АЗБУЧНЫЕ ИСТИНЫ И ВРАГИ АЗБУКИ: КАК ЛИБЕРАЛЫ «ВЫЗЫВАЮТ ДЕМОНОВ» Экономика и мы  

Когда в Европе восторжествовал дарвинизм, став самым модным учением XIX века, то, в числе прочего, была принята и теория постоянной эволюции человека. Эта теория предполагает путь от очень тупого древнего существа к могучим интеллектуальным способностям эволюционирующего мозга через последовательный ряд мутаций. Серьёзная наука относится к ней крайне скептически, потому что никакой критики эта теория не выдерживает.

Человек нам дан в неизменном виде, какой есть (хорош он или плох), а все попытки неуёмных прогрессоров «улучшить» его методами отбора приводили только к его ухудшению, деградации (начиная со Спарты, и заканчивая евгениками III Рейха). Для любого нормального человека слово «мутант» - ругательное (и просто тревожное), и нормальный человек от мутантов ничего хорошего не ждёт. И нормальному человеку понятно – почему.

Наивно думать, что Платон или Аристотель были глупее современного обывателя, чем-то вроде обезьян, и мы не сомневаемся, что если бы древнего египтянина поместили в современный детский сад и школу, то из него вырос бы вполне себе современный человек. Это не просто домыслы, а очень точные данные антропологов, которые говорят о биологической неизменности человеческого вида.

Почему же тогда не было телевизоров в древнем Египте? Что мешало 15-му веку до или после нашей эры прорваться в Космос или освоить атомную энергетику? Биологические особенности их организма? Органическая неспособность воспринять те знания, которые способен принять современный человек (притом, что он в XXI веке уже неспособен принять уровень знаний ХХ века)?

Задав эти вопросы (почему ХХ век был в ХХ веке, а не в V или I? – ведь отодвинув во времени причину, мы отодвинем и следствие) – мы приходим к азбучным истинам, всем очевидным, но врагам Азбуки ненавистным.

+++

Начнём с того, что СПОСОБНОСТЬ не является ВОЗМОЖНОСТЬЮ, это разные явления. И никого, кроме дарвинистов, это не удивляет, потому что с детства известно из бытовой практики. Если птицу посадить в клетку, то она сохраняется способность летать (какое-то время), а возможности летать у неё нет. Способности и возможности находятся в сложном диалектическом взаимодействии, но уж точно не являются тождеством.

Не всякая способность сопровождается возможностью, и не всякая возможность сопровождается способностью.

То, что средний человек в древнем Египте имел те же самые способности, что и современный средний человек – антропологами не оспаривается. Но обладая теми же способностями, он не имел и малой толики возможностей современного человека. Почему?

+++

Потому что есть вторая, всем известная (но в процессе помутнения рассудка многими забытая) азбучная истина: производство благ и обогащение – тоже разные вещи. Не всякий, кто производит блага, обогащается, и не всякий, кто обогащается – производит блага. Марксизм – об этом, но имеет явно незаконченный, логически не завершённый вид.

Одни выращивают хлеб – и голодны. Другие сыты – но хлеба не выращивают. Всё это марксизм, не жалея красок, описывал, «забыв» задать главный вопрос: почему это плохо?

Дело в том, что животный мир не имеет понятий добра и зла, которые сугубо доктринальны (т.е. религиозны, идеологические). В животном мире все всех пожирают, и определить в нём злодея и жертву невозможно: это так же бесплодно, как выяснять, что лучше: хищь или скоть? Не было бы скотства, не было бы и хищников, но не наоборот…

Вряд ли кто (кроме сумасшедших) додумается казнить кота за убийство мыши или щуку за смерть карася.

И если продлить логику эволюции в человеческое общество, то эксплуатация человека человеком любой формы или вида предстанет не злом, а эволюционным отбором…

+++

Если мы предположим «свободу» как либеральную мечту, то есть как деидеологизированную муть, в которой каждый волен верить в своё, или ни во что, то обречены признать, что в такой мутной воде, с гарантированной неизбежностью, будут подавлены и отсеяны «деликатные» формы жизни. Тот, кто готов убивать без разбора, безо всяких моральных терзаний – имеет очевидное эволюционное преимущество над тем, кто не готов без разбора убивать, расчищая себе дорогу к доминированию.

И здесь уже не важно – трусость ли тому причиной, или моральная разборчивость – биология деликатности не прощает. Потому в деидеологизированной мути наверху ВСЕГДА окажутся не те, кто производит блага силой Разума, а гиперагрессивные свирепые особи, «заточенные» отбирать, захватывать, а не производить блага.

«Свобода» ничем иным не оборачивается, и для многих демократов (включая и молодого меня) – это очень неприятный сюрприз. Потому что они совсем не так в своих влажных мечтах видели торжество свободы! Они думали, что в условиях свободы никто никому не будет мешать; а на практике получается, что самый сильный грубо заставляет всех помогать его «самореализации». И тем мешает самореализации всех, кто имел несчастье оказаться с ним рядом…

+++

Когда я был молод, то сталинское общество представлял себе как жестокую тиранию бесправия, а горбачёвскую размазню – как вершину гуманизма и правосознания. Когда же Ельцин (про которого я всегда знал, что он подонок) победил Горбачёва – это было первым ударом по моей мечте о свободе и человечности (бессмысленной и беспощадной, но тогда я этого не знал).

И я стал думать: почему?!

Почему сталинское общество-тюрьма имеет очевидное расширение в космическую, атомную, академически-сложную перспективы, а размазня «перестройки» расширяется только в мрак, грязь, говно и безысходность? Что с нами не так? Почему, когда нас били наотмашь – мы были людьми, а как бить перестали – мы превратились в животных?

Вам, умным читателям, такой дурачок, как я, полезен тем, что вы можете учится на моих ошибках, тогда как мне пришлось, набивая шишки, учится на собственных. Я расскажу вам, что я понял, в готовом виде, чтобы вам не пришлось окунаться в выгребную яму «ложных свобод» и беспочвенных мечтаний.

+++

Цивилизация – это такая интересная штука, которая сформировалась не в рамках биологической эволюции (о чём врут социал-дарвинисты), а прямо противоположным образом. То есть – противопоставив себя, и с резким вызовом, биологически-естественному поведению в дикой природе. Цивилизация упорно настаивает на том, что инстинкты живого существа никоим образом не могут воспринять, как целесообразное!

И потому цивилизация живёт в жёстком и непримиримом конфликте с «естественным поведением» всех видов живых существ, а при всякой попытке «гармонизировать» абстрактные ценности с личными удобствами – гибнет.

Не все либералы это понимают. Я – живое свидетельство. Многие думают, что если идти навстречу желаниям, естественным склонностям человеческой особи, организма – то получится что-то хорошее. Многие думают, что если человек выйдет из «комплекса неполноценности» убеждённости в своём первородном грехе, в своей исходной порочности, к самодовольству и самолюбованию, самолюбию – то он не превратится в кровожадного и страшного монстра…

Однако жизнь так устроена, что наши предположения о ней – не всегда истинны. Мы можем что угодно думать о свободе личности, но её ОБЪЕКТИВНЫЕ последствия всегда только грязь, кровь, «война всех против всех» и деградация культуры. Точно так же прыгая с крыши, мы можем думать, что полетим к облакам – но на самом деле разобьёмся об асфальт.

+++

Человек каменного века не был тупее нас в биологическом смысле (и, может быть, даже наоборот, учитывая суровость, в которой он рос). Он имел точно такой же мозг, как и мы. Но способность построить космодром, соответствие мозга этой задаче – ещё не означает возможность его построить.

- Люди каменного века не строили космических ракет! – заносчиво говорят мне современники.

- А вы строите? – ядовито спрашиваю я.

- Люди каменного века не умели их строить! – теряются современники, в строительстве космодромов не замеченные.

- А вы умеете их строить?! Вот лично вы? Вам хватит образования, чтобы построить Байконур?

+++

Дело в том, что ключевая фигура цивилизации – «сутулый очкарик», занятый, с точки зрения выживания, «странными делами», и с точки зрения биологической эволюции – неадекватный урод. В условиях свободы биологической особи его всегда задавят мясистые, более приспособленные к текущим событиям (и потому не приспособленные к иному будущему) соседи.

Во-первых, с той же мотивацией, с какой стая ворон заклёвывает белую ворону: воспринимая зоологическим чутьём, как выродка. Во-вторых, что важнее, в процессе борьбы за материальные блага, в свободном обществе свободно и распределяемые: кто чего смог урвать, тот тем и пользуется, без оглядки на тирана.

Зачем этому сутулому очкарику квартира – если она для меня не будет лишней? Зачем ему платить зарплату – если деньги можно прибавить к моим доходам, и т.п.

+++

А потому для зарождения цивилизации (и тем более её развития) требуется очень и очень странная вещь: чтобы кто-то, очень сильный, самый сильный друг взял покровительство над самыми слабыми, запретил соседям убивать сутулых очкариков…

Уже древнеегипетские папирусы и шумерская клинопись доносят до нас базовые ценности самой примитивной ступени цивилизации: защиту (или попытку защиты) слабых от сильных. Власть Урукагины или Теф-Иби строит себя именно на такой идеологии, в корне противоречащей дарвинизму, в котором сильный законным образом пожирает слабого, тем самым устраняя неадекватных особей и «очищая породу».

Что такого должно было случится, чтобы крупнейший хищник вдруг стал покровителем мелюзги внизу пищевой цепи? Превратился из волка в волкодава, из охотника в пастыря?

Эволюционно такого случится не могло: если ты силён, то пользуешься своей силой, иначе зачем она тебе нужна? А если слаб – то и говорить не о чем, природа тебе не даёт права голоса и плевать хотела на твоё мнение.

Слепая эволюция любых форм всегда проявляет себя только как деволюция, как дегенерация. Наука знает огромное множество примеров, когда на её глазах, с лабораторной достоверностью, нечто сложное деградировало в примитивное. Но не может найти (при многовековых упорных поисках) ни одного примера, чтобы наоборот. Чтобы нечто примитивное само собой, без участия разума-творца, эволюционировало во что-то сложнее себя.

+++

Если бы мы это понимали в 1985 году, то понимали бы и то, что пиршество свободы в итоге даст только дегенератов, а вовсе не «развитие культуры личности», о котором грезили либералы-идеалисты. Культура, с которой сняли гнёт цензур и вменённых догм – не стала расти, а стала быстро гнить и разлагаться. Мы не понимали, почему, а теперь понимаем: дайте воде течь свободно, куда её саму тянет, и она с гарантией потечёт вниз!

И проблема не в воде, а в тех, кто ждал, будто «освобождённая» жидкость поведёт себя как-то иначе!

+++

Способность построить оранжерею не означает не только желания её тут же построить, но и простой возможности. Допустим, я лучший мастер оранжерей, и знаю их устройство досконально. У меня есть всё для оранжереи: стекло, опоры, участок, и т.п.

Но я знаю, что как только я начну стеклить мою оранжерею – придут хулиганы и разобьют камнями все стёкла. И моя способность построить оранжерею сочетается с невозможностью её построить: сперва отгоните хулиганов, избавьте меня от их камней, и только потом появится смысл стеклить парники и теплицы!

Низкая продуктивность человеческого труда на протяжении многих веков была связана вовсе не с тем, что он был тупым, и не имел способности организовать труд получше. Просто всё, что создано трудом человека, моментально отбиралось агрессивными хищниками, а потому и приходилось делать всё по крайнему минимуму, чтобы хотя бы уставать поменьше.

Всякое повышение производительности труда было ничем иным, кроме как приглашением к хищникам сожрать тебя в первую очередь, поставить ограбление твоей территории вперёд иных. Потому что в других местах много не возьмёшь, а ты производишь много богатств, с точки зрения хищника ты – самый жирный каплун. И потому – в плане набега – самый желанный…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Н. Выхин, команда ЭиМ