Лобода-Брежнева, как зеркало низших приоритетов  

Когда, много веков назад, у самых истоков монотеизма была поставлена задача «обожения» человека, она запустила строительство искусственного мира. Искусственный мир искусственных вещей и отношений потому так и называется, что он не может возникнуть сам собой из естества, из невмешательства в самоходные процессы.

Но вторжение в естество неизбежно породило конфликт с дремучими инстинктами биологического низа. Цивилизация в процессе своего строительства стала ущемлять зоологические инстинкты. Изначально мотивация не у кого не вызывала сомнений, потому что была вписана в религиозный культ. Человек – нечто между Богом и Зверем, и нужно двигаться в определённую сторону: к Богу и от Зверя.

Это движение достигло больших успехов, очевидных каждому. Человек и морально, и технически ушёл очень далеко от пещер и дубин первобытности. Но в движении всегда была внутренняя червоточина, те ходы и каналы, которые инстинкты как бы высверливали внутри сверкающего монолита достижений цивилизации.

Именно это и имели в виду советологи, и их добровольные пособники в СССР (вроде М. Бахтина) когда предложили РАБЛЕЗИАНСТВО, как наиболее эффективную форму подрыва цивилизации. Не знаю, чего хотел Бахтин (может быть, отомстить «коммунякам»), но американские советологи, русологи решали сугубо-геополитическую задачу. Мы имеем врагом очень разумных людей – говорили они – которые, благодаря плановой экономике и научной организации труда имеют очень большие перспективы. Но в нашем (грёбанном- добавляю от себя) мире победитель может быть только один! То есть США не может допустить, чтобы какая-то иная ветвь обогнала их.

Рационально решить проблему борьбы с СССР невозможно – рациональность острием своим направлена как раз против рыночных отношений, с их хаосом и неопределённостью (или криминальной иерархией мафий).

Значит, проблему нужно решать ИРРАЦИОНАЛЬНО – но как?!

Бахтин назвал это решение «карнавалом». Не таким, как в Венеции, на котором погуляли и разошлись по цехам. А вечным. Надо подкупить человека бесконечными выходными (это и есть бахтинский вечный карнавал, вечный, мортальных смех). Отдыхать же хорошо, правда? Каждый это сердцем чувствует! А потом понедельник, блин! Вообразите, что понедельник никогда не наступит…

Просто мы сошлись на весёлую гулянку – и она длится до… До самой нашей смерти! «Перестройка» - мортальный карнавал с оговорками. Майданы – это уже без оговорок мортальный карнавал: песни, пляски, интерактивные игры, маски, пафос, сценическое действие, игра…

Смысл-то понятен: понедельник отменяется! Отдых после труда свергает труд, своего угнетателя и рабовладельца, освобождается в Вечный Отдых, и живёт сам по себе, отринув будни, прокляв труд, как удел неудачников и умственно-недоразвитых.

+++

Лично для меня остаётся вопросом: понимали ли американцы, что подрывая карнавализацией самую перспективную ветвь цивилизации, они тем самым убивают и всю, целиком, человеческую цивилизацию? Может быть, да, а может быть, и нет. Может быть, они надеялись локализовать «зону «Ч», зону антицивилизационной зоологической аномалии на 1/6 части суши, на которой дегенераты правят дегенератами…

Ясно другое: в огне брода нет, и ничего американцы не локализовали, даже если и хотели изначально себя сохранить деловито-нетронутыми.

Стимулирование зоологических инстинктов наиболее тёмной стороны человеческой природы – не то оружие массового поражения, от которого можно отсидеться за океаном.

Если человек напряжёт мозги, то сразу же увидит очевидное: концепция «вечного карнавала» - лютый, чудовищный бред и попрание инстинкта самосохранения живого существа (если уж мы заговорили об инстинктах).

Разгул содомской половой распущенности, вечного пьянства и звериной жажды личного доминирования – уничтожат и общество, и человека если не быстрее, то вернее пули.

Отдых, забавы, досуг, всё то, что называется «свободой» (и использовано для убийства разума) – диалектически взаимосвязаны с трудом, созиданием, конструктивностью. Их нельзя разделить, у них онтологическое единство, как у двух сторон одной монеты. И если труд больше не труд, а клоунада, то и клоунада больше не клоунада, а нечто инфернальное, смертоносное.

Если цивилизация исконно выражала себя в ажурной сложности научных достижений и шедевров тонкого искусства, то у зоологических инстинктов всё самовыражение обречено свестись в двум вещам: кулаку и жопе.

О «кулаке» мы говорим в широком смысле – как о всяком орудии грубого насилия у самодура, которым самодур выбивает у окружающих зубы и трепет перед своим «величием», чисто звериным.

О «жопе» тоже говорим расширительно – как о человеческом низе, лишённом лица и личности, о сексе как о процессе, лишённом головы, но не лишённом иных низших отправлений нужды.

+++

Кулак и жопа – два символа «нового мира», который американцы нам навязывали взамен атомной энергии и рокота космодромов. «Новый мир» оказался привлекательным, потому что на самом деле это очень старый мир, и его не нужно создавать (как космические технологии) – его нужно только припомнить. Это как раз то «новое», которое на 100% «хорошо забытое старое».

Брутальность биологического самца несли нам американские боевики и уголовная субкультура «перестройки». Разнузданность безликого разврата (в котором все объекты – «Барби» и «Кены», все, накачав губы уточкой, сходны до неразличимости) – отражалась в «идеалах» эстрадного шабаша и сексуального балагана.

Смысл карнавализации в том, чтобы запустить самую тупую самку в самом соблазнительном (эротическом) обличье и поставить высшим приоритетом кулаков завладеть оной.

И тут всё не так просто! У животных есть брачные игры, и они – неспроста. Они отражают инстинктивное стремление заполучить в себя лучшие гены, и делают самочек очень разборчивыми.

Поведение самца если не во всём, то очень во многом зависит от того, какие сигналы подаёт самочка. Если она подаёт сигналы, что предпочитает умных и творческих – растёт стремление к уму и творчеству. Если ударников труда – то больше становится ударников труда.

Брачные игры у всех живых видов служат делу отбора. И в рамках цивилизации тоже должны были работать на него.

Но вечный карнавал сводит сексуальную привлекательность к жопе, а авторитет к кулаку. Отчего в итоге и появляются «элиты», более достойные называться «антиэлитами»: бритоголовые самцы-звери, и поощряющие их грубость, хамство, зверство самки. Глашатаи карнавала приглашают всё общество равняться на этих королей и королев бала.

+++

Мы – циничные технологи, и говорим безо всякой романтики. На технологическом языке половая любовь – это проявление личности в сексуальных отношениях. Это когда человек воспринимается во всём бесконечном многообразии его индивидуальности, а не только как жопа.

Нет личности – не может быть и любви: все дыры одинаковы.

Человек, взятый снизу, без «верха», т.е. сложной нервной деятельности, сидящий на инстинкте, как на наркотике – лиц не различает.

Это и порождает весь тот содомский шабаш, который принесла к нам американская разрушительная субкультура.

Человек, стремящийся вверх – может подниматься бесконечно. Но человек, стремящийся вниз – неизбежно сходит в точку ноля, упирается в дно, в тупик. Или – в Преисподнюю.

И если направление движения психики – вниз, к простейшим инстинктам, с глумлением над всем высшим, сакральным – то это движение к смерти, к вымиранию и культуры, и человека.

В этом низшие половые проявления (Содом в широком смысле слова) вполне согласуются и с низшими проявлениями властолюбия.

В человеке изначально заложен инстинкт доминирования. Иначе говоря, ему ХОЧЕТСЯ командовать, и неприятно подчинятся. Оттого человека всегда, при любых условиях стремится сделать карьеру, добиться высоких званий и степеней.

Весь вопрос – в критериях отбора.

Жизнь устроена так, что чем больше в доминировании созидания, тем меньше в нём доминирования. Понимание этого парадокса описано в притче Антуана де Сент-Экзюпери о разумном короле. Этот король (если помните) хвастался, что его приказы всегда выполняются, потому что они разумны, и их исполнители понимают, признают их разумность.

- А можете вы приказать Солнцу взойти? – спросили у этого короля.

- Разумеется, да!

Разумный король взял календарь, в котором были указаны рассчитанные астрономами сроки восхода Солнца, и зачитал оттуда:

- Завтра я приказываю взойти Солнцу в 6 часов 41 минуту утра!

+++

О чём эта притча? Если приказ разумен, то непонятно, выполняет ли его исполнитель из покорности, или ради собственной выгоды. И чем разумнее приказ, тем больше в нём выгоды для исполнителя, и, соответственно, меньше доминирования вождя.

В максимальной степени страх и трепет перед вождём может доказать только исполнение самого нелепого, самого неразумного и бредового приказа.

Если я приказал больному лечиться – то он ведь и без меня бы это делал.

А если я приказал здоровому заболеть – то это истинная проверка, докуда простирается моя власть.

Инстинкт доминирования требует не просто власти (власть бывает разной). Он требует именно и только неразумной, бессмысленной, нелепой, тупой власти, лишённой смысла и продолжения.

Это когда слабого ломают в принуждении не для какой-то цели, а просто, чтобы сломать.

+++

По замыслу бахтинистов-советологов, организовавших глобальный карнавал «зрелищ без хлеба» (зрелищность должна была заменить «роду лукавому и прелюбодейному» хлеб, чтобы он помер без слёз, и даже хохоча) – в карнавальном обществе элита составлена из шутов и блудниц.

То есть все эти Галкины и Слепаковы, Брежневы Веры и Лободы, Лазаревы Татьяны и Макаревичи, то есть все, кто торгует смехом или задницей – превращались в единственную настоящую «элиту».

Их слово должно было стать единствено-авторитетным, их гнев вдохновлять майданы, а их отъезд – восприниматься, как «смерть культуры» (хотя по сути не больше, чем выход глистов из организма).

Человек, превращающийся в животное, регулируемое грубейшими зоологическими рычагами (показали жопу – счастлив, показали кулак – зауважал) должен был, по замыслу декультивистов, заменить Лободами и Брежневыми Менделеевых и Ковалевских, поставив их в тот красный угол, где полагается размещать культурные авторитеты.

Бахтин объяснял это «контркультурностью карнавала», на котором, ради смеха, свинью наряжают епископом, а епископа свиньёй. И то, и другое смешно – сперва из-за несоответствия. Когда епископ, чтобы разрядить обстановку, надел себе пятачок – все смеются, потому что непривычны его таким видеть. И наоборот.

Потом, по замыслу Бахтина, вырабатывается «смехоголизм», и несоответствие, абсурдность образа уже не важны для рождения смеха. Смехоголик хохочет уже сам по себе, ему палец покажи – вот ему уже и смешно.

Если с точки зрения нормальной психики смех – полезный инструмент для реакции на абсурд, способ перезагрузить столкнувшуюся с абсурдом психику, то у смехоголика постоянная потребность в смехе требует постоянно вырабатывать абсурд. Это уже не преодоление абсурда, как в нормальной жизни с нормальным юмором, а фабрикация абсурда.

Поясню примером: если вы увидели, как торт случайно попал в лицо человеку и рассмеялись – это, может быть, и невежливо, но ничего страшного. Механизм тут такой: торт не является смертоносным оружием, он мягкий и не опасный. Повредить человеку он не может, метать его в ссоре – абсурдно. Психика реагирует на абсурд, так и возник самый распространённый фокус старых комедий – «тортом в лицо».

Но если вы начали выпекать торты большими партиями, чтобы снова и снова метать их в лица прохожим, и уже жить без этого не можете – это уже патология.

Реагировать на случайный житейский абсурд смехом - нормально.

Фабриковать абсурд постоянно, натужно и вымороченно, тратя на это все свои силы – ненормально.

Это надо понимать – чтобы не стать майданутым животным.

Иначе концерт с клоунами и эротитическими филе – перерастает в бойню с трупной вонью. Мы это видели в майдане, грубо, зримо, и в буквальном смысле слова. Вот только что скакали клоуны и «модели» задирали юбки, сверкая ляжками: и безо всякого перехода, трупы, трупы, трупы…

+++

Поскольку человеческая цивилизация с её целью «обожения» человека была создана в борьбе с зоологическими низшими инстинктами – их активная стимуляция, возбуждение «раскручивают» дело в обратную сторону.

Как смотали клубок – так и размотать можно.

Именно поэтому для культурных, цивилизованных людей на высоком уровне развития вопросы секса настолько табуированы. Нет ни одного цивилизованного общества, в котором мужчины и женщины не прикрывали бы срама, ни прятали бы сексуальность от детей. Только у самых первобытных дикарей этнографы наблюдали «спокойное отношение» к этой теме.

Огонь должен гореть в печи.

Если огонь вывалится из печи на пол, то дом сгорит.

Инстинкт должен надёжно контролироваться – в том, что является подобием печи. Если он оттуда вырвется, то, как бешеное пламя, сожжёт всё (а многое уже сжёг).

Но когда Бахтин, наверное, ради личной мести нелюбимым им коммунистам, и американцы - стали доставать огонь из печи и разбрасывать его по всему дому, то они желали именно спалить нашу избушку. Ими использовалось для поджигательства и веселья пляски огня, и тепло огня, которое при осторожном обращении греет, и вкус пищи, приготовленной на огне. Огонь – это очень хорошо, очень здорово, а потому – пусть всё вокруг горит!

+++

Господа американцы, если вам ещё есть чем понимать – то вы, скорее всего, уже и сами поняли, что «планы Аллена Даллеса» сожгли не одну нашу избушку, а вообще весь посёлок по имени Земля! Ваши «шалости со спичками» вернулись к вам, если вы ещё способны анализировать происходящее.

Задавать вопрос – хорошо ли это, и кому от этого хорошо? – слишком уж риторический приём.

Куда важнее вопрос – что делать? Его и обсудим в следующих статьях ЭиМ!

Дмитрий Николаев, Уфа, команда ЭиМ