Самое неблагодарное дело давать прогнозы о том, что будет дальше с пандемией. В интернете выпадают интервью полуторагодовалой, годовалой и полугодовалой давности, где известные врачи, вирусологи, телеведущие, чиновники и политики дают свои, часто взаимоисключающие, предсказания по поводу COVID-19. Весной-2020, осенью-2020, весной-2021, летом-2021…

И вот теперь снова осень-2021. И снова те же компетентные лица со своими «пальцами в небо».

Судя по тому, что у 90% экспертов прогнозы сбылись с точностью до наоборот — коллективного иммунитета как не было, так и нет, повторные заражения встречаются все чаще, койки тяжелобольных не пустеют, а сверхсмертность зашкаливает, на самом деле никто не знает, что же со всеми нами будет. Все говорят, исходя из своего собственного понимания ситуации и мироощущения, как эпидемиологического, так и политического. Как бы им хотелось, чтобы было. Поэтому доверять нельзя никому.

И это единственный 100%-ный прогноз, который, уверена, точно сбудется.

ОЧЕРЕДНАЯ ВОЛНА НАЧНЁТСЯ ПОСЛЕ ВЫБОРОВ

Несколько дней назад врач Коммунарки Денис Проценко заявил, что осенью нас ждёт всплеск заболеваний и объяснил почему: «…если к вакцинации также будут многие скептически относиться, то у нас опять будет работа, опять будет разворачивание дополнительных коек и будет большое количество больных на ИВЛ».

Надо заметить, что в Израиле, где вакцинация давно уже является принудительной, а прививку сделали свыше 60% населения, включая несовершеннолетних детей, заболеваемость не просто идёт на спад, а по-прежнему бьет все рекорды.

Так, максимальное количество заболевших за последние дни здесь было выявлено 1 сентября — 16 629, что практически догнало Россию (18 368 подтверждены того же 1 сентября) с нашим процентом вакцинированных 26,1% от численности граждан.

К новому осеннему сезону профессор медицины и шоувумен Елена Малышева посвящает свои программы новой коллекции лекарств от коронавируса, хотя в Новый год уверяла всех, что «2021-й будет намного лучше 2020-го».

«Волна идёт на спад, как минимум до ноября не ожидаю новой вспышки», — изложил «МК» свою точку зрения демограф Алексей Ракша, бывший советник Росстата, известный своими независимыми подсчетами сверхсмертности от коронавируса.

А вот вице-премьер Татьяна Голикова полагает, что в ближайшие три месяца россияне все-таки достигнут коллективного иммунитета: «Мы рассчитываем, что это будет осенью».

Глава Роспотребнадзора Анна Попова, наоборот, поведала, что осенью можно оправданно ожидать новую волну коронавируса, так как сезонные инфекции всегда усиливаются ко второй половине сентября, потому что люди возвращаются из отпусков, а дети идут в школы.

Все в общем-то высказались вполне логично и предсказуемо. В своём духе.

Мнение же глубинного народа — очередная волна придётся на как раз после выборов. То есть начиная с конца сентября. Как уже было в прошлом году. Когда аккурат после голосования за изменения в Конституции вирус утих, а как только избиратели отдали свои голоса, заболеваемость снова начала расти.

ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ СОЛНЦА

«Я буду страшно расстроен, если к 22 сентября не повысится заболеваемость и смертность, потому что я уверен, что это система», — дал «МК» свой прогноз на осень Игорь Гундаров, известный специалист в области эпидемиологии и медицинcкой статистики, демографии, философии; кандидат философских наук, доктор медицинских наук, профессор.

— Есть два ответа на вопрос, что же будет. Один — это то, что объективно происходит, второй — то, что отображается в СМИ. Я давно говорю, что из-за отсутствия экспертного научного совета по коронавирусу, где можно было бы получать более или менее объективную информацию и статистику, чтобы не путаться самим и не путать окружающих, приводит к тому, что мы гадаем на кофейной гуще, что же нас ждёт. По моему мнению, с высокой степенью вероятности в конце сентября должно быть повышение заболеваемости и смертности. Но это происходит не только в пандемию, подобное случается регулярно из года в год. Я учёный, и мне надо убедиться в том, что те цифры, которые нам дают, на самом деле объективны. На основании существующей статистики помесячной смертности от пневмоний за последние 15 лет мы проследили и выяснили, что каждый год есть три волны. Причём дата ближайшей из них вполне конкретная: начиная с 22 сентября. 

— Ну, это же очевидно, лето закончилось, народ скученно вернулся в офисы, а дети — в школы.

— Не все так просто. У врачей есть интуитивное посезонное ощущение подъёма респираторных заболеваний, но оно размыто и не чётко. Ещё раз повторяю, на материале примерно 15 лет по России, изучая динамику смертности от пневмонии, мы вдруг обнаружили, что с конца сентября всегда идёт всплеск пневмоний, ОРЗ и даже неинфекционных заболеваний. Сперва месяц подъема, затем месяц спада. Вторая волна приходит в конце декабря-январе, она обычно в три раза больше, чем первая. Потом примерно в марте-апреле идёт третья волна. Эти три волны существуют устойчиво из года в год, их амплитуды могут меняться, то одна будет выше, то другая, они не абсолютно жестки по графику, но они воспроизводится регулярно, причём не только в России, но и в прочих странах. Посмотрите, когда случилось пандемия испанки? Те же самые месяцы. Первая волна накрыла мир как раз в конце сентября 1918-го.

— Да, это так. Но у коронавируса совершенно другие амплитуды, они не подчиняются этим законам. Например, третья волна в этом году была летняя.

— Первоначально, пока человек не вмешался в этот процесс, то же самое было и у коронавируса. Все давно уже говорят о том, что он начался не в Ухане, а гораздо раньше. Я поднял материалы, первая волна в Америке — это сентябрь 2019 год, необъяснимый всплеск пневмоний с довольно высокой смертностью, которую списали на курение электронных сигарет и назвали «вейповой». Сейчас решили посмотреть сохранившиеся анализы больных, а там — COVID-19. В Европе было то же самое. По России бушевала страшная пневмония осенью 2019 года, больницы и "скорые помощи" были переполнены — и эта волна у нас закончилась в январе 2020-го.

— В то время как нулевой пациент в Ухане ещё только съел на рынке роковую летучую мышь…

— Это глупая теория нулевого пациента. Кто-то пошёл на рынок, съел какую-то дрянь и заболел, став источником заразы по всему миру. То есть не пойди он на рынок, и ничего бы не было. Так не бывает. Ухань попал на конец самой первой волны. Но не с него начиналось.

— Эффект бабочки по Брэдбери не работает?

— Вспышка произошла одновременно и практически синхронно в разных странах. И это соответствует классическим представлениям вирусологии. А очередной сильный подъем, в который попала и Россия, наступил в марте-2020. Итак, три волны существуют из года в год с интервалами три месяца —три месяца—три месяца. Логично предположить, что есть и ещё одна волна — летняя, в июне. Но она, я бы сказал, всегда с обратным «отрицательным» эффектом. То есть раньше в этот период всегда была наименьшая заболеваемость и смертность, и она не зависела ни от климата, ни от погоды, ни от температуры воздуха.

— Так что это за механизм, который может управлять подобными волнами?

— Мы очень долго искали эту причину, и вдруг пришло озарение. 22 июня — это день летнего солнцестояния, 22 декабря — день зимнего солнцестояния, 22 сентября и 22 марта — дни осеннего и весеннего равноденствия, соответственно. Может ли быть простым совпадением, что повышение и понижение заболеваемости у людей всегда приближено к этим астрономическим точкам? Мне попалась статистика по инфарктам и инсультам, и оказалось, что неинфекционные болезни имеют те же подъемы смертности и по тем же самым датам. Более того, возвращаясь к инфекционным процессам, стали смотреть другие бактерии, стрептококки, стафилококки, и выяснилось, что в эти числа активируется вся микрофлора, которая вызывает соответствующие болезни. Все, что я вам рассказываю, это совершенно новые сведения, вот уже полтора года мы пытаемся их изучить и понять, я пишу научные статьи на эту тему.

— Что все зависит от периодов солнечной активности?

— Я всегда с усмешкой относился к таким ненаучным сведениям. И вдруг эта связь с Солнцем, которая абсолютно четко присутствует в статистике. И к нам уже подключились геофизики, специалисты по геокосмическим взаимодействиям, позвонили из Института земного магнетизма, которые также обнаружили подобную зависимость.

Ещё в начале прошлого века известный учёный Чижевский наблюдал темные пятна на Солнце и выявил удивительную синхронность солнечных энергий и их влияние на земные биологические процессы. 

— Ну это вполне логично. Мы все зависим от Солнца, которое подарило нам жизнь.

— Это вам логично. А современная наука скукожилась, не хочет признавать очевидного, я называю это «эпидемиологической нищетой вирусологии».

— Но если человеку от влияния Солнца чаще всего плохо, то, получается, вирусам — хорошо?

— Тут надо понять, нет ли у вируса каких-то рецепторов, которые одновременно активируются в этот период? Например, я уверен, что волны инфекционных заболеваний зависят не от «нулевых пациентов», а от чего-то, чего мы пока не знаем, но что позволяет вспыхивать им в разных странах в одно и то же время. Сейчас у нас 80% дельта, а перед этим была гамма, а до этого британский штамм… И каждый из штаммов по какой-то причине сходит на нет, уступая место новой мутации.

— Как предполагают, эволюция вирусов происходит как раз внутри человеческого тела, его живого резервуара?

— Но кто или что даёт толчок вирусу проникать в клетку? Почему он начинает сильнее повреждать человеческий организм в определённые периоды? Этого мы пока не знаем.  Есть вещи в живой и неживой природе, которые пока необъяснимы. Простой пример. Плывёт стая рыб, и вдруг одна секунда — они все разворачиваются и плывут в обратную сторону. Что произошло? Что ими двигало? Трудно предположить, что это сделала одна «нулевая» рыбка, а остальные за ней повторили. Или стаи птиц. Есть выражение «мурмурация» — это явление скоординированного полёта огромных стай птиц, когда мгновенно они все вместе разворачиваются и создают в воздухе объемные фигуры. Факт мгновенности заставляет предположить, что есть некий ее источник. И подобная причина, я не исключаю, есть и у вирусов, она и заставляет их активизироваться одновременно и повсеместно. Помните, весной 2020 года вспышки коронавируса обнаружились сразу на нескольких боевых кораблях в разных частях земного шара, причём корабли находились в рейсе достаточно долгое время и команды были изолированы от всех. И все-таки эти люди необъяснимо заболели.

— То есть вы хотите сказать, что коронавирус к этому времени уже находился в их организме и просто, скажем так, «спал»?

— Да. Я полагаю так. Коронавирусы известны с 60-х годов, их несколько десятков, ничего удивительного в том, что люди заражаются ими, нет, а активизация COVID-19 у человечества по какой-то причине произошла именно сейчас.

— А вне этих волн вирус может активизироваться?

— Возвращаемся к Чижевскому. Например, я лично заболел в июне неизвестно чем. Мне поставили коронавирусную пневмонию, хотя никаких оснований не было. Я всегда пренебрежительно плевал на магнитное поле, а тут посмотрел — мощнейшие магнитные бури были в те дни. Не исключено, что эти асинхронные подъемы заболеваемости могут вызываться влиянием магнитных или иных полей случайного происхождения, цикличными или ацикличными космическими волнами. Поэтому, отвечая на ваш главный вопрос, в сентябре надо ждать очередную вспышку, которая продлится примерно месяц-полтора, поэтому на конец месяца берегите себя, аккуратно принимайте поливитамины, чуть кто зачихал — оставайтесь дома и не паникуйте, это закономерный факт.

— И сколько же все это будет продолжаться? Не в смысле следующей вспышки, а в смысле пандемии?

— Это бесконечный процесс. Он продолжается миллионы лет. Землю же не остановишь. Но все зависит от того, как мы относимся к этому сейчас. Нужна рациональная психотерапия человечества. Нужна честная статистика, нужен независимый экспертный совет, который станет заниматься этими вопросами. Нужно повышать иммунитет. Ведь наша иммунная система сильнейшим образом зависит от нашего психического состояния. Страх, тоска, паника — все это понижает защитные силы организма. И та сверхсмертность, которая сейчас существует, я считаю, во многом — это эффект обнуленного иммунитета.

Источник: https://www.mk.ru/science/2021/09/05/gipoteza-epidemiologa-gundarova-v-p...

10 сентября состоялся вебинар для организаций-соискателей, подающих заявку на присвоение в 2022 году статуса федеральной инновационной площадки

Напомним, что в декабре прошлого года Министерство просвещения приняло решение о ликвидации действующей сети ФИП и о перезапуске их деятельности в новом формате. В этом году уже прошла первая волна конкурса на присвоение статуса ФИП, который получили 19 образовательных организаций из 156. Их список был утвержден приказом Министерства просвещения № 515 от 03.08.2021 года.

3 сентября был объявлен новый конкурс на присвоение статуса ФИП, деятельность которых начнется в следующем 2022 году. Цель организаторов вебинара состояла в разъяснении задач участников и деталей составления конкурсных заявок.

В своем вступительном слове заместитель директора Департамента государственной политики и управления в сфере общего образования Министерства просвещения РФ Максим Костенко охарактеризовал федеральные инновационные площадки как новые точки педагогической активности, которые мотивируют школьников, делают образовательную деятельность интересной для всех участников и значимой для всей системы образования.

Он подчеркнул, что инициативы ФИП должны быть синхронизированы с государственными задачами, такими как: обеспечение глобальной конкурентоспособности российского образования, воспитание социально ответственной личности и другими, которые отражены в важнейших документах.

В их числе – указ президента РФ «О национальных целях и стратегических задачах развития РФ на период до 2024 года»; государственная программа «Развитие образования» на 2018–2025 годы; Национальный проект «Образование».

Операторами проекта стали Институт управления образованием (ИУО) РАО, где создан отдел развития инновационной инфраструктуры в сфере образования.

Научный руководитель Института проблем образовательной политики «Эврика» и советник и.о. директора Института управления образованием РАО Александр Адамский подчеркнул, что сейчас «мы переживаем этап обновления сети ФИП, когда обсуждаются параметры участия, критерии отбора, основные направления деятельности этих организаций – и все это на основе рефлексии авторов инициатив».

В своем докладе он представил основные этапы возникновения федеральных инновационных площадок – от первых авторских школ и «Манифеста педагогики сотрудничества» в конце 1980-х до настоящего времени. Первое Положение о Федеральных экспериментальных площадках было издано в 1997 году за подписью министра общего и профессионального образования Владимира Кинелева, вторую итерацию документ получил в 2004 году при министре образования и науки Андрее Фурсенко.

Однако во все периоды своей деятельности, как бы ни назывались федеральные площадки – инновационными или экспериментальными, – они, по словам Александра Адамского, оказывали существенное влияние на образовательную политику в стране.

Во многом на основе их опыта велась разработка первого Закона «Об образовании» в 1992 году, апробировались новые механизмы в приоритетном национальном проекте «Образование» 2005–2010 годов.

Но с 2017 года были отмечены признаки формализации в работе ФИП, наступил определенный кризис, который разрешился, как уже упоминалось выше, приказом Минпросвещения об их перезапуске. Соответственно были пересмотрены критерии присвоения статуса, главным из которых стала актуальность и значимость инновационных проектов не только для данной организации, но и для государственной образовательной политики в целом.

Кроме этого, важно учитывать и передовые международные тенденции в образовательной политике, такие как гибкость и эффективность управления, равноправие в доступе к качественному образованию, новое содержание и технологии.

Второй по значимости критерий связан с возможностью масштабирования опыта, наработанного ФИП. Последние должны стать стажировочными площадками для повышения квалификации педагогов и управленцев, исследовательской базой для педагогической науки, местом для апробации нормативно-правовых актов.

«Инновационная деятельность должна стать прообразом всей системы образования как в нормативном, так и в содержательном плане, поэтому результаты деятельности ФИП должны быть представлены в удобном для анализа цифровом формате», – подчеркнул Александр Адамский.

В перспективе планируется включить ФИП в образовательные программы педвузов и расширить количество участников из сферы СПО – пока еще они составляют лишь чуть более 10% от общего списка площадок. Самая значительная доля (порядка 80%) приходится на детские сады и школы.

В тематике направлений деятельности, выбранных ФИПами, больше половины (54%) связаны с содержанием образования, 21% – с цифровизацией, а самая малая доля – по 3% – приходится на образование и бизнес, а также на неформальное образование.

По словам главного специалиста отдела развития инновационной инфраструктуры в сфере образования ИУО РАО Романа Селюкова, участникам конкурса важно не только заявить идею (проблему), но и выявить существующие в ней противоречия и способы их решения, оценить риски и пути их преодоления.

Он отметил, что «риски, перечисленные авторами проектов – участниками предыдущего конкурса, часто были оторваны от жизни и сформулированы абстрактно».

«Это свидетельствует о том, что авторы инициатив недостаточно четко видели конкретные шаги, которые надо проделать для реализации проектов, и риски, связанные с выходом за пределы нормы. Мы рекомендуем не придумывать риски, а четко просчитать их», – сказал Роман Селюков.

Кроме того, он обратил внимание участников на то, что в заявке надо четко указать наименование организации, место ее нахождения и контакты – в противном случае заявка будет автоматически отклонена.

Подробно, пошагово о технических нюансах заполнения конкурсных заявок рассказала в своем выступлении главный специалист отдела развития инновационной инфраструктуры в сфере образования ИУО РАО Ольга Устюгова. Все эти алгоритмы отражены на сайте.

Индивидуальную техническую поддержку можно получить по телефону +7 (499) 520-98-90 или по электронной почте.

Обсуждение темы федеральных инновационных площадок продолжится на межрегиональной конференции «Эврика-Авангард» 29–30 октября.

Источник: https://vogazeta.ru/articles/2021/9/16/FIP/18026-federalnye_innovatsionn...

За завесой вселенского ажиотажа вокруг скоропалительного ухода США и их союзников из Афганистана визит вице-президента США Камалы Харрис (Kamala Harris) в Юго-Восточную Азию просматривался в мировых СМИ лишь пунктиром. Это и немудрено: двадцать лет войны, из которых половину этого срока американцы «выводили» свои войска из Афганистана, опрокинули иллюзию, выраженную Обамой 3 мая 2016 года: «Америка должна писать правила. Америка должна принимать решения. Другим странам следует играть по правилам, которые устанавливают Америка и её партнёры, а не наоборот».

Сейчас как раз наоборот – устанавливают правила талибы. Такой расклад событий и поднятый вокруг них шум делают малозначимым вояж вице-президента США, хотя события равнозначны по степени влияния на мировую политику и накрепко увязаны между собой, составляя причинно-следственную пару. Поскольку решение президента США Джо Байдена спешно покинуть Афганистан больно ударит по престижу США и заставит американских союзников задуматься о том, правильный ли они делают выбор, Камала Харрис начала косметическую реставрацию образа «большого друга», прихватив с собой мешок с долларами для укрепления «дружбы против Китая».

Смена образа врага, без которого ВПК не может прожить и дня, потребовала от Вашингтона быстрых решений. А печалиться о том, что эти решения порождают хаос и всё новые жертвы у вчерашних союзников, американцам не пристало.

Америка в срочном порядке латает политические и экономические связи со своими друзьями. Потерпев поражение, она старается восстановить политическое доверие и влияние в мире. Только теперь  для этого надо менять армейские подразделения на финансистов, танки – на чековые книжки, генералов  – на венчурных капиталистов.

Такого рода перемена философии должна, по мнению Харрис, ослабить послевкусие, характерное для большинства мусульманских стран: послевкусие того, что они воспринимают как американское предательство. «Эксперты говорят, – сообщает Аljazeera, – что Харрис придётся бороться с вопросами о надежности США после хаотичного вывода войск из Афганистана». Этой оценке вторит Reuters: поездка Харрис покажет, что Вашингтон намерен остаться в Юго-Восточной Азии. Агентство Франс Пресс (AFP) цитирует официальное заявление Вашингтона: вице-президент «ясно даст понять на протяжении всей поездки, что у нас есть устойчивая приверженность региону».

Вице-президент начала с Сингапура. Её основной тезис прозвучал там вполне однозначно: она «заверяет в приверженности Вашингтона региону на фоне опасений по поводу растущего влияния Китая», цитирует её слова Аljazeera. Вполне понятно: Южно-Китайское море – это не Афганистан, на усмирение которого Штатам не хватило сил. Через это море, точнее через Сингапурский и Малаккский проливы, идёт треть мировой торговли – более 50 тысяч судов в год. Это около 4 триллионов долларов. Но что ещё более важно для Штатов  – около 80% импорта нефти Китая плывет именно этим путём. Потому и сталкиваются в этом узком месте интересы США и Китая: сжав это «горлышко», Вашингтону будет легче давить на Пекин.

Эти цели и стремления не новы для участников схватки за Южно-Китайское море. Однако сейчас ситуация оказалась такова, считает Foreign Affairs, что «Центральная Азия сегодня – это многополярная сфера, где различные страны оказывают влияние через новые организации, нормы поведения и порядки, которые… противодействуют нормам и порядкам США и их союзников». Имеется в виду СНГ,  ЕАЭС, БРИКС. Так что талибы – лишь повод для переноса главного удара в наиболее уязвимое место противника.

Из срочного вояжа вице-президента США в Азию следуют два вывода: первый – военно-бюрократическая машина американцев уже не способна контролировать Азию целиком; второй – это не сделает политику Вашингтона более демократичной. Несмотря на то, что американские войска уходят, США будут оставаться силой, формирующей будущее Афганистана и Центральной Азии. «Освободившись от политически уязвимой связи с правительством-клиентом, – считает американский журнал, – политики США, возможно, наконец смогут вести дела с регионом более беспристрастно… Эпоха военного вмешательства США в Центральную Азию может закончиться, но это не означает, что влияние Вашингтона также должно исчезнуть».

Следующей целью визита Харрис стал Вьетнам. На встрече с президентом Вьетнама Нгуен Суан Фуком вице-президент США выразила горячее желание улучшить связи с Ханоем, возвысив их до стратегических. Этот уровень отношений предполагает и глубокую кооперацию в сфере безопасности.

Вашингтон готов протянуть Ханою «руку помощи», как он это делал в Афганистане, Ливии, Сирии. Причём и Сингапур, и Вьетнам уже показывали, что будут рады военному присутствию американцев ввиду очевидной милитаризации Пекином Южно-Китайского моря и быстрого увеличения флота береговой охраны и рыболовного флота. Малайзия, Бруней, Филиппины и Тайвань тоже способны эту «руку помощи» с радостью пожать. Как считают эксперты, эти страны надеются, что бегство из Афганистана позволит Соединённым Штатам освободить экономические и военные ресурсы для того, чтобы сменить «миссию борьбы с терроризмом» на «миссию борьбы с Пекином». В американском Фонде Маршалла считают, что «такой переход… будет ускоряться по мере ослабления антитеррористического мышления».

Пока Европа будет хлопотать вокруг потока афганских беженцев, Камала Харрис обхаживает новых «друзей по оружию». На случай, если Китай не станет мириться с новым американскими планами по контролю торговых путей.

Удастся ли новая миссия? Министр иностранных дел Сингапура Вивиан Балакришнан считает, например, что «Сингапур… не даст себя использовать» в своих отношениях с обеими странами, Китаем и США. И тем не менее американский «Дранг нах Остен» становится началом новой Большой игры американцев против Китая.

Источник: https://vpoanalytics.com/2021/09/04/budut-li-ssha-siloj-formiruyushhej-b...

– А зачем вообще нужна сегодня газета? – спросил меня юный фотокор, едва устроившийся в редакцию. Я не стал прятаться за завесу правильных слов.

– Во-первых, чтобы прокормить тебя и твоих коллег, интернет в этом нам пока не помощник.

– Во-вторых, … – Тут я притормозил, пытаясь найти веские аргументы.

– Новости? –  Чиновники и полицейские научились вывешивать на своих сайтах хронику, а системно окучивать территорию в поисках человеческих новостей способны немногие.

– Проблемы жителей? –  Самые пробивные и без нас в соцсетях денно и нощно вещают о личных радостях и печалях.

– Объявления? – Пожалуйте на специализированные порталы!

– Поздравления? – Вперёд в социальные сети!

– Телепрограмма? – Нажмите кнопку в смарт-телевизоре.

– Гороскоп, неблагоприятные дни, лунный календарь? – Только намекни в поисковой строке.

– Истории про людей? – Может быть, но сколько охотников платить за их чтение на бумаге?

Штрихи к портрету почитателя бумажной прессы. Это человек, не имеющий доступа в Интернет, или не владеющий гаджетами. Или человек подневольный, оплачивающий подписку по приказу старших товарищей. Есть ещё человек влюблённый в родную газету, невзирая на внешность и содержание, но таких, увы, капля в море.

Наш главный спасательный круг – публикация нормативки потихоньку идёт ко дну, кое где власти уже отказываются платить, вывешивают документы в онлайне, и, вообще, не обращают внимания на профессиональные медиа, обходятся самопалом.

Впору бросать чепчики в небо – свобода! Ни тебе цензуры, ни поручений, от которых нельзя отказаться, да поздно. Лет бы на двадцать раньше, когда реклама и подписка были большими, а Интернет маленьким.

Кто-то, пытаясь удержать расположение начальников, совершает привычные ритуалы в онлайне, но безуспешно. В шутках-прибаутках молодёжь не перещеголяешь, сервильность здесь не канает, а обсуждать больное по-взрослому страшно.

Пьеса ещё не доиграна. Где-то без устали пляшут вокруг читателей, чтобы не разбежались, где-то используют их консерватизм и медленное проникновение технологий.

Конечно, можно сказать: на мой век хватит, круче регулярно задавать себе вопрос, поставленный любопытным коллегой.

Владимир Касютин

Журналистика и медиарынок

№ 9-10, 2021

Источник: https://ruj.ru/news/blogs/eshche-ne-vecher-16046

Выступление руководителя Научно-исследовательского центра проблем национальной безопасности И.В. Бочарникова на заседании круглого стола «Прогнозируемые вызовы и угрозы национальной безопасности Российской Федерации и направления их нейтрализации».

Когда мы говорим о технологиях дестабилизации внутриполитической ситуации в стране, мы должны понимать что это далеко не современные ноу-хау и не изобретения американских политтехнологов и официальных лиц в интересах утверждения глобального лидерства США.

Они лишь успешно и удачно их интерпретировали и использовали в определенное время и в определенном месте с целью утверждения американского диктата в ряде стран и регионов мира. В этом плане, очевидно, нужно отдать должное прагматичности американского истеблишмента, его решимости и способности применять на практике далеко не конвенциональные технологии в том случае, если  цель оправдывает средства.

Сами технологии информационно-психологического воздействия, в том числе с целью государственных переворотов известны с древнейших времен и нашли свое отражение, как в библейских источниках, так и трудах мыслителей разных времен от Сунь-цзы до А. Грамши.

Так, в частности, в трактате «Искусство войны» Сунь-цзы отмечал, что вершина воинского искусства заключается не в том, чтобы одержать сто побед в ста битвах, а в том, чтобы повергнуть врага без сражения. Своего рода интерпретацией этой стратагемы стало малоизвестное высказывание Р. Рейгана о том, что «нет необходимости завоевывать государства, достаточно купить их правительства» или привести к власти ангажированное (уже купленное) правительство. Это, в общем то, и реализуется в ряде стран, особенно так называемого постсоветского пространства. Технологии дестабилизации внутриполитической ситуации с целью подрыва основ государственности активно и целенаправленно использовались в России и против России с момента утверждения ее в качестве суверенного государства, претендующего на свою роль в мировой политике. Начиная с периода правления Ивана III, заложившего основы централизованного Российского государства, вплоть до настоящего времени эти технологии являются одним из основных форм и средств сдерживания России и нанесения ей максимального ущерба. И это стало одним из основных трендов развития мировой политики.

Тот факт, что российская государственность устояла под напором различного рода нашествий, вторжений, агрессий, интервенций и иных попыток нанесения ей максимального ущерба свидетельствует о мощном оборонном потенциале. Российская государственность формировалась в войнах и сражениях.

В то же время две крупнейшие геополитические катастрофы: гибель Российской империи и распад СССР свидетельствуют о том, что даже такие мощные государственные образования могут уйти в небытие под воздействие разрушительных невооруженных факторов.

Россия, в очередной раз победила, выражаясь словами К. Клаузевица, сама себя, вследствие ничтожности и предательства ее политической «элиты» и массированной обработки и переформатирования общественного сознания.

Поэтому чрезвычайно актуально звучат слова Президента России В.В. Путина о том, что Россия исчерпала свой лимит на революции. Только в XX веке их было пять, и это не учитывая так называемый XX съезд, давший старт разрушению советской государственности.

Принципиально важным является то, что всем эти российским революциям предшествовала массированная обработка общественного сознания.

Таким образом, информационно-коммуникативные технологии являют собой достаточно разработанную в теории и апробированную на практике совокупность методов и инструментов достижения желаемого результата. Они экономичны, эффективны, доступны и чрезвычайно рентабельны, позволяя с минимальными затратами добиваться больших результатов. Поскольку речь идет о власти тем более на государственном уровне, то всегда будут находиться силы и структуры (как внешние, так и внутренние), стремящиеся к тому, чтобы на волне недовольства, в том числе инспирированного, управлять процессами подрыва внутриполитической стабильности и, соответственно, достижения самой власти.

В то же время их главная уязвимость заключается в шаблонности. Для того, чтобы противодействовать необходимо знать эти технологии. Это позволит нам понимать логику  тех, кто инициирует и управляет этими процессами и соответственно нейтрализовать или минимизировать ущерб от их применения.

Следует отметить, что, несмотря на различия государств, общим для всех госпереворотов и их попыток является вполне определенный набор маркеров, свидетельствующий о подготовке к этому соответствующих структур, сил и средств.

1. Дискредитация ее политического режима, парализация органов власти, управления, обеспечения  безопасности и правопорядка.

2. Формирование недружественного окружения,

3. Провоцирование раскола в обществе, противопоставление различных групп населения друг другу и органам власти в целом.

4. Внедрение в государственные структуры, на различные должности, особенно связанные с принятием решений, лиц так или иначе связанные с деятельностью как иностранных спецслужб, так и оппозиционных структур, с тем чтобы в необходимый момент или же парализовать деятельность по обеспечению правопорядка и безопасности или же делать их неэффективными.

5. Финансирование, осуществляемое под предлогом подготовки проведения каких-либо гуманитарных акций, правозащитных мероприятий, активизации гражданского общества и т.д.

6. Подготовка боевых групп гос.переворотов и их использование в эскалации напряженности в обществе и подавлении сопротивления со стороны населения несогласного с переворотом.

7. Инициирование резонансных событий таких, например, как: принятие непопулярных законов, подписание соглашения (Украина), наличие сакральных жертв, скандалы с участием представителей политической элиты и т.д.

Наибольший же резонанс, как правило, обретают избирательные кампании. Поэтому проведение революции зачастую приурочивается, к выборам в высшие органы государственной власти в силу того, что они способствуют мобилизации населения.

При этом результаты выборов заблаговременно объявляются сфальсифицированными, выдвигаются требования пересчетов, перевыборов, вплоть до достижения искомого результата – прихода к власти радикальной оппозиции.

8. Реализация комплекса мер по информационному обеспечению и информационному сопровождению, как самого государственного переворота, так и утверждения во власти представителей нового политического режима.

Для достижения этих целей обеспечивается контроль над наиболее популярными, особенно в молодежной среде, масс-медиа, и обеспечивается поддержка со стороны мировых (американских) СМИ. Одновременно с этим осуществляется блокировка правительственных информационных ресурсов и их дискредитация.

9. Особую значимость на данном этапе обретает процесс фейкизации освещения событий и процессов в выгодном для  инициаторов и руководителей протестных акций ракурсе. (Слайд)

Анализ всех наиболее значимых цветных переворотов, как состоявшихся, так и провалившихся свидетельствует о том, что данный набор маркеров, свойствен большинству процессов данной категории.

Важнейшим выводом из анализа практики дестабилизации ситуации последних десятилетий является то, что от них не застрахованы даже самые стабильные и благополучные государства. Посредством различного рода  технологий можно обрушить ситуацию в любой стране, даже самой успешной и благополучной.

Очевидно также и то, что для предупреждения и пресечения нужна попыток госпереворотов необходимы политическая воля и способность власти подавить антигосударственные выступления под какими бы гуманитарными брендами они не реализовывались.

Жесткое и своевременное противодействие и пресечение попыток дестабилизации внутриполитической ситуации делает невозможным реализацию сценария цветной революции. Об этом в частности свидетельствуют несостоявшиеся революции в Азербайджане (2005 г.), России (2011-2012 гг.), Иране (2011 г.), Китае (2014 г.), Венесуэле (2018 г.), Белоруссии (2020 г.) и в некоторых других странах. Само по себе силовое воздействие против разрушения конституционных основ государственности, безусловно, оправдано как с политико-правовой, так и с морально-нравственной позиции.  Но при этом, необходимо осознавать, что силовое пресечение государственного переворота – это крайняя мера. Более значимыми и эффективными являются меры предупредительного характера.

Любые действия деструктивного характера легче предотвратить, чем устранять их последствия. Предупреждение возможности государственного переворота предполагает, прежде всего, реализацию системы мер, направленных на формирования информационно-психологического иммунитета  населения страны – формирование патриотического сознания граждан Российской Федерации.

Это определяет необходимость существенной корректировки процессов воспитания и просвещения.

Система образования, по словам Президента России В.В. Путина должна базироваться на национальной идее, основу которой определяет патриотизм.

У нас нет никакой, и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма. А для того чтобы его пробудить, а точнее внедрить  сознание о патриотизме как о национальной идее, «нужно постоянно об этом говорить, на всех уровнях».

Если мы хотим, чтобы у страны было будущее, его нужно формировать сейчас и начинать с детских садов и школ, продолжая этот процесс непрерывно, вплоть до становления личности гражданина страны. Это является необходимым условием эффективного развития и государства, и общества.

Это определяет необходимость институализации в общественном сознании общенациональной патриотической, государственнической идеологии, утверждения идей государственности и патриотизма в качестве основополагающих императивов общественного сознания, не подверженного конъюнктурным колебаниям и обладающего иммунитетом от внешнего ангажированного воздействия.

Тот факт, что в 1993 году наши  юристы записали в проекте Конституции положение о том, что в России не может быть утверждена никакая идеология в качестве государственной, является не просто ошибкой, а миной-закладкой под основы российской государственности. Как свое время говорил А.А. Зиновьев: целились в коммунизм, а попали в Россию.

Поэтому когда мы сейчас вынуждены наблюдать как чиновники WADA, или еще чего там запрещают гимн России, герб и другие символы России – это является прямым следствием той конституционной закладки 1993 года. Дальше будет больше. Не исключено, что в дальнейшем нам начнут указывать не только на тот или гимн или герб, который мы должны использовать, но и на то, кого избирать, да и вообще как называть нашу страну, да и самим называться.

Для того, чтобы недопустить подобного развития нужно не только поставить на место около спортивных бюрократов, но и устранить то несоответствие, которое заложено пунктом 2 статьи 13 Конституции.

Очевидно, что важнейшим трендом современного развития мирового сообщества является битва за умы, за молодежь. Мы не имеем права эту битву проиграть. Между тем, российская система образования, начиная с дореволюционных времен и вплоть до сегодняшнего дня, ориентирована на «европейскость». Мы не десятилетиями, а столетиями изучаем западную философию, социологию, политологию, вариант «норманнской теории» истории России и т.д. Иными словами, мы сами добровольно формируем мировоззрение западноцентричной – нероссийской личности. В то же время работы наших отечественных мыслителей Л.Н. Гумилева, Н.Я. Данилевского, А.А. Зиновьева, И.А. Ильина, Н.И. Костомарова, К.Н. Леонтьева, П.Н. Савицкого, Б.Н. Чичерина и многих других ни в вузах, ни тем более в школах не изучаются.

Российская научная мысль фактически изгнана из учебного процесса и является лишь достоянием узкого круга специалистов. В этих условиях говорить о формировании российской ментальности не приходится. Поскольку, более чем очевидно, что незнание порождает не понимание, которое в свою очередь формирует отторжение.

Еще одним направлением обеспечения внутриполитической стабильности является формирование отечественной интеллигенции. Невнимание к этим процессам способствовало образованию целого пласта представителей русофобствующих представителей интеллигенции возложивших на себя миссию борьбы с политическим режимом в России, да и с самой Россией.

Примечательно, что, когда в свое время Л.Н. Гумилева спросили, является ли он интеллигентом, он ответил отрицательно, потому, что как ответил Лев Николаевич «у меня есть профессия, и я люблю Родину». Современная же российская интеллигенция, по его словам, «это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всём судят и совершенно не приемлют инакомыслия». Думается, что проблема не в самой интеллигенции, а в искаженном восприятии той социальной группы, которая себя соотносит с ней. Интеллигенция предполагает ответственность за духовно-нравственное состояние общества и его граждан, а не внедрение деструктивных идеологем, разрушающих социум.

Поэтому интеллигенция – это все же не наш попсовый бомонд, не актеры с актрисами, хотя среди них много интеллигентных людей, не литераторы, написавшие за всю свою творческую жизнь одну единственную книжку, и не отставные политики, позиционирующие себя в качестве выразителей общественной и гражданской позиции. Интеллигенция – это те люди, которые создают и утверждают духовные ценности. Это учителя, инженеры, врачи, представители иных профессий, воспроизводящих продукцию общественного блага. И именно эта часть должна определять императивы общественного развития, а не представители шоу-бизнеса, готовые за деньги продвигать любые «ценности», в том числе и антироссийские.

 Все это – мероприятия долговременного характера. В то же время чрезвычайную актуальность обретают меры оперативного реагирования на формирующиеся риски и угрозы. Речь идет, прежде всего, о предупреждении и нейтрализации реализации технологий дестабилизации внутриполитической ситуации. Решение этой задачи предполагает знание и понимание этих технологий, а также возможностей использования их не на разрушение, а, напротив, на противодействие разрушению. Поэтому в данном случае методичка Дж. Шарпа, являющаяся катехизисом для революционеров XXI столетия, а также иные работы по проблематике, связанной с дестабилизацией внутриполитической ситуации, должны сыграть свою роль в противодействии инициированию цветных революций.

Сценарии попыток дестабилизации внутриполитической ситуации повторяются практически в каждой стране с незначительными отклонениями, обусловленными этноконфессиональной спецификой населения. Это позволяет прогнозировать применение технологий дестабилизации внутриполитической ситуации и принимать меры по их нейтрализации на как  можно раннем этапе.

Помимо этого, чрезвычайно значимо определение статуса лиц, принимающих участие и готовых принять участие в государственном перевороте посредством цветной революции. Относить их к оппозиции неправомерно. Оппозицией можно считать только тех лиц, которые выражают свое несогласие в рамках существующего правового поля. Если же речь идет о сломе государственной системы или о попытках этого, то расценивать эту деятельность целесообразно как экстремистскую, и именно в этом ракурсе эти процессы и лица в них участвующие должны восприниматься государством и обществом. В данном случае примером являются США, где после событий 6 января 2021 года – захвата Капитолия протестующими против итогов президентских выборов, более 450 человек привлечены к ответственности, более 150 человек находятся под арестом с угрозой тюремного заключения от 15 до 25 лет по обвинению в мятеже и других преступлениях.

Еще одним направлением противодействия дестабилизации и попыток цветных революций под патронажем США является контроль за средствами, выделяемых американским бюджетом  на финансирование протестных групп в других странах. Очевидно, было бы целесообразно с учетом высоких рисков и потенциальных угроз, которые несет в себе деятельность организаций и структур, относящихся к категории «иностранных агентов», применить по отношению к ним порядок прогрессивного налогообложения. Помимо этого, необходимо сделать финансовую отчетность данных организаций максимально прозрачной, по крайней для самих же американцев, с учетом того, что финансирование этих групп осуществляется за счет  средств американских налогоплательщиков, Все это, безусловно, должно сыграть роль в снижении масштабов их финансирования и, соответственно, деструктивной деятельности.

Наконец, чрезвычайно значимым направлением противодействия дестабилизации внутриполитической ситуации является дегероизация лидеров подобного рода структур и групп, развенчание их ореола «романтизма».

Это далеко не полный перечень мер, которые можно применить для обеспечения национальной безопасности, в то же время их комплексное и системное использование будет способствовать успешному противодействию дестабилизации внутриполитической ситуации в Российской Федерации, по крайней мере, в ближайшей перспективе.

Источник: https://nic-pnb.ru/events/informaczionnye-tehnologii-destabilizaczii-vnu...

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов... Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

1519. Началась кругосветная экспедиция Фернана Магеллана.

1775. Екатерина II назначила греческого монаха Евгения Вульгариса архиепископом Новороссии.

1802. Александр I подписал указ о создании в России министерств взамен устаревших коллегий. На первых порах их было образовано восемь: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел и полиции, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения.

1854. Во время Крымской войны 1853–1856 гг. на реке Альме в Крыму состоялось сражение между русскими войсками (около 34 тыс. человек при 96 орудиях, адмирал А.С. Меньшиков) и соединёнными силами французов, англичан и турок (55 тыс. чел. и 120 орудий, маршал А.-Ж. Сент-Арно и генерал Ф. Раглан). Несмотря на ожесточённое сопротивление, русские войска вооружённые гладкоствольным оружием, не смогли сдержать натиск превосходящих сил противника, и были вынуждены отойти к Севастополю.

1862. В Великом Новгороде в присутствии императора Александра II с семьей и свитой торжественно был открыт памятник «Тысячелетие России» – первый монумент, посвященный российскому государству.

1862. В Санкт-Петербурге по инициативе А.Г. Рубинштейна – выдающегося пианиста, композитора и общественного деятеля, и при попечительстве великой княгини Елены Павловны на базе классов Русского музыкального общества  состоялось открытие Санкт-Петербургской государственной консерватории, которая стала первым в России высшим музыкальным учебным заведением.

1878. В Петербурге открылись Высшие Бестужевские курсы – первый в России женский университет.

1918. Казнь бакинских комиссаров.

1934. Советский ледокол «Литке» завершил первое плавание Северным морским путём, совершённое за одну навигацию.

1939. В ходе Польского похода РККА начался бой за Гродно  между советскими и польскими войсками. Бой продолжался до 22 сентября и завершился победой Красной армии.

1946. Открылся первый Каннский кинофестиваль. Идея возникла ещё в конце 30-х гг. Фестиваль должен был представлять альтернативу кинофестивалю Венецианскому, скомпрометировавшему себя многолетним сотрудничеством с фашистами.  В 1939-м всё уже было готово – и тут началась война. В результате первый Каннский фестиваль оказался отложен на семь лет.

1947. Была учреждена медаль «В память 800-летия Москвы».

1969. На ВДНХ в Москве открылся новый павильон «Космос», перед которым на площади была установлена ракета-носитель «Восток». Павильон ежегодно посещали свыше 10 млн. чел.

1990. Южная Осетия провозгласила своё отделение от Грузии.

1993. Парламент Азербайджана принял решение о вступлении в СНГ.

1994. В Баку президент Азербайджана Гейдар Алиев предоставил консорциуму западных фирм «БиПи» (Великобритания), «AMOKO», «Пензол» (США), а также российским – «Лукойл» и «ТПАО» на соглашения «Контракт века», по которому им предоставлялось право добычи каспийской нефти. Россия заявила о незаконности этого договора.

2002. Сход ледника Колка в Кармадонском ущелье в Северной Осетии. В результате стихийного бедствия полностью уничтожен поселок Верхний Кармадон, погибло более 100 чел. в том числе актер и режиссер Сергей Бодров-младший и съёмочная группа фильма «Связной».

15. Линда: лучше меньше

В нашем самом известном эксперименте, вызвавшем больше всего споров, речь шла о вымышленной женщине по имени Линда. Мы с Амосом придумали ее, чтобы убедительно показать роль эвристики в суждениях и несовместимость эвристических методов с логикой. Линду мы описывали так:

Линде 31 год, она не замужем, откровенная и очень умная. В университете изучала философию. Будучи студенткой, она уделяла много внимания вопросам дискриминации и социальной справедливости, а также участвовала в демонстрациях против использования ядерного оружия.

В 1980-е годы, услышав это описание, все смеялись, потому что немедленно понимали, что Линда училась в Калифорнийском университете в Беркли, который в то время славился своими радикальными, политически активными студентами. В одном из экспериментов мы предоставили испытуемым список из восьми сценариев развития событий, возможных для Линды. Как и в задаче про Тома В., некоторые располагали их по репрезентативности, другие – по вероятности. Задача про Линду напоминает задачу про Тома В., но с некоторыми важными изменениями.

Линда – учительница начальной школы.
Линда работает в книжном магазине и занимается йогой. Линда – активистка феминистского движения.
Линда – социальный работник в психиатрии.
Линда – член Лиги женщин-избирательниц.
Линда – кассир в банке.
Линда – страховой агент.
Линда – кассир в банке и активистка феминистского движения.

По многим признакам видно, что это старое задание. Лига женщин-избирательниц уже не играет такой роли, как раньше, а мысль о феминистском «движении» кажется странной из- за изменений в статусе женщин, произошедших за последние тридцать лет. И все-таки даже в эпоху «Фейсбука» легко угадать почти единодушное мнение: Линда хорошо подходит на роль активной феминистки, неплохо – на роль сотрудницы книжного магазина, занимающейся йогой, и вряд ли подходит на роль страхового агента или банковского кассира.

Теперь обратите внимание на важный момент: похожа ли она больше на кассира или на кассира – активистку феминистического движения? Все сходятся во мнении, что Линда больше подходит под образ «кассира-феминистки», чем под стереотипное представление о кассирах. Обычные кассиры – не феминистки, добавление этой подробности делает историю более когерентной.

Важное изменение содержится в оценках вероятности, поскольку между этими двумя сценариями существует логическое отношение. Представьте себе диаграмму Венна. Множе- ство кассиров-феминисток полностью включено во множество кассиров, поскольку каждая кассир-феминистка – кассир. Следовательно, вероятность того, что Линда – кассир-феми- нистка, обязана быть меньше вероятности того, что она – кассир. Чем больше подробностей возможного события вы упоминаете, тем меньше его вероятность. Таким образом, задание порождает конфликт между предчувствием репрезентативности и логикой вероятности.

Первыйэкспериментбылмежкатегориальный(between-subject).Каждыйучастникзнако- мился с семью вариантами, среди которых был только один важный пункт («кассир» или «кассир-феминистка»). Некоторые располагали ответы по сходству, другие – по вероятности. Как и в случае с Томом В., «кассир-феминистка» в обоих случаях оказалась в среднем выше рас- положенной, чем просто «кассир».

Затем мы провели внутрикатегориальный (within-subject) эксперимент, представив испы- туемым вышеприведенный список вопросов, где «кассир» располагался на шестом месте, а «кассир-феминистка» – на последнем. Мы были убеждены, что участники заметят отношение между двумя вариантами и поступят в соответствии с логикой, а потому не собирались про- водить отдельный эксперимент. В лаборатории проходило еще одно исследование, и моя асси- стентка попросила участников предыдущего эксперимента перед уходом заполнить анкету про Линду.

В лотке на столе собрался десяток опросников. Я мельком проглядел их и обнаружил, что все участники сочли «кассира-феминистку» более вероятной, чем просто «кассира». Я тогда так удивился, что до сих пор помню и серый металлический стол, и где кто стоял в тот миг, когда я сделал свое открытие. Я позвонил Амосу и в большом волнении рассказал ему, что в столкновении логики с репрезентативностью победила репрезентативность!

Выражаясь языком этой книги, наблюдается ошибка Системы 2: у испытуемых была воз- можность заметить, что уместно применить правила логики, поскольку в список были вклю- чены оба варианта. Они этой возможностью не воспользовались. Расширив эксперимент, мы обнаружили, что логику вероятности нарушили 89 % студентов из нашей выборки. Мы твердо считали, что респонденты, знающие статистику, справятся лучше, и потому задали те же вопросы аспирантам программы изучения принятия решений Стэнфордской высшей школы бизнеса, прослушавшим курсы по теории вероятностей, статистике и теории принятия реше- ний. Мы снова удивились: 85 % этих респондентов также решили, что «кассир-феминистка» вероятнее, чем просто «кассир».

Потом мы предпринимали все более отчаянные попытки избавиться от ошибки, пред- ставляя Линду большим группам людей и задавая им простой вопрос:

Какой из вариантов вероятнее?
Линда – кассир.
Линда – кассир в банке и активистка феминистского движения.

Эта урезанная версия задания сделала Линду знаменитостью в определенных кругах и вызвала годы полемики. Примерно от 85 до 90 % студентов крупных университетов – вопреки логике – выбрали второй вариант. Что примечательно, они не слишком стыдились своей ошибки. Когда я с некоторым негодованием спросил у большой аудитории: «Вы понимаете, что нарушили элементарное логическое правило?!», кто-то из задних рядов прокричал мне в ответ: «И что?», а студентка старших курсов, допустившая ту же оплошность, объяснила ее так: «Я думала, вы просто интересуетесь моим мнением».

Выражения «ошибка умозаключения» или «ложный аргумент» обычно используют, когда люди не применяют необходимое и уместное логическое правило. Мы с Амосом ввели понятие ошибка конъюнкции, которую совершают, когда при непосредственном сравнении счи- тают, что совпадение двух событий (в данном случае того, что Линда – кассир и феминистка) возможно с большей вероятностью, чем одно из них.

Как и иллюзия Мюллера-Лайера, ошибка конъюнкции кажется привлекательной, даже если вы ее распознаете. Натуралист Стивен Джей Гулд, зная правильный ответ, так описал свою борьбу с задачей про Линду: «В голове продолжал прыгать крошечный гомункулус, крича: „Она не может быть просто кассиром, почитай ее описание!“» «Крошечный гомункулус» Гулда – это, конечно же, настойчивая Система 1 (в то время терминологии двух систем еще не суще- ствовало).

Лишь в одном из наших экспериментов большинство испытуемых дали правильный ответ на сокращенную версию задачи про Линду: 64 % из группы студентов старших курсов на факультете социальных наук в Беркли правильно посчитали, что исход «кассир-феминистка» менее вероятен, чем просто «кассир». В версии с восемью вариантами ответа, приведенной в начале главы, только 15 % аналогичной группы студентов старших курсов сделали такой выбор. Разница поучительна. В более длинной версии два самых важных варианта разделены пунктом «страховой агент», и читатели оценивали их раздельно, не сравнивая. Более короткая версия, напротив, требовала прямого сравнения, которое мобилизовало Систему 2 и позволило боль- шинству студентов, знающих статистику, избежать ошибки. К сожалению, мы не исследовали обоснование неверного выбора довольно значительного меньшинства (36 %) в этой группе.

Предложенные респондентами оценки вероятности и в задании про Тома В., и в списке вопросов про Линду в точности соответствовали оценкам по репрезентативности (сходству со стереотипами). Репрезентативность – это часть группы тесно связанных базовых оценок, кото- рые с большой вероятностью генерируются совместно. Самые репрезентативные результаты в соединении с описанием личности дают самые когерентные истории – необязательно самые вероятные, зато правдоподобные, а опрометчивые люди легко путают понятия когерентности, правдоподобия и вероятности.

Некритическая замена вероятности правдоподобием пагубно влияет на оценки при использовании сценариев в качестве инструментов прогнозирования. Следующие два сцена- рия представили разным группам с просьбой оценить их вероятность:

В будущем году в Северной Америке случится наводнение, в котором погибнет более 1000 человек.

В будущем году в Калифорнии произойдет землетрясение, которое вызовет наводнение, и погибнет более 1000 человек.

Сценарий о землетрясении в Калифорнии более правдоподобен, чем сценарий о навод- нении в Северной Америке, хотя его вероятность, безусловно, ниже. Как и ожидалось, вопреки логике, сценарий с бо́льшим количеством подробностей посчитали более вероятным. Это – ловушка для прогнозистов и их клиентов: сценарии с дополнительными подробностями более убедительны, но сбываются с меньшей вероятностью.

Чтобы оценить роль правдоподобия, обдумайте следующие вопросы:

Что вероятнее?
У Марка есть волосы.
У Марка светлые волосы.

и

Что вероятнее?
Джейн – учительница.
Джейн – учительница и ходит на работу пешком.

У обоих вопросов та же логическая структура, что и у задачи про Линду, но ошибок в ответах на них не бывает, поскольку более подробный вариант не кажется более правдопо- добным, более когерентным или лучшей историей. Оценка правдоподобия и когерентности не предлагает ответа на вопрос о вероятности. В отсутствие конфликта с интуицией логика торжествует.

Меньше – лучше, иногда даже при совместной оценке

Кристофер Ши из Чикагского университета предложил испытуемым оценить наборы посуды, выставленные на распродажу в местном магазине, где они обычно стоят от 30 до 60 долларов. В этом эксперименте было три группы. Одной группе показали приведенную ниже таблицу – Ши назвал это совокупной оценкой, поскольку она позволяет сравнить два набора. Двум другим группам показывали только один набор, это назвали одиночной оценкой. Сово- купная оценка – это межкатегориальный эксперимент, а одиночная – внутрикатегориальный.

При условии, что тарелки в обоих наборах одного качества, какой из них стоит больше? Это легкий вопрос. В наборе A есть все предметы из набора B и, вдобавок, семь целых пред- метов, то есть набор А должен стоить больше. Участники эксперимента по совокупной оценке в среднем были готовы заплатить за набор A чуть больше, чем за набор B, – 32 доллара против 30.

При одиночной оценке результат получился обратный: набор B оценили гораздо выше набора A – 33 доллара против 23. Мы знаем, почему так вышло. Множества (в том числе и наборы посуды!) представляются нормами и прототипами. Вы сразу же чувствуете, что средняя цена предметов в наборе A гораздо меньше, чем в наборе B, потому что никто не хочет платить за посуду с дефектом. Если при оценке основную роль играет среднее значение, то неудиви- тельно, что набор B стоит больше. Ши назвал такую реакцию «лучше меньше, да лучше». Когда набор A стал на 16 предметов (7 из которых в хорошем состоянии) меньше, его цена выросла.

Экспериментальный экономист Джон Лист повторил открытие Ши на реальном рынке бейсбольных карточек. Лист продавал с аукциона наборы по десять дорогих карточек и такие же наборы, но с добавлением трех карточек умеренной стоимости. Как и в эксперименте с посудой, при совокупной оценке бо́льшие наборы оценивались выше маленьких, а при одиноч- ной – ниже. С точки зрения экономической теории результат вызывает тревогу: экономическая ценность набора посуды или бейсбольных карточек – суммоподобная переменная. Добавление в набор элемента с положительной ценой может ее лишь увеличить.

У задачи про Линду и задачи про посуду одинаковая структура. Вероятность, как и эко- номическая ценность, – тоже суммоподобная переменная. Это видно на следующем примере:

вероятность (Линда – кассир) = вероятность (Линда – кассир- феминистка) + вероятность (Линда – кассир и не феминистка)

Именно поэтому, как и в эксперименте Ши с наборами посуды, одиночные оценки задачи про Линду дают результаты «лучше меньше». Система 1 оценивает среднее вместо суммы, а потому, когда из списка убирают кассиров-нефеминисток, субъективная вероятность возрас- тает. Однако суммоподобный характер переменной для вероятности менее очевиден, чем для денег. В результате совокупная оценка устраняет ошибку только в эксперименте Ши, но не в эксперименте с Линдой.

Ошибку конъюнкции, сохраняющуюся при совокупной оценке, вызывает не только задача про Линду. Сходные нарушения логики обнаруживаются и во многих других случаях. В одном из исследований участников попросили расположить четыре возможных исхода Уимбл- донского турнира, от наименее до наиболее вероятного. На момент проведения эксперимента первой ракеткой мира был Бьорн Борг. Варианты ответов были такие:

A. Борг выиграет матч.
B. Борг проиграет первый сет.
C. Борг проиграет первый сет, но выиграет матч. D. Борг выиграет первый сет, но проиграет матч.

Самые важные пункты здесь B и C. Событие B распространяется на более широкий круг явлений, и его вероятность выше, чем вероятность включенного в него события. Вопреки логике – но не репрезентативности или правдоподобию, – 72 % испытуемых оценили вероят- ность B ниже, чем вероятность C: еще один пример «лучше меньше» в прямом сравнении. Сце- нарий, который оценили как более вероятный, выглядел более правдоподобным, более коге- рентно вписывался в то, что было известно о лучшем теннисисте мира.

Предупреждая возможные возражения о том, что ошибка конъюнкции возникает из- за неверной интерпретации вероятности, мы составили задание, требующее оценки вероятно- стей, где события не описывались словами, а термин «вероятность» вообще не упоминался. По условиям эксперимента 20 раз бросали обычную шестигранную игральную кость, четыре грани которой выкрашены в зеленый цвет, а две – в красный. Испытуемым показали три последова- тельности выпадения зеленых (З) и красных (К) сторон и попросили выбрать одну из них. При выпадении выбранной последовательности участники (гипотетически) выигрывали 25 долла- ров. Последовательности были такие:

1. КЗККК

2. ЗКЗККК

3. ЗККККК

Поскольку зеленых граней вдвое больше, чем красных, первая последовательность довольно нерепрезентативна, вроде роли банковского кассира для Линды. Вторая последова- тельность на шесть бросков больше подходит к нашим ожиданиям в отношении этой кости, поскольку содержит две «З». Эту последовательность построили простым добавлением буквы «З» к первой последовательности, так что она всего лишь менее вероятна, чем первая. Это – невербальный эквивалент Линды в роли кассира-феминистки. Как и в случае с Линдой, пре- имущество было за репрезентативностью. Почти две трети респондентов предпочли сделать ставку на последовательность номер 2, а не на номер 1. Однако, услышав аргументы в пользу этих вариантов, подавляющее большинство испытуемых решили, что верный ответ (последо- вательность 1) более убедителен.

При решении следующей задачи случился прорыв: мы, наконец, обнаружили условия, в которых количество ошибок конъюнкции значительно уменьшилось. Двум группам предста- вили слегка разные варианты одной задачи:

Количество ошибок в группе, получившей задание слева, оказалось 65 %, а в группе, получившей задание справа, – всего 25 %.

Почему же на вопрос «Сколько из 100 участников...» легче ответить, чем на вопрос о процентах? Вероятное объяснение состоит в том, что упоминание ста человек вызывает в мыслях пространственное представление. Вообразите, что большое количество людей просят разбиться на группы внутри зала: «Те, у кого фамилии начинаются с букв от А до Л, собира- ются в левом ближнем углу». Затем их просят распределиться на меньшие группы. Отношение включения становится очевидным: те, у кого имя начинается на Д, окажутся подмножеством собравшихся в ближнем левом углу. В задании про медицинский опрос в углу зала собира- ются перенесшие сердечный приступ, и некоторые из них моложе 55 лет. Не у всех возникнут именно такие яркие образы, но последующие эксперименты показали, что такое представле- ние, называемое частотным, облегчает осознание того факта, что одна группа включена в дру- гую. Решение загадки, похоже, заключается в том, что вопрос «сколько?» заставляет думать об отдельных людях, а тот же вопрос в формулировке «какой процент?» – нет.

Что же выяснилось из этих экспериментов о работе Системы 2? Один из выводов состоит в том, что, как известно, Система 2 не особенно бдительна. Студенты университетов, участво- вавшие в наших исследованиях ошибок конъюнкции, безусловно, «знали» логику диаграмм Венна, однако недостаточно надежно применяли ее, когда им представляли всю необходимую информацию. Абсурдность подхода «лучше меньше», очевидная в эксперименте Ши с посу- дой, легко распознается в представлении «сколько?», но неочевидна тысячам людей, допустив- шим ошибку конъюнкции в задаче про Линду и в других, сходных с ней заданиях. Во всех этих случаях конъюнкция выглядела правдоподобной, и для принятия ее Системой 2 этого оказывалось достаточно.

В этом частично играет роль леность Системы 2. Многие испытуемые избежали бы ошибки конъюнкции, если бы от правильности ответа зависел их следующий отпуск, если бы им дали на решение неограниченное время, попросили бы соблюдать логику и не отвечать, пока они не будут совершенно уверены. Отпуск от правильности ответа не зависел, времени испытуемые потратили мало и отвечали так, будто их всего лишь «попросили высказать свое мнение». Леность Системы 2 – важная часть жизни, однако представляется интересным и наблюдение, что репрезентативность мешает применению очевидного логического правила.

Примечателен контраст задачи про Линду с задачей о посуде. У заданий одинаковая структура, но разные результаты. Люди, видящие набор посуды с дефектными предметами, оценивают его очень низко; их поведением управляет интуиция. Те, кто видит оба набора сразу, следуют правилу логики, увеличивая стоимость для большего количества предметов. В условиях внутрикатегориального эксперимента над оценками властвует интуиция; при сово- купной оценке руководящая роль отведена логике. В задаче про Линду, напротив, интуиция преобладает над логикой даже при совокупной оценке, хотя мы и обнаружили условия, при которых логика побеждает.

По нашему с Амосом убеждению, явные нарушения логики вероятности, наблюдаемые в очевидных задачах, были интересны и стоили того, чтобы сообщить о них коллегам. Мы также считали, что результаты подкрепляют наши доводы в пользу эвристических методов оценки и смогут убедить сомневающихся. Здесь мы ошиблись: задача про Линду стала классическим примером при изучении разногласий.

Наше исследование привлекло большое внимание, но как магнит притягивало критиков нашего подхода к суждениям. Многие исследователи также обнаружили сочетания инструкций и подсказок, уменьшающих количество ошибок конъюнкции, а некоторые настаивали, что в контексте задачи про Линду испытуемые вправе воспринимать слово «вероятность» как «прав- доподобие». Временами из этих аргументов делали общий вывод о том, что все наши идеи ложны: если можно ослабить или объяснить одну когнитивную иллюзию, то и для остальных это тоже возможно. Такие рассуждения упускают из вида уникальную особенность ошибки конъюнкции как конфликта между интуицией и логикой. Никто не оспаривал свидетельства в пользу эвристики, полученные во время межкатегориальных экспериментов (включая и иссле- дования задачи про Линду), – их вообще не упоминали, а из-за пристального внимания к ошибке конъюнкции эвристические методы стали менее заметны. В итоге задача про Линду принесла нашим работам широкую известность, но среди коллег наш подход оказался дискре- дитирован. Мы ожидали совсем другого.

В судебных разбирательствах адвокаты применяют два типа критики: для опровержения иска под сомнение ставят аргументы в его поддержку, а для дискредитации свидетеля сосре- доточиваются на самой слабой части показаний. На слабых сторонах часто концентрируются и в политических дебатах. По-моему, это неуместно в научных спорах, но мне пришлось сми- риться с тем, что нормы полемики в общественных науках не запрещают использование аргу- ментации в политическом стиле, особенно если речь идет о важных проблемах, одной из кото- рых мне представляется господство искажений в оценках и суждениях.

Несколько лет назад я сотрудничал с Ральфом Гертвигом, упорным критиком задачи про Линду. В тщетной попытке устранить наши разногласия я однажды спросил его, почему он сосредоточился исключительно на ошибке конъюнкции, а не на результатах, объяснявших наш подход. Он улыбнулся и ответил: «Так было интереснее», а затем добавил, что задача про Линду привлекла столько внимания, что нам не на что жаловаться.

Разговоры о ситуациях, где «лучше меньше»

«Составители запутанного сценария настаивают, что такое развитие событий весьма вероятно. Это не так, просто история правдоподобная».

«К дорогому продукту добавили дешевый подарок, и в итоге все стало менее привлекательно. В данном случае лучше меньше».

«В большинстве ситуаций прямое сравнение делает людей осторожнее и логичнее, но не всегда. Временами интуиция побеждает логику, даже если правильный ответ перед вами».