готовы признать.
РЖ: Однако в Западной Европе, в США, в Канаде невозможно устроиться с российским дипломом на работу, нужно проходить переподготовку, сдавать экзамены...
В.Я.: А в США и с западноевропейским дипломом ты не устроишься на работу без резидентуры. И каждый, претендующий на работу врача, должен сдавать экзамены (national board), только для эмигрантов добавляется еще и английский язык. В странах, где политику в здравоохранении регулируют национальные врачебные ассоциации, всегда исключительно протекционистские нормы допуска к профессии. Потому что общество должно быть у! верено, что здоровье нации в руках у профессионалов, потому что врачи и учителя - как правило, активные и влиятельные члены местных общин и потому что профессия врача - это гарантия обеспеченной жизни.
РЖ: Выходит, российское общество, не дав гарантии обеспеченной жизни врачам и учителям, не может быть уверено, что здоровье нации в руках профессионалов. А почему наши врачи учатся меньше, чем западные?
В.Я.: Не меньше (хотя и не все). Смотрите: после 5 лет института - 1 год интернатуры, 2 года ординатуры и 3 года аспирантуры; то есть выпускник, прошедший последовательно все этапы подготовки узкого специалиста, учится столько же лет, сколько и западный врач, решивший специализироваться в какой-либо области и затративший на это суммарно 12-14 лет.
РЖ: Сейчас несколько изменилась система госэкзаменов для врачей. Вместо собеседования с комиссией выпускник получает больного с краткой выпиской из истории болезни, обследуе! т его, ставит диагноз и назначает лечение. Второй этап - межди! сциплина рный тестовый контроль: ему выдают 100-120 вопросов с 5-8 вариантами ответов на каждый, и выпускник должен за 120 минут ответить на более чем 70% вопросов. Третий этап - насколько я знаю, его разработали и предложили в вашем вузе - заключается в решении клинических задач (есть описание истории болезни, результаты анализов и нужно решить, что делать с данным больным). Так вот, второй этап вызывает нарекания у многих врачей - например, по мнению проф. Л. Наумова, тестирование как итоговый контроль относится к самому несовершенному виду экзамена, при котором проверяются "знания-копии", а не способность владеть знаниями. Кроме того, многие считают, что те знания, которые проверяются этими тестами, окажутся невостребованными в практической работе более чем на 50%. Что вы думаете по поводу тестового контроля?
В.Я.: Если бы были только тесты, я был бы согласен с критикой. Но они идут в комплексе с другими формами проверки знаний. И в этом комплексе име! ют свое место и значение, позволяя выпускнику формализовать представление об объеме имеющихся у него профессиональных знаний. Кроме того, вместе с последующими этапами - практические задачи, собеседование - тесты дают достаточно адекватную оценку знаний выпускника. Собственно, вводя такие тесты, мы приближаемся к западноевропейским стандартам образования.
В этом году, например, мы и принимать студентов на медико-биологический факультет будем по итогам ЕГЭ. Здесь ведь есть, как вы понимаете, и финансовая составляющая...
РЖ: А что бы вы хотели изменить сегодня в высшем медицинском образовании, чтобы оно соответствовало "золотому мировому стандарту"?
В.Я.: "Золотому мировому стандарту" мы сейчас соответствуем. А пожеланий у меня немного: высшее образование - вещь консервативная, лучше бы ему обойтись без революций. Что же касается содержания - это зависит от уровня преподавательского корпуса, и здесь нельзя осла! блять позиции науки в вузе, иначе упадет уровень преподавателе! й и, по цепочке, преподавания. Можно ведь прочитать о современных исследованиях, но если ты сам их не проводишь активно, ты не сможешь передать студентам методику, методологию. Научная работа в вузе - вещь необходимая, но, к сожалению, ее качество во многих вузах значительно снизилось.
РЖ: А фирмы не заказывают в медицинских вузах исследований?
В.Я.: Нет. Хотя в последние годы по нарастающей идет зондаж от фирм - они готовы вложить очень солидные деньги, но требуют гарантий возврата вложенного через 3 года. А какие могут быть гарантии в научном исследовании?
РЖ: То есть венчурный капитал в Россию еще не проник.
В.Я.: Венчурный капитал, государственное страхование рисков вложения в исследовательские программы - этого в России сейчас нет.
Справка: В царской России правительство гарантировало частным инвесторам, строящим железные дороги, доход не ниже 5% годовых на вложенный капитал из ! средств правительства. И выплачивало этот процент вплоть до постройки железной дороги Козлов - Рязань, которая дала 8% прибыли в первый же год эксплуатации. Но этот прибыток оказался возможен только после того, как уже были построены 17 тысяч верст других железных дорог, связавших центральную Россию с портами и Польшей.
На этой ноте мы расстались с ректором РГМУ Владимиром Никитовичем Ярыгиным. И если делать вывод для себя, можно сказать: отсутствие высоких технологий делает неизбежной деградацию тех врачей, которые попадают в рядовые поликлиники даже после самого лучшего вуза. Человек с высшим образованием, торгующий сигаретами в метро, может рассматривать свое высшее образование исключительно как факт личной биографии, но отнюдь не как основание для работы, связанной с высокой ответственностью.
Беседу вела Ольга Беклемищева
ПодробнееПоиск по РЖ
Приглашаем Вас принять участие в дискуссиях РЖ
© Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией. Подписывайтесь на регулярное получение материалов Русского Журнала по e-mail.
Пишите в Русский Журнал.
| Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков Другие рассылки этой тематики Другие рассылки этого автора |
Подписан адрес:
Код этой рассылки: russ.analytics Архив рассылки |
Отписаться
Вебом
Почтой
Вспомнить пароль |
| В избранное | ||
