МАРКСИЗМ И МАТЕМАТИКА

Борис Ихлов

В 2018 году на международной форуме в МГУ «Маркс XXI» ректор МГУ В. А. Садовничий, академик, который никогда никакого отношения к марксизму не имел, в своем докладе «Маркс и математика» заявил, что он «всегда положительно относился к марксизму…», что «200-летие со дня рождения К. Маркса стало событием, вызвавшим большой резонанс в мире». «Особенно актуальным, - говорил Садовничий, - стал вывод Маркса о том, что общественное производство будущего – это автоматическая система машин, по отношению к которой человек станет «контролером и регулировщиком».

Это, разумеется, неверно: Маркс в черновиках «Капитала» писал иное: «Машины освобождают человека от роли орудия труда и превращают его в контролера и регулировщика» (Соч. Т. 46. Ч. II. С. 213-124). То есть: Маркс отмечает только одно – что машины (не автоматы и не автоматическая система машин) – освобождают рабочего от тяжелого отупляющего труда.

И эта фраза осталась в черновиках, потому что те же машины порабощают человека, делают его своим придатком. Труд компьютерщика (IT-специалиста и т.д.) не освобождает от идиотизма или корысти.

Садовничий отмечает, что Маркс занимался тригонометрией, дифференциальным и интегральным счислением, но забывает один фрагмент, продолжающий мысль о регулировщике: «Сведение необходимого труда к минимуму приводит к свободному художественному, научному и тому подобному развитию индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствам. Это раскрепостит человеческий интеллект и приведет к дальнейшему развитию производительных силы, поскольку они — всего лишь овеществленная сила знаний» (там же, стр. 221).

Маркс переносит этот фрагмент из черновиков в чистовик «Капитала», в III том. И этот фрагмент ошибочен. Он не стыкуется с главным положением марксизма о ликвидации старого общественного разделения труда на умственный и физический. И этот общественно необходимый умственный труд не должен и не может сводиться к минимуму. И это преобразование общественно необходимого труда не наступает автоматически, по математическим законам, а путем ожесточенной борьбы с правящим классом, который не собирается уступать свое место в управлении производством, потому не собирается «сверху» ликвидировать противоречие между умственным и физическим трудом.

***

Подмена анализа политической, социальной, экономической картины в разных странах и в мире в целом набором противоречивых терминов происходит с момента возникновения такого типа анализа.

Например, расхожей стало утверждение в отношении пореформенной России: «Это не капитализм». Ее апологеты исходят из того. Что якобы есть некий капитализм, в котором существует правовое государство, гражданское общество, честная конкуренция, свобода слова, прогресс и благородство. Ничего подобного не было и нет ни в одной стране мира, капитализм – чудовищно грязен и преступен со времен Мандевиля.

Другой способ анализировать общество - путем называния его демократией или авторитаризмом. Якобы США. ЕС – это демократии, Россия, Ливия – автократии (тоталитарные страны). На самом деле мы видим, что страны демократии – это фашистские страны. При этом ни в России, ни в Ливии нет и тени автократии.

Поппер анализировал СССР путем называния его «закрытым обществом», это название почему-то несло в себе нечто негативное. На самом деле США оказались не менее закрытым обществом, куда в свое время невозможно было перебраться евреям, а позднее – жителям, например, Канады. Закрытость США хорошо ощущают на себе беженцы из Мексики. С другой стороны, США применили к КНР поправку Джексона-Вэника, мотивируя тем, что Китай -закрытое общество. Дэн Сяопин предложил Вашингтону присылать в США ежегодно по 10 млн китайцев, однако США не отменили поправку.

В книге В. Шляпентоха «Contemporary Russia as а Feudal Society» («Современная Россия как феодальное общество»,  Martiп·s Press, LLC., 2007) собраны образчики подобного «анализа»: «Интегративно-системный подход - наиболее распространенное определение интегративной системы описывает ее как «единое целое, которое не может быть разделено на составные части без потери важных характеристик или функций. Криминальный (или насильственный) капитализм… Характеристика России как криминального общества получила довольно широкое распространение. Так, на пример, Станислав Говорухин написал книгу о России, где описывал ее как криминальное общество. Другие исследователи описывают страну сходными терминами - среди них Григорий Явлинский, использующий термин ~корпоративно-криминальная система. Вадим Волков попытался подтвердить эту концепцию эмпирическими данными. Уильям Вебстер говорит о «криминально-синдикалистском обществе»… Значительное число ученых избегают даже упоминать о теоретических конструкциях. Виржиния Коллодон просто описывает расцвет коррупции в постсоветской России и отказ обоих президентов от борьбы с ней. Тем не менее она ничего не говорит о том, как это отразилось на либеральной модели. Некоторые авторы при описании России оперируют десятками теорий, так что практически невозможно определить, на какой из них они в конечном итоге остановились. Недостатки имеющихся описаний российского общества. Практически все определения, описывающие российское общество, являются взаимоисключающими, и поэтому неудивительно, что каждая из упомянутых выше гипотез встретила сильное сопротивление со стороны остальных участников дискуссии. Возьмем, к примеру, выдвинутую Шлейфером и другими авторами идею о том, что Россия уже представляет со бой «нормальное общество~. Чтобы доказать свой тезис о России как о «демократии среднего дохода», Шлейфер и его соавтор анализируют политический строй и экономику страны. Конфронтационный тон в их описании «демократии в стране со средним доходом~ можно было бы понять, если бы процесс демократизации только что начался, но он неуместен в то время, когда вектор политического процесса повернулся в противоположном направлении. Создается впечатление, что авторы даже не заметили расстрела парламента в 1993 г., после чего началось движение в сторону реставрации авторитаризма. Вопреки здравому смыслу, они описывали новую конституцию как «Не антидемократическую~. Они заявляют, подобно Суркову, что Государственная дума действительно является независимым органом.

Холистическая картина мира Парсонса Применение ~единой системы» для анализа общества является развитием интегративно-системного подхода, разработанного Парсонсом, который в своей теории общества придерживался универсалистской и холистической картины мира 72 • Интегративно-системный подход использовался многими учеными во времена Парсонса и после него. Рут Бенедикт в своей работе «Patterns of Culture» высказала предположение о возможности идентифицировать
ключевой фактор, который бы описывал общество в целом».

Шляпентох перечисляет также иные «определения» российского общества: «дикий капитализм», «переходный переход» и т.п. Помимо ничтожной Рут Бенедикт он упоминает не менее ничтожного Фукуяму, который является не ученым, а довольно посредственным пропагандистом-агитатором.

«Скажу без всяких «реверансов», что в России нет ни одной книги, которая бы столь системно, с такой полнотой и достоверностью излагала социально-политическую ситуацию в постсоветской России, как это сделано в новой работе В. Шляпентоха», - рекламирует Шляпентоха некий Франц Шереги.

Разумеется, вся книга Шляпентоха - несусветная чепуха. Главным образом потому, что автор не марксист и не имеет понятия, что такое феодализм.  Основа феодализма – это собственность на землю при полном отсутствии заводской промышленности, при полном отсутствии рабочего класса и буржуазии. Ничего подобного в России до принятия в 2005 г. закона о частной собственности на землю не было, не было и после принятия – законы в России диктовала сырьевая буржуазия, нефтяные, газовые, алюминиевые магнаты. банкиры и т.д.. но отнюдь не мэры городов и даже не губернаторы.

Причем Шляпентох далеко не оригинален, он украл идею у самарского опального философа средней руки Алексея Разлацкого-старшего. Столкновение в голове Разлацкого положений советского эрзац-марксизма с окружающей действительностью привело его не к обращению к реальному марксизму, а к выдумыванию нового термина (модели!) для общественного строя в СССР: феодальный социализм. Данный термин – столь же ненаучный, что и термин Шляпентоха.

***

Оборотной стороной агитационно-пропагандистской демагогии, подмены анализа терминами, является попытка подмены философии частными науками. Она характерна для позитивизма, но в СССР в 80-е эстафету приняли молодые неформалы-марксисты, т.е. самоучки. Они начали возводить всевозможные математические построения в истории, социологии, однако большинство построений относилось к политэкономии.

Ю. Назаренко (Ростов-на-Дону) строил социологические модели, не зная, что он пытается вторгнуться, причем на обладая достаточной грамотностью, в уже давно известную область социологии, которая использует кластерный подход.

Александр Билык (Демократическая рабочая партия, Казань), Лезгин-Низами (Марксистская рабочая партия, Долгопрудный) конструировали алгебраические и геометрические схемы марксизма, Гарри Минаков (Объединение «Рабочий», Ростов-на-Дону) пытался подменить политэкономию микроэкономикой, пропагандируя новый вид производства энергии как переход к социализму, В. Бугера (Марксистская рабочая партия, Киев) утверждал, что основа перехода к коммунизму – компьютеризация. Масса энтузиастов, не входящих ни в одну политическую группировку, доказывают на примерах работы сложных кибернетических систем, что автоматизация и роботизация сами приведут к коммунизму.

Нужно отметить, что 1) все они изобретали велосипед. И в советское время, и в начале 90-х, математические методы в общественных науках были хорошо известны, об их перспективах я писал, в частности, в [2]. К этому можно добавить [3-7].

2) Все авторы всех моделей исходят из ошибочного, безграмотного представления, что СССР являлось социалистическим государством, все они следуют мифу КПРФ, что в 1991 году в одночасье якобы состоялась реставрация капитализма.

3) Все аналитические построения без учета того, что общество делится на антагонистические классы вследствие общественного разделения труда, где один класс владеет средствами производства, а другой класс угнетен – являются не просто антинаучными они являются мошенничеством.

Попытки устранить философию, в первую очередь, марксизм из научного мировоззрения предпринимались неоднократно. Философия не подвержена математике, у философии нет выраженного прогностического характера, поэтому для людей прагматичный она бесполезна.

То, что математика описывает количественную строну мира, но у мира есть еще и качественная сторона, не волнует противников философии. Противники философии представляют ее словоблудием, будучи не в силах понять сущность ее категорий.

Одной из самых мощных и долговечных попыток оказался позитивизм. Это учение возникло в эпоху упадка чартизма, когда в истории Англии начался период относительной реакции. Соответственно, Огюст Конт выступил как реакционер, он объявил революции невозможными и ненужными, призывал рабочих отказаться от политики. Поскольку именно философы являлись идеологами революции, Конт объявил всю философию не наукой, а теологией или метафизикой. Во-вторых, Конт провозгласил программу создания очищенной от философской шелухи социальной физики на основе естественных наук.

Маркс объяснял: если бы сущность и явление совпадали, науке нечего было бы делать. Гоббс отмечал, что ум слабы цепляется за факт, ум сильный видит за факт. Т.е. Конт мыслил как метафизик: «Да – да, нет – нет, что сверх того, то от лукавого».

Дело не столько в том, что Конт шел от номинализма, он считал, что общего не существует, он  отказал разуму видеть лес за деревьями, искать сущность и первопричину. Дело в том, что социальная физика действительно не может включать в себя философские категории или, например, законы диалектики непосредственно. Она лишь показывает их действие. Точно так же, как показывает диалектику и материализм обычная физика.

Во-вторых, Маркс в «Капитале» показал схему простого воспроизводства, эта схема формализуется, хотя и довольно сложно. Сложность еще и в том, что схема, как и 2-й закон термодинамики, не содержит времени, кроме того, он не может иметь дифференциальной формы. Еще сложнее формализовать схему расширенного воспроизводства, изложенную в работе Ленина «Развитие капитализма в России». Тем не менее, обе эти схема используются в математической экономике [8].

В-третьих, Конт в силу неразвитости естественных наук, в виду отсутствия квантовой механики, стохастики, синергетики, теории катастроф и т.д., не мог понимать, что социальная физика значительно более вероятностна, жесткость законов в ней существенно ослаблена, в ней нет механицизма, в ней действуют не законы, а тенденции, в которых случайность играет немалую роль. Так, еще в 80-е года XX в. при оценке биржевых рисков использовали теорию катастроф [9].

В-четвертых, вследствие того, что, например, такой параметр, как стоимость, не является имманентным товару, как, скажем, масса, она содержится только в головах людей. Потому социальная физика не может быть формализована математически в том виде, в каком формализованы естественные науки. Может быть формализована лишь динамика подсистем социума (например, теория вероятности возникла в том числе вследствие анализа периодического заполнения больниц умалишенными), см. также [10-15].

Непонимание качественного отличия физической формы движения материи от химической, биологической и социальной породило потерянное поколение советских философов-редукционистов во главе с Б. Кедровым, считавшим, что «химия охватывается физикой» (квантовой химией). То есть, будто бы биологию можно свести к химии, а социальные науки – к биологии.

Например, не одно поколение физиков пермского университета всерьез считает, что живое, ч том числе человек, отличается от неживого лишь степенью сложности, что когда-либо будет написана формула, точно описывающая поведение человека, предписывающая ему, куда двигаться и что делать. Словом, не нужно никаких усилий воли. Многие физики этих поколений без всякого смущения называют себя позитивистами. Таким образом, Конт не придумал ничего особенно нового - это, без сомнения – картезианство, старый механицизм Декарта, согласно которому человек – это машина. Но, поскольку в человеке – что очевидно – есть-таки душа, Декарт был вынужден придумывать бога, который и вселил в человека душу. Элиот, по наивности доверив свою душу Огюсту Конту, лишь сменила форму религиозности.

Именно позитивистский менталитет лежит в основе пещерных представлений о мыслящем компьютере и о тотальной запрограммированности Вселенной. И эти представления фактически являются продолжением религиозных фаталистических представлений: как бы человек ни сопротивлялся судьбе, свершится то, что предначертали ему мойры. То, что жестянка не прошла эволюцию от химической формы движения материи до социальной, позитивистов не смущает.

Более общий подход представляет сциентизм, призванный направить материалистическое направление в осмыслении мира в безопасное русло – а именно: в кажущейся противоположности религиозному антисциентизму сциентизм сам способен стать религией. Французский философ Андре Конт-Спонвиль отмечает, что сциентисты возводят науку в ранг догмы, которую превращают в императив, в этом смысле «сциентизм – опасный вздор» (Сциентизм. Философский словарь. М.: Этерна, 2012. С. 476).

Не связанный с теологией антисциентизм имеет источником лишь психопатологию, поэтому не стоит рассмотрения. В религиозном же плане сциентизм, действительно, имеет пейоративную коннотацию – «против марксизма». Аналогично пейоративная коннотация гностицизма, который представлен манихейством, валентинизмом, сифианством или мандеизмом – не агностицизм. Гностики подменяют понятие гнозиса, знания, они подразумевают тайное знание. Они говорят не о познаваемости мира, а о возможности познания бога. Гностическое космологическое божество, Верховного главу Небес и Эонов (плеромов, духовных сущностей), олицетворяющего единство Мирового Времени и Пространства, зовут Абраксасом. Гностицизм призван сбить с толку тех, кто изучает диалектический материализм.

Еще одним направлением буржуазной идеологии, имеющем целью извратить марксизм, является аналитический марксизм. С помощью математического моделирования, теории игр и т.д. основатели данного течения Джераль Аллан Коэн, юн Эльстер, Джон Рёмер, Эрик Олин Райт, Самуэль Боулс и др. пытаются построить общественную динамику как науку на основе строгих современных методов, математизировать соотношения производительных сил и производственных отношений, базиса и надстройки, на микроуровне - исследовать поведения индивидов. Однако ни написать уравнение движение индивида, ни выразить математически рост или спад забастовочного движения, прогнозировать антиамериканские революции в Латинской Америке или деградацию США в форме роста движений ЛГБТ или BLM с избранием на пост президента старого маразматика аналитические марксисты не смогли. Зато в виду полного непонимания марксизма смогли его всячески опоганить. Так, Юн Эльстер начал пропагандировать, что теория трудовой стоимости якобы в лучшем случае бесполезна, в худшем — вредна и вводит в заблуждение», а сама марксистская экономика якобы практически полностью мертва.

Есть, конечно, психопатологии, напр., автор книжки «Математический марксизм» уверяет, что он ввел в «Капитал» Маркса восьмимерные вектора, якобы «только запись категорий «Капитала» в форме восьмимерных векторов позволяет однозначно определить категории «Капитала», причем эти категории были представлены в виде двоичного графа». Т.е. у автора нет понимания, чем отличается двоичный граф от 8-мерного вектора, с другой стороны, категории потому и являются категориями, что у них не может быть однозначности. В-третьих, не существует категорий «Капитала», есть категории политэкономии.

Разумеется, дело не только в неграмотности, в непонимании предмета философии, политэкономии и исторического материализма, дело не только в подмене этого предмета. Дело, как мы видели выше, в сознательной подмене.

Литература

1. Фелингер А. Ф. Статистические алгоритмы в социологических исследованиях. Новосибирск, Наука, 1985. 208 с.
2. Ихлов Б. Л. Что такое история? С точки зрения физика. Современный марксизм. Часть II. Теория. 2020; КЛИО, СПб, 1998, №2.
3. Математические методы в историческом исследовании. Л., Наука, 1976.
4. Миронов Б.Н., Степанов З.В. Историк и математика. М., 1975.
5. Бородкин Л. И. Моделирование исторических процессов. 303 с.
6. Федорова Н. А. Математические методы в историческом исследовании. Курс лекций. Казань, КГУ, 1996. 108 с.
7. Математические методы в исследованиях по истории СССР. Библиографический указатель отечественной литературы 60-80-х гг. Свердловск, 1989.
8. Рубинов А. М. Математические модели расширенного воспроизводства. Л., Наука, 1983. 188 с.
9. Гилмор Р. Прикладная теория катастроф. М., Мир 1984, Т.1, Т.2
10. Ашманов С. А. Введение в математическую экономику. М., Наука, 1984. 296 с.
11. Шеремет А. Д., Протопопов В. А. Анализ экономики промышленного производства. М., Высшая школа, 1984. 352 с.
12. Дж. Хикс. Стоимость и капитал. М.: Прогресс-Универс, 1993. 496 с.
13. Черемных Ю. Н. Математические модели развития народного хозяйства. МГУ, 1986. 104 с.
14. Занг В.-Б. Синергетическая экономика. М., Мир, 1999. 336 с.
15. В. Г. Кановей. Аксиома выбора и аксиома детерминизма. М. Наука, 1984. 65 с.

Июнь.2023