Книга о традициях зодчества Русского Севера  
На переплёте книги — церковь из Псковского устава XII века, прорисовка автора.

Полистаем?

Полное описание книги: Бодэ, Андрей Борисович. Древние московские и новгородские корни в деревянном храмовом зодчестве Русского Севера / А. Б. Бодэ ; Научно-исследовательский институт теории и истории архитектуры и градостроительства. - Москва : Прогресс-Традиция, 2019. - 494 с. : ил.; 22 см.; ISBN 978-5-89826-579-3 : 1000 экз.

Оглавление:


Во введении автор пишет, что его «рабочей гипотезой является предположение о том, что разноообразные формы севернорусских деревянных церквей, бытовавшие в рамках традиций XVII-XVIII вв., несут отголоски архитектурных решений, связанных с основными потоками освоения региона».
Цитаты: В задачи работы входит рассмотрение крупных традиций в деревянном церковном зодчестве, ареалы которых сопоставимы с водными системами или направлениями основных потоков освоения региона, сопоставительный анализ архитектурных решений в зависимости от местоположения и времени постройки объектов. Также анализируются изменения исследуемых приёмов и форм, происходившие в обозримый период, выявляется и сравнивается время их исчезновения. В каждой традиции определяются типичные решения и их трансформации. Степень видоизменения форм в зависимости от местоположения объекта указывает на источник (центр) распространения традиции. Выявляются причины устойчивости древних традиции на определённых территориях. Исследуемые решения деревянных храмов сопоставляются с приёмами и формами, характерными для каменной архитектуры. Однако не все они находят аналогии в камне, а только те, для которых характерна центрическая крещатая структура завершения. Выявляется историческая последовательность исследуемых архитектурных приёмов и форм, определяются тенденции формообразования в рамках исследуемых градиций. Обосновываются предположения о характере действия древних новгородских и московских (общерусских) храмостроительных традиций. Методика основывается на картографировании ареалов исследуемых приёмов и форм. Наряду с аналитическим подходом на каждом этапе исследования чрезвычайно важен метод обобщения. Именно этот метод позволяет представить картину развития деревянного храмового зодчества позднего Средневековья в целом, увидеть основные различия в развитии архитектурных форм в соответствии с историческими, географическими, этнокультурными и иными факторами. Наиболее важными для работы источниками являются материалы собственных натурных обследований памятников (фотофиксации, зарисовки, обмеры), материалы обследований, выполненных предшествующими исследователями, исторические фотографии. Данная группа источников несёт наиболее полную и достоверную информацию об архитектуре исследуемых построек. Старинные изображения деревянных культовых построек («архитектурные фоны» икон, рисунки, аксонометрические планы, гравюры) составляют менее достоверную группу источников, но в них прочитываются особенности и характер художественного мышления того времени, что помогает пониманию процессов архитектурного формообразования. Несомненный интерес для исследования представляют и письменные исторические источники, содержащие сведения по архитектуре и строительной истории деревянных храмов.
Все пять разделов проиллюстрированы чёрно-белыми фотографиями или рисунками автора.


Цитата:
В paзделе о каскадных покрытиях была затронута тема скандинавского влияния на деревянное зодчество северо-западных русских земель. Оно выражалось в ярусных решениях, состоящих из нескольких убывающих кверху четвериков, тем самым напоминающих приёмы, использовавшиеся в Северной Европе. Однако русские деревянные ярусные церкви, независимо от количества ярусов (два или три), отличаются строго симметричной относительно вертикальной оси структурой и одинаковым решением всех четырёх фасадов, примеров чего в североевропейской деревянной архитектуре мы почти не находим. Строго симметричное построение основного храмового объёма, как видим, свойственно именно русским деревянным постройкам, чему мы находим многочисленные аналогии и в каменном зодчестве. Отсюда можно предположить, что ярусные четвериковые завершения, такие как на церкви в Ширкове, Нило-Столобенской пустыни, Торжке, построены по принципу, заимствованному из Северной Европы (четверик на четверике), но структурированы «по-русски» — симметрично относительно вертикали. Возможность североевропейских влияний подтверждает и необычный пример ярусного завершения Никольской церкви середины – второй половины ХVII века из деревни Мякишево, перевезённой в музей «Витославлицы». Здесь ступенчатая структура основного сруба, покрытого на два ската, развивается по продольной оси здания. Непривычно для русского зодчества устройство боковых прирубов, сдвинутых к востоку, так что по плану Никольская церковь напоминает норвежские постройки с вытянутым в длину объёмом, трансептом и полукруглой апсидой.

В архитектурных решениях ярусных мачтовых церквей преобладают двухскатные и сомкнутые четырёхскатные покрытия. Крещатое восьмискатное покрытие встречается в качестве завершения верхнего яруса церкви в Хеддале XIII в. Судя по единичному примеру, эта форма была нетипична для архитектуры североевропейских церквей, и нельзя исключить, что появилась в Северной Европе в результате русских влияний.

Примеры иллюстраций:







Заключение:

Развитие традиционного деревянного зодчества на ранних этапах в силу своей малоизученности представляет собой богатейшую почву для новых исследований. Однако углубляясь в его изучение в условиях ограниченного фактологического материала, мы сталкиваемся с немалыми сложностями, а именно с вопросами, на которые в принципе невозможно получить точные ответы. Это неизбежно рождает предположения и гипотезы. Вместе с тем собранный материал в своей совокупности после своего осмысления и истолкования делает гипотезы более правдоподобными. Последовательность выводов и сопоставление результатов даёт новые аргументы в пользу изначально выдвинутого предположения о том, что разнообразные архитектурные формы севернорусских деревянных церквей XVI-XVIII вв. несут в себе отголоски традиций, восходящих к периоду раздробленности русских земель. Проведенная работа по изучению северорусских храмостроительных традиций и выявлению их истоков позволяет сформулировать ряд положений. 1. Систематизация исследуемых форм покрытий, сделанная в настоящей работе, исходит из общего архитектурно-композиционного решения и основывается на развитии структуры здания или по продольной оси, или симметрично относительно вертикали. К продольным структурам относятся простые двухскатные, клинчатые с полицами, каскадные покрытия и бочки, к центр ческим - восьмискатные покрытия, крещатые бочки, завершения кубом и восьмигранной пучиной. Ряд центрических решений дополняют фронтонные пояса и кокошники. Все рассмотренные приемы и формы имеют варианты, по которым они дополнительно систематизируются. Выделяются признаки, общие для всех форм: пластичность, пропорции завершающей части относительно основания. 2. Распространение различных приемов и форм в архитектуре севернорусских деревянных храмов закономерно связано с территориями бывших новгородских и московских владений и основными торговыми путями, существовавшими в разное время. Каскадные, восьмискатные и простые двухскатные (в сочетании с высокими срубами) покрытия, а также фронтонные пояса характерны для северо-западных областей, входивших в состав основной части Новгородской земли. На северо-восточных территориях, имевших оживлённые связи с Москвой в период формирования объединённого Русского государства, широкое распространение имели клинчатые с полипами покрытия, бочки, крещатые бочки, кокошники, завершения кубом и восьмигранной пучиной. 3. В пределах ареалов исследуемых форм имеются различия, характер которых указывает на направление или очаг распространения данной традиции. В основной, как правило, наиболее плотной части ареала рассматриваемые архитектурные формы обладают одинаковыми, можно сказать, типичными особенностями. Сосредоточение таких объектов указывает на зону наибольшей укоренённости традиции. Вариативность рассматриваемых приёмов и форм, наибольшие отступления от типичных образцов указывают на периферийную часть ареала, наиболее удалённую от очага распространения традиции. Анализ изменений форм внутри ареала с учетом изменений во времени подтверждает то, что простые двухскатные (в сочетании с высокими срубами), каскадные и восьмискатные покрытия, а также фронтонные пояса связаны с архитектурными традициями древнего Новгорода, а клинчатые с полипами покрытия, бочки, крещатые бочки, кокошники, завершения кубом и восьмигранной пучиной — с архитектурными традициями объединённого Московского государства.



4.  Наиболее устойчивое сохранение древних традиции в архитектуре деревянных храмов обусловлено историческими, географическими и этническими факторами. В границах ареала каждой исследуемой формы имеются зоны сосредоточения объектов, где обычно одновременно отмечено и наиболее длительное использование данной формы. В первую очередь это территории, максимально приближенные к очагам распространения традиции и соответствующие направлениям древних торговых путей, по которым они распространялись. Стиранию древних традиций способствовало прохождение новых, ранее не активных торговых путей, по которым распространялись новые архитектурные влияния. На этапе исчезновения древних новгородских традиций причиной их особенно длительного сохранения в Заонежье и в некоторых районах Обонежья определенно была разнородная этническая среда, которая способствовала их переработке. 5. Аналогии с решениями, развивавшимися в каменной архитектуре, обнаруживают в первую очередь покрытия деревянных церквей с центрической осевой структурой. Это восьмискатные покрытия и крещатые бочки. По своей одинаковой для всех фасадов композиции они наиболее близки к образу каменного храма. Восьмискатные крыши в дереве аналогичны покрытиям каменных храмов, строившихся преимущественно в Новгородской земле в XIII—XIV вв. Покрытия крещатыми бочками небольших ярусов или постаментов под главами находят аналогии в каменном зодчестве объединенного Русского государства XVI-XVII вв. Фронтонные пояса и кокошники на срубах деревянных шатровых храмов сходны с рядами закомар или кокошников на каменных шатровых церквях XVI-XVII вв. Приём размещения диагонально ориентированных кокошников на деревянных храмах восходит к диагональным кокошникам в системе позакомарных покрытий раннемосковских крестово-купольных храмов. Из коньковых покрытий только бочки могут быть сопоставлены с формами каменной архитектуры. Своим происхождением они, несомненно, связаны с формой свода. По форме они наиболее приближены к закомарам с килевидными завершениями, составлявшими одну из характерных особенностей московского каменного зодчества. 6.  Древние новгородские и московские влияния во многом определили тенденции формообразования в архитектуре деревянных храмов, которые отчетливо проявлялись соответственно на северо-западных и северо-восточных территориях. Это спрямление или искривление скатов покрытий и производных от них деталей. Эти тенденции так или иначе проявляются во всех рассмотренных приёмах и формах. Особенности северо-западных (новгородских) и северо-восточных (московских) построек определяет и  пропорциональный строй.  Низкие покрытия на северо-западе сочетаются преимущественно с высокими срубами, а островерхие крыши в сочетании с относительно невысоким срубом характерны для северо-восточных  территорий. Новые архитектурные формы, распространившиеся на Севере в связи с московскими влияниями, такие как кубы, шатры на крещатых бочках, нередко сочетались с высокими срубами, характерными для построек, несуших ополоски древних новгородских традиций. То есть пропорции древних новгородских церквей оказались более долговечными, чем сами архитектурные формы. 7. Последовательность развития форм в деревянном церковном зодчестве и смена одних форм другими в значительной мере определялись взаимодействиями древних новгородских и московских традиций. Ареалы древних новгородских традиций размывались и исчезали, а их место занимали расширяющиеся ареалы московских, а точнее, складывавшихся общерусских архитектурных традиций. Важными показателями последовательности бытования традиций являются периоды их угасания и разница во времени исчезновения. Взаимовлияния архитектурных традиций в заключительный период существования Новгородской земли и формирования  централизованного государства под властью Москвы выражались также в усилении наиболее запоминающихся и характерных признаков путём умножения форм в высоких ярусных завершениях. В деревянном зодчестве северо-западных земель, когда Новгород имел активные торговые связи со странами Балтики, по-видимому, имели место зарубежные влияния. Таким образом, анализ ареалов местных архитектурных особенностей и изменений форм внутри ареалов, систематизация исследуемых форм, анализ зон наибольшей устойчивости древних традиций, аналогии с каменным зодчеством, выявле тенденций формообразования, связанных с разными традициями, и, наконец, определение возможности взаимовлияний позволяют сделать основной итоговый вывод о том, что в развитии деревянного зодчества Русского Севера присутствовали древние новгородские и московские традиции. В XVI-XVIII вв. они в значительной степени влияли на формообразование в деревянном церковном строительстве и послужили основой для развития местных традиции. В развитии русского деревянного зодчества Севера древние приемы и формы сменялись новыми. Более старые новгородские традиции до определённого времени сохраняли устойчивость на тех территориях, где были для этого благоприятные условия. Они практически не перерабатывались под влиянием новых московских — просто исчезали. Вновь пришедшие и развившиеся традиции, напротив, нередко вбирали в себя отдельные признаки старых, но вместе с тем они обладали более яркими отличительными особенностями. Древнейшие традиции, подобно глубоким пластам в археологии, определяются с трудом и представлены относительно небольшим числом построек. Более поздние традиции лежат на поверхности и видятся более отчётливо. Рассматривая отголоски древних архитектурных приёмов и форм, мы можем проследить только их угасание. Более молодые традиции, представленные многочисленными объектами XVII–XVIII вв., позволяют увидеть себя в развитии. Соответственно, и уровень полученных знаний о московских (общерусских) архитектурных традициях значительно выше, чем о древних новгородских. Изучая русское деревянное зодчество, вглядываясь в многообразие и богатство региональных традиций, невозможно не поражаться грандиозным масштабам этой строительной культуры. Дошедшие до наших дней объекты составляют малую часть былого величия, и самое страшное, что и они неуклонно исчезают. Оставшиеся деревянные церкви и часовни с каждым годом приобретают всё большую ценность. Сфера реставрации и сохранения памятников деревянного зодчества имеет особенно много проблем. Практическое значение данной работы невелико, но будем надеяться, что она хоть в малой степени поспособствует привлечению внимания к сохранившимся памятникам деревянного зодчества, активизации культурной жизни в исторических поселениях Русского Севера, осознанию населением своих глубоких исторических и культурных корней. Традиционное деревянное зодчество без преувеличения можно назвать генофондом русской национальной культуры.
В конце каждого раздела находится обширный список затекстовых примечаний:



Автореферат кандидатской диссертации автора «Характерные особенности деревянного культового зодчества Поонежья XVII–XIX веков» в открытом доступе | Текст кандидатской диссертации можно читать с компьютеров библиотек, которые подключились к Национальной электронной библиотеке.

Ранее изданные в той же серии книги А.Б.Бодэ:



Дополнительная ссылка: персональный сайт автора книги «Поэзия Русского Севера», посвящённый деревянному зодчеству. Можно заметить, что для бумажной публикации слово «храмовое зодчество» заменило слово «культовое зодчество». https://leninka-ru.livejournal.com/