Намогильные памятники – самое естественное культурно-историческое наследие, доставшееся нам от предков. Их изучение стимулирует возрождение исторической памяти, укреплению духовной связи поколений. Сохранение памятников старины, кроме того, имеет большое научное значение: многие научные предположения и спорные вопросы могут быть решены только благодаря сохранившимся обломкам прошлого, а культура некрополей – это древнейшая культура, по которой, как по раскрытой книге, можно читать историю человечества.

Изучение и сохранение памятников старовероверия – важнейшее направление деятельности по сохранению исторических следов старообрядчества.

«Каменные кресты с надписями, объясняющими причину их установки, встречаются довольно редко. Монограммы IC XC ЦРЬ СЛВЫ NИ КА (Иисус Христос — Царь Славы — Ника), широко представленные на Новгородских и Псковских крестах начиная с XIV в., отсутствуют на более ранних памятниках (хотя на крестах-энколпионах, а также на граффитийных и сфрагистических изображениях креста такие монограммы известны с XI века). Таким образом, можно предположить, что каменные кресты XI — XIII веков не обязательно ассоциировались с символикой Распятия, а были прежде всего памятными знаками социальной элиты. Примечательно также, что именно на ранних монументальных крестах высекаются пространные надписи, тяготеющие к «торжественному стилю».

Для изготовления крестов мастера-крестечники обычно использовали местный материал — известняковые плиты, песчаник и гранит.

Существование специальных мастерских предполагало наличие локальных традиций: так, для Новгорода и его ближайшей округи характерны кресты, вписанные в круг, их лопасти разделены сквозными отверстиями. Эта форма очень редко встречается на территории Псковской земли, где преимущественно распространены четырехконечные кресты с прямыми или расширяющимися лопастями. Надписи и изображения на таких памятниках тоже имеют локальные особенности. Размеры крестов зависели от породы камня и желания заказчика, высота их варьировались от 20 см до 3 м.

Впрочем, местные традиции проявлялись не только в формировании различных типов каменных крестов. В Центральной России (в пределах Московского княжества) и на Северо-Востоке с середины XIII века распространяется другой тип надгробий - плоские каменные плиты, по размеру примерно соответствующие могильной яме или гробу. Возможно, это связано с тем, что нормы христианского погребения не были четко зафиксированы древнерусским каноническим правом. Орнаментированные плиты также разделяются на типологические группы: например, на «тверских» изображался Т-образный крест, на «московских» - антропоморфная композиция.

Период древнерусского надгробия небогат памятниками, уцелевшими до наших дней. Помимо естественных причин их исчезновения («врастание» в землю, выветривание и разрушение камня), по меньшей мере с XVI века старинные плиты и кресты употребляются в качестве строительного материала при постройке церквей и вообще любых каменных сооружений. В 1722 г. Петр I «узаконил» эту практику своим указом по переустройству кладбищ: «Излишние камни употребить на церковное строение» (в письменных источниках «камень» - общее название для любого вида надгробий). При этом в конце XVII века каменные кресты, судя по всему, выпадают из сферы нормативной погребальной культуры.

Возможно, это связано с переходом к погребениям на церковных кладбищах и распространением деревянных намогильных крестов. В это время кресты из камня начинают восприниматься иначе, чем просто надгробия. Так, в XVII в. в Подмосковье они ставились на месте внезапной или насильственной смерти путника и имели значение кенотафа. Возможно, что именно в эту эпоху складываются дожившие до нашего времени формы народного почитания крестов.

Мы располагаем сведениями о том, что уже в XVIII столетии намогильные каменные кресты становятся местными святынями».

Это отрывок из широко известной в Сети статьи авторитетного специалиста В. Б. Панченко.


КАМЕННЫЕ CТЕЛЫ НА СТАРООБРЯДЧЕСКИХ КЛАДБИЩАХ ЛАТГАЛИИ
Латгалией называют северо-восточную часть Латвии, граничащую с Россией и Белорусью. Этот край издавна имел смешанное население из местных латгалов, латышей, русских, поляков, белорусов и др. Многочисленные и длительные войны XVI - XVII веков периодически опустошали эту область. Так что понятно желание местных властей если не привлекать, то, во всяком случае, не препятствовать переселению сюда людей из иных краев…

Именно сюда, в земли, принадлежавшие тогда Речи Посполитой, и устремился со второй половины XVII века один из наиболее крупных потоков переселенцев из разных мест Руси, не согласных с церковными реформами патриарха Никона.

Переселение продолжалось и в XVIII-XIX веках. Так в Латгалии появились многочисленные мелкие и крупные деревни с чисто староверским населением. Еще и сейчас часть их уцелела, хотя прежней староверской «монолитности» уже и там нет. В Резекненском районе в наши дни есть Силмалская волость. Там свыше 90 процентов населения составляют русские, из них три четверти- старообрядцы.

Естественно, что за более чем три века своего проживания на этой земле русские старообрядцы основали здесь не только деревни, но и сотни кладбищ. Как и поселения, многие из них уже стерлись с лица земли. Однако и сейчас, в начале XXI века, в Резекненском, Даугавпилсском, Прейльском, Екабпилсском, Лудзенском и Краславском районах насчитывается около 400 больших и малых староверских кладбищ.

Члены общества «Беловодие» уже несколько лет как включили эти кладбища в сферу своих исследований, а в 2005-2006 году в рамках проекта «Культурно-историческое наследие старообрядцев Латгалии» (при финансовой поддержке фонда общественной интеграции Евросоюза) провели более методичное обследование свыше 20 наиболее древних староверских кладбищ. Итогом работы стал сайт…

Теперь стало отчетливо заметно. что происходившие из разных территорий Российской Империи предки нынешних старообрядцев Латвии когда-то принесли с собой и разные традиции и виды намогильных памятников. Конечно, общим типом памятника для всех являлись восьмиконечные деревянные кресты, к сожалению, не долговечные.

А вот к памятникам из камня предпочтения были разные. В северо-западной части Латгалии еще в XIX веке преобладали каменные цельносеченые восьмиконечные Кресты, в начале и середине века - из местного камня, в конце века (на богатых захоронениях) - из полированного привозного камня.

В юго-восточной части, как и в соседней Литве, до наших дней сохранилось много больших и малых вертикальных плоских каменных плит из местного известняка, песчаника или крупнозернистого гранита. Общим для них всех является так или иначе высеченное на лицевой стороне изображение восьмиконечного Креста.

Вспомним, что В. Б. Панченко пишет о том, что « могильные камни» постепенно, особенно после указа Петра Первого в 1722 г., «выпадают из сферы нормативной народной культуры»

Таким образом, можно сказать, что бежавшие из России «раскольники» принесли в Латвию и сохранили здесь древние, исчезнувшие было на исконной родине, традиции изготовления и установки каменных крестов и плоских надгробных плит, которые в европейской традиции называются стелами.

Познакомимся ближе с эволюцией таких вертикальных стел на старообрядческих кладбищах самого крупного и «русского» по составу населения города Латгалии – Даугавпилса и прилегающих к нему волостей.

Из посещенных нами кладбищ со стелами наиболее целостную картину сегодня пока еще можно увидеть в небольшом городке Субате на самой границе с Литвой. Старообрядцы там появились не позже XVIII века. Древнее их кладбище расположено в живописнейшем месте - на полуострове, с трех сторон окруженном голубыми водами озера.





Здесь погребения конца XVIII-XIX веков почти не нарушены позднейшими захоронениями и предстают настоящим местом вечного покоя. Могильные холмики расплылись, их очертания лишь изредка проступают в косых лучах солнца. Ни оград, ни деревянных или металлических Крестов – только древние, в большинстве безымянные стелы.

Поросшие мхом, иногда накренившиеся, с крупными восьмиконечными крестами, исполненными в технике низкого рельефа не всегда уверенной рукой. Лишь на немногих можно обнаружить присутствие надписей (кроме обязательных «титлов»), а прочесть удается еще реже - камень изъеден лишайниками или просто выкрошился. Немногие сохранившиеся эпитафии относятся к концу XIX века.

Похоже, что местные староверы, как говорится, не были свободны в средствах. Самая большая, красивая стела Субатского кладбища – и с самой драматичной надписью - стоит в центре старой части кладбища. Она выполнена вполне профессионально, орнаментирована, заметно отличается от большинства местных надгробий.

Большая надпись на обратной стороне говорит о смерти девяти младенцев. Имена перечислены. Фамилий нет и причин гибели, конечно, тоже. Указан год – 1885????

Такой цельной, не потревоженной картиной древнее кладбище обязано не столько почти обезлюдевшей общине, сколько заботе самоуправления. Оно в этом многоконфессиональном древнем (XVI век!) городке не забывает и о староверах, поддерживает ремонтами столетний молитвенный дом, регулярно обкашивает и чистит старую часть кладбища. Однако, уже стоит вопрос о его повторном использовании - современная (XX века) часть кладбища уже переполнена, а расширяться далее некуда – кругом частная земля. Хотя радует, что самоуправление полностью осознает историческую и эстетическую значимость этого кладбища. Кстати, старому центру Субате присвоен статус государственного памятника культуры.

Из различных исторических источников известно, что освоение староверами латгальских угодий начиналось с левобережья реки Даугавы (Западной Двины).

Следовательно, более древние намогильные памятники вероятнее там, где старообрядческие общины существуют уже с XVII-XVIII веков. Это населенные пункты Володино (пос. Мирный), Войтишки. Существовали древние кладбища и на правобережье Даугавы, но еще в советское время они были уничтожены в связи с подготовкой, к счастью, так и не состоявшегося строительства Даугавпилсской ГЭС. Нельзя в обзорной статье пройти и мимо удивительного маленького старого Кривошеевского кладбища (Бикерниеки) и полузаброшенного в Горбуновке.

Кладбище в Войтишках – заповедное. Древнейшая его часть и сейчас находится в «первозданном» состоянии. В этом есть и свои плюсы – все каменные памятники, коих не коснулась рука вандалов. сохранились, но кладбище давно не расчищалась, идентифицировать большую часть памятников без основательной расчистки и раскопок почти нельзя. Из того, что еще видно, можно посмотреть этот памятник.

На оборотной стороне этой устоявшей стелы высечена запись о смерти вдовы купца Формакова в 1828 году.

В Бикерниекской волости древнейшим староверским кладбищем местные жители называют - Красное. Существует оно, видимо, с XVIII века, и доказательством может быть наличие относительно большого количества еле выступающих из земли грубо обтесанных камней (« горбылей»), иногда с еле видимым знаком восьмиконечного креста.


Иногда на оборотной, почти не обработанной, стороне видны следы трудночитаемых слов.


Интересный, пока нигде более не встреченный надгробный камень поднят В. Никоновым в Ближневе (Лудзенский р-н), хотя он скорее всего относится к XIX веку.


Великолепно староверское кладбище одной из старейших общин Латвии – Володинской. Можно сказать, что кладбище это представляет собой музей развития старообрядческого мемориального искусства, являя всю эволюцию каменных надгробий более чем за два века. Поражает и ценность (как материальная, так и часто художественная) многих памятников этого деревенского некрополя.

Выдающийся вклад в сохранение этих дедовских святынь от уничтожения некоторыми беспамятными современниками внес нынешний наставник общины Никита Архипович Рыжаков. Увы, но на многих древних кладбищах ценнейшие памятники часто гибнут от рук потерявших связь времен потомков тех же староверов. Причина прозаична: не хватает места для погребения именно на данном участке. В Володине когда-то тоже были такие случаи, однако нынешнее руководство общины потрудилось поваленные стелы переустановить. Там есть твердое правило: раз уж ты занимаешь давно осиротевший участок с памятником, то обязан содержать памятник в порядке, даже осторожно чистить от песка и мхов.

Таким образом и была сохранена древнейшая из обнаруженных нами датированных стел. Это узкий вертикальный, просто обтесанный камень с контуром Креста и скромной надписью под ним «раба Божия Прасковия Михайлова 1826 (??) год»


Возможно более ранний памятник удалось найти на почти заброшенном древнем Горбуновском кладбище (вблизи города Илуксте).

На оборотной стороне высечено «1823 год».( ? )

Наибольшее количество загадок из посещенных нами могильников «задало» крохотное и тесное древнее прихрамовое кладбище Кривошеевской общины. «Заселено» оно , по меньшей мере, дважды.. Еле виднеющиеся из-под земли «горбыли» соседствуют со стелами второй половины - конца 19 века Несколько больших стел его достойны отдельного описания и изучения. В них удивительным образом совмещаются как канонические формы и традиции (прихрамовое кладбище!), так и проявления народных поверий (языческих?). Так, например, силуэты голубей над чашей или человеческие фигуры на подземной части или боковых гранях памятников. Такого мы нигде больше не видели.


С середины XIX века культура и техника изготовления стел делают большие успехи. Похоже, что в округе Даугавпилса (Динабурга, Двинска) появились камнерезные мастерские с хорошими профессионалами. Из местного камня они выполняют сложные задачи по обработке огромных (не в одну тонну) каменных глыб и нанесению на них рельефа Креста, букв и орнаментов. Заказы поступают не только из самого Динабурга, но и из ближних поселений (Володино, Кривошеево и др.) - от «выбившихся в люди» тамошних уроженцев. Постепенно складывается несколько вариантов художественного оформления стел. Видимо, по этим образцам и исполняются заказы – впрочем, с неизбежными отступлениями из-за особенностей материала и пожеланий заказчика. Поэтому на осмотренных кладбищах почти нет двух идентичных стел второй половины – конца XIX века, не считая самых простых.

Ранние стелы были вытесаны из монолита, даже самые крупные, современная высота которых от уровня почвы достигает 180-195 см.

Конечно, мы не решились откапывать основание такого памятника (пусть теперь и «бесхозного»). Но это основание должно быть размером не менее того, что высится над землей. Некоторое представление об этом могут дать встреченные, по тем или причинам, выкопанные памятники. Например, сравнительно скромная стела на старом кладбище в Гриве (Даугавпилс).


Большинство таких памятников в их надземной части представляют прямоугольную плиту (толщиной от 12 до 22 см), расширяющуюся книзу. Иногда перед переходом в подземную часть имеется отчетливый уступ, или ступень, обычно с тщательно сглаженным углом, - все это для придания большей устойчивости памятнику. Кстати, таких упавших стел мы не видели, разве только умышленно выкопанные.

Позже, видимо, именно здесь, на месте нижнего уступа, пройдет первый распил, когда памятник будут изготовлять и перевозить двумя частями и складывать уже на месте. Это заметно облегчало обработку и перевозку камня, но отражалось на его прочности, как видно на многих примерах.


Наибольшее разнообразие в форме стел выявляется в их верхней части. Проще всего было оформить горизонтальную плоскость параллельно основанию. С лицевой стороны параллели усиливалась внутренним обрамлением Креста. Иногда при этом слегка стесывались верхние углы, а в окрестностях Кривошеева в концe XIX века существовал обычай увенчивать такую стелу большим каменным шаром.


Эта стела с основанием и шаром превышает два метра. Шары помещали и на стелы, имеющие «двускатное» завершение, остроугольное или по-разному закругленное.


Как видно из снимка, на некоторых небольших стелах было даже по три шара. Шар крепился на железном штыре, вмурованном в саму стелу. Что могли символизировать такие шары? Шар - самая совершенная из всех геометрических тел. Простора для догадок много.

Кроме прямоугольного и двускатного завершения стел, уже в первой четверти XIX века (судя по сельскому Горбуновскому кладбищу), встречались и полностью закругленные небольшие стелы. Хотя известно, что обработка именно криволинейных поверхностей камня представляет наибольшие трудности.

На одном давно заброшенном семейном участке Пантелишского кладбища в первые два десятилетия XX века были в ряд поставлены три одинаковые по размеру и разные по отделке стелы, причем первая слева отличается оригинальным обрамлением Креста.

Могилы супругов на стеле могли отмечаться двумя параллельно стоящими крестами, разделенными рельефной перегородкой. Примером могут служить фотографии с Кривошеевского кладбища. На первой – лицевая сторона типичного для этих мест памятника конца XIX века. Что означают буквы Т К под крестами - никто не мог объяснить. Ясно только, что это не монограмма погребенных и не инициалы мастера.

Второй снимок показывает обратную сторону другого супружеского памятника 80-ых годов XIX века. В «медальонах» – имена погребенных. А ниже на плоскости основания – совсем не профессиональной рукой – запись о смерти двух младенцев, проживших в 1941 году всего 14 и 15 дней.

Встречаются стелы с двумя равновеликими крестами, расположенными друг над другом и разделенными перемычкой. Отсутствие надписей не позволило определить, были ли там погребены супруги или нет. В Володино обнаружена же и стела над совсем исчезнувшей могилой, где одинаковые изображения креста высечены как с лицевой, так и с обратной стороны (!)

Независимо от времени изготовления и размеров стелы, главным элементом, доминантой композиции лицевой стороны всегда является т.н. Голгофский крест с 18 «титлами» (общеизвестными в данной среде сокращениями слов), орудиями пыток (страстей) и символическим изображением горы Голгофы и черепа Адама под ней.

Обозначался ли Крест просто контуром или более или менее высоким барельефом, выступавшим над всей плоскостью стелы, или заглубленным в подобие искусственной ниши – но именно восьмиконечный Крест (с вполне определенными пропорциями) и был смыслом установления памятника над могилой старообрядца. Это особо подчеркнуто в нескольких больших, хорошей работы стелах начала второй половины XIX века. Только каноничное – Голгофский Крест и символы Слов. Таков самый значительный из всех виденных нами памятников всех видов на наших кладбищах – цельнокаменная стела семьи Горкиных в Володино.


Величавая строгость, удивительная гармония и соразмерность величины (и сейчас еще почти 2 м) камня и высеченных на нем символов. На этом же кладбище, а так же на городском в Даугавпилсе есть еще несколько попыток повторить эту композицию, но получились просто хорошие ремесленные работы. Тайна величия и гармонии Горкинской стелы другим мастерам не далась. Кроме оформления верхней кромки стелы в виде среза купола русского храма, здесь нет никаких декоративных моментов, или т.н. «прилеп».

Гораздо больше свободы мастера проявляли в изображении самой горы Голгофы и «головы Адама» под ней. Гору передавали или выпуклой полуокружностью, или трехступенчатым основанием Креста. «Голова Адама» чаще всего очерчена символично, но в некоторых случаях она почти натурально воспроизводит череп. А вот такого символа Голгофы – в виде спирали – мы больше нигде не видели, только в Даугавпилсе. Странное, завораживающее впечатление производит эта стела.

С развитием методов обработки местного «трудного» камня, мастера словно соревнуются в богатстве оформления стел, уже состоящих из двух, трёх и более частей. Крест оказывается «утопленным», помещенным в глубокую нишу. Над ним, словно балдахин или даже узорчатый объемный киот иконы, - от 3 до 5 уровней ступеней, складок, волнистых линий и т.д.

В некоторых дорогих стелах ощущается влияние входившей в моду псевдоготики. Примеры таковых есть на городском кладбище в Даугавпилсе.








Крест отступил в глубину, композиция перегружена массой деталей, готическими боковыми « башенками», в которых еще и кресты… Холодком дохнула иная ментальность.

…На старом Гривском кладбище еще пока стоит одинокая большая стела из камня, который в зависимости от освещения кажется то розоватым, то серовато-бежевым. Никаких надписей, дат – оставленные для этого обрамленные плоскости т.н. «зеркал» пусты. Могила использована дважды – и снова заброшена. Великолепна отделка всех боковых граней, не говоря уже о центре композиции. Крест здесь не потерял значение доминанты, его обрамляют сложные в исполнении волнистые и округлые элементы русского орнамента, делающие эту тщательно продуманную композицию ласкающей глаз, смягчающей печальное назначение памятника.


Похоже, что основы такой композиции сложились давно – отдельные ее элементы в примитивном исполнении обнаружены на нескольких сельских кладбищах, в том числе - и на Горбуновском среди памятников первой половины XIX века. Гривская стела, несомненно, относится к последней трети XIX века, здесь грани отработаны шлифовальной машиной, сама она состоит по меньшей мере из трёх частей… Её воздействие на человека иное, чем Горкинской стелы. Та возвышает душу, заставляет человека как–то подтянуться, Гривская же – смягчает и умиротворяет.

Современный профессионал каменорезных работ, посмотрев фотографии этих двух стел, сказал, что каждая из них потребовала бы не менее года работы мастера…

К концу века стелы «выходят из моды». Богатые люди начинают заказывать большие Кресты из полированного камня и даже художественные, но в целом космополитичные памятники, только отмеченные скромными старообрядческими Крестами. Их заказывали в Варшаве или Петербурге, подобные можно встретить на лютеранских и католических кладбищах..


На могилах известной в Даугавпилсе семьи Горшановых - Васюковых мы видим всю эволюцию памятников XIX-XX веков.


На сельских кладбищах можно встретить стелы, датированные даже 30-ми годами ХХ века. Это уже регресс – бездушная машинная работа при чисто внешнем соблюдении традиций. Пример - тройная стела в Красном


Уже в последние десятилетия XIX века стало заметно, что наиболее зажиточная часть старообрядцев отдает предпочтение большим крестам или просто памятникам из полированного гранита или мрамора. Эти «просто памятники» далеко отошли от традиционной древней формы плоского вертикального каменного надгробия-стелы и причудливо сочетали в себе черты обелиска, пирамиды, даже колонны с капителью. Люди небогатые ставили над могилами деревянные кресты разной величины, которых время не пощадило. После Второй мировой началась эра массового установления бетонных крестов и уже совсем нетрадиционных маленьких плит-«визиток» с именем, датами жизни, фотографией и маленьким крестиком в уголке…

Миновали времена господствующего атеизма, и на кладбищах вновь стали появляться канонические памятники – деревянные и гранитные Кресты и стелы, более или менее сохраняющие традицию.


А как же стелы XIX века? Там, где не прервалась семейная связь поколений, памятники предкам уживаются с более современными надгробными знаками. Им не дают упасть, иной раз даже регулярно подкрашивают «серебрянкой», иногда как-то особо выделяя крест.

Есть какая-то печальная закономерность в том, что самые большие, значительные и художественно значимые стелы сиротливо стоят среди кустов и трав, в лучшем случае – на чужих участках.

Над ними прошли все непогоды полутора веков, но они устояли, соблюдая волю поставивших их людей и храня память о труде и таланте своих создателей.

Когда их оценят и признают в качестве культурно-исторических памятников и займутся их учетом и охраной?     Ещё интересное:

• Горбачевский рывок из Афгана
• Когда жизнь надоела
• Тайна автомата Калашникова раскрыта
• Плато Пальпа
• Загадочные совпадения