Ликвидаторы Таджикистана: «Нас обманули, когда отправили в Чернобыль, - и кинули, когда нас нужно было лечить»
2009-06-30 19:14 Тилав Расул-заде

Семеро чернобыльцев Пенджикентского района Таджикистана уже третий год ждут получения участков земли, на которых они могли бы построить дома и решить свои накопившие жилищные проблемы. Для переговоров с местными властями по поводу выделения земельных участков чернобыльцам в город Пенджикент приехал председатель Совета республиканского общественного объединения «Союз-Чернобыль» Фаридун Хакимов. Об этом сообщил первый заместитель председателя Согдийского филиала ОО «Союз-Чернобыль» Толибджон Зойидов. По его словам, кроме жилищных проблем чернобыльцев, Фаридун Хакимов намерен обсудить и другие социально-бытовые проблемы чернобыльцев, живущих в этом горном районе Таджикистана.

Особенно остро стоит вопрос о социальной реабилитации и поддержке детей-инвалидов, родившихся у чернобыльцев. По нашим данным, именно в Пенджикенте зафиксировано наибольшее количество детей, родившихся с ограниченными физическими возможностями. Необходимо решать вопросы бесплатного образования для чернобыльцев и их детей, бесплатного медицинского обслуживания, в том числе бесплатных лекарств и возможности посещения чернобыльцами и их детьми лечебно-профилактических учреждений. Почти все чернобыльцы жалуются на здоровье.

По словам председателя Согдийского областного отделения Совета ОО «Союз-Чернобыль» Толибжона Зойидова, в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции принимали участие более пяти с половиной тысяч граждан Таджикистана. Как правило, это были бывшие офицеры и солдаты, когда-то служившие в рядах Вооруженных сил СССР.

«Нам сказали, что мы будем строить дома»

- В 1987 году нас – 120 человек - по призывной повестке собрали в Согдийском областном военном комиссариате. Объявили, что нас отправляют в город Славутич, который находится недалеко от Киева, столицы Украины, - вспоминает дни мобилизации Толибджон Зойидов, – якобы для строительства жилых домов и инфраструктуры.

- Меня призвали в военкомат Согдийской области 27 мая 1987 года, и на следующий день отправили на Украину,- вспоминает те дни другой чернобылец Якубджон Камолов. - Нам тоже сказали: вы будете отправлены сроком на шесть месяцев на Украину для строительства новых домов. Вам будут платить зарплату в пять раз больше, чем обычно. Тогда мне было всего 22 года, и я не знал, что нас просто обманывают.

На поезде нас привезли в поселок «Зеленая Мисс» города Харькова, что на Украине. Переодели в «партизанскую форму» и отправили в Чернобыль для ликвидации последствий аварии на четвертом блоке ЧАЭС (Чернобыльской атомной электростанции). Утром привозили на работу, а вечером забирали. Каждый день перед обедом, у входа в столовую, нас обследовали, чтобы определить степень заражения радиацией. Но нам результаты обследований не сообщали. Так я отслужил в Чернобыле три месяца, - сетует Якубджон Камолов.

- Так как среди нас, в основном, были строители, каменщики, маляры, отделочники, газосварщики и водители, все мы верили словам наших военных командиров, - продолжает свой рассказ Толибджон Зойидов. – Сопровождавшие нас военнослужащие даже веселили нас по дороге. Однако это был обман, никакой стройки новых жилых домов и не намечалось. Нас привезли в поселок Белая Церковь Киевской области, подвезли к распределительному пункту. Переодели в военную форму. Усадили в военные автомобили УАЗ-131 и направили в город Чернобыль. До нас в Чернобыле работала партия ликвидаторов из Таджикистана, они были мобилизованы в июне 1986 года. Те ребята прошли трех-четырехмесячную подготовку в городе Красноярске, а потом их перебросили на ликвидацию аварии на ЧАЭС.

В Чернобыле мы проработали от недели до четырех месяцев.

И только через 23 года после аварии чернобыльцы узнали, что, оказывается, ликвидаторам было положено отработать одну-единственную вахту длиной в 15 дней. После чего они должны были пройти курс реабилитации.

- Я был самым молодым из призванных тогда, мне был 21 год, - рассказывает Толибджон Зойидов. - Когда мы приехали в поселок Белая Церковь, нас распределили по частям. Я попал в воинскую часть 74161 Московского военного округа. Тогда командиром части был подполковник Шершов. Я служил в четвертой роте командиром отделения.

10 июня 1987 года руководство Уральского военного округа провело собрание младшего командирского состава, призванного из запаса. Тогда молодой Толибджон задал вопрос организаторам собрания: «Как скажутся последствия аварии на здоровье тех ребят, которые еще не женились и не имеют детей?» Дело в том, что в приказе министра обороны СССР подчеркивалось, что призыву подлежат граждане от 27 до 42 лет, имевшие от двух до пяти детей, но из Таджикистана привезли молодых ребят, которые еще не были женаты.

То, что приказ Минобороны нарушался, косвенно подтверждает другой приказ Минобороны, говорящий об увольнении призывников возраста от 20 до 24 лет, больных язвой желудка, туберкулезом, ранее судимых или лиц, имеющих более трех детей.

Тогда правду не говорили никому. Последствия Чернобыля ликвидаторы стали ощущать с годами. И не только они, но и их дети. Более тысячи трёхсот детей чернобыльцев Таджикистана – инвалиды с рождения.

Заболели все

Призванные из запаса на сверхсрочную службу солдаты, в основном, занимались очисткой территории от радиоактивных отходов, строительными работами в зоне радиусом 30 километров от места аварии, а также в городах Гомель, Чернобыль, Припять. В зависимости от зоны рабочий день длился от одного до двенадцати часов. Основное время уходило на подготовку к работе, но сама работа занимала одну-две минуты. Такая работа выполнялась в тех местах, где ощущалась повышенная радиация. Сама 30-километровая зона была разбита на участки разных категорий, и каждый участок предполагал свой график и тип работ.

- Наша бригада работала 12 часов в день, - вспоминает те дни Толибджон Зоийдов. - Рабочее место находилось в «растворе» - бетонном узле города Чернобыля. Я всего проработал 15 дней, после чего был уволен на запас. Со мной в город Ленинабад (ныне Худжанд) вернулось восемь человек. Мы все были молодые, 24 лет не было.

После возвращения домой ликвидаторы начали часто обращаться к врачам. Стали беспокоить головные боли, головокружения, кровотечения, частые переутомления и общая слабость. Врачи не знали, как лечить чернобыльцев – у них начали проявляться специфические синдромы лучевой болезни.

Среди двух тысяч двухсот пятидесяти членов Союза чернобыльцев Таджикистана были и женщины – в основном, медсестры, которые занимались облученными больными, а также повара и лаборантки.

26 апреля 1986 года – в день аварии на ЧАЭС - женский ансамбль народных инструментов «Чаманоро» и танцевальный коллектив из Таджикистана находились в Чернобыле на гастролях. Сорок девушек, некоторым из которых едва исполнилось 18 лет, невольно оказались в эпицентре аварии.

- Примерно в два часа ночи мы услышали сильный взрыв, - говорит одна из участниц ансамбля в условиях анонимности. - Вышли на улицу, лил сильный дождь. Что случилось, мы не знали. На следующий день нам нужно было давать концерт. В том месте, куда мы поехали, все ходили в специальных костюмах. Но мы выступали с концертами – и оставались в самом Чернобыле еще целую неделю. Потом у всех девушек из ансамбля начались сильные головные боли, мы все заболели. Когда приехали в Душанбе, нам дали направления на осмотр в поликлинику. Мы поехали, но нам сказали, что всё в порядке. И только года через четыре, а то и через пять мы узнали, что облучены.

Денег нет ни на лечение, ни на нормальную еду

По данным управления финансов Согдийской области, в бюджете 2009 года запланировано выделить на поддержку ликвидаторов Чернобыльской АЭС и их семей, 412 тысяч 725 сомони (около тысячи долларов).

Чернобыльцы–инвалиды проживают, в основном, в городах Исфаре, Канибадаме и Худжанде. Детей-инвалидов больше всего в Пенджикентском районе, их сорок четыре.

- В настоящее время самому старшему из чернобыльцев исполнилось 64 года, а самому младшему - 38 лет. Однако нас с каждым годом становится все меньше, - говорит Толибджон Зойидов. - Если в 2003 году в Согдийской области было 500 чернобыльцев, то сегодня их уже 450. За прошедшие шесть лет умерли пятьдесят человек в возрасте от 43 до 55 лет.

- Мы ежегодно должны ездить в Душанбе, чтобы получать необходимое лечение у врача больницы «Медгородок» Пиримкула Мехмонова , - рассказывает Якубджон Камолов. – Для этого государство выделяет нам 280 сомони (около 70 долларов), но этих денег хватает только на дорогу. А само медобследование продолжается почти неделю, и это время нужно на что-то жить…

Не каждый чернобылец может позволить себе пройти обследование, денег не хватает. Почти все ликвидаторы не работают, живут на пенсию. И это касается не только ликвидаторов Согдийской области, но и тех чернобыльцев, кто живет в Хатлонской, Горно-Бадахшанской областях и в районе Раштской долины.

В 1991 году Верховным Советом СССР был принят Закон о социальной защите граждан, пострадавших от аварии на ЧАЭС. После развала СССР правопреемником СССР стала Российская Федерация, но в середине 1990-х годов главы государств СНГ подписали соглашение, согласно которому социальная помощь участникам Великой Отечественной войны, воинам-афганцам и ликвидаторам должна была оказываться властями постсоветских республик. Толибджон Зойидов уверен: Россия не имела права перекладывать обязательства перед чернобыльцами, доставшиеся ей от СССР, на плечи постсоветских государств. «Это решение позволило руководству России избавиться от нас, - говорит Толибджон Зойидов. – Россия нас цивилизованно кинула».

Правительство Таджикистана делает все возможное, чтобы поддержать чернобыльцев – однако экономическое положение в стране не дает возможности делать многое. «Может, вы намерены обратиться к нынешнему руководству России за социальной, моральной и материальной помощью?» - спросил я Толибджона Зойидова. «Нет, - говорит он, - Россия – бедная страна, она не сможет помочь всем».

По мнению независимых экспертов в области лучевой терапии, радиационные катастрофы оказывают воздействие на генетический фонд и здоровье людей, как минимум, до пятого поколения. Судьба детей ликвидаторов, родившихся инвалидами, волнует только их родителей.

Чернобыльцам и их детям необходима постоянная медицинская реабилитация и калорийное питание, моральная и материальная поддержка. К сожалению, большинство из живущих в Таджикистане семей ликвидаторов едва сводят концы с концами и не имеют возможности покупать качественные лекарства и нормально питаться.

Тилав Расул-заде

Театр «Ильхом»: Жизнь после смерти Марка Вайля
2009-07-01 02:40 Фергана.Ру

В минувшее воскресенье в знаменитом ташкентском «Ильхоме» показом спектакля «Глиняные буквы, плывущие яблоки» завершился тридцать третий сезон театра. Зал, как всегда, был полон благодарными зрителями. Под бурные аплодисменты художественный руководитель «Ильхома» Борис Гафуров попрощался со зрителями и пожелал актерам в новом театральном году больших творческих успехов. А коллектив театра, осиротевший после гибели его создателя Марка Вайля, не теряет своего творческого настроя и готов в следующем сезоне удивить зрителей новыми яркими постановками.

Но все же без Мастера, режиссера-основателя, отдавшего «Ильхому» тридцать лет своей жизни, очень тяжело, сетуют актеры. Вот уже два сезона «ильхомовцы» отработали без трагически погибшего в ночь с 6 на 7 сентября 2007 года Марка Яковлевича Вайля. К слову сказать, гибель его до сих пор остается не только не разгаданной, но и практически запрещенной в Узбекистане темой. О ней не пишут печатные издания, молчит телевидение…

УМЕРЕТЬ НЕЛЬЗЯ ВОСКРЕСНУТЬ

После трагического ухода Марка Вайля некоторые ташкентские и московские критики давали «Ильхому» срок «жизни» всего три года. Однако ученики Мастера не сдаются.

«Пока прошло только два. Да, у нашего театра за тридцать три года его существования были разные периоды – и подъемы, и резкие падения. Мы же продолжаем творить. И сейчас, в этот сложный момент, когда театр находится в стадии проверки на прочность, нас спасает командный, творческий дух», - говорит Борис Гафуров.

«Хотя и говорят, что незаменимых людей не бывает, время показывает, что это не так», - размышляет актер театра Вячеслав Цзю. – «Конечно, заменить гения невозможно, можно лишь сделать театр другим».

По мнению одного из ведущих актеров, «Ильхом» не сломать, ведь театр уже действительно очень много пережил и воспитал несколько поколений. «Помню, в 2000 году мы были на гастролях в Питере», - продолжает Вячеслав Цзю. – «Играли на сцене Балтийского дома. Сама сцена оказалась очень огромной, посадочных мест в зрительном зале было около двух тысяч. Мы решили, что раз мы в чужом городе, значит, людей придет не очень много. Поэтому, разместив триста стульев прямо на сцене, уменьшили, таким образом, пространство.

Но на спектакль пришло так много людей, что они не помещались на сцене, садились где угодно в самом зале, хотя там ничего практически не было видно и слышно. Это были люди, когда-то уехавшие из Ташкента, но которые до сих пор помнят, любят и ценят «Ильхом». У нас, актеров, буквально слезы на глаза наворачивались. После такого приезжаешь на родину, и с новыми силами хочется скорее заняться любимым делом, так как знаешь что это не зря».

РЕПЕРТУАРНЫЕ НОВОСТИ

Творческий процесс в «Ильхоме» не замирает ни на минуту. Труппа очень критически относится к своим достижениям. Иногда приходится принимать и трудные решения. Например, о закрытии того или иного спектакля. Так, исключен из репертуара театра спектакль «Хлам».

«Он оказался не способным на творческий рост», - рассказывает зав. литературной частью театра Оксана Хрипун. – «Творческий коллектив еще на премьере прекрасно понимал, что спектакль сырой, с плохой формой и еще целым рядом творческих претензий. При этом в нем были очень хорошие актерские работы, а некоторые артисты вообще впервые зазвучали так, как никогда. Например, замечательный артист Сейдулла Молдаханов, совершенно по новому и ярко раскрывшийся Павел Лукашенко. В этом спектакле были великолепные работы двух наших ведущих актрис - Ольги Володиной и Марины Турпищевой. По их работе в этом спектакле вообще можно было бы проводить мастер-классы для некоторых артистов».

«На театре бывает, что спектакли рождаются маложизнеспособными или даже мертворожденными, но впоследствии что-то происходит, и спектакль начинает жить. С этим спектаклем, к сожалению, такого не случилось», - сетует Оксана Хрипун. – «Поскольку театр - организм живой, в нем каждый год происходят премьеры. А мы - театр репертуарный, и не резиновый, поэтому вопрос снятия из репертуара рано или поздно встанет перед любым названием».

В тоже время, от спектаклей, ставших классикой театра, от постановок Марка Яковлевича Вайля в «Ильхоме» если и будут отказываться, то в самую последнюю очередь.

Сегодня же, к открытию тридцать четвертого сезона, театр готовит постановку «Гамлета» по Шекспиру. Ставит пьесу известный режиссер Овлякули Ходжакули. С 5 августа начнется второй этап репетиций пьесы, а 12 сентября именно она откроет новый сезон.

Помимо этого планируют постановки еще двух спектаклей Борис Гафуров и Антон Пахомов. Но как заявляют режиссеры, до открытия сезона это - «тайна за семью печатями».

С 17 августа начнутся консультации абитуриентов, поступающих в Седьмую студию школы драматического искусства театра «Ильхом». А середины октября у студентов уже начнутся занятия. «Судя по результатам выпускников предыдущих студий, работать, конечно, еще есть над чем, зрелость и мастерство у них еще впереди», - говорит Борис Гафуров. – «Профессионализм приходит с опытом, было бы желание. Нам нужны талантливые ребята, которые, как и мы, смогут пожертвовать ради театра многим, отдать частицу своей жизни и стать частицей театра «Ильхом»».

ВЕЧНЫЙ ВОПРОС - ДЕНЬГИ

Одной из насущных проблем театра «Ильхом» является нехватка денежных средств. Театр имени Марка Вайля - не государственный. Его руководству приходится постоянно искать материальную поддержку со стороны. В тридцать третьем сезоне «Ильхом» так и не смог найти постоянного спонсора.

В театре никто не скрывает, что «Ильхом» испытывает материальные трудности. Однако задолженности по зарплате сегодня нет. «Существует задолженность перед сотрудниками театра по выдаче отпускных денег. Она возникла из-за того, что один из фондов – спонсор одного из проектов, осуществленных театром в 33-м сезоне, - не выплатил обещанную сумму», - рассказывает Оксана Хрипун. – «Вновь получилось, что театр осуществил проект «за свой счет». Но надеемся, что обещанные деньги все-таки будут перечислены, и мы получим долг в августе, после выхода из отпуска».

«Желание сохранить театр намного важнее этих насущных проблем», - говорит художественный руководитель труппы Борис Гафуров. Так же считают и другие актеры, для которых «Ильхом» - это источник силы, радости и творческой реализации.

«В творчестве главное - оставаться наивным художником и верить в то, что ты знаешь что-то, чего никто не знает», - говорил Марк Вайль. – «И, главное, верить, что это все-таки кому-то нужно…»

Открытие нового, 34-го театрального сезона, в «Ильхоме» 12 сентября 2009 года. Продажа билетов на спектакли нового сезона начнется в кассах театра с 12 августа 2009 года. Добро пожаловать! «Ильхом» ждет вас!

Елена Бондарь