О проблемах инвалидов, любви и поворотах судьбы. Первый незрячий
телеведущий поделился своим особым взглядом на жизнь
Интервью со многими известными ростовчанами я назначаю в популярной
кофейне. И всегда по просьбе интервьюера выбираю самые укромные места --
чтобы любопытствующие
не глазели, да и разговаривать удобнее. С нынешним собеседником,
человеком довольно известным, мне прятаться не пришлось. Виктор Тартанов
выбрал столик
в самом центре зала, возле барной стойки. Поэтому наш разговор слушали и
официанты, и нередкие в это обеденное время посетители.
Но моего собеседника это ничуть не смущало -- может, потому что ничего
этого он не видел, а может, настолько привык к пристальному вниманию
чужих зрячих
глаз, что уже не замечает его.
-- Мое восприятие мира резко отличается от вашего. Вы можете встретить
человека по одежке, отвлечься на внешность (зачастую обманчивую), на
какие-то безделушки.
Я всего этого не вижу, поэтому сразу смотрю в душу, -- немногим позже
объяснял он. -- И, чтобы понять человека, почувствовать его, мне хватает
пятнадцати
минут. Но мой образ собеседника будет, скорее, духовным портретом.
Наверное, в этом мое преимущество.
<<Не надо мне помогать!>>
В <<Википедии>> о Викторе Тартанове написано: <<Российский певец и
музыкант, исполнитель песен собственного сочинения. Первый в России
незрячий телеведущий>>.
Он участник многих социальных и культурных проектов. Но главное, на мой
взгляд, достижение Тартанова -- во все, что он делает, Виктор вкладывает
мысль о
том, что даже в нашей стране инвалид может быть счастливым человеком.
Или не инвалид. Человек в принципе может быть счастливым, если, конечно,
хочет этого.
На встречу Тартанов приехал с личным водителем. Звучит пафосно. На самом
деле, роль водителя и помощника слепого певца исполняет родственник
Виктора, обаятельный
мужчина, смахивающий на Спартака Мишулина. Пока усаживались, я
предложила свою помощь. Музыкант отказался, и в его интонации я
почувствовала что-то сродни
легкому раздражению.
-- Наверное, вам часто надоедают с предложениями о помощи? -- спросила я.
-- Иногда бывает. Особенно в бытовых вопросах. Недавно пошел покупать
куртку. Жена была занята, и я решил сделать это сам. Водитель и продавец
пытались советовать,
подсказывать, что мне идет, а что нет. А этого делать не нужно. Если мне
нравится материал, фактура, если мне удобно в этой вещи, я ее покупаю.
Или если
жена советует. Ей я доверяю, но все равно последнее слово остается за мной.
-- Получается, вы глава семьи, добытчик. Как зарабатываете на жизнь?
-- Выступаю на корпоративах, концертах, помогают меценаты. К счастью,
есть в наше время такие люди. Часто слышу от предпринимателей примерно
такие слова:
<<Как можно жить без зрения?! Если бы я был на твоем месте, я бы
повесился!>> И вешаются же. Прогорело дело -- выпрыгнул в окно. Мне это
непонятно. Я лишился
зрения в 16 лет. Родился зрячим, но с заболеванием, которое со временем
прогрессировало. Некоторые говорят, что это мой злой рок. А почему,
собственно,
злой? И кто знает, кем бы я был и где бы я был, если бы не этот поворот?
Я с радостью несу свой крест. У тех, кто имеет нормальные глаза, часто
проявляется
духовная слепота. Сейчас все вокруг говорят о кризисе. Умопомрачение
какое-то. Но он пришел не из космоса, а родился в головах. И этот кризис
человеку
мыслящему только на пользу. Ну не купишь ты себе новую машину или сотую
тряпку, не съешь лишнего. Зато будет повод подумать о душе. Кризис -- это
как лекарство.
Нужно его принять, чтобы выздороветь.
Неслучайные встречи
-- Вы, понятно, приняли. Но у вас особая ситуация, плюс музыка спасает.
Как, кстати, вы начали петь?
-- Тоже, наверное, судьба. Я всегда хотел быть художником. Когда учился в
младших классах, родители даже журнал мне выписывали -- <<Юный художник>>.
Я рисовал
пейзажи, мог просидеть у мольберта с утра до позднего вечера. Поступил в
художественную школу, но учиться не смог -- начало резко падать зрение.
Нужно было
чем-то закрыть этот пробел. Гитары мне всегда нравились, но я был
скованным, боялся стать центром внимания. А мой друг Саша Шульгин начал
изучать этот
инструмент. И я, чтобы не отстать от него, подтянулся. Потом все мои
друзья выросли -- разъехались, влюблялись, женились. А у меня не было
жизненного плана.
Я остался один. Тогда впервые понял, насколько я ограничен в своих
возможностях. В такой ситуации главное -- не сойти с ума от одиночества.
Я решил поступить
в музыкальную школу. В 18 лет. В одной мне сказали, что научить меня не
могут, а в другой взяли. Это была музыкальная школа имени Рахманинова в
Шахтах.
Под руководством преподавателя Валентина Мануйлова я окончил класс игры
на аккордеоне и гитаре. Начал что-то сочинять, пародировал. Н, и
постепенно стал
писать свои вещи.
-- Практически все ваши песни с идеологическим посылом о том, что жить
нужно правильно...
-- А как иначе? Аудитории нужно говорить, что плохо, а что хорошо. Раньше
меня называли бардом, сейчас -- шансонье. Шансон ведь тоже очень разный.
Вспомните
раннего Розенбаума или Высоцкого... Так вот я в своих песнях пытаюсь
говорить с людьми о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Часто
выступаю в колониях.
Кстати, был интересный случай. Ехал как-то в ростовском такси. И таксист
меня узнал. Говорит, что пять лет назад я выступал у них в зоне. Он
тогда там
сидел. И, глядя на меня, понял, что если уж слепой может достойно жить,
то ему, зрячему, это точно удастся. И вот -- получилось. Работа у
человека, семья,
все хорошо. Меня эта встреча поразила. Тогда я подумал, что даже если
два-три человека, послушав меня, задумаются о хорошем, то все не зря.
Зазвонил телефон. Виктор нажал какую-то кнопку, и механический голос
сообщил, что ему пришло новое письмо. Нажал еще раз, и тот же голос в
ускоренном темпе
прочел содержание.
-- Как вы читаете, я поняла, -- сказала я, когда он закончил. -- А как
пишете?
-- Мне помогает жена. Она отвечает на письма, готовит фотографии. Часто
она же пишет тексты и музыку к песням, которые я исполняю. Вообще,
встреча с ней
-- это особый подарок судьбы, которого, будь я зрячим, не случилось бы...
-- Как это произошло?
-- Мои друзья были на рыбалке. Я взял с собой гитару и приехал к ним. А
человек, который меня встречал, не предупредил, что на пути будет
бетонная плита.
Я споткнулся и разбил инструмент. Мы остались без музыки. Позже ребята
увидели компанию девушек. Одна из них была с гитарой. Мы пригласили их к
столу.
И когда девушка запела, я понял, что этот голос уже слышал. Причем,
довольно давно, будто он пришел ко мне из вечности. Это было такое
яркое, необыкновенное
чувство, что у меня побежали мурашки. Может быть, тогда это была еще не
любовь, но просто понимание того, что это мой человек. Так вот, мы
познакомились
13 июня, а 1 октября, в Международный день музыки, поженились. Теперь у
нас с Аней растут двое сыновей.
Что осталось за кадром
-- Быстро же вы определились. Родители жены не были против выбора дочери?
-- Если быть до конца откровенным, то тесть вначале не понял этого
момента. Но теща у меня особенная. Есть такая поговорка -- если человеку
повезло с тещей,
то ему повезло в жизни. Это про меня. Она мудрая, позитивная и очень
тактичная женщина. Видимо, сразу увидела ситуацию наперед и стала на
нашу сторону.
Так что в этом плане я счастлив.
-- А дети понимают, что их папа отличается от других людей?
-- Младшему, Платоше, всего 8 месяцев. А старшему, Тимофею, два с
половиной года. Пока он не понимает, что я не вижу, но знает, что
игрушки мне нужно не
показывать, а давать потрогать. Он уже вовсю разговаривает, и мы ведем
серьезные мужские беседы. Может, вопрос того, что я чем-то отличаюсь,
перед ним
пока не вставал, потому что дома я прекрасно ориентируюсь. Могу гулять
по комнате с малышом на руках и не бьюсь о стены. Тещу это периодически
шокирует.
Но я в принципе хорошо чувствую помещение. Вот мы сейчас сидим в кафе. Я
здесь в первый раз, но представляю, как здесь организовано пространство.
Дома
же я могу сам почистить картошку, если нужно, приготовить еду или
сделать другую домашнюю работу, помочь Ане.
-- Виктор, несколько лет назад вы вели программу <<Вопреки всему>> и даже
попали в <<Книгу рекордов России>> как первый в стране незрячий
телеведущий. На мой
взгляд, программа была одной из самых интересных на местном телевидении.
Почему ее не стало?
-- Это вопрос не ко мне. С тем периодом у меня связаны довольно
противоречивые чувства. Работы было очень много, но часто самое, на мой
взгляд, интересное
оставалось за кадром. То ли из политкорректности к нам, инвалидам, то ли
по другим, не ведомым мне причинам. А мне всегда хотелось дополнить
историю от
себя и рассказать людям то, что осталось за кадром. Зачастую оставались
вещи неприглядные и неромантичные. Вот, к примеру, была у нас передача
об Александре
Миронове (поэт-инвалид без рук, стихи пишет ногой, живет в
новочеркасском интернате). Он написал стихотворение о матери, которая
его бросила. Через каких-то
людей ее нашли, привезли в интернат. Мать приехала. И он попросил ее
взять его домой, к ним в деревню, чтобы он увидел, как живет семья. А
она не согласилась:
ей перед людьми стыдно, что у нее сын таким родился... Я до сих пор
общаюсь с Сашей, приезжаю к нему время от времени. Так вот, мы как-то
говорили о том,
что если бы она оставила его с детства в этой глухой деревне, то он жил
бы там, как овощ. Ни образования не получил бы, ни воспитания. И стихи
не писал
бы. А тут он признанный поэт, друзья у него есть, поклонники. Такой
сценарий судьбы для него точно лучший.
Все, что не убивает, делает нас сильнее
-- Виктор, вспомнила, что несколько лет назад слышала от ваших менее
удачливых коллег, о том, что вы играете на своей незрячести. И, будь вы
без инвалидности,
мало чего добились бы.
-- Это привычная реакция. Если ты вылез из-под люка, всплыл, обязательно
найдется человек, который будет переживать, что с ним не случилось то же
самое.
Вот и говорят. Я же не сто долларов, чтоб всем нравится? И потом,
наверное, есть личная неприязнь. Так тоже бывает. Я принимаю это
спокойно. Вот недавно
в интернете кто-то написал, что, когда напиваюсь, у меня наступает
прозрение. Что тут комментировать? Смешно.
-- Знаю, что вы дружите с Домиником Джокером. И даже собирались вместе
снимать клип. Как сложились ваши отношения?
-- Человеческие -- прекрасно. Мы общаемся, я бываю на концентрах Доминика.
А что касается клипа, дело не пошло. Для того чтобы пробиться на
поп-сцену, нужны
огромные деньги. С шансоном все гораздо проще и дешевле. А начались наши
отношения с того, что я был в Москве с сольным концертом. И перед этим
написал
несколько писем звездам с просьбой прийти и поддержать меня. Доминик
Джокер откликнулся. Он очень простой и легкий в общении. Поэтому наши
отношения сложились
сразу. К тому же у него мощный положительный заряд. Я говорил, что это
для меня на первом месте.
-- Виктор, недавно я беседовала с путешественником на инвалидной коляске
Игорем Скикевичем. И он говорил, что Таганрог -- один из самых
приспособленных для
инвалидов городов России. А как обстоят дела на вашей родине, в Шахтах?
Есть доступная среда?
-- В Шахтах нет доступной среды даже для здоровых людей: там нет дорог.
Это главное. Ростов в этом отношении тоже далеко не ушел. Идеально
сделана для инвалидов
только улица Береговая. Вот туда можно экскурсии водить, показывать, как
должно быть. И если бы в Шахтах сделали хотя бы одну такую улицу, было
бы прекрасно...
Об инвалидах у нас стали говорить после Паралимпиады. Конечно, наши
ребята молодцы, показали, на что они способны. Но кроме спортсменов у
нас есть и творческие
люди. Вот им раскрыться гораздо сложнее. Нам приходится выживать, тянуть
на себе кучу проблем, доказывать, что мы тоже что-то умеем. Хотя, если с
другой
стороны посмотреть, в этом есть свои плюсы -- все, что не убивает, делает
нас сильнее. И я счастлив от того, что моя жизнь складывается именно так.
Светлана Хлыстун
Источник:
Московский Комсомолец
http://dislife.ru/articles/view/43832#cut
