Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Лишь самодостаточные иногда взбрыкиваются?

Наблюдатели недоумевает, почему правящий режим не советуется с народом и не разъясняет
ему суть принимаемых законов и решений. А я недоумеваю, почему кто-то недоумевает.
С кем советоваться? С народом? Где вы видели какой-то народ? Есть пипл, который
схавает всё, что ему подарит власть. Нет давно народа -  он рассыпался, пораженный
пандемией шкурничества и пав ниц перед Золотым Тельцом. Не с кем советоваться
и не перед кем отчитываться. С русскоговорящей биомассой можно делать что угодно.
Ей предписали сгинуть, отняли у ней жалкие льготы – и она сгинет, предварительно
проголосовав за Путина и за свой геноцид.

Тем не менее и в пузырящемся зловонием дерьме встречаются единицы, способные
к сопротивлению. Это прежде всего самодостаточные или хотя бы стремящиеся к самодостаточности
русские люди, в том числе только что прошедшие Чечню. О них – отличный материал
талантливой журналистки Анны Политковской.

Этот материал под заголовком «Я отделился от государства» сегодня опубликовала
мужественная «Новая Газета» (Москва, 12.08 – 15.08.2004 г., № 58 /988/, стр.
6-7). Анна Политковская констатирует очевидное – «Льготное реформирование, объявленное
правительством и прошедшее утверждение в Совете Федерации, ветераны чеченских
войн на Урале называют крестовым походом против них. Это трудно назвать преувеличением.
«Чеченцы» (их тут больше двадцати тысяч) в Екатеринбурге и Свердловской области
выживают с трудом: их не хотят брать на работу - в ответ они безбожно пьют, колются,
разбойничают и попадают в тюрьмы (в одной из них, в Репине, даже создан Союз
ветеранов чеченских войн числом больше двухсот членов); им нет места в бесплатных
институтах и больницах - а платить, как правило, нечем; их гонят, как прокаженных,
из общежитий - и они сбиваются в «свои» стаи, «чеченские» сообщества и организации,
которых, в свою очередь, побаиваются власти. На этом фоне изгойства большинство
«чеченцев» воспринимают льготы как признак хоть какого-то «общественного уважения»
по отношению к себе - пусть убогого, часто дутого и показного, но все же законодательно
закрепленного уважения. Замена же льгот позорной невнятной копейкой так называемого
«социального пакета» равнозначна для многих финальному удару под дых от государства,
которому отданы жизни товарищей и собственное здоровье. И без того бедные - они
знают, что еще обнищают. Израненные и инвалиды умрут, приговоренные жить на дешевом
аспирине с корвалолом вместо полноценных лекарств. Большинство потеряет и без
того с боем выцарапанную работу. Тех, кто все-таки учился, «монетизация» заставит
бросить».

Подлость – стиль правления Путина. И главный враг Путина – те, кто способен быть
самодостаточным и потому не смирится с проводимым Путиным геноцидом.

Вот – Руслан Миронов из областной общественной организации инвалидов военных
конфликтов «Арсенал-32» (Екатеринбург, ул. Студенческая 16), советник председателя
«Арсенала-32» по юридическим вопросам Евгения Мишунина.

Вокруг него – много людей. У Руслана, молодого инвалида второй группы, очень
дружелюбная, открытая и поэтому не «чеченская» улыбка на широкоскулом лице. «Приятно
- не натыкаешься на уже привычную для «чеченца» угрюмость и злобу в глазах. Даже
неудобно спросить, куда Руслан был ранен. Он ведет себя, как все, у кого грудь
не в крестах. Обычный парень. Только пол-лица покорежено. И руки… Наверное, их
собирали по клочкам». И он производит впечатление состоявшегося человека. 

- Какими льготами пользовались вы? И чего лишаетесь теперь?

- Лично я - всего, - отвечает Руслан без надрыва, но весьма веско. - Я - инвалид,
но на пенсии не сидел и ни на кого не переваливал свои проблемы. Имею маленький
бизнес, скажем, с доходом в 100 тысяч рублей в год. Больше я не смогу. Конечно,
чтобы бизнес выжил, я пользовался льготой по налогообложению на доход физического
лица - не платил налог. Теперь должен буду отдавать 48,5 процента от 100 тысяч.
То есть минус 48 тысяч с лишним рублей. Теряю половину, и остается слишком мало,
чтобы не называть себя бедным.

Кроме того, у Руслана был экономический стимул помогать «своим» - принимать на
работу инвалидов. Не «свои» работодатели шарахаются от «чеченцев», как от чумы,
несущей смуту: проблем от них куда больше возможного дохода.

- При зарплате инвалида, например, в 8300 рублей, - рассказывает Руслан, - ничего
не удерживалось. Этому положению теперь тоже конец - надо будет отдавать четыре
тысячи. Получается: любой инвалид, который стремится работать, должен дважды
вернуть государству из личного дохода пресловутый «социальный пакет» в две тысячи,
который нам сейчас демонстрируют как большое благо. Это нечестно. Это все что
угодно, но не политика протекционизма по отношению к инвалидам, которые не хотят
быть обузой обществу. Их надо бы всячески поддерживать -  именно это выгодно
государству, давать возможность развивать индивидуальную инициативу, и чтобы
по домам не лежали, и в подвортнях не валялись… А нас сейчас фактически срубают
в социально незащищенные. В низы. Зачем?

- Еще я имел право в осенне-зимний период за полцены летать и ездить на поезде,
-  продолжает Руслан. - Это очень серьезное подспорье, когда родители в Анапе,
а теща в Новосибирске. Я активно пользовался этой льготой, и никакая объявленная
денежная компенсация ее, конечно, не покроет, учитывая к тому же реальное падение
моих доходов до минимума. А что взамен? Пятидесятипроцентный проезд в тот санаторий,
каким тебя наградят от имени Родины раз в пять лет… Полная зависимость от дающего.
Опять же - бесплатное протезирование зубов, оно убрано из льгот полностью. И
это не мелочь для нас, хотя кому-то покажется ерундой. Очень актуальная льгота
для «чеченцев» - мы почти все оттуда без зубов повозвращались, очередь в госпитале
огромная. А теперь? «Пакет» инвалида - две тысячи. Участника боевых действий
- полторы тысячи. Семьям погибших - 650 рублей. Ну какое протезирование.

Анна Политковская и Руслан Миронов обсудили странную ситуацию в стране.  Раньше
все знали: да, очень трудно - Россия бедна, промышленность в ступоре, но льготы-то
держались. Теперь власть уверяет: страна богатеет, цены на нефть высоки, рост
ВВП, золотовалютный резерв поднимается, как дрожжевой пирог…

- Значит, социальная поддержка должна только вырасти? Логично? - размышляет Руслан.
- Хочу обратить внимание на ту деталь, которая никем не замечена сейчас. Под
шумок «все будет хорошо» правительство покрошило 11-ю статью закона «О ветеранах».
А это ведь принципиальная статья - она не позволяла ухудшать положение людей
и требовала: если убираешь льготу, будь добр, восполни. Теперь эти барьеры сняты
- можно дожимать. Нет закона, который остановит чиновника. Если через полгода,
к примеру, будет решено, что коммунальные платежи льготники также должны платить
полностью, никаких сдерживающих это законов уже не будет в помине. Уже сейчас,
когда «льготное реформирование» еще не вступило в силу, власти зашебуршились.
Я-то квартиру успел получить по льготной очереди. Но что сделали с Сережей Домрачевым…

У екатеринбуржца Сергея Домрачева, 1976 года рождения, пробито легкое, два осколка
в голове и часть раздробленного черепа заменена на титановые пластины. Все это
случилось с ним в Грозном, в 1996 году, в двадцать его лет, когда Сергей был
рядовым по призыву и служил во внутренних войсках МВД, в той самой страшной для
солдат 101-й бригаде, где они выживали в первую войну лишь чудом. Сегодня Сергей
- типичный представитель нашего среднего класса. Он уверенно ведет по екатеринбургским
улицам свою серебристую «десятку», на нем ладно сидит хороший костюм, галстук
подобран идеально, он самодостаточен, любо-дорого смотреть и слушать… И ничто
ни о чем не напоминает. Женат, как хотел, на самостоятельной грамотной красавице.
Работа очень нравится. Одно образование за спиной, другое получает.

- Из всех, - говорит он, - кто принимал участие в боевых действиях и кого я знаю,
сориентировались после войны процентов десять. Остальные пьют или ничего не делают
- с родителями живут, на их шее. От нас ведь все шарахаются, поэтому работают
обычно охранниками у «афганцев» в ЧОПах (ЧОП - частное охранное предприятие),
«афганцы» наших берут, но тоже неохотно.

- Как вы смогли не скатиться?

- Отделился от государства, - опять смеется. Легкий человек с титановым сплавом
внутри: - Все, что у меня есть, я сделал без помощи государства. И это мне нравится.
Свой орден Мужества никогда не ношу, стесняюсь. Адаптировался только потому,
что сделал вид, что все забыл. Другого пути я не видел. Рядом люди уходили на
дно. А я хотел жить. Когда вышел из госпиталя, надо было или учиться, или умирать.
Я выяснил, что единственное место, куда участнику боевых действий можно поступить
для бесплатного обучения, был радиоколледж в Екатеринбурге.И я его закончил –
подрабатывал у «афганцев» сторожем, ходил, как инопланетянин, уставал, но доучился.
И решил учиться дальше - но, оказывается, бесплатно нельзя, если техникум за
спиной. Тогда я все скрыл про радиоколледж, хотя у меня был красный диплом, и
поступил на общих основаниях на первый курс института, на бесплатное отделение.
Устроился на очень хорошую работу, сейчас на третьем курсе, заочник. «Экономика
и управление». Конечно, бывает, плохо себя чувствую - это естественно. Но я никому
об этом не говорю. И вообще ничего никому о прошлом не говорю - лишние вопросы
отпадают. В госпиталь по своему ранению должен ложиться раз в год, но в отпуск
на работе не пускают, а объяснять я ничего не хочу. Курить бросил, не выпиваю.
Физическая нагрузка невозможна. От государства я воспользовался, во-первых, льготой
на поступление в радиоколледж, во-вторых, купил машину на страховку за ранение
и, в-третьих, встал в льготную «чеченскую» очередь на жилье. Сам жилье купить
я не смогу - несколько работ не вытяну физически. Ранение не позволит.

Сергей жил спокойно - ждал, очередь должна была подойти как раз в этом году.
И вот, не дожидаясь даже отмены льгот, Сережу вызвали в администрацию Октябрьского
района Екатеринбурга в начале августа. Ему было велено переписать заявление «сегодняшним
днем». Предлог: вроде бы формируют очередь одним списком - для всех льготников,
которые вот-вот льготниками быть перестанут, и поэтому надо переписать… Переписал,
и ему тут же сообщили, что теперь его номер - 677-й. Вместо первого.

- Я такой подлянки не ожидал. Конечно, обидно, - говорит Сергей и начинает чуть-чуть
картавить. Это титановые пластинки, когда нервничает, чуть сдвигаются, и Сережин
мозг выдает ему легкую «французистость» говора. Он показывает свою крошечную
квартирку, которую они с женой снимают, - у родителей негде.

«Так с кем оно, наше государство? – риторически вопрошает Анна Политковская.
-  За кого оно? Почему загоняет в тупик даже тех, которые умеют и хотят из него
выбираться? И значит, кого, в конце концов, наша власть хочет видеть преданными
себе гражданами?.. Так называемая «льготная реформа» - это сознательный выбор
государством пути дальнейшего намеренного обнищания тех, кого оно обязано было
поставить на ноги после войны. Хорошо, не поставило - они выбрались сами. И что
же теперь? Опять и опять государство не желает допустить их успеха, спихивая
в пропасть общей нищеты на фоне лозунгов о новом курсе на борьбу с бедностью…
«Чеченцы» говорят: это последняя капля неверия и недоверия политикам (правительству,
президенту, парламенту-штамповщику). И это стерпеть им будет невозможно - и дело
совсем не в митинге на площади».

Мне кажется, Анна Политковская здесь тешится иллюзиями. Таких прозревших и возмущенных,
как Руслан Миронов или Сергей Домрачеев, - единицы. Врозь они погоды не сделают
и отпор погубителям России дать не смогут. Но с ними можно работать. И наша целеустремленная
радикально-настроенная организация «Вместе заодно», не претендуя на многочисленность
(которая в нынешней рассыпавшейся России явно недостижима),должна опираться именно
на низовую самодостаточную субъектность.